(no subject)
Перебираю старые тетради... Свои новеллы, повести, романы и рассказы в перемешку со сценариями...
Скоро пробьет час их признания. Я верю - счастье не избежно
А пока.... Отрывки слов и
"...Только теперь ему, в полной мере, стало ясно истинное значение слова «тоска». Тоска навалилась на него в тот самый момент, когда звено служителей закона, тихо и несколько виновато вошли в его камеру. Он встал. Тупой и липкий страх, бывший его соседом по одиночной камере все эти дни, тактично выскользнул, оставив его на попечение судьбы и вооружённых людей в чёрной форменной одежде. А его место прочно заняла смертная тоска.
Они вели его по недлинному коридору, поддерживая под руки, мягко и аккуратно. Иллюзорное ощущение овладело смертником - оказать сопротивление, дёрнуться, вырвать руки, оглушить одного или двух полицейских ударом - это несложно - а там, чем чёрт не шутит, вдруг удастся вырваться. Но на смену истеричным галлюцинациям приходила другая, столь же иллюзорная, но имевшая больше общего с реальностью. Ощущение ожога от пули, аккуратно впивающейся в его спину чуть повыше лопатки. Не дёрнется он, не сделает попытки стряхнуть аккуратные руки сопровождающих. Выхода нет. Только сердце билось всё сильней, да противный, холодный пот градом катил и капал на грудь. Офицер, шедший справа, быстро и ненавязчиво промокнул его лоб чистым носовым платком. Ответом ему служил взгляд, в котором к благодарности примешивался ужас. Тот, который баран испытывал бы при виде продавца шашлыка, если бы баран умел хоть немного думать.
Всё, что было дальше, всё, что простиралось за пределами короткого коридора, эхо которого цинично отражало шаги их небольшой группы, он помнил плохо. Остались не воспоминания, а ощущения. Ощущение от кожаных ремней, которыми его руки и ноги были прикручены к обычному и неказистому, деревянному стулу. Когда на его выбритую голову полились струйки воды, появилось ощущение прохлады. Вначале он не понял, для чего нужна вода, но потом припомнил, что она является отличным проводником электричества. Фиксатор, кожаный ремень, надетый на голову, вызывал ощущение неудобства. На лицах полицейских было написано сочувствие, но они и оно вызывали неприязнь. Ставший осязаемо жидким и вязким, превратившийся в пот, страх уже окутывал его с головы до ног. И в тот миг, когда он был уже близок к тому, чтобы потерять сознание, появилась она..."