Україно, моя Україно..
Друзья - такие же, как я, выходцы из России, - в хлам рассорились с живущими в российской глубинке родителями.
Конфликт набирал обороты с декабря.
Подруга, поистине боготворившая отца, услышала в телефонную трубку - "если бы я был там (в Донецке) - то уже записался бы в народное ополчение!"
- В какое ополчение, папа? - оторопело спросила дочь.
- В ополчение! Которое за Россию и против вашей хунты! У вас там фашисты все!
- Я никогда не слышала такой злобы в его голосе, - жаловалась подруга, а я просто не знала, что сказать.
Мама ее, как и все женщины, более мудрая и лабильная (и с которой у нее весь непростые взаимоотношения последние лет десять) оказалась более толерантной, и ограничивается семейными расспросами и новостями. Подруга ей за это, наверное, благодарна.
Отец ее родом из Киевской области и до сих пор здесь живут все его родственники
- Как он может,- ровно говорила она, - как он может забыть о голоде 49 года, о котором рассказывал, вспоминая детство, о родительских разговорах о коллективизации? Как он может называть нас фашистами и бандеровцами, ведь я же его дочь, он ведь меня так любил?
Родители другой моей подруги большую часть жизни прожили в Запорожской области, в приазовском городке.
Она - учительница, родом с Криворожья, русскоязычная до последнего волоска.
Он - отставной милиционер, родом из степных районом Запорожской области, традиционно русскоязычный.
Мы знакомы с ними лет 17 уже, сейчас им обоим под 60.
Года три назад они переехали ближе к детям и внучке, купив дом в селе, в 90 км от Киева. Мы очень давно не виделись, а вчера поехали к ним в гости - ну и праздник. Гостеприимные, замечательные люди.
Бывший милиционер щеголял в очень красивой вышиванке. "Это папина парадная одежда", - пояснила подруга.
Накрыли стол, первый тост - за день Победы.
А я понимаю, что что-то изменилось - и не могу понять что.
И вдруг слышу, что подруга поправляет маму:
- Не стараемось, а намагаємось.
- Так, вибач, - смеется Л.П., и обращаясь ко мне, - ты знаешь, в наши годы тяжело уже переучиваться, но мы намагаємось розмовляти українською. Бо це ж наша країна, стыдно не знати української.
- Соромно, - автоматически поправляем мы.
- Так, соромно.
Оба они теперь старательно разговаривают на суржике, который считают настоящим украинским языком.
А перед праздником я поехала в суд получать решение.
Система дурацкая - стоя у проходной, нужно позвонить помощнику судьи, узнать степень готовности документа и ждать, пока вынесут.
Очередь из страждущих получить чего-нибудь в последний рабочий день была меньше обычного.
Молодой человек, лет 26, говорил в телефонную трубку на очень хорошем украинском:
- Чи можу я сьогодні отримати наказ? Так, я подавав заяву три дні тому, і мені пообіцяли.... Так, звісно, він мені дуже потрібен...
"Западенец", - на автомате подумала я, вслушиваясь в прононс.
А он через паузу
- Я был бы вам весьма признателен... да, если можно.... конечно, я подожду полчаса. Большое спасибо!
Повесил трубку и вышел.
Я зависла на секунду, а потом подумала - а правда, если встречаются у нас два человека, и один на русском говорит, другой на украинском - то в 80% случаев именно украиноязычный перейдет на русский язык!
Это к вопросу о толерантности и взаимном уважении.
А лет 10 назад в таком варианте на русский переходило 99%!
Сейчас пропорция меняется - больше русскоязычных при необходимости переходит на украинский; подросло поколение, которому вообще все равно; и есть те, кто принципиально продолжает говорить на своем - при этом обе стороны диалога отлично друг друга понимают.
Нет, сейчас уже не в языке дело.
Конфликт набирал обороты с декабря.
Подруга, поистине боготворившая отца, услышала в телефонную трубку - "если бы я был там (в Донецке) - то уже записался бы в народное ополчение!"
- В какое ополчение, папа? - оторопело спросила дочь.
- В ополчение! Которое за Россию и против вашей хунты! У вас там фашисты все!
- Я никогда не слышала такой злобы в его голосе, - жаловалась подруга, а я просто не знала, что сказать.
Мама ее, как и все женщины, более мудрая и лабильная (и с которой у нее весь непростые взаимоотношения последние лет десять) оказалась более толерантной, и ограничивается семейными расспросами и новостями. Подруга ей за это, наверное, благодарна.
Отец ее родом из Киевской области и до сих пор здесь живут все его родственники
- Как он может,- ровно говорила она, - как он может забыть о голоде 49 года, о котором рассказывал, вспоминая детство, о родительских разговорах о коллективизации? Как он может называть нас фашистами и бандеровцами, ведь я же его дочь, он ведь меня так любил?
Родители другой моей подруги большую часть жизни прожили в Запорожской области, в приазовском городке.
Она - учительница, родом с Криворожья, русскоязычная до последнего волоска.
Он - отставной милиционер, родом из степных районом Запорожской области, традиционно русскоязычный.
Мы знакомы с ними лет 17 уже, сейчас им обоим под 60.
Года три назад они переехали ближе к детям и внучке, купив дом в селе, в 90 км от Киева. Мы очень давно не виделись, а вчера поехали к ним в гости - ну и праздник. Гостеприимные, замечательные люди.
Бывший милиционер щеголял в очень красивой вышиванке. "Это папина парадная одежда", - пояснила подруга.
Накрыли стол, первый тост - за день Победы.
А я понимаю, что что-то изменилось - и не могу понять что.
И вдруг слышу, что подруга поправляет маму:
- Не стараемось, а намагаємось.
- Так, вибач, - смеется Л.П., и обращаясь ко мне, - ты знаешь, в наши годы тяжело уже переучиваться, но мы намагаємось розмовляти українською. Бо це ж наша країна, стыдно не знати української.
- Соромно, - автоматически поправляем мы.
- Так, соромно.
Оба они теперь старательно разговаривают на суржике, который считают настоящим украинским языком.
А перед праздником я поехала в суд получать решение.
Система дурацкая - стоя у проходной, нужно позвонить помощнику судьи, узнать степень готовности документа и ждать, пока вынесут.
Очередь из страждущих получить чего-нибудь в последний рабочий день была меньше обычного.
Молодой человек, лет 26, говорил в телефонную трубку на очень хорошем украинском:
- Чи можу я сьогодні отримати наказ? Так, я подавав заяву три дні тому, і мені пообіцяли.... Так, звісно, він мені дуже потрібен...
"Западенец", - на автомате подумала я, вслушиваясь в прононс.
А он через паузу
- Я был бы вам весьма признателен... да, если можно.... конечно, я подожду полчаса. Большое спасибо!
Повесил трубку и вышел.
Я зависла на секунду, а потом подумала - а правда, если встречаются у нас два человека, и один на русском говорит, другой на украинском - то в 80% случаев именно украиноязычный перейдет на русский язык!
Это к вопросу о толерантности и взаимном уважении.
А лет 10 назад в таком варианте на русский переходило 99%!
Сейчас пропорция меняется - больше русскоязычных при необходимости переходит на украинский; подросло поколение, которому вообще все равно; и есть те, кто принципиально продолжает говорить на своем - при этом обе стороны диалога отлично друг друга понимают.
Нет, сейчас уже не в языке дело.