Собачье сердце, или О мировоззрении, заимствованном из модных тусовок
Одна из пикантностей булгаковского произведения состоит в том, что на протяжении всего действия романа Полиграф Полиграфович представляется чудом - собакой, превратившейся в человека, на самом же деле ни собакой, ни человеком он не является. А является он зарезанным в пьяной драке трактирным балалаечником Климом Чугункиным, который продлил свои дни за счёт собачьих.
В самом конце профессор Преображенский, создавший Шарикова из собаки, отнимает у несчастного пса свой дар. Лучше быть добрым псом на своём месте, нежели мучиться самому и мучить всех окружающих принимающих тебя за человека, когда ты - Клим Чугункин.
Но до того, как снова лишиться возможности говорить и казаться человеком, пёс успел натворить много всего разного. Типа: «Да что тут предлагать?.. А то пишут, пишут... Конгресс, немцы какие-то... Голова пухнет. Взять всё, да и поделить...»
Именно эти строки и приходят мне в голову, когда я читаю текст «лекции», прочитанной неким журналистом Кашиным в заведении «Цвет ночи»: «Мы - недораспавшаяся империя. И рано или поздно должен закончиться этот процесс распада. Совершенно диким мне представляется то, что в рамках одной страны уживаются такие разные, буквально, государства, как Санкт-Петербург и Дагестан. Это уже не одна страна, не «большая и великая Россия», это разные страны».
У каждого человека есть предел компетентности: у меня - один, зависящий от моего юридического образования, опыта и кругозора. У Кашина - другой, зависящий от его рыболовецкого образования, опыта и кругозора. У обоих он не бесконечен. Кашин, например, не понимает, как в одной стране уживаются Питер и Махачкала, а мне непонятно, какие процессы происходят в куске кремния, что стоит сейчас в моём ноутбуке. Но вот дальше начинается разница. Я к не понимаемой мною вещи отношусь с уважением и стараюсь в неизвестной мне сфере поменьше высказываться и побольше спрашивать. У Кашина всё наоборот: не понимаемая вещь сразу же признается «дикой» и подлежащей упразднению.
Разница не в философском подходе и не в методике, не в темпераменте и не в творческом стиле. Разница эта - в уровне общей культуры.
Истоки кашинских опусов можно даже не вычислять - он прямо их сам называет в «лекции»: вот тут мои знакомые так считают, вот тут мой знакомый сказал, вот тут меня попросили сказать и похлопали… Как Шариков постоянно нёс то, что ему внушал Швондер, так и Кашин транслирует в нас содержание вполне конкретных голов из своего круга общения.
В этой тусовке сейчас модно слово «хипстер» и прогнозы развала России. Вчера были модны слова «блогер» и фраза «Россия, вперёд!». Что-то будет модно завтра?
Но какое нам-то до этого дело?
Сегодня в Москве Кашин «лекцию» прочитал, а в Питере премию за нарисованный на мосту член дали. Ну, и что?
Какое может быть нам - гетеросексуальным, профессиональным, образованным, семейным мужчинам - дело до мнения группы молодящихся социальных транссексуалов, методом операции по перемене пола переехавших из рыболовецкой общаги в журналистскую однушку в Нерезиновой?
Никакого.
Как нет никакого дела до мнения Шарикова тому же Борменталю. Можно, конечно, выслушать из академического медицинского интереса. Но не более.
Единственное, что плохо, - так это то, что Кашину даже журналистский гипофиз обратно не вырвешь. Он же ведь тогда во флот вредить может пойти. Сам-то не потонет по понятным причинам, а вот моряков - жалко.
http://www.odnako.org/blogs/show_10063/