Три буквы из ржавого ящика
Пожилой Капитан устало смотрел как от причала, сутуло чадя паровыми машинами в белые трубы, неспешно отплывал очередной пароход. Причал почти безмолвствовал, обслуживающий персонал замер, провожающие утихали. Лишь некоторые из них поглядывали на стальную обшивку корабля и одинокие фигуры пассажиров, продолжающих в каком-то странном отчаянии махать кому-то на берегу. Пароход еще не отошел достаточно далеко, поэтому Капитан видел лица отплывающих и также видел лица провожающих. Удивительное дело, лишь несколько минут назад их лица были обращены друг на друга, глаза в глаза смотрели они, слушая взаимное дыхание и учащенное сердцебиение. И вот 20 метров холодной морской воды отделяют их. Только 20 метров, а взор каждого обращен уже исключительно в себя. Если присмотреться, это всегда очень заметно. Как будто взор тускнеет, покрывается поволокой и вот он этот пассажир: смотрит на тебя и не видит, машет тебе, но нет тебя в его взгляде. Взгляд в себя, взгляд на тебя, но тебя нет. Ты нереальное, ты прошлое, ты - это 20 метров холодной морской воды.
Капитану нравилось приходить и смотреть на этот неминуемый процесс. На болезненную неизбежность. Он помнил старую присказку, рассказывающую о простых бесконечных удовольствиях. В его случае это был причал и отходящие пассажирские корабли. Он не слишком часто приходил сюда. Может быть, раз в два или три месяца, иногда чаще. Но ему хватало нескольких отплывших пароходов, чтобы напомнить своему излишне оптимистичному сердцу о 20 метрах холодной морской воды. Напомнить, что было и что еще случиться с ним. Такой вот странный морской оракул любил посещать Капитан.
На сегодня это был последний пароход, поэтому сидеть на холодевшем к вечеру камне пирса уже не имело никакого смысла. Капитан закурил. Последняя папироса разгоралась от дыхания и вечернего бриза, словно мигающая точка далекого маяка. Еще она была похожа на три морские буквы: три бриза, три затяжки, три бриза. Пора было отправляться в город. Не хватало еще заставлять ждать партнеров по партии в покер. Вот это было бы настоящее предательство.
Капитану нравилось приходить и смотреть на этот неминуемый процесс. На болезненную неизбежность. Он помнил старую присказку, рассказывающую о простых бесконечных удовольствиях. В его случае это был причал и отходящие пассажирские корабли. Он не слишком часто приходил сюда. Может быть, раз в два или три месяца, иногда чаще. Но ему хватало нескольких отплывших пароходов, чтобы напомнить своему излишне оптимистичному сердцу о 20 метрах холодной морской воды. Напомнить, что было и что еще случиться с ним. Такой вот странный морской оракул любил посещать Капитан.
На сегодня это был последний пароход, поэтому сидеть на холодевшем к вечеру камне пирса уже не имело никакого смысла. Капитан закурил. Последняя папироса разгоралась от дыхания и вечернего бриза, словно мигающая точка далекого маяка. Еще она была похожа на три морские буквы: три бриза, три затяжки, три бриза. Пора было отправляться в город. Не хватало еще заставлять ждать партнеров по партии в покер. Вот это было бы настоящее предательство.