(no subject)
... А летом я буду лежать у костра на скамеечке и смотреть в бинокль на небо. Если расслабить руки, бинокль надавит на глазницы, потому что он тяжелый. В него видно кратеры на луне.
А потом придет папа, и придется подвинуться, потому что он тоже хочет посмотреть на Кассиопею.
Мимо грядок по картошке будут шуровать два кота.
И так вот тихо-тихо ночью.
А еще можно часа в четыре выйти за телеграфный пункт на биосе в поле. И вот так ты сидишь, что от тебя в радиусе полукилометра нет ничего, и только небо. И трава мокрая.И эти звезды.
Если не будет такого человека, которому я смогу сказать: "Видишь? Вон там - Орион, ну видишь? А вон та яркая - это Каникула. Вон тот желтый - это Юпитер!", и он нормально на это отреагирует, то мне будет... Жалко? Обидно? Ни то, ни то.
Нет ничего более страшного, разделяющего людей как "не о чем говорить". Когда понимаешь, что это состояние настало, приходится прощаться с человеком.
А потом придет папа, и придется подвинуться, потому что он тоже хочет посмотреть на Кассиопею.
Мимо грядок по картошке будут шуровать два кота.
И так вот тихо-тихо ночью.
А еще можно часа в четыре выйти за телеграфный пункт на биосе в поле. И вот так ты сидишь, что от тебя в радиусе полукилометра нет ничего, и только небо. И трава мокрая.И эти звезды.
Если не будет такого человека, которому я смогу сказать: "Видишь? Вон там - Орион, ну видишь? А вон та яркая - это Каникула. Вон тот желтый - это Юпитер!", и он нормально на это отреагирует, то мне будет... Жалко? Обидно? Ни то, ни то.
Нет ничего более страшного, разделяющего людей как "не о чем говорить". Когда понимаешь, что это состояние настало, приходится прощаться с человеком.