Шойрих: Эвсебий и Киарина
Originally posted by porzellan_china at Шойрих:Эвсебий и Киарина
Это пока частичный перевод каталога, посвященного творчеству выдающегося художника, графика и модельера первой половины 20 века, которого потом назвали современным Кендлером, Пауля Шойриха.
Эвсебий и Киарина
Одноимённые пьесы из фортепианного цикла Шумана были посвящены нерешительному, стеснительному «Я» композитора, а также его будущей жене Кларе Вик. В балете Эвсебий предстаёт как романтически-мечтательный поэт, Киарина - как пугливая сентиментальная пятнадцатилетняя девушка. Шойрих изображает обоих в сцене, которая исполняется под Восьмую фортепианную пьесу - «Replique». C.W. Benamont описывает это так: «В обеих руках - красные розы, Киарина танцует на носках перед ним; он увлечённо следует каждому движению, протягивает руки к ней, хочет её обнять, но она ускользает. Осознав свою ошибку, он на коленях просит прощения. И Киарина наклоняется к нему, дарит розу, которую он нежно прижимает к губам». Эвсебий потерял цилиндр и пальто - его книжка выскользнула. Упав на колени, он сокрушённо обещает в будущем сдерживать свои чувства, подтверждая чистоту намерений, прижатой к сердцу левой рукой, а также глубочайшую преданность. Слегка откинутая назад голова с локонами в романтическом беспорядке, повёрнутая в сторону нога, решительно поднятая на половину высоты, присягающая рука с преувеличенно широко расставленными пальцами, беспомощное положение тела, всё выражает смущение, неуверенность, с которой он просит снисхождения и прощения. Этот лирический гротеск полон игровой элегантности и каждой деталью подчёркивает эфемерность мгновения (илл. 3/4.4).
Киарина - это очаровательная, юная девушка; полна природно-невинной грации, отрешённая от всех земных тягот, она ускользает от своего поклонника и остаётся мечтой (илл. 3/4.5). Руки Шойриха превратили мимолётное движение в выверенное, гармонически завершённое целое.
В изображении Клары Шойрих явственно отступил от балетного образца (илл. 3/4.1 и 3/4.2). Он позволил лентам кружевного чепчика свободно развеваться, дал фигуре закрытую сверху, гладко прилегающую часть корсажа с короткими рукавами, кринолин, богато украшенный воланами стал короче. Стаффаж стал легче и светлее. От тёмно-синего кринолина из балета сохранились лишь волан с синим стаффажем и самая нижняя кайма; сохранились также многочисленные белые пучки ленточек на костюме. В руках Киарина у Шойриха также держит розы.
Также в этих фигурах нельзя узнать определённых танцовщиков. В роли Эвсебия в Берлине в 1912 году видели танцовщиков Аркадия Сергеева и Франца Верджинского (Warjinsky), роль Киарины была в то время стандартной партией Марии Пильц (илл. 3/4.2). Они могли послужить для Шойриха образцами.
Ошибочно фигура Эвсебия считалась изображением танцовщика Лорена Новикова в роли Флорестана, а Киарина - танцовщицы Евгении Эдуардовой в роли мотылька; костюмы и жесты фарфоровой фигуры исключают это предположение. Мотылёк с крыльями цвета радуги и длинными, шёлковыми лентами на локтях носил юбку с разноцветными «глазками бабочки», которые переносили взгляд на нижнюю юбку с зигзагообразным кружевным подолом. Поэт, смущенно выпрашивающий снисхождение - Шойрих дал ему книгу как атрибут - не соответствует пламенному Флорестану, который пытался захватить штурмом свою возлюбленную Эстреллу. Прямой внизу сюртук отличает Эвсебия от Флорестана, танцующего во фраке (илл. 3/4.3, с.21), розы и маски на цоколях фарфоровых фигур доказывают их парность. Новиков и Эдуардова танцевали не в балете Дягилева, а в труппе Анны Павловой.
С 1918 года до конца 1931 года было продано 288 экземпляров «Эвсебия» (цена - 205 рейхсмарок, позднее - 170 рейхсмарок) и 503 экземпляра «Киарины» (цена - 310 рейхсмарок, позднее - 220 рейхсмарок).
Это пока частичный перевод каталога, посвященного творчеству выдающегося художника, графика и модельера первой половины 20 века, которого потом назвали современным Кендлером, Пауля Шойриха.
Эвсебий и Киарина
Одноимённые пьесы из фортепианного цикла Шумана были посвящены нерешительному, стеснительному «Я» композитора, а также его будущей жене Кларе Вик. В балете Эвсебий предстаёт как романтически-мечтательный поэт, Киарина - как пугливая сентиментальная пятнадцатилетняя девушка. Шойрих изображает обоих в сцене, которая исполняется под Восьмую фортепианную пьесу - «Replique». C.W. Benamont описывает это так: «В обеих руках - красные розы, Киарина танцует на носках перед ним; он увлечённо следует каждому движению, протягивает руки к ней, хочет её обнять, но она ускользает. Осознав свою ошибку, он на коленях просит прощения. И Киарина наклоняется к нему, дарит розу, которую он нежно прижимает к губам». Эвсебий потерял цилиндр и пальто - его книжка выскользнула. Упав на колени, он сокрушённо обещает в будущем сдерживать свои чувства, подтверждая чистоту намерений, прижатой к сердцу левой рукой, а также глубочайшую преданность. Слегка откинутая назад голова с локонами в романтическом беспорядке, повёрнутая в сторону нога, решительно поднятая на половину высоты, присягающая рука с преувеличенно широко расставленными пальцами, беспомощное положение тела, всё выражает смущение, неуверенность, с которой он просит снисхождения и прощения. Этот лирический гротеск полон игровой элегантности и каждой деталью подчёркивает эфемерность мгновения (илл. 3/4.4).
Киарина - это очаровательная, юная девушка; полна природно-невинной грации, отрешённая от всех земных тягот, она ускользает от своего поклонника и остаётся мечтой (илл. 3/4.5). Руки Шойриха превратили мимолётное движение в выверенное, гармонически завершённое целое.
В изображении Клары Шойрих явственно отступил от балетного образца (илл. 3/4.1 и 3/4.2). Он позволил лентам кружевного чепчика свободно развеваться, дал фигуре закрытую сверху, гладко прилегающую часть корсажа с короткими рукавами, кринолин, богато украшенный воланами стал короче. Стаффаж стал легче и светлее. От тёмно-синего кринолина из балета сохранились лишь волан с синим стаффажем и самая нижняя кайма; сохранились также многочисленные белые пучки ленточек на костюме. В руках Киарина у Шойриха также держит розы.
Также в этих фигурах нельзя узнать определённых танцовщиков. В роли Эвсебия в Берлине в 1912 году видели танцовщиков Аркадия Сергеева и Франца Верджинского (Warjinsky), роль Киарины была в то время стандартной партией Марии Пильц (илл. 3/4.2). Они могли послужить для Шойриха образцами.
Ошибочно фигура Эвсебия считалась изображением танцовщика Лорена Новикова в роли Флорестана, а Киарина - танцовщицы Евгении Эдуардовой в роли мотылька; костюмы и жесты фарфоровой фигуры исключают это предположение. Мотылёк с крыльями цвета радуги и длинными, шёлковыми лентами на локтях носил юбку с разноцветными «глазками бабочки», которые переносили взгляд на нижнюю юбку с зигзагообразным кружевным подолом. Поэт, смущенно выпрашивающий снисхождение - Шойрих дал ему книгу как атрибут - не соответствует пламенному Флорестану, который пытался захватить штурмом свою возлюбленную Эстреллу. Прямой внизу сюртук отличает Эвсебия от Флорестана, танцующего во фраке (илл. 3/4.3, с.21), розы и маски на цоколях фарфоровых фигур доказывают их парность. Новиков и Эдуардова танцевали не в балете Дягилева, а в труппе Анны Павловой.
С 1918 года до конца 1931 года было продано 288 экземпляров «Эвсебия» (цена - 205 рейхсмарок, позднее - 170 рейхсмарок) и 503 экземпляра «Киарины» (цена - 310 рейхсмарок, позднее - 220 рейхсмарок).