про котэ
Тоже напишу про #невзяли. Гештальт закрою.
В семилетнем возрасте, когда мои родственники решили, что девочке из интеллигентной семьи прилично музицировать на пианино "Березка," меня отвели сдавать экзамен в музыкальную школу. Экзамен получился коротким. Мне было предложено исполнить песню "Солнечный круг, небо вокруг." Первый куплет мне из сострадания допеть дали, но по лицам экзамeнующих было понятно, что моё путешествие в пленительный мир музыки можно считать оконченным.
В музыкалку меня не взяли примерно с той же формулировкой, с которой, согласно утешительной легенде, Джузеппе Верди исключили из консерватории - "по причине отсутствия дарования."
С поступлением в учебные заведения и поиском работы я как-то была удачливее. Видимо, не замахивалась амбициозно на то, что мне не по силам. Но, покопавшись в памяти, я-таки вспомнила, как меня не взяли на работу.
После первого года в американской юр.школе, мной овладело желание причинить пользу обществу прохождением летней практики в какой-нибудь социально-значимой организации. И я подала заявку на стажировку в организации, предоставляющей бесплатную юридическую помощь малоимущим, имеющим затруднения мелко-уголовного характера. Как известно, в случае обвинения в тяжком преступлении, государство обязуется предоставить адвоката тем, кто не может себе нанять защитника. А в разных мелких делах или нанимай сам, или иди без адвоката. И вот эти хорошие люди с помощью пожертвований и всяких грантов оказывали безвозмездную юридическую помощь вляпавшимся в мелкую уголовщину - хулиганство, магазинные кражи, мелкий вандализм. Короче, для человека, который бескорыстно любит деньги, выбор места для стажировки был престранный, но что-то в тот момент на меня накатило.
Несмотря на неоплачиваемый характер стажировки, отбор в эту богадельню был очень серьезный. После подачи резюме и образца работы юридического характера, со мной побеседовали по телефону. Потом проинформировали, что я прошла в узкий круг избранных, которых приглашают для личного знакомства уже в офис организации. Накануне интервью я нашла в числе однокурсников девицу, которая стажировалась в этой организации год назад, и спросила, как там положено одеваться. Девица оглядела мой непритязательный наряд и сказала: "Попроще, чем сейчас. Часы сними. И не вздумай прийти в костюме. Там не принято." На интервью я отправилась одетой в соответствии со своими представлениями о "бизнес кэжуал."
Офис организации занимал симпатичный особнячок в исторической части города. Как только я открыла дверь в помещение, меня практически сбил с ног запах кошачьей мочи. Не в метафорическом смысле "запах старого помещения," а именно этот узнаваемый кошачий запах.
Интервьюировала меня лично директор организации. Придирчиво тестировала моё понимание уголовного процесса и знакомство со структурой местных судов. Потом выразила удовлетворение результатом экзамена и горячо уверила меня, что позиция у меня в кармане - директор крайне рада возможности нанять иммигрантку, потому что иммигранты практически всегда либеральны. Потом женщина отчего-то понесла жуткую пургу про социальное неравенство практически в выражениях "взять и поделить," а я изображала лицом согласие с будущим работодателем по всем вопросам.
Монолог был прерван появлением на сцене большого кота, заметно облезлого то ли от того, что его где-то подрали, то ли от какой-то кошачьей болезни. С источником запаха все стало более-менее понятно. Мой интервьюер просветлела лицом и поведала, что кот в офисе живёт постоянно на попечении всех сотрудников, от старости страдает недержанием, и считается талисманом их организации. Линяющий вонючий талисман тем временем начал тереться спиной о мои ноги роняя клочья шерсти на мои брюки и замшевые туфли. На прощанье директор проинструктировала меня на работу в юбках с колготками не ходить - все равно котик колготки раздерет, и пообещала прислать расписание стажировки электронной почтой.
Следующие два дня я сочиняла элегантное письмо о внезапно обнаруженной у себя аллергии на кошек, которая является единственным препятствием к моему трудоустройству в этой достойнейшей организации. А на третий день я получила письмо от директора богадельни с горячайшими извинениями и информацией о том, что после меня проинтервьюировали другую кандидатку и нашли её более подходящей для стажировки. Я поблагодарила за потраченное на меня время и на этом моя коммуникация с нон-профитом закончилась.
Позже я узнала, что на позицию взяли мою однокурсницу, которая поступила по льготной квоте для национальных меньшинств. Из обстоятельств своего поступления барышня секрета не делала и даже активно козыряла АА статусом, когда её уличали в несделанной домашней работе и деликатно говорили, что за неуспеваемость можно и вылететь. Быть отчисленной она вовсе не опасалась и держала себя уверенно, чем, видимо, и завоевала доверие директора конторы по защите интересов малоимущих оступившихся граждан.
А я, осознав, что меня на бесплатную работу не взяли, пошла на нормальную оплачиваемую практику в обычную юридическую контору, где, кстати и проработала на частичной занятости до своего выпуска. На второй год меня поставили кейс-менеджером по всем иммиграционным делам офиса и дали в подчинение двух паралигалов. B качестве талисмана у моего босса в кабинете на стене висело коллекционное ружьё. И никаких писающих котиков.
В семилетнем возрасте, когда мои родственники решили, что девочке из интеллигентной семьи прилично музицировать на пианино "Березка," меня отвели сдавать экзамен в музыкальную школу. Экзамен получился коротким. Мне было предложено исполнить песню "Солнечный круг, небо вокруг." Первый куплет мне из сострадания допеть дали, но по лицам экзамeнующих было понятно, что моё путешествие в пленительный мир музыки можно считать оконченным.
В музыкалку меня не взяли примерно с той же формулировкой, с которой, согласно утешительной легенде, Джузеппе Верди исключили из консерватории - "по причине отсутствия дарования."
С поступлением в учебные заведения и поиском работы я как-то была удачливее. Видимо, не замахивалась амбициозно на то, что мне не по силам. Но, покопавшись в памяти, я-таки вспомнила, как меня не взяли на работу.
После первого года в американской юр.школе, мной овладело желание причинить пользу обществу прохождением летней практики в какой-нибудь социально-значимой организации. И я подала заявку на стажировку в организации, предоставляющей бесплатную юридическую помощь малоимущим, имеющим затруднения мелко-уголовного характера. Как известно, в случае обвинения в тяжком преступлении, государство обязуется предоставить адвоката тем, кто не может себе нанять защитника. А в разных мелких делах или нанимай сам, или иди без адвоката. И вот эти хорошие люди с помощью пожертвований и всяких грантов оказывали безвозмездную юридическую помощь вляпавшимся в мелкую уголовщину - хулиганство, магазинные кражи, мелкий вандализм. Короче, для человека, который бескорыстно любит деньги, выбор места для стажировки был престранный, но что-то в тот момент на меня накатило.
Несмотря на неоплачиваемый характер стажировки, отбор в эту богадельню был очень серьезный. После подачи резюме и образца работы юридического характера, со мной побеседовали по телефону. Потом проинформировали, что я прошла в узкий круг избранных, которых приглашают для личного знакомства уже в офис организации. Накануне интервью я нашла в числе однокурсников девицу, которая стажировалась в этой организации год назад, и спросила, как там положено одеваться. Девица оглядела мой непритязательный наряд и сказала: "Попроще, чем сейчас. Часы сними. И не вздумай прийти в костюме. Там не принято." На интервью я отправилась одетой в соответствии со своими представлениями о "бизнес кэжуал."
Офис организации занимал симпатичный особнячок в исторической части города. Как только я открыла дверь в помещение, меня практически сбил с ног запах кошачьей мочи. Не в метафорическом смысле "запах старого помещения," а именно этот узнаваемый кошачий запах.
Интервьюировала меня лично директор организации. Придирчиво тестировала моё понимание уголовного процесса и знакомство со структурой местных судов. Потом выразила удовлетворение результатом экзамена и горячо уверила меня, что позиция у меня в кармане - директор крайне рада возможности нанять иммигрантку, потому что иммигранты практически всегда либеральны. Потом женщина отчего-то понесла жуткую пургу про социальное неравенство практически в выражениях "взять и поделить," а я изображала лицом согласие с будущим работодателем по всем вопросам.
Монолог был прерван появлением на сцене большого кота, заметно облезлого то ли от того, что его где-то подрали, то ли от какой-то кошачьей болезни. С источником запаха все стало более-менее понятно. Мой интервьюер просветлела лицом и поведала, что кот в офисе живёт постоянно на попечении всех сотрудников, от старости страдает недержанием, и считается талисманом их организации. Линяющий вонючий талисман тем временем начал тереться спиной о мои ноги роняя клочья шерсти на мои брюки и замшевые туфли. На прощанье директор проинструктировала меня на работу в юбках с колготками не ходить - все равно котик колготки раздерет, и пообещала прислать расписание стажировки электронной почтой.
Следующие два дня я сочиняла элегантное письмо о внезапно обнаруженной у себя аллергии на кошек, которая является единственным препятствием к моему трудоустройству в этой достойнейшей организации. А на третий день я получила письмо от директора богадельни с горячайшими извинениями и информацией о том, что после меня проинтервьюировали другую кандидатку и нашли её более подходящей для стажировки. Я поблагодарила за потраченное на меня время и на этом моя коммуникация с нон-профитом закончилась.
Позже я узнала, что на позицию взяли мою однокурсницу, которая поступила по льготной квоте для национальных меньшинств. Из обстоятельств своего поступления барышня секрета не делала и даже активно козыряла АА статусом, когда её уличали в несделанной домашней работе и деликатно говорили, что за неуспеваемость можно и вылететь. Быть отчисленной она вовсе не опасалась и держала себя уверенно, чем, видимо, и завоевала доверие директора конторы по защите интересов малоимущих оступившихся граждан.
А я, осознав, что меня на бесплатную работу не взяли, пошла на нормальную оплачиваемую практику в обычную юридическую контору, где, кстати и проработала на частичной занятости до своего выпуска. На второй год меня поставили кейс-менеджером по всем иммиграционным делам офиса и дали в подчинение двух паралигалов. B качестве талисмана у моего босса в кабинете на стене висело коллекционное ружьё. И никаких писающих котиков.