На вид - ангел, а лёг на диван. Часть третья
Первая часть
Вторая часть
- А, Лина Анатольевна, что-нибудь стряслось?
- Пока ничего.
- Звучит многообещающие.
- Эмиль Евгеньевич, я могу задать один вопрос по поводу открытки? Это касается жизни и смерти.
- Задавайте.
- Открытка может заставить человека совершить самоубийство?
- Напрямую нет. Это запрещено Кодексом скрапбукера.
- А вы уверены?
- Лина Анатольевна…
- Хорошо, хорошо. А «не напрямую» - это как?
- Вы же все знаете сами - открытка работает катализатором, она ускоряет те события в жизни, которые должны случиться сами рано или поздно…
- Хотите сказать, запросто может быть такое, что я притащу двадцатилетней девчонке открытку, и она покончит с собой в тот же день, хотя без открытки сделала бы это лет эдак через двадцать?
- Я ведь уже сказал: открытка не может вызвать такого эффекта напрямую.
- Ох не нравится мне это ваше «напрямую», - проворчала Лина. - А можно вручать в комплекте такую открытку, чтобы и не «напрямую» ничего подобного не случилось?
- Лина Анатольевна, вы никогда не думали о том, что обычное письмо тоже может послужить последней каплей и довести человека до самоубийства? Вот опускаете вы в ящик конверт, а в нем, быть может, неприятнейшее судебное письмо, или извещение о смерти родственника, или муж признается, что изменил с другой и больше не вернется в семью?
- Это совсем другое дело! В таком случае у человека есть выбор. А в случае с вашими скрап-открытками…
- Вы думаете, что его нет?
Тон Эмиля Евгеньевича ясно давал понять, что вопрос этот - риторический, и Лина не стала отвечать.
- Судьба у вас такая, - добавил он. - Ангелина, вестница…
- Это значит, что испытательный срок я пройду в любом случае? - поинтересовалась Лина.
- Это значит, что вы должны заниматься своим делом и не тратить время на бессмысленные вопросы.
- Да уж, все равно в ответ получаю только бессмысленные советы, - фыркнула Лина.
Еперный театр! Еще никогда и ни один человек не обвинял Лину в том, что она плохо работает! Да она будет под пулеметным обстрелом ползти по своему участку, но доставит корреспонденцию вовремя. Такого почтальона, может быть, во всей стране больше нет!
- Лина Анатольевна, таких почтальонов, как вы, - по пальцам одной руки пересчитать, иначе я бы вас к нам не пригласил. Уверен, что вы справитесь.
Эмиль Евгеньевич повесил трубку, оставив Лину в полном недоумении: он что, мысли ее читает? Вдобавок ее мучило еще какое-то чувство, очень знакомое, неуемное, напоминающее ежа в попе. Лина принялась ерзать на месте, и уже спустя мгновение поняла, что умирает от любопытства. Какой смысл в действии открыток? А что, если открытки все-таки надо было вручить наоборот, и они должны были сработать совсем не так? При этой мысли с утроенной силой зачесалась шея. Ексель-моксель, до чего нервная работа! Еще ни разу такого с Линой не было, чтобы она вручила письмо не по адресу. Прав Эмиль Евгеньевич: нечего тут рассусоливать, надо заняться делом - узнать ключ к открыткам.
Лина распахнула дверь в комнату Олеси без стука. Девушка сидела по-турецки перед табуреткой с фигурками и тихонько всхлипывала.
- Ну ты идешь или нет? - с порога спросила Лина.
- Вы со мной? - Олеся улыбнулась сквозь слезы. - А как же я пойду в таком виде?
- Во-первых, темные очки, - сказала Лина. - Есть?
- Угу.
- Во-вторых, закрой рот, спрячь свои клыки и ни с кем не разговаривай.
- А если меня что-нибудь спросят?
- Я всем скажу, что у тебя ларингит, и голос пропал. Блокнот себе заведи, будешь на бумаге общаться, как немые.
- А если гуруджи что-нибудь у меня спросит?
- Тогда прикрывай рот рукой. А твою бледность мы спишем на то, что ты всю ночь не спала, готовилась к этой своей рикше.
- Дикше, - поправила ее Олеся.
Лина ждала, пока Олеся наведет марафет, и ерзала на стуле. Из макияжа удалось только подвести глаза - другая косметика странным образом осыпалась с лица. Из одежды девушка выбрала белоснежное сари, нежно-розовую маечку и такой же платок.
- Снимай, - вздохнула Лина. - С твоим лицом ты в этом выглядишь как привидение. Впору детей пугать.
- Это новое! - Олеся надула губы. - Я специально для такого случая приготовила.
В конце концов они вместе выбрали красную юбку до пола и подходящую блузку. Лина придирчиво оглядела девушку с ног до головы: пока в очках и рот закрыт, почти похожа на человека.
- Может тебе платок на голову намотать? Прикинешься мусульманкой.
У Олеси задрожали губы, и Лина вздохнула:
- Ладно, и так сойдет. Платок на шею надень, укус спрячь.
- И вы тоже наденьте!
- Да уж, хороша парочка - обе за шею покусанные! - рассмеялась Лина, и Олеся тихонько улыбнулась в ответ.
На шею Лина, несмотря на теплую погоду, повязала любимый пестрый шарфик - как знак того, что она на работе, и заодно талисман.
Она и предположить не могла, что загадочную и непонятно зачем нужную дикшу рвутся получить столько людей, причем не только молоденьких девушек, но и пузатых товарищей в летах, которые могли бы выглядеть весьма солидно, если бы надели костюмы с галстуками вместо оранжевых халатов (Лина точно не знала, как называются эти одеяния, но на халаты они смахивали больше всего). Можно подумать, к этой дикше бесплатная бутылка коньяка прилагается. За несколько кварталов до цели - обшарпанного дворца культуры каких-то работников - их с Олесей словно закрутило в водоворот, столько людей устремлялись туда со всех сторон.
Возле здания толпилось столько странных личностей, что на взгляд Лины, Олеся напрасно беспокоилась за свой внешний вид. Одетые и полуголые, бритые и бородатые, раскрашенные и дочерна загорелые - едрена матрена, ну и сборище! Впрочем, не меньше половины присутствующих казались на вид почти нормальными людьми, за исключением одного нюанса - казалось, никто кроме Лины не обращает ни на кого внимания.
Олесе махали руками какие-то знакомые, но она отворачивалась и делала вид, что погружена в себя и никого не замечает. Кто-то перебирал четки, кто-то сидел прямо на траве с закрытыми глазами, раскрыв ладони, группа мужиков в оранжевых халатах пела «Харе Кришна» под сопровождение барабанов, с лотков продавали какие-то баночки и коробочки.
- Олеся! - вынырнула из толпы очень маленькая и худенькая девочка во всем белом. - Олеся, ты успела записаться?
Олеся собрала губы бантиком, помотала головой и со всей силы ущипнула Лину за руку.
- Ой, ты чего? - возмутилась Лина и получила еще один щипок.
- А, поняла. Девочка, скажи, а что, надо было записываться?
- Олеська, ты чего, язык проглотила?
- У нее ларингит. Она не может говорить, - ответила Лина. - Так что там насчет записи?
- Кажется, мы опоздали. На сегодня уже все расписано, оказывается, надо было записываться заранее. Но я не уйду без дикши, - заявила девчушка Олесе. - Хоть в окно залезу или под ковриком проползу, но попаду туда!
«На вид ангел», - почему-то вспомнила Лина. Вслед за девочкой они принялись пробираться к входу в здание. В холле оказалось шумно и душно, пахло как у Олеси в комнате - благовониями, только в десять раз сильнее. Лине в руку сунули какой-то буклет. Не успели они зайти, как поднялся шум, потом люди стремительно расступились и образовали коридор вдоль красного коврика, и тут же пространство холла накрыла неожиданная тишина. Лина с Олесей оказались во втором ряду. Лина вытянула шею и увидела, как по коврику идет нарядная девушка и бросает вперед лепестки цветов, а за ней следует процессия мужчин и женщин в оранжевом. Во главе шел ничем не примечательный и довольно упитанный индус в чалме с цветочной гирляндой на груди. Когда он проходил мимо, одни склонялись перед ним в поклоне, сложив вместе ладони, другие улыбались, а некоторые падали на пол и простирались перед ним ниц.
Лина почувствовала себя невыносимо чужой. Трудно быть единственным нормальным человеком в сумасшедшем доме - невольно начинаешь сомневаться в здравости собственного рассудка. Рядом с ней рухнул на пол худенький мальчик в белых штанах и с голым торсом, Лина с трудом сдержала желание поднять его обратно. Ексель-моксель, двадцать первый век на дворе, а они тут непонятно перед кем ползают! На всякий случай она крепко вцепилась в Олесю - не хватало еще, чтобы девчонка тут собой пыль вытирала.
Когда индус скрылся в зале, к дверям выстроилась чинно-торопливая очередь: каждый норовил проскользнуть вперед побыстрее, но никто не ругался, не толкался и не наваливался на впереди стоящих. Две девушки перед входом сверяли входящих с какими-то списками. Лина заметила, как подошла очередь знакомой Олеси, как девушка на входе не нашла ее в списках и помотала головой, как коротышка шепнула ей что-то на ухо и прошла в зал.
Олесю люди обходили вокруг, как ручей обтекает большой камень, а она не торопилась, двигалась в очереди медленно-медленно, и что-то пыталась шептать с сомкнутыми губами, отчего казалось, будто она что-то жует. Но оттянуть момент надолго было невозможно.
- Вы записаны? - спросила девушка на входе у Лины и Олеси.
- Харибол, - сказала Олеся, прикрыв рот рукой. - Мы не записаны, но мне очень, очень нужно.
- Извините, вход только предварительной записи.
- Но я же видела, некоторые проходят без записи.
- Кто не успел записаться, попробуйте дозвониться до организаторов, телефоны есть в буклетах, - сообщила девушка.
- Мне очень нужно, - повторила Олеся, сняла очки и улыбнулась. - Прямо сейчас нужно. Разве вы не видите?
Лина подумала, что сейчас все ахнут, начнут показывать на Олесю пальцами и хором скажут: «Да, пустите ее, ей на самом деле нужно», но никто не обратил ровным счетом никакого внимания.
- Следующий, - спокойно сказала девушка на входе.
Лина смотрела, как улыбается Олеся, и чувствовала, что девочка вот-вот заплачет - маленькая вампирка в неподходящей к лицу одежде. У Лины закружилась голова. Ощущения, что охватывали ее за последние несколько дней, слились воедино - и то по молодости знакомое чувство колхоза и общежития (читай, общего житья), которое внезапно обострилось в толпе, и загробное пространство, которое проглядывало теперь в Олесе, как раньше - в Асе, и над всем этим - сумасшедший май, адски пахнущий цветущими березами. Детали вокруг - мятая клетчатая тетрадка со списком «избранных», старая дверь цвета «советский шифоньер», тихий шепот вокруг, пряный аромат, бритая макушка впереди, дурацкая советская мозаика на стене и розовые лепестки на сером полу - напротив, словно существовали по отдельности и отказывались укладываться в общую картину. Лину качало на незнакомых волнах, к горлу подступила вдруг тошнота, и невыносимо, панически захотелось сбежать.
- Пойдем отсюда, - она схватила Олесю за руку и потащила за собой.
- Не пойду, - вырвалась Олеся и уселась на ступеньку.
Глаза девочки стремительно наполнялись слезами, наконец, она скуксилась и разревелась. Когда первый приступ рыданий прошел, она тихонько запела знакомое:
- Харе Кришна, харе Кришна, Кришна, Кришна, харе, харе…
Она смотрела прямо перед собой, раскачивалась и пела, а по щекам продолжали одна за другой стекать слезинки. Стойкий оловянный солдатик - сидит на глазах у всех, плачет и поет. Лина чуть сама не прослезилась. Обычно она пинком открывала любую дверь, могла бы и сейчас легко пройти и провести Олесю, но ее останавливало правило скрап-почтальона: ни во что не вмешиваться. «Не надо было и за руку ее хватать», - с опозданием раскаялась Лина. Может быть, открытка с ангелочком предназначена для того, чтобы вырвать девочку из пут этой подозрительной секты? Ексель-моксель, в таком случае, это отличная открытка! Надо ее здесь показать всем подряд. А что же тогда ключ?
Какая-то женщина вышла из очереди, подошла к Олесе, молча обняла ее и вытерла слезы своим платком.
Олеся перестала петь и робко спросила:
- Вы записаны? А вы могли бы провести меня вместе с собой?
Женщина покачала головой.
- Это из-за того, что я так выгляжу? - по щеке Олеси скатилась слезинка. - Я не специально, это… это как болезнь. Я такая же, как вы.
- Иди лучше домой, - женщина покачала головой, мягко улыбнулась и вернулась в очередь.
Олеся всхлипнула и снова запела, на этот раз громче. «Стать бы песчинкой в пустыне, каплей в море», - Лина потерла ухо: она услышала это или подумала? Довольно долго никто не обращал на Олесю ровным счетом никакого внимания, вокруг нее образовалось свободное пространство, словно ее огородили невидимой стеной. Потом подошла еще одна девушка, тоже плачущая, они с Олесей обнялись и некоторое время дружно пели и хлюпали носами. Лина барабанила туфлей об пол, закусив губу. Когда к ревущим девицам присоединился бритый парень в белых штанах и оранжевой рубахе, Лина угрюмо уставилась в пол, чтобы не видеть всего этого безобразия, и едва не вскрикнула, когда ей на плечи легли чьи-то руки. На нее смотрел бритый, физиономия у него была слащаво-умильная, он привлек ее к себе и бережно обнял. Лина так обалдела от неожиданности, что даже не стала сразу вырываться. Поймала себя на ощущении, что его прикосновения чем-то даже приятны, и тут же возмутилась сама себе до глубины души. Она рывком освободилась из объятий и направилась к выходу. Ёперный театр, да пошло оно все!
- Подождите, - окликнула ее Олеся, поднялась, улыбнулась какой-то жалкой, блеклой улыбкой и сказала:
- Пойдемте вместе домой.
Они шли по березовой аллее теперь уже навстречу людскому водовороту, Лина хмурилась и кусала губу. Если открытка освобождает от сектозависимости - это здорово, но какого тогда черта полководица чувствует себя так, словно потерпела поражение на поле боя и теперь ее взяли в плен? Впереди понуро брела Олеся, хлюпая носом и то и дело поправляя очки. Лина оглянулась. Ексель-моксель! Бритый в оранжевой рубахе увязался за ними. С этой работой у нее скоро начнется паранойя. Или уже началась? Лина взяла Олесю под руку, ускорила шаг и сказала:
- У тебя такое лицо, как будто кто-то умер.
- Кто-то умер, - бесцветным голосом ответила Олеся. - Я умерла. Господь Кришна послал мне испытание, и я его не прошла.
- Тьфу ты, - фыркнула Лина.
Вдоль маленькой улочки стояли покосившиеся деревянные домики. Кривые заборы, уличные туалеты, выцветшие резные ставни пахли старым укладом жизни, слишком простым для большого города, что надвигался на тихие дворики со всех сторон, окружая их исполинами разноцветных многоэтажек. Во дворах колыхались на ветру свежие простыни, хлопали друг об друга, как крылья огромной птицы.
«На вид - ангел», - опять вспомнила Лина, и снова ей захотелось вырваться из неизвестного плена. Она с силой затянула узел шарфика (чуть себя не задушила), потом пнула пивную банку и смотрела, как та с грохотом несется по выщербленному асфальту. Ексель-моксель, шея опять чешется, спасу нет. Она подумала, что ей отчаянно не нравится именно это дурацкое задание. Две открытки, две девицы с прибамбахами - суть не в этом. Чем-то это задание терзает именно ее, Лину, что-то есть в нем ужасно неприятное и противоестественное, чего раньше она не знала о своей новой работе.
Когда они добрались домой, Лина обнаружила, что зверски проголодалась. Она хлопотала у плиты, когда на кухне появилась Олеся, с лицом еще более каменным, чем во время прогулки.
- Я же говорила, что меня бог наказал, - медленно произнесла она.
- Ну что еще? У тебя копыта выросли? - сказала Лина и чуть не прикусила себе язык: надо бы с девочкой поделикатнее.
- Фотография Анджея пропала.
Лина про себя взвыла. Со всеми этими страстями она совершенно забыла вернуть фотку на место!
- Может быть, ты сама ее куда-нибудь засунула и забыла? - спросила Лина.
- Она уже несколько месяцев лежит в одном и том же месте, - так же медленно ответила Олеся.
- Может, Ася взяла?
- Неа.
- Так. Садись, сейчас я тебя накормлю, а ты мне расскажешь, кто такой этот Анджей и чем тебе дорога его фотография.
- Анджей - это человек, которого я люблю. Но он от меня ушел. У меня есть еще фотки, на компьютере, но эта, которая пропала, лежала не просто так, а под деревом желаний. Значит, желание не сбудется, и он ко мне не вернется.
- Дорогуша, а давно ли вы расстались?
- Полгода назад.
- Поверь моему жизненному опыту, скорее на тебе женится принц Уэльский, чем этот Анджей к тебе вернется. Лучшее, что ты можешь сделать - забыть о нем.
- У нас были очень серьезные отношения. Мы с ним собирались пожениться.
Лина вздохнула. Ну да, серьезные… Чем нынче лечат душевные болезни двадцатилетних? Водку Олеся вряд ли пьет. Тут Лину осенило:
- Это из-за него ты в свою секту подалась?
- В какую секту?
- Ну эти твои харекришны.
- Это не секта, - Олеся надула губы. - И Анджей так не думал, кстати. Когда мы встречались, я уже была преданной.
- Тогда почему же вы расстались?
- Наверное, он меня разлюбил…
- Так-так. Рассказывай все по порядку.
Лина переворачивала на сковородке картошку, нарезала помидоры с огурцами и слушала Олесин рассказ. Потом Лина за обе щеки уминала свой скромный обед, а Олеся вяло ковырялась в тарелке и продолжала рассказывать. Время от времени на щеках у нее выступал сквозь мертвенную белизну румянец, а в зеленых кошачьих глазах светилась грустная улыбка.
Олеся рассказывала долго и обстоятельно, подробности Лина пропускала мимо ушей. Вовсе она не желала знать, что Анджей любит на завтрак, и какой марки он предпочитает трусы (фирменный подарочный набор к 23 февраля пробил заметную брешь в скромном студенческом бюджете Олеси). Она даже несколько устала от подобных излияний, но решила дать девочке как следует выговориться.
- Анджей пару раз приходил со мной в клуб, потом перестал. Нет, он ничего не имел против моего образа жизни. Он не мешал мне читать джапу по утрам, не пытался накормить меня мясом или убрать мой алтарь. И перед своими друзьями меня не стеснялся, - Олеся вздохнула и нацепила на вилку кусок картошки. - Как Аська умудряется жевать с этими клыками?
- Какой-то он у тебя слишком хороший, - хмыкнула Лина. - Впрочем, в твоем возрасте они все такими кажутся…
- Я так и не поняла, почему он меня бросил. Я не думала, что мы можем так разругаться из-за пустяка. Я даже ничем его не обидела, мы просто разговаривали на философские темы, а потом он забрал свои вещи и ушел.
- На философские темы? - Лина приподняла брови.
- Он спросил, чувствую ли я себя счастливой рядом с ним.
- И что ты ему сказала? - Лина подняла брови еще выше.
- Разве я могу быть счастливой?
- А почему нет? - удивилась Лина.
- Вот и он так спросил, - вздохнула Олеся. - Я ему все объяснила. Жизнь человека полна страданий, и человек не может быть счастлив здесь, в земной жизни. Но если каждый день повторять маха-мантру, которую дал нам наш господь Кришна, то в следующей жизни мы попадем в другие, райские миры, где нас ждет настоящее счастье.
Лина закатила глаза. Бедный парень! Интересно, правило почтальона - не давать советов - к этому случаю тоже относится? Она отвернулась к окну, чтобы Олеся не видела ее лица, и нахмурилась - на скамейке внизу маячила яркая оранжевая рубашка.
- Олеся, что это за тип? Ты его знаешь? - спросила она.
Олеся пожала плечами.
- Видела пару раз.
- Какого черта он торчит под нашим окном? Пойти что ли, поговорить с ним, - сказала Лина.
Хлопнула входная дверь, и они с Олесей одновременно выскочили в коридор. На пороге стояла Ася в бирюзовом костюме вроде тех, какие носят танцовщицы - полупрозрачные шаровары с поясом из монеток и топик, на плечи накинута ветровка. На голом животе засохло что-то весьма похожее на кровь, одно запястье было перевязано бинтом.
- Господи, Ася, ты попала в аварию? - бросилась к ней Олеся.
«Ага, как бы не так», - подумала Лина.
- Олеська, хочешь заработать денег прямо сейчас? - спросила Ася каким-то не своим, потухшим голосом.
- О чем ты, Ася?
- Надевай что-нибудь из моей одежды и поехали на фотосессию. Макияж я тебе на месте сделаю.
- Но я не хочу!
- Дура, что ли? Он хорошо заплатит. Фотографу нужна девушка-вампир, а не шахерезада гребаная.
- Не пойду я никуда, - надулась Олеся.
- Так, быстро одевайся, и пошли, - Ася сверлила Олесю взглядом. - Некогда мне тебя уговаривать, другого такого случая не будет.
- Я с вами! - заявила Лина.
Очень уж ей не нравился этот подозрительный «такой» случай.
- Ты-то на кой черт? - Ася покрутила пальцем у виска. - Тебя разве что в рекламе подсолнечного масла снимать. В качестве тещи.
Теперь уже надулась Лина. Ексель, и правда ведь - скоро она будет тещей. Слово-то какое противное! Анекдотичное, почти как «чукча» или «Чапаев».
- Все равно я никуда не пойду, - уперлась Олеся.
- Олеська, не раздражай меня. У меня сегодня был тяжелый день. Тебе жалко два часа времени потратить? Будут отличные снимки! Когда еще в гробу снимешься?
- В гробу?! - хором воскликнули Лина с Олесей.
То, что началось потом, Лина увидела как в замедленной съемке. Ведьмочка вцепилась Олесе в руку и в шею и поволокла ее в свою комнату, Олеся в отчаянии вырвалась, нечаянно (или специально?) подставив Асе подножку, и вот уже девчонки вместе катались по полу. Ася тянула руку к олесиному лицу, растопырив пальцы с длинными черными ногтями, Олеся пыталась увернуться, обе визжали и брыкались ногами.
Лина стояла, прижавшись к стене и спрятав руки за спину и повторяла себе, как Олеся - свою мантру: «Правило почтальона - ни во что не вмешиваться, ни во что не вмешиваться, не вмешиваться… Ексель-моксель, девчонки не убьют друг друга?» Следующая мысль, пришедшая в голову, оказалась совершенно дикой: «Ключ к открыткам - девочки дерутся?»
Когда Ася, наконец-то, дотянулась до лица Олеси и полоснула ее по щеке ногтями, та умудрилась схватить ведьмочку за топик, и та, в попытке вырваться, стукнулась головой о дверной косяк.
Ёперный театр! Лина ахнула и уже собралась разнимать девчонок, наплевав на все правила, когда распахнулась входная дверь, и в коридор ворвался давешний «знакомый» в оранжевой рубашке. Парень был здоровый, в миг оттащил Олесю и буквально всучил ее Лине в объятия, а Асю посадил у стенки и крепко схватил за запястья.
- Пусссти, козел, - шипела Ася и морщилась, словно под нос ей сунули тарелку с червями. - Пусти гад.
- Ты успокоилась? - спросил он.
- Да не буду я ее трогать, пусти.
Когда парень выпустил ее руки, Ася принялась растирать запястья и брезгливо отряхивать руки, как от грязного песка.
- Извини, что застал такую… такое… в общем, ты понял, - грустно сказала Олеся, потирая щеку.
- Ты кто такой и какого хрена сюда приперся? - проворчала Ася. - Ломятся тут всякие, за руки хватают, тебя только здесь не хватало.
- Я видел, ты на дикшу не попала, - парень обращался к Олесе, не обращая на Асю никакого внимания. - У меня на завтра место есть, хочешь, я тебе уступлю?
- А тебя мой внешний вид не смущает? - Олеся изобразила натянутую улыбку, показала клычки во всей красе.
- Причем тут твой вид? - лицо парня приняло растерянное выражение.
-Ничего ты не понимаешь. Ничего! - Олеся всхлипнула и прикрыла рот ладонью. - Не нужно мне твое место…
- Олесь, ну ты чего? Я хочу тебе помочь.
- Это твоя дикша. Твоя, понимаешь?
- Да я могу и без нее прожить, - он пожал плечами, улыбнулся, и вид у него стал какой-то придурковатый.
- И ты себя называешь преданным? - ткнула его пальцем в грудь Олеся.
- Я такой же, как ты…
- Не хочу тебя видеть, - насупилась Олеся. - И никого не хочу!
- Олеся…
- Ты что, не понял? - Ася поднялась, подошла к парню и уставилась на него в упор. - Гуляй, давай, топай отсюда.
Вид у Аси был весьма воинственный. Парень втянул голову в плечи и попятился назад. Олеся подтолкнула его к двери, он отступил и вышел, не прощаясь, только пожав плечами.
- Я ему что, нравлюсь? - недоуменно спросила Олеся, когда за парнем захлопнулась входная дверь.
- Вот придурок, - хихикнула Ася. - Нарядился… совсем как… ой не могу. Блин, а ведь Влад такой же придурок. А я-то… я-то сама! Еще тебя хотела к нему потащить…
Она хохотала до слез, и вместе с ней смеялась Олеся, только Лина хмурилась и с утроенной силой расчесывала себе шею.
Ася успокоилась и потерла шишку на затылке:
- Черт, болит.
- Ася, молоко около мяса, - сказала Олеся, облизала палец и прижала к расцарапанному лицу.
- Чего?
- Около мяса в морозилке замороженное молоко. Приложи к ушибленному месту.
- А, сейчас.
Пока Ася держала у затылка пакет с молоком, Лина помогала Олесе обработать царапину на щеке.
- Только этого мне и не хватало для полной неотразимости, - вздыхала Олеся, улыбаясь. - Аська, в следующий раз я тебе тоже рожу расцарапаю.
- Не надо ничего никому царапать, - ворчала Лина. - К тому же, ты уже украсила Асю прекрасной шишкой. Ася, ты не хочешь рассказать, что у тебя с рукой, и причем тут гроб?
- Не хочу, - буркнула Ася. - И вообще я пойду приму душ.
- Рану не намочи, - сказала Лина и вздохнула.
Что еще она могла сделать, кроме как давать бесполезные и очевидные советы, которые даже можно и советами-то не считать?
- Вам сегодня не надо племянницу навещать? - спросила Олеся.
Лина выглянула во двор - оранжевая рубашка все еще маячила на скамейке.
- Ах да, - согласилась она. - Пожалуй, схожу. Надеюсь, вы тут без меня больше ничего не учудите.
Олеся в ответ только вздохнула. Лина подождала, пока Ася скроется в ванной, а Олеся - у себя в комнате, и вышла на улицу.
Завидев Лину, парень сам поднялся ей навстречу.
- Привет! - сказала она. - Пойдем, прогуляемся?
- Пойдемте, - кивнул он.
- Тебя как звать-то?
- Нараян.
Лина оглядела его с ног до головы: не вязалось это имя с крепкой фигурой, бритой головой, да и лицом парень не ботаник - встретишь такого ночью в подворотне, будешь держаться подальше.
- Послушай, эээ…. Нараян, я так понимаю, ты не очень серьезно относишься к этой вашей секте?
- Это не секта.
Лина посмотрела на него с подозрением.
- Не верите? - улыбнулся он. - Ладно, не верьте. А что вообще такое секта? Годовая карта в фитнес-клуб - это секта? Вымогают деньги, навязывают услуги, промывают мозги, возникает привыкание - можно и сектой назвать.
- Тогда почему ты отказываешься от этой дикши, за которую у вас все готовы обе ноги продать и почку в придачу?
- Именно потому, что я отношусь ко всему вполне серьезно, для Олеси дикша значит гораздо больше, чем для меня.
- Ничего не поняла, - помотала головой Лина. - Да не суть важно. И ты здесь околачиваешься, потому что она тебе нравится. Так?
- Не совсем. Олеся мне нравится, а здесь я нахожусь, потому что чувствую, что нужен ей. С ней сейчас что-то происходит.
- Да? - Лина остановилась и прищурилась. - Ты что-нибудь знаешь об открытках?
- О каких открытках?
Лина уже почти решила, что парня подослал Эмиль Евгеньевич - проверить, как она тут работает, но вскоре поняла, что ошибается. Паранойя какая-то. Едрена матрена, до чего с-ума-сводительное задание ей на этот раз попалось!
Беседа с Нараяном оказалась неожиданно увлекательной, и Лина постепенно прониклась к нему симпатией. Рядом с этим странным парнем сумасшедший май утихомиривался, словно на него надели смирительную рубашку: птицы меняли суматошное чириканье на мелодичное пение, дети мирно играли в песочнице, и даже старушки на лавочке приветливо улыбались соседям.
- Олеся - на вид ангел, - задумчиво сказала Лина, когда они вернулись к подъезду.
- Да, - кивнул Нараян. - А вы - птица.
Ексель-моксель, и этот туда же! Ну почему птица-то?
- Мне так кажется, - улыбнулся он в ответ на ее незаданный вслух вопрос и добавил на прощание:
- Вас тоже что-то мучает, я же чувствую. Подумайте о диване.
Лина вытаращила глаза.
- Я просто иногда вижу то, что нужно другим людям. Мне кажется, вам нужно подумать о диване.
Когда Лина вернулась, на кухне она застала Асю в банном халате и полотенце на голове. Как она и ожидала, ни макияж, ни тонкие узоры хны на руках так и не смылись. На столе перед Асей лежала знакомая тетрадка, в руке она держала желтую ручку.
- Уроки учишь? - спросила Лина.
- Вроде того, - ответила Ася.
- А чего не у себя?
- Что я, не могу на кухне посидеть? Мешаю, да?
- Сиди ради бога, - пожала плечами Лина. - Как Олеся?
- Олесе весело, - хихикнула ведьмочка.
Лина заглянула в комнату к Олесе. Девушка сидела на полу и обстригала ножницами ленточки со своего дерева.
- Чего делаешь? - поинтересовалась Лина.
- Я слишком многого хочу, - отозвалась Олеся.
- Разве? - скептически спросила Лина.
- Да, - кивнула Олеся и щелкнула ножницами. - Мои желания должны исчезнуть.
- То есть, ты и дикшу больше не хочешь? - уточнила на всякий случай Лина.
- Не хочу, - ответила Олеся и снова взмахнула ножницами.
На пол спланировала, как маленький самолет, желтая бумажка.
Лине пришла в голову мысль. Она вернулась на кухню, где Ася сосредоточенно и быстро писала что-то в тетради.
- Ась, извини, что отвлекаю…
- Ну?
- Ты вроде как не страдаешь без клыков?
- А тебе-то что?
- Любопытно. Олеся так переживала из-за своей внешности, а ты вроде не очень.
- Любопытной Варваре… - Ася закусила ручку. - Хотя, впрочем, если тебе так интересно - нет, не страдаю. Даже думаю поменять кое-что в комнате. Сделаю себе эдакий восточный оазис… А может быть, вообще отсюда уеду.
Лина довольно потерла ладони и ушла к себе в комнату. Она достала карточку, по которой плыли пестрые лохматые облака.
- Да, Лина Анатольевна, - главный по открыткам вскоре отозвался телефонным звонком.
- Здравствуйте, Эмиль Евгеньевич, - сказала Лина. - Мне кажется, я знаю ключ к открыткам.
- Ну-ка, ну-ка, любопытно. А у меня тут как раз рядом одна из авторов, подождите, я включу громкую связь, - ответил он.
Ого! Одна из авторов? Сколько их всего? Ну правильно, открыток же две, значит, и авторов двое.
- Добрый вечер, - она услышала приятный женский голос.
- Я думаю, что ключ этих открыток - избавить человека от одержимости какой-нибудь сумасшедшей идеей. Кстати, мне бы для дочки такая открытка тоже не помешала.
- Что скажешь, Софья? - спросил Эмиль Евгеньевич.
- Лина Анатольевна, кому вы отдали открытки? - уточнил женский голос.
- Ту, что с ангелочком - Олесе. А с летучей мышой - Асе.
- Нет, - ответил женский голос. - К сожалению, вы ошиблись.
Ёперный театр! Лина успела чрезвычайно огорчиться, но потом переспросила:
- Но я угадала насчет ключа, правда?
- Нет, не правда, - ответила Софья. - Вы частично угадали насчет предназначения открыток, но это не ключ.
- И что теперь, - пробормотала Лина скорее сама себе, чем в телефон.
- Теперь, Лина Анатольевна, исправляйте то, что вы сделали, - сказал Эмиль Евгеньевич.
- Значит, мое задание провалено?
- Я по-прежнему жду от вас ключ, - и на том конце повесили трубку.
Лина некоторое время бестолково топталась по комнате, как курица. Он что, издевается над ней? Если она вручила открытки неправильно, значит, надо просто поменять их местами, только и всего. Открытки лежали на столе, там, где их забыли утром девчонки. Лина решительно схватила их и отправилась вручать.
Ася все еще строчила что-то в тетрадке.
- Олеся хочет поменяться с тобой открытками. Говорит, ей больше нравится та, что с луной и диваном, - сказала Лина.
- Да? - Ася приподняла брови. - А чего она сама не пришла?
- Занята, - уклончиво ответила Лина.
- Ха, интересно. А мне в голову не пришло, - Ася усмехнулась. - Давай, меняемся.
Олеся уже спала, свернувшись калачиком на своем матрасе. На полу рядом с обстриженным, голым деревом валялись цветные бумажки, желтые и красные. Лина положила черную открытку с луной и летучей мышью рядом со спящей Олесей и тихонько вышла. Теперь остается подождать до завтра. После суматошного дня и двух полубессонных ночей Лина умаялась больше, чем уставала на почте в предновогодние дни.
После ванны перед сном она решила выпить чашечку чая. На кухне никого не было, на столе лежала раскрытой знакомая тетрадка с желтой ручкой в серединке. Лина, воровато оглядываясь, подхватила тетрадку и заперлась с ней у себя в комнате.
Несмотря на сбивчивый, торопливый почерк, последнюю запись Аси она прочла быстрее, чем иную телеграмму, а потом еще раз перечитала медленно и вдумчиво.
«Мой бесценный возлюбленный… Черт, я не понимаю, к кому я теперь обращаюсь?
Начну по-другому.
Моя бесценная возлюбленная! Моя дорогая Мина, моя дорогая Ася! Я расскажу тебе, как прошел этот странный и страшный день, чтобы запомнить его навечно.
День начался с События. Такие вещи не происходят с обычными людьми, и даже с такими, как я, они никогда не случаются просто так. Судьба дала мне ясный и понятный Знак, какой нужно стать, чтобы понравиться Ему. Я даже теперь думаю, что и с Олесей меня судьба свела именно для этого, но я не сразу поняла этот намек.
Первым делом я отправилась в магазин, где обычно покупает шмотки Олеся. В сари оказалось ужасно неудобно, поэтому я выбрала полупрозрачные шаровары под цвет моего неожиданного макияжа, совершенно очаровательный топ и пояс с монетками, какие носят девушки, которые исполняют танец живота. На улице оказалось прохладно, пришлось накинуть куртку.
Я шла на встречу с Владом, и весь мир открывался мне навстречу. Пустота вокруг меня наполнялась красками и звуками, пока недоступными мне, но уже такими близкими, что осталось лишь протянуть руку. Мне улыбались собаки и посылали воздушные поцелуи цветущие березы. Со мной говорили облака, меня щекотало солнце. Я была полна предчувствий. Мой великий день пробудился внутри меня.
Когда я пришла на студию, Влад был занят с группой каких-то салаг из модельного агентства. Я решила не беспокоить его - все должно произойти, когда мы будем наедине. В соседней комнате меня уже ждал он - белый и прекрасный, из гладкого дерева, с золочеными ручками - такой, как я себе и представляла. Я достала кинжал и улеглась. Не могу вспомнить, было ли мне жестко или неудобно, я была слишком взволнована, сердце колотилось так, словно вот-вот взорвется.
Влад появился взмыленный, с уставшим лицом, обросший щетиной. Мой прекрасный, мой бесценный Влад.
- Доведут меня когда-нибудь эти дети. То есть дети-то хорошие, а вот их родители… - проворчал он.
Я поспешила закрыть глаза.
- Девушка, а вы от кого? И зачем вы в чужой гроб забрались? - от звука его голоса мурашки побежали по коже, и я не сразу поняла смысл его слов, а когда поняла, то улыбнулась про себя."
Продолжение
Вторая часть
- А, Лина Анатольевна, что-нибудь стряслось?
- Пока ничего.
- Звучит многообещающие.
- Эмиль Евгеньевич, я могу задать один вопрос по поводу открытки? Это касается жизни и смерти.
- Задавайте.
- Открытка может заставить человека совершить самоубийство?
- Напрямую нет. Это запрещено Кодексом скрапбукера.
- А вы уверены?
- Лина Анатольевна…
- Хорошо, хорошо. А «не напрямую» - это как?
- Вы же все знаете сами - открытка работает катализатором, она ускоряет те события в жизни, которые должны случиться сами рано или поздно…
- Хотите сказать, запросто может быть такое, что я притащу двадцатилетней девчонке открытку, и она покончит с собой в тот же день, хотя без открытки сделала бы это лет эдак через двадцать?
- Я ведь уже сказал: открытка не может вызвать такого эффекта напрямую.
- Ох не нравится мне это ваше «напрямую», - проворчала Лина. - А можно вручать в комплекте такую открытку, чтобы и не «напрямую» ничего подобного не случилось?
- Лина Анатольевна, вы никогда не думали о том, что обычное письмо тоже может послужить последней каплей и довести человека до самоубийства? Вот опускаете вы в ящик конверт, а в нем, быть может, неприятнейшее судебное письмо, или извещение о смерти родственника, или муж признается, что изменил с другой и больше не вернется в семью?
- Это совсем другое дело! В таком случае у человека есть выбор. А в случае с вашими скрап-открытками…
- Вы думаете, что его нет?
Тон Эмиля Евгеньевича ясно давал понять, что вопрос этот - риторический, и Лина не стала отвечать.
- Судьба у вас такая, - добавил он. - Ангелина, вестница…
- Это значит, что испытательный срок я пройду в любом случае? - поинтересовалась Лина.
- Это значит, что вы должны заниматься своим делом и не тратить время на бессмысленные вопросы.
- Да уж, все равно в ответ получаю только бессмысленные советы, - фыркнула Лина.
Еперный театр! Еще никогда и ни один человек не обвинял Лину в том, что она плохо работает! Да она будет под пулеметным обстрелом ползти по своему участку, но доставит корреспонденцию вовремя. Такого почтальона, может быть, во всей стране больше нет!
- Лина Анатольевна, таких почтальонов, как вы, - по пальцам одной руки пересчитать, иначе я бы вас к нам не пригласил. Уверен, что вы справитесь.
Эмиль Евгеньевич повесил трубку, оставив Лину в полном недоумении: он что, мысли ее читает? Вдобавок ее мучило еще какое-то чувство, очень знакомое, неуемное, напоминающее ежа в попе. Лина принялась ерзать на месте, и уже спустя мгновение поняла, что умирает от любопытства. Какой смысл в действии открыток? А что, если открытки все-таки надо было вручить наоборот, и они должны были сработать совсем не так? При этой мысли с утроенной силой зачесалась шея. Ексель-моксель, до чего нервная работа! Еще ни разу такого с Линой не было, чтобы она вручила письмо не по адресу. Прав Эмиль Евгеньевич: нечего тут рассусоливать, надо заняться делом - узнать ключ к открыткам.
Лина распахнула дверь в комнату Олеси без стука. Девушка сидела по-турецки перед табуреткой с фигурками и тихонько всхлипывала.
- Ну ты идешь или нет? - с порога спросила Лина.
- Вы со мной? - Олеся улыбнулась сквозь слезы. - А как же я пойду в таком виде?
- Во-первых, темные очки, - сказала Лина. - Есть?
- Угу.
- Во-вторых, закрой рот, спрячь свои клыки и ни с кем не разговаривай.
- А если меня что-нибудь спросят?
- Я всем скажу, что у тебя ларингит, и голос пропал. Блокнот себе заведи, будешь на бумаге общаться, как немые.
- А если гуруджи что-нибудь у меня спросит?
- Тогда прикрывай рот рукой. А твою бледность мы спишем на то, что ты всю ночь не спала, готовилась к этой своей рикше.
- Дикше, - поправила ее Олеся.
Лина ждала, пока Олеся наведет марафет, и ерзала на стуле. Из макияжа удалось только подвести глаза - другая косметика странным образом осыпалась с лица. Из одежды девушка выбрала белоснежное сари, нежно-розовую маечку и такой же платок.
- Снимай, - вздохнула Лина. - С твоим лицом ты в этом выглядишь как привидение. Впору детей пугать.
- Это новое! - Олеся надула губы. - Я специально для такого случая приготовила.
В конце концов они вместе выбрали красную юбку до пола и подходящую блузку. Лина придирчиво оглядела девушку с ног до головы: пока в очках и рот закрыт, почти похожа на человека.
- Может тебе платок на голову намотать? Прикинешься мусульманкой.
У Олеси задрожали губы, и Лина вздохнула:
- Ладно, и так сойдет. Платок на шею надень, укус спрячь.
- И вы тоже наденьте!
- Да уж, хороша парочка - обе за шею покусанные! - рассмеялась Лина, и Олеся тихонько улыбнулась в ответ.
На шею Лина, несмотря на теплую погоду, повязала любимый пестрый шарфик - как знак того, что она на работе, и заодно талисман.
Она и предположить не могла, что загадочную и непонятно зачем нужную дикшу рвутся получить столько людей, причем не только молоденьких девушек, но и пузатых товарищей в летах, которые могли бы выглядеть весьма солидно, если бы надели костюмы с галстуками вместо оранжевых халатов (Лина точно не знала, как называются эти одеяния, но на халаты они смахивали больше всего). Можно подумать, к этой дикше бесплатная бутылка коньяка прилагается. За несколько кварталов до цели - обшарпанного дворца культуры каких-то работников - их с Олесей словно закрутило в водоворот, столько людей устремлялись туда со всех сторон.
Возле здания толпилось столько странных личностей, что на взгляд Лины, Олеся напрасно беспокоилась за свой внешний вид. Одетые и полуголые, бритые и бородатые, раскрашенные и дочерна загорелые - едрена матрена, ну и сборище! Впрочем, не меньше половины присутствующих казались на вид почти нормальными людьми, за исключением одного нюанса - казалось, никто кроме Лины не обращает ни на кого внимания.
Олесе махали руками какие-то знакомые, но она отворачивалась и делала вид, что погружена в себя и никого не замечает. Кто-то перебирал четки, кто-то сидел прямо на траве с закрытыми глазами, раскрыв ладони, группа мужиков в оранжевых халатах пела «Харе Кришна» под сопровождение барабанов, с лотков продавали какие-то баночки и коробочки.
- Олеся! - вынырнула из толпы очень маленькая и худенькая девочка во всем белом. - Олеся, ты успела записаться?
Олеся собрала губы бантиком, помотала головой и со всей силы ущипнула Лину за руку.
- Ой, ты чего? - возмутилась Лина и получила еще один щипок.
- А, поняла. Девочка, скажи, а что, надо было записываться?
- Олеська, ты чего, язык проглотила?
- У нее ларингит. Она не может говорить, - ответила Лина. - Так что там насчет записи?
- Кажется, мы опоздали. На сегодня уже все расписано, оказывается, надо было записываться заранее. Но я не уйду без дикши, - заявила девчушка Олесе. - Хоть в окно залезу или под ковриком проползу, но попаду туда!
«На вид ангел», - почему-то вспомнила Лина. Вслед за девочкой они принялись пробираться к входу в здание. В холле оказалось шумно и душно, пахло как у Олеси в комнате - благовониями, только в десять раз сильнее. Лине в руку сунули какой-то буклет. Не успели они зайти, как поднялся шум, потом люди стремительно расступились и образовали коридор вдоль красного коврика, и тут же пространство холла накрыла неожиданная тишина. Лина с Олесей оказались во втором ряду. Лина вытянула шею и увидела, как по коврику идет нарядная девушка и бросает вперед лепестки цветов, а за ней следует процессия мужчин и женщин в оранжевом. Во главе шел ничем не примечательный и довольно упитанный индус в чалме с цветочной гирляндой на груди. Когда он проходил мимо, одни склонялись перед ним в поклоне, сложив вместе ладони, другие улыбались, а некоторые падали на пол и простирались перед ним ниц.
Лина почувствовала себя невыносимо чужой. Трудно быть единственным нормальным человеком в сумасшедшем доме - невольно начинаешь сомневаться в здравости собственного рассудка. Рядом с ней рухнул на пол худенький мальчик в белых штанах и с голым торсом, Лина с трудом сдержала желание поднять его обратно. Ексель-моксель, двадцать первый век на дворе, а они тут непонятно перед кем ползают! На всякий случай она крепко вцепилась в Олесю - не хватало еще, чтобы девчонка тут собой пыль вытирала.
Когда индус скрылся в зале, к дверям выстроилась чинно-торопливая очередь: каждый норовил проскользнуть вперед побыстрее, но никто не ругался, не толкался и не наваливался на впереди стоящих. Две девушки перед входом сверяли входящих с какими-то списками. Лина заметила, как подошла очередь знакомой Олеси, как девушка на входе не нашла ее в списках и помотала головой, как коротышка шепнула ей что-то на ухо и прошла в зал.
Олесю люди обходили вокруг, как ручей обтекает большой камень, а она не торопилась, двигалась в очереди медленно-медленно, и что-то пыталась шептать с сомкнутыми губами, отчего казалось, будто она что-то жует. Но оттянуть момент надолго было невозможно.
- Вы записаны? - спросила девушка на входе у Лины и Олеси.
- Харибол, - сказала Олеся, прикрыв рот рукой. - Мы не записаны, но мне очень, очень нужно.
- Извините, вход только предварительной записи.
- Но я же видела, некоторые проходят без записи.
- Кто не успел записаться, попробуйте дозвониться до организаторов, телефоны есть в буклетах, - сообщила девушка.
- Мне очень нужно, - повторила Олеся, сняла очки и улыбнулась. - Прямо сейчас нужно. Разве вы не видите?
Лина подумала, что сейчас все ахнут, начнут показывать на Олесю пальцами и хором скажут: «Да, пустите ее, ей на самом деле нужно», но никто не обратил ровным счетом никакого внимания.
- Следующий, - спокойно сказала девушка на входе.
Лина смотрела, как улыбается Олеся, и чувствовала, что девочка вот-вот заплачет - маленькая вампирка в неподходящей к лицу одежде. У Лины закружилась голова. Ощущения, что охватывали ее за последние несколько дней, слились воедино - и то по молодости знакомое чувство колхоза и общежития (читай, общего житья), которое внезапно обострилось в толпе, и загробное пространство, которое проглядывало теперь в Олесе, как раньше - в Асе, и над всем этим - сумасшедший май, адски пахнущий цветущими березами. Детали вокруг - мятая клетчатая тетрадка со списком «избранных», старая дверь цвета «советский шифоньер», тихий шепот вокруг, пряный аромат, бритая макушка впереди, дурацкая советская мозаика на стене и розовые лепестки на сером полу - напротив, словно существовали по отдельности и отказывались укладываться в общую картину. Лину качало на незнакомых волнах, к горлу подступила вдруг тошнота, и невыносимо, панически захотелось сбежать.
- Пойдем отсюда, - она схватила Олесю за руку и потащила за собой.
- Не пойду, - вырвалась Олеся и уселась на ступеньку.
Глаза девочки стремительно наполнялись слезами, наконец, она скуксилась и разревелась. Когда первый приступ рыданий прошел, она тихонько запела знакомое:
- Харе Кришна, харе Кришна, Кришна, Кришна, харе, харе…
Она смотрела прямо перед собой, раскачивалась и пела, а по щекам продолжали одна за другой стекать слезинки. Стойкий оловянный солдатик - сидит на глазах у всех, плачет и поет. Лина чуть сама не прослезилась. Обычно она пинком открывала любую дверь, могла бы и сейчас легко пройти и провести Олесю, но ее останавливало правило скрап-почтальона: ни во что не вмешиваться. «Не надо было и за руку ее хватать», - с опозданием раскаялась Лина. Может быть, открытка с ангелочком предназначена для того, чтобы вырвать девочку из пут этой подозрительной секты? Ексель-моксель, в таком случае, это отличная открытка! Надо ее здесь показать всем подряд. А что же тогда ключ?
Какая-то женщина вышла из очереди, подошла к Олесе, молча обняла ее и вытерла слезы своим платком.
Олеся перестала петь и робко спросила:
- Вы записаны? А вы могли бы провести меня вместе с собой?
Женщина покачала головой.
- Это из-за того, что я так выгляжу? - по щеке Олеси скатилась слезинка. - Я не специально, это… это как болезнь. Я такая же, как вы.
- Иди лучше домой, - женщина покачала головой, мягко улыбнулась и вернулась в очередь.
Олеся всхлипнула и снова запела, на этот раз громче. «Стать бы песчинкой в пустыне, каплей в море», - Лина потерла ухо: она услышала это или подумала? Довольно долго никто не обращал на Олесю ровным счетом никакого внимания, вокруг нее образовалось свободное пространство, словно ее огородили невидимой стеной. Потом подошла еще одна девушка, тоже плачущая, они с Олесей обнялись и некоторое время дружно пели и хлюпали носами. Лина барабанила туфлей об пол, закусив губу. Когда к ревущим девицам присоединился бритый парень в белых штанах и оранжевой рубахе, Лина угрюмо уставилась в пол, чтобы не видеть всего этого безобразия, и едва не вскрикнула, когда ей на плечи легли чьи-то руки. На нее смотрел бритый, физиономия у него была слащаво-умильная, он привлек ее к себе и бережно обнял. Лина так обалдела от неожиданности, что даже не стала сразу вырываться. Поймала себя на ощущении, что его прикосновения чем-то даже приятны, и тут же возмутилась сама себе до глубины души. Она рывком освободилась из объятий и направилась к выходу. Ёперный театр, да пошло оно все!
- Подождите, - окликнула ее Олеся, поднялась, улыбнулась какой-то жалкой, блеклой улыбкой и сказала:
- Пойдемте вместе домой.
Они шли по березовой аллее теперь уже навстречу людскому водовороту, Лина хмурилась и кусала губу. Если открытка освобождает от сектозависимости - это здорово, но какого тогда черта полководица чувствует себя так, словно потерпела поражение на поле боя и теперь ее взяли в плен? Впереди понуро брела Олеся, хлюпая носом и то и дело поправляя очки. Лина оглянулась. Ексель-моксель! Бритый в оранжевой рубахе увязался за ними. С этой работой у нее скоро начнется паранойя. Или уже началась? Лина взяла Олесю под руку, ускорила шаг и сказала:
- У тебя такое лицо, как будто кто-то умер.
- Кто-то умер, - бесцветным голосом ответила Олеся. - Я умерла. Господь Кришна послал мне испытание, и я его не прошла.
- Тьфу ты, - фыркнула Лина.
Вдоль маленькой улочки стояли покосившиеся деревянные домики. Кривые заборы, уличные туалеты, выцветшие резные ставни пахли старым укладом жизни, слишком простым для большого города, что надвигался на тихие дворики со всех сторон, окружая их исполинами разноцветных многоэтажек. Во дворах колыхались на ветру свежие простыни, хлопали друг об друга, как крылья огромной птицы.
«На вид - ангел», - опять вспомнила Лина, и снова ей захотелось вырваться из неизвестного плена. Она с силой затянула узел шарфика (чуть себя не задушила), потом пнула пивную банку и смотрела, как та с грохотом несется по выщербленному асфальту. Ексель-моксель, шея опять чешется, спасу нет. Она подумала, что ей отчаянно не нравится именно это дурацкое задание. Две открытки, две девицы с прибамбахами - суть не в этом. Чем-то это задание терзает именно ее, Лину, что-то есть в нем ужасно неприятное и противоестественное, чего раньше она не знала о своей новой работе.
Когда они добрались домой, Лина обнаружила, что зверски проголодалась. Она хлопотала у плиты, когда на кухне появилась Олеся, с лицом еще более каменным, чем во время прогулки.
- Я же говорила, что меня бог наказал, - медленно произнесла она.
- Ну что еще? У тебя копыта выросли? - сказала Лина и чуть не прикусила себе язык: надо бы с девочкой поделикатнее.
- Фотография Анджея пропала.
Лина про себя взвыла. Со всеми этими страстями она совершенно забыла вернуть фотку на место!
- Может быть, ты сама ее куда-нибудь засунула и забыла? - спросила Лина.
- Она уже несколько месяцев лежит в одном и том же месте, - так же медленно ответила Олеся.
- Может, Ася взяла?
- Неа.
- Так. Садись, сейчас я тебя накормлю, а ты мне расскажешь, кто такой этот Анджей и чем тебе дорога его фотография.
- Анджей - это человек, которого я люблю. Но он от меня ушел. У меня есть еще фотки, на компьютере, но эта, которая пропала, лежала не просто так, а под деревом желаний. Значит, желание не сбудется, и он ко мне не вернется.
- Дорогуша, а давно ли вы расстались?
- Полгода назад.
- Поверь моему жизненному опыту, скорее на тебе женится принц Уэльский, чем этот Анджей к тебе вернется. Лучшее, что ты можешь сделать - забыть о нем.
- У нас были очень серьезные отношения. Мы с ним собирались пожениться.
Лина вздохнула. Ну да, серьезные… Чем нынче лечат душевные болезни двадцатилетних? Водку Олеся вряд ли пьет. Тут Лину осенило:
- Это из-за него ты в свою секту подалась?
- В какую секту?
- Ну эти твои харекришны.
- Это не секта, - Олеся надула губы. - И Анджей так не думал, кстати. Когда мы встречались, я уже была преданной.
- Тогда почему же вы расстались?
- Наверное, он меня разлюбил…
- Так-так. Рассказывай все по порядку.
Лина переворачивала на сковородке картошку, нарезала помидоры с огурцами и слушала Олесин рассказ. Потом Лина за обе щеки уминала свой скромный обед, а Олеся вяло ковырялась в тарелке и продолжала рассказывать. Время от времени на щеках у нее выступал сквозь мертвенную белизну румянец, а в зеленых кошачьих глазах светилась грустная улыбка.
Олеся рассказывала долго и обстоятельно, подробности Лина пропускала мимо ушей. Вовсе она не желала знать, что Анджей любит на завтрак, и какой марки он предпочитает трусы (фирменный подарочный набор к 23 февраля пробил заметную брешь в скромном студенческом бюджете Олеси). Она даже несколько устала от подобных излияний, но решила дать девочке как следует выговориться.
- Анджей пару раз приходил со мной в клуб, потом перестал. Нет, он ничего не имел против моего образа жизни. Он не мешал мне читать джапу по утрам, не пытался накормить меня мясом или убрать мой алтарь. И перед своими друзьями меня не стеснялся, - Олеся вздохнула и нацепила на вилку кусок картошки. - Как Аська умудряется жевать с этими клыками?
- Какой-то он у тебя слишком хороший, - хмыкнула Лина. - Впрочем, в твоем возрасте они все такими кажутся…
- Я так и не поняла, почему он меня бросил. Я не думала, что мы можем так разругаться из-за пустяка. Я даже ничем его не обидела, мы просто разговаривали на философские темы, а потом он забрал свои вещи и ушел.
- На философские темы? - Лина приподняла брови.
- Он спросил, чувствую ли я себя счастливой рядом с ним.
- И что ты ему сказала? - Лина подняла брови еще выше.
- Разве я могу быть счастливой?
- А почему нет? - удивилась Лина.
- Вот и он так спросил, - вздохнула Олеся. - Я ему все объяснила. Жизнь человека полна страданий, и человек не может быть счастлив здесь, в земной жизни. Но если каждый день повторять маха-мантру, которую дал нам наш господь Кришна, то в следующей жизни мы попадем в другие, райские миры, где нас ждет настоящее счастье.
Лина закатила глаза. Бедный парень! Интересно, правило почтальона - не давать советов - к этому случаю тоже относится? Она отвернулась к окну, чтобы Олеся не видела ее лица, и нахмурилась - на скамейке внизу маячила яркая оранжевая рубашка.
- Олеся, что это за тип? Ты его знаешь? - спросила она.
Олеся пожала плечами.
- Видела пару раз.
- Какого черта он торчит под нашим окном? Пойти что ли, поговорить с ним, - сказала Лина.
Хлопнула входная дверь, и они с Олесей одновременно выскочили в коридор. На пороге стояла Ася в бирюзовом костюме вроде тех, какие носят танцовщицы - полупрозрачные шаровары с поясом из монеток и топик, на плечи накинута ветровка. На голом животе засохло что-то весьма похожее на кровь, одно запястье было перевязано бинтом.
- Господи, Ася, ты попала в аварию? - бросилась к ней Олеся.
«Ага, как бы не так», - подумала Лина.
- Олеська, хочешь заработать денег прямо сейчас? - спросила Ася каким-то не своим, потухшим голосом.
- О чем ты, Ася?
- Надевай что-нибудь из моей одежды и поехали на фотосессию. Макияж я тебе на месте сделаю.
- Но я не хочу!
- Дура, что ли? Он хорошо заплатит. Фотографу нужна девушка-вампир, а не шахерезада гребаная.
- Не пойду я никуда, - надулась Олеся.
- Так, быстро одевайся, и пошли, - Ася сверлила Олесю взглядом. - Некогда мне тебя уговаривать, другого такого случая не будет.
- Я с вами! - заявила Лина.
Очень уж ей не нравился этот подозрительный «такой» случай.
- Ты-то на кой черт? - Ася покрутила пальцем у виска. - Тебя разве что в рекламе подсолнечного масла снимать. В качестве тещи.
Теперь уже надулась Лина. Ексель, и правда ведь - скоро она будет тещей. Слово-то какое противное! Анекдотичное, почти как «чукча» или «Чапаев».
- Все равно я никуда не пойду, - уперлась Олеся.
- Олеська, не раздражай меня. У меня сегодня был тяжелый день. Тебе жалко два часа времени потратить? Будут отличные снимки! Когда еще в гробу снимешься?
- В гробу?! - хором воскликнули Лина с Олесей.
То, что началось потом, Лина увидела как в замедленной съемке. Ведьмочка вцепилась Олесе в руку и в шею и поволокла ее в свою комнату, Олеся в отчаянии вырвалась, нечаянно (или специально?) подставив Асе подножку, и вот уже девчонки вместе катались по полу. Ася тянула руку к олесиному лицу, растопырив пальцы с длинными черными ногтями, Олеся пыталась увернуться, обе визжали и брыкались ногами.
Лина стояла, прижавшись к стене и спрятав руки за спину и повторяла себе, как Олеся - свою мантру: «Правило почтальона - ни во что не вмешиваться, ни во что не вмешиваться, не вмешиваться… Ексель-моксель, девчонки не убьют друг друга?» Следующая мысль, пришедшая в голову, оказалась совершенно дикой: «Ключ к открыткам - девочки дерутся?»
Когда Ася, наконец-то, дотянулась до лица Олеси и полоснула ее по щеке ногтями, та умудрилась схватить ведьмочку за топик, и та, в попытке вырваться, стукнулась головой о дверной косяк.
Ёперный театр! Лина ахнула и уже собралась разнимать девчонок, наплевав на все правила, когда распахнулась входная дверь, и в коридор ворвался давешний «знакомый» в оранжевой рубашке. Парень был здоровый, в миг оттащил Олесю и буквально всучил ее Лине в объятия, а Асю посадил у стенки и крепко схватил за запястья.
- Пусссти, козел, - шипела Ася и морщилась, словно под нос ей сунули тарелку с червями. - Пусти гад.
- Ты успокоилась? - спросил он.
- Да не буду я ее трогать, пусти.
Когда парень выпустил ее руки, Ася принялась растирать запястья и брезгливо отряхивать руки, как от грязного песка.
- Извини, что застал такую… такое… в общем, ты понял, - грустно сказала Олеся, потирая щеку.
- Ты кто такой и какого хрена сюда приперся? - проворчала Ася. - Ломятся тут всякие, за руки хватают, тебя только здесь не хватало.
- Я видел, ты на дикшу не попала, - парень обращался к Олесе, не обращая на Асю никакого внимания. - У меня на завтра место есть, хочешь, я тебе уступлю?
- А тебя мой внешний вид не смущает? - Олеся изобразила натянутую улыбку, показала клычки во всей красе.
- Причем тут твой вид? - лицо парня приняло растерянное выражение.
-Ничего ты не понимаешь. Ничего! - Олеся всхлипнула и прикрыла рот ладонью. - Не нужно мне твое место…
- Олесь, ну ты чего? Я хочу тебе помочь.
- Это твоя дикша. Твоя, понимаешь?
- Да я могу и без нее прожить, - он пожал плечами, улыбнулся, и вид у него стал какой-то придурковатый.
- И ты себя называешь преданным? - ткнула его пальцем в грудь Олеся.
- Я такой же, как ты…
- Не хочу тебя видеть, - насупилась Олеся. - И никого не хочу!
- Олеся…
- Ты что, не понял? - Ася поднялась, подошла к парню и уставилась на него в упор. - Гуляй, давай, топай отсюда.
Вид у Аси был весьма воинственный. Парень втянул голову в плечи и попятился назад. Олеся подтолкнула его к двери, он отступил и вышел, не прощаясь, только пожав плечами.
- Я ему что, нравлюсь? - недоуменно спросила Олеся, когда за парнем захлопнулась входная дверь.
- Вот придурок, - хихикнула Ася. - Нарядился… совсем как… ой не могу. Блин, а ведь Влад такой же придурок. А я-то… я-то сама! Еще тебя хотела к нему потащить…
Она хохотала до слез, и вместе с ней смеялась Олеся, только Лина хмурилась и с утроенной силой расчесывала себе шею.
Ася успокоилась и потерла шишку на затылке:
- Черт, болит.
- Ася, молоко около мяса, - сказала Олеся, облизала палец и прижала к расцарапанному лицу.
- Чего?
- Около мяса в морозилке замороженное молоко. Приложи к ушибленному месту.
- А, сейчас.
Пока Ася держала у затылка пакет с молоком, Лина помогала Олесе обработать царапину на щеке.
- Только этого мне и не хватало для полной неотразимости, - вздыхала Олеся, улыбаясь. - Аська, в следующий раз я тебе тоже рожу расцарапаю.
- Не надо ничего никому царапать, - ворчала Лина. - К тому же, ты уже украсила Асю прекрасной шишкой. Ася, ты не хочешь рассказать, что у тебя с рукой, и причем тут гроб?
- Не хочу, - буркнула Ася. - И вообще я пойду приму душ.
- Рану не намочи, - сказала Лина и вздохнула.
Что еще она могла сделать, кроме как давать бесполезные и очевидные советы, которые даже можно и советами-то не считать?
- Вам сегодня не надо племянницу навещать? - спросила Олеся.
Лина выглянула во двор - оранжевая рубашка все еще маячила на скамейке.
- Ах да, - согласилась она. - Пожалуй, схожу. Надеюсь, вы тут без меня больше ничего не учудите.
Олеся в ответ только вздохнула. Лина подождала, пока Ася скроется в ванной, а Олеся - у себя в комнате, и вышла на улицу.
Завидев Лину, парень сам поднялся ей навстречу.
- Привет! - сказала она. - Пойдем, прогуляемся?
- Пойдемте, - кивнул он.
- Тебя как звать-то?
- Нараян.
Лина оглядела его с ног до головы: не вязалось это имя с крепкой фигурой, бритой головой, да и лицом парень не ботаник - встретишь такого ночью в подворотне, будешь держаться подальше.
- Послушай, эээ…. Нараян, я так понимаю, ты не очень серьезно относишься к этой вашей секте?
- Это не секта.
Лина посмотрела на него с подозрением.
- Не верите? - улыбнулся он. - Ладно, не верьте. А что вообще такое секта? Годовая карта в фитнес-клуб - это секта? Вымогают деньги, навязывают услуги, промывают мозги, возникает привыкание - можно и сектой назвать.
- Тогда почему ты отказываешься от этой дикши, за которую у вас все готовы обе ноги продать и почку в придачу?
- Именно потому, что я отношусь ко всему вполне серьезно, для Олеси дикша значит гораздо больше, чем для меня.
- Ничего не поняла, - помотала головой Лина. - Да не суть важно. И ты здесь околачиваешься, потому что она тебе нравится. Так?
- Не совсем. Олеся мне нравится, а здесь я нахожусь, потому что чувствую, что нужен ей. С ней сейчас что-то происходит.
- Да? - Лина остановилась и прищурилась. - Ты что-нибудь знаешь об открытках?
- О каких открытках?
Лина уже почти решила, что парня подослал Эмиль Евгеньевич - проверить, как она тут работает, но вскоре поняла, что ошибается. Паранойя какая-то. Едрена матрена, до чего с-ума-сводительное задание ей на этот раз попалось!
Беседа с Нараяном оказалась неожиданно увлекательной, и Лина постепенно прониклась к нему симпатией. Рядом с этим странным парнем сумасшедший май утихомиривался, словно на него надели смирительную рубашку: птицы меняли суматошное чириканье на мелодичное пение, дети мирно играли в песочнице, и даже старушки на лавочке приветливо улыбались соседям.
- Олеся - на вид ангел, - задумчиво сказала Лина, когда они вернулись к подъезду.
- Да, - кивнул Нараян. - А вы - птица.
Ексель-моксель, и этот туда же! Ну почему птица-то?
- Мне так кажется, - улыбнулся он в ответ на ее незаданный вслух вопрос и добавил на прощание:
- Вас тоже что-то мучает, я же чувствую. Подумайте о диване.
Лина вытаращила глаза.
- Я просто иногда вижу то, что нужно другим людям. Мне кажется, вам нужно подумать о диване.
Когда Лина вернулась, на кухне она застала Асю в банном халате и полотенце на голове. Как она и ожидала, ни макияж, ни тонкие узоры хны на руках так и не смылись. На столе перед Асей лежала знакомая тетрадка, в руке она держала желтую ручку.
- Уроки учишь? - спросила Лина.
- Вроде того, - ответила Ася.
- А чего не у себя?
- Что я, не могу на кухне посидеть? Мешаю, да?
- Сиди ради бога, - пожала плечами Лина. - Как Олеся?
- Олесе весело, - хихикнула ведьмочка.
Лина заглянула в комнату к Олесе. Девушка сидела на полу и обстригала ножницами ленточки со своего дерева.
- Чего делаешь? - поинтересовалась Лина.
- Я слишком многого хочу, - отозвалась Олеся.
- Разве? - скептически спросила Лина.
- Да, - кивнула Олеся и щелкнула ножницами. - Мои желания должны исчезнуть.
- То есть, ты и дикшу больше не хочешь? - уточнила на всякий случай Лина.
- Не хочу, - ответила Олеся и снова взмахнула ножницами.
На пол спланировала, как маленький самолет, желтая бумажка.
Лине пришла в голову мысль. Она вернулась на кухню, где Ася сосредоточенно и быстро писала что-то в тетради.
- Ась, извини, что отвлекаю…
- Ну?
- Ты вроде как не страдаешь без клыков?
- А тебе-то что?
- Любопытно. Олеся так переживала из-за своей внешности, а ты вроде не очень.
- Любопытной Варваре… - Ася закусила ручку. - Хотя, впрочем, если тебе так интересно - нет, не страдаю. Даже думаю поменять кое-что в комнате. Сделаю себе эдакий восточный оазис… А может быть, вообще отсюда уеду.
Лина довольно потерла ладони и ушла к себе в комнату. Она достала карточку, по которой плыли пестрые лохматые облака.
- Да, Лина Анатольевна, - главный по открыткам вскоре отозвался телефонным звонком.
- Здравствуйте, Эмиль Евгеньевич, - сказала Лина. - Мне кажется, я знаю ключ к открыткам.
- Ну-ка, ну-ка, любопытно. А у меня тут как раз рядом одна из авторов, подождите, я включу громкую связь, - ответил он.
Ого! Одна из авторов? Сколько их всего? Ну правильно, открыток же две, значит, и авторов двое.
- Добрый вечер, - она услышала приятный женский голос.
- Я думаю, что ключ этих открыток - избавить человека от одержимости какой-нибудь сумасшедшей идеей. Кстати, мне бы для дочки такая открытка тоже не помешала.
- Что скажешь, Софья? - спросил Эмиль Евгеньевич.
- Лина Анатольевна, кому вы отдали открытки? - уточнил женский голос.
- Ту, что с ангелочком - Олесе. А с летучей мышой - Асе.
- Нет, - ответил женский голос. - К сожалению, вы ошиблись.
Ёперный театр! Лина успела чрезвычайно огорчиться, но потом переспросила:
- Но я угадала насчет ключа, правда?
- Нет, не правда, - ответила Софья. - Вы частично угадали насчет предназначения открыток, но это не ключ.
- И что теперь, - пробормотала Лина скорее сама себе, чем в телефон.
- Теперь, Лина Анатольевна, исправляйте то, что вы сделали, - сказал Эмиль Евгеньевич.
- Значит, мое задание провалено?
- Я по-прежнему жду от вас ключ, - и на том конце повесили трубку.
Лина некоторое время бестолково топталась по комнате, как курица. Он что, издевается над ней? Если она вручила открытки неправильно, значит, надо просто поменять их местами, только и всего. Открытки лежали на столе, там, где их забыли утром девчонки. Лина решительно схватила их и отправилась вручать.
Ася все еще строчила что-то в тетрадке.
- Олеся хочет поменяться с тобой открытками. Говорит, ей больше нравится та, что с луной и диваном, - сказала Лина.
- Да? - Ася приподняла брови. - А чего она сама не пришла?
- Занята, - уклончиво ответила Лина.
- Ха, интересно. А мне в голову не пришло, - Ася усмехнулась. - Давай, меняемся.
Олеся уже спала, свернувшись калачиком на своем матрасе. На полу рядом с обстриженным, голым деревом валялись цветные бумажки, желтые и красные. Лина положила черную открытку с луной и летучей мышью рядом со спящей Олесей и тихонько вышла. Теперь остается подождать до завтра. После суматошного дня и двух полубессонных ночей Лина умаялась больше, чем уставала на почте в предновогодние дни.
После ванны перед сном она решила выпить чашечку чая. На кухне никого не было, на столе лежала раскрытой знакомая тетрадка с желтой ручкой в серединке. Лина, воровато оглядываясь, подхватила тетрадку и заперлась с ней у себя в комнате.
Несмотря на сбивчивый, торопливый почерк, последнюю запись Аси она прочла быстрее, чем иную телеграмму, а потом еще раз перечитала медленно и вдумчиво.
«Мой бесценный возлюбленный… Черт, я не понимаю, к кому я теперь обращаюсь?
Начну по-другому.
Моя бесценная возлюбленная! Моя дорогая Мина, моя дорогая Ася! Я расскажу тебе, как прошел этот странный и страшный день, чтобы запомнить его навечно.
День начался с События. Такие вещи не происходят с обычными людьми, и даже с такими, как я, они никогда не случаются просто так. Судьба дала мне ясный и понятный Знак, какой нужно стать, чтобы понравиться Ему. Я даже теперь думаю, что и с Олесей меня судьба свела именно для этого, но я не сразу поняла этот намек.
Первым делом я отправилась в магазин, где обычно покупает шмотки Олеся. В сари оказалось ужасно неудобно, поэтому я выбрала полупрозрачные шаровары под цвет моего неожиданного макияжа, совершенно очаровательный топ и пояс с монетками, какие носят девушки, которые исполняют танец живота. На улице оказалось прохладно, пришлось накинуть куртку.
Я шла на встречу с Владом, и весь мир открывался мне навстречу. Пустота вокруг меня наполнялась красками и звуками, пока недоступными мне, но уже такими близкими, что осталось лишь протянуть руку. Мне улыбались собаки и посылали воздушные поцелуи цветущие березы. Со мной говорили облака, меня щекотало солнце. Я была полна предчувствий. Мой великий день пробудился внутри меня.
Когда я пришла на студию, Влад был занят с группой каких-то салаг из модельного агентства. Я решила не беспокоить его - все должно произойти, когда мы будем наедине. В соседней комнате меня уже ждал он - белый и прекрасный, из гладкого дерева, с золочеными ручками - такой, как я себе и представляла. Я достала кинжал и улеглась. Не могу вспомнить, было ли мне жестко или неудобно, я была слишком взволнована, сердце колотилось так, словно вот-вот взорвется.
Влад появился взмыленный, с уставшим лицом, обросший щетиной. Мой прекрасный, мой бесценный Влад.
- Доведут меня когда-нибудь эти дети. То есть дети-то хорошие, а вот их родители… - проворчал он.
Я поспешила закрыть глаза.
- Девушка, а вы от кого? И зачем вы в чужой гроб забрались? - от звука его голоса мурашки побежали по коже, и я не сразу поняла смысл его слов, а когда поняла, то улыбнулась про себя."
Продолжение