На вид - ангел, а лёг на диван
Первомайская сказка
Май - месяц весеннего сумасшествия. Душа трепещет, рвется на подвиги. Садоводы устремляются завоевывать грядки, ромео - покорять своих джульетт, политики, по старой памяти, - устраивать демонстрации. Всеобщее настроение передавалось и Лине, ее распирало от боевого духа. Если в обычные дни она готова была в любой момент ринуться в атаку - дай только повод, то накануне майских праздников она легко бы повела за собой целую армию.
Лина так себя и чувствовала - полководицей. Шла по двору и размышляла, есть ли вообще такое слово «полководица», или она сама его только что придумала. Полосатую сумку на колесиках она тащила за собой воинственно, как пулемет, а позади нее гордым стягом развевался пестрый шарфик - символ дела всей ее жизни. Еще полгода назад она думала, что в ее возрасте профессию уже не меняют, но тут внезапно нашлась не просто работа, а то, что можно было назвать словом из лексикона ее старшей дочки, увлеченной новомодными психологическими штучками - «предназначение».
Дочки удивлялись, зачем это маму-почтальона вдруг начали посылать в командировки, а коллеги в почтовом отделении гадали, почему она берет второй отпуск подряд. Начальница Алла Леонидовна ворчала и грозилась внеочередной отдых запретить, потому как почтальонов и так вечно не хватает, и Татьяне опять придется разрываться между двумя участками, но Лина потрясла у нее перед носом трудовым кодексом и пригрозила нажаловаться в соответствующие инстанции.
Сумасшествия вокруг Лины хватало круглый год. Если дома дочка свои трусы вешает на люстру, а будущий зять обращается к ней не иначе как «птица счастья», поневоле почувствуешь себя единственным в семье нормальным человеком. Лина частенько пытала Игоря, что за птицу этот Геракл засушенный имел ввиду. Сколько она не смотрела на себя в зеркало, ничего, кроме курицы, в голову не приходило. Приносят ли курицы счастье? Разве что на обеденный стол.
Лина в глубине души надеялась, что в «командировке» ей, наконец-то, удастся немного пожить среди нормальных, простых людей без заскоков и закидонов. Когда она добралась по адресу, и перед ней открылась дверь, все надежды разом рухнули, а боевой дух, напротив, встрепенулся, как петух при виде соперника.
- Вы к кому?
Девицу, которая появилась на пороге, Лине бы не хотелось увидеть в страшном сне. Она протерла глаза. В мае бывает хэллоуин? Новая мода среди подростков? Такое лицо не забудешь! Кошачьи глаза с вертикально поставленными зрачками и зеленой радужкой производили гипнотическое впечатление, а в нижнюю губу впивались тонкие желтоватые клычки. Поверх ажурных чулок девица носила кожаные шорты, с шеи у нее свисали какие-то зловещие штучки-дрючки. Лина втянула носом воздух и поморщилась. Пахнет как-то подозрительно… дымом, что ли?
- Это квартира или киностудия? - на всякий случай, уточнила она.
- Ну, положим, квартира, - скривилась девица. - А вам кого?
- Ты Ася или Олеся?
- Почему сразу Ася? Может быть, я Мина? - девица задрала подборок, и Лина чуть не поперхнулась - на шее, там, где пульсирует сонная артерия, у девицы красовались два шрама и несколько капель крови.
- Да вижу, что мина у тебя кислая. Но грим зачетный, - Лина вспомнила, как младшая, Настя, любит говорить: «Мама, зачетные у тебя сегодня пельмени». - Комнату сдаете?
- Не сдаем, а ищем соседку. Я же русским языком написала в объявлении: студентку без предрассудков.
- Значит, я вселяюсь.
- Не поняла? - девица оскалилась в прямом смысле слова, показывая аккуратные острые клычки, и уперлась в косяк рукой.
- Сколько будете брать со студентки?
- Пять с половиной штук.
- Я буду семь платить, - Лина нырнула под руку девицы и вкатила за собой тележку.
Та испуганно отдернулась, словно Лина была ядовитой лягушкой, из тех, к каким нельзя даже и притронуться.
- Тетка, ты чего? Ты куда прешься? Сказали же тебе - сту-дент-ка! На фиг ты нам сдалась?
- Ась, кто там? Новая соседка? - в прихожей появилась девушка в воздушных голубых шароварах и узкой маечке такого же цвета.
Лина вздохнула с облегчением: точно, у них тут какой-то маскарад или вечеринка. Если вампирка - Ася, то вторая, должно быть, Олеся.
Ася - длинная, тощая и сутулая, с выпирающими локтями и коленками, в своем черном одеянии в облипочку напоминала паучиху. И двигалась она также - рывками меняла одно положение на другое, как паук - перебежит на другое место и замирает. Щек на худом лице совсем нет - одна мертвенная белизна, тонкие губы слегка провалены внутрь.
Если от Аси невольно хотелось отвернуться, то Олесе можно было вручать каравай для встречи важных гостей - круглолицая и румяная, но в то же время стройная и подвижная, она словно была создана для ансамбля песни и пляски.
- Ты хочешь, чтобы с нами жила вот эта тетка? - спросила Ася таким тоном, каким могла бы сказать: «Ты хочешь поселить у нас в ванной черную мамбу?»
- Ася! - всплеснула руками Олеся. - Зачем ты так сразу? Давай сначала поговорим с человеком. Простите, вас как зовут?
- Лина Анатольевна. Ну что, я вселяюсь? Какая комната свободна?
- Ты как хочешь, а я с этой теткой тут беседы разводить не собираюсь. Впрочем, может оставаться, если будет платить семь с половиной штук. Пятьсот рублей мне, чтобы твою рожу здесь терпеть, понятно? - над Линой нависло бледное лицо и копна волос - неестественно черных, словно нарисованных тушью, с воткнутой посредине ярко-желтой прядкой.
Лина внутри вся вскипела. Ексель-моксель, вот бы она сейчас поставила ведьму колченогую на место! Если бы не очередное задание Эмиля Евгеньевича, ради которого она, собственно, и въезжала в эту квартиру. Одно утешало - все расходы оплачиваются.
- Доплачу пятьсот, но и ты свою рожу от меня держи подальше, - сказала Лина, собрав всю вежливость, на какую она была способна в моменты негодования.
- Деньги вперед, - заявила Ася.
- Отдать? Этой кислой мине? - уточнила Лина у Олеси.
- Да, - кивнула та. - Давайте сумку, я покажу комнату.
Олеся подхватила тележку, Лина вручила Асе деньги и двинулась следом. Черная дверь асиной комнаты захлопнулась перед носом у Лины прежде, чем та успела разглядеть детали обстановки. Лина только заметила, что внутри, несмотря на солнечный день, совсем темно. В конце коридора сквозь приоткрытую дверь тянулся сизый дымок. Олеся закатила тележку в другую комнату - ту, что была посередине, Лина вошла следом, в носу у нее сразу же засвербило, и она громко чихнула.
- Ася от денег никогда не отказывается. Она на элитный гроб копит, - сказала Олеся.
- На что?! - Лина подумала, что из-за чиха плохо расслышала.
- У нее сдвиг на почве вампиров. Она мечтает в гробу спать. Но она обычный гроб не хочет, хочет красивый, как в кино - белый, с золотыми ручками, кружевными подушками и откидывающимся верхом. А такие стоят под сто штук.
- Я решила, что у вас тут вечеринка. Маскарад.
- Она всегда такая, - улыбнулась Олеся.
«А ты?» - хотела поинтересоваться Лина, но вместо этого спросила:
- Чем у вас так пахнет? Ничего не горит?
- Это мои благовония. Вам не нравится?
- Ну отчего же… иногда хочется, чтобы в доме костерком попахивало. Опять же, пожар случится - и не заметишь по привычке.
- А я вот даже рада, что вы у нас поживете, - Олеся, кажется, не заметила иронии. - Чем вы хуже студентки? Вы же человек, прекрасная душа, с вами тоже интересно пообщаться, правда ведь?
- Да уж, со мной не соскучишься, - хохотнула Лина. - Вы с подружкой тоже до человеков уже почти дотянули. Впрочем, насчет Аси и ее прекрасной души я не уверена.
- Извините за нескромный вопрос, - продолжила Олеся. - Почему вы хотите снять комнату именно здесь? За семь с половиной тысяч можно и однушку найти, если поискать.
- У меня тут племянница в больнице лежит, - Лина махнула головой в сторону больничного корпуса, что виднелся за окном, и выпалила заранее подготовленное. - Долго будет лежать, уход нужен, а других родственников нет. Устала я мотаться через весь город каждый день. Больше никто не сдает поблизости, если только дорого очень.
- А что с вашей племянницей?
Лина метнула в девушку свой фирменный укоризненный взгляд, и та поспешила добавить:
- Конечно-конечно, это не мое дело. Но я за нее помолюсь господу нашему Кришне. Все будет хорошо, вот увидите. Если вам что-нибудь понадобится, заходите ко мне в любое время.
Олеся вышла и прикрыла за собой дверь. В комнате нестерпимо пахло пылью. На столе валялась старая газета, в глаза бросался заголовок: «Дорого небо, да надобен огород». Закружилась голова, навалилась тяжесть. Странное чувство - словно она здесь взаперти, под домашним арестом. Лина подошла к двери, дернула за ручку - открыто. Она раздвинула шторы и распахнула окно. Внутрь сразу же ворвался наступающий на пятки май - сладкий запах цветущей березы, крики играющих детей, задорное щебетание птиц. Лина уперлась локтями в подоконник и вдохнула полной грудью.
Это была лучшая работа в ее жизни и ради нее она была готова сама в гроб лечь, не то что поселиться между ведьмочкой и кришнаиткой. Девчонки такие разные - похоже, на этот раз ей, наконец-то, повезло! Первое задание Лину несколько шокировало, во время второго она чуть не умерла, и уже подумывала о том, чтобы отказаться от работы, но награда оказалась выше всяких ожиданий. Лина долго пересчитывала деньги в конверте и не верила своим глазам - обычный почтальон едва ли зарабатывал столько за год. Она уже прикинула, что одного такого гонорара вполне достаточно, чтобы устроить старшей, Ирке, шикарную свадьбу, или обеспечить младшей поступление в институт. Настя - девочка умная, готовится серьезно, но времена нынче не те, чтобы знания и светлая голова все решали.
- Лина Анатольевна, чтобы стать профессиональным скрап-почтальоном, нужен год, - сказала ей Эмиль Евгеньевич, главный по открыткам.
- Год?! - воскликнула Лина. - Ёперный театр, я думала, что уже прошла испытательный срок.
- Ну, у нас, как видите, работа не совсем обычная, поэтому и сроки другие. Это не только испытание, но и в некотором смысле учебный курс. С первыми двумя заданиями вы отлично справились. Как вам нравится наш способ обучения?
- Мда-уж, на том свете не забудешь, - подтвердила Лина. - Теперь я знаю целых три правила почтальона: ни во что не вмешиваться, не давать советов и правильно выбирать подходящий момент.
- Вообще-то это два правила, - уточнил он. - Третье вы узнаете после следующего задания.
Праздничных дней Лина теперь ждала одновременно с предвкушением и с содроганием, потому что первые два задания пришлись сначала на 14 февраля, а потом 23-е и 8-е марта. Она не удивилась, когда в следующий раз Эмиль Евгеньевич объявился накануне майских праздников.
- На этот раз у меня для вас весьма нетривиальная задачка, - сообщил он.
- Можно подумать, первые две были скучнее некуда. Да что уж там, давайте, вываливайте. За вашу зарплату я готова изобрести вечный двигатель и отправить экспедицию на Марс.
- Я вам дам две открытки, их надо будет вручить двум девушкам - Асе и Олесе.
- Ииии?
- Вам нужно почувствовать, для какой девушки предназначается каждая из открыток. Вручить их нужно одновременно. Если подберете открытки правильно, то вам станет известен ключ к этим открыткам. О нем-то вы мне и расскажете и тогда получите гонорар.
- Чего ж тут сложного? А если я по очереди попробую?
- Лина Анатольевна, это же скрап-открытки! Попадут в руки не к тому адресату - последствия могут быть самыми непредсказуемыми.
- Вот так ребус… А гонорар будет такой же, как в тот раз? - у Лины глаза загорелись.
- На этот раз да.
- А в следующие?
- А в следующий раз побольше. Потому что задание будет посложнее. Но и поинтереснее…
- Куда уж интереснее.
- Откроете, когда познакомитесь с девушками, - он протянул ей конверт.
Лина для вида поворчала немного, в глубине души умирая от любопытства. Эту работу она полюбила не только за деньги. Каждое задание было для нее как в прорубь нырнуть: поначалу страшно не хочется, зато после - душевный подъем и полное удовлетворение собой. И каждая новая открытка вроде киндер-сюрприза, которые любила когда-то младшая дочка, - никогда не угадаешь, что внутри.
Лина уселась на скрипучую софу, распечатала конверт, закусив от нетерпения губу, достала две карточки и заерзала на месте. Открытки оказались такой же противоположностью друг другу, как и девицы! На одной красовался пухленький ангелочек с прикрепленными к открытке белыми крылышками из перьев и цифрами «30» на голом пузе, выполненными странной вязью. Ангелочек порхал над полянкой и улыбался, а сверху на него светило искристыми лучами позолоченное солнышко. По нижней части открытки бежала извилистая шершавая тропинка - будто песок приклеили. С правого края внизу была прикреплена петелька из розового шнурка, вроде застежки, ни к селу, ни к городу. Вторая открытка была иссиня-черной, как волосы Аси. Яркими пятнами выделялись луна и диван. Луна, как ей полагается, была бледно-желтой и с разводами, а диван - мохнатым и ярко-зеленым, почти кислотным. Боковушки дивана украшали черные пуговки, а с его края свисала вверх ногами летучая мышь, укрывшись черными крыльями. Под диваном, наискосок от луны, красовалась лужа, в которой луна умудрялась отражаться, а из лужи вытекал отливающий серебром ручеек. Справа вверху тоже торчала еще более нелепая на этой открытке розовая петелька.
Что может быть проще? Ведьмочке - черную открытку с диваном и мышой, кришнаитке - солнечную с ангелочком. Лина вскочила и схватилась за дверную ручку, но остановилась на пороге. Не может быть, чтобы все было так просто. Или это как раз задачка на простоту, проверка - будет ли она искать мудреное решение? Как там выразился Эмиль Евгеньевич? «Вы должны почувствовать». Нет, в этих открытках определенно не все так просто. Вспомнить хотя бы картонного мальчика - такой был миленький на вид, а что потом вышло? Она закрыла дверь, спрятала открытки обратно в конверт, чтобы девчонки не наткнулись на них раньше времени, и задумалась: что-то странное было в этих открытках… что-то в них было не так, как в предыдущих, но что, ексель-моксель?
Весь вечер девицы тихо просидели в своих комнатах, даже ужинать не вышли. Лина бы, конечно, не постеснялась вломиться к любой из них, но решила дать им немного привыкнуть к себе. Она прибралась в своем новом временном жилище и достала три вещи, с которыми она чувствовала себя как дома в любом колхозе: любимые желтые тапочки, крем для вечно сухих рук и томик Зощенко. Потом вымыла на кухне горку посуды, протерла полы и отдраила ванну - пусть девчонки решат, что новая соседка будет им полезна. Остаток вечера Лина читала книжку, прислушиваясь к звукам из других комнат. Но в квартире стояла странная тишина, словно кроме нее никого и не было. Не командировка, а какое-то одиночное заключение!
Спалось Лине плохо, она полночи вертелась с боку на бок на узкой софе и тихо ругалась:
- Едрена матрена, сюда надо было со своей кроватью переехать. Чтоб придумщику этой мебелюхи вовек жить в шалаше и спать на доске с гвоздями!
В шестом часу утра хлопнула входная дверь, Лина проснулась и подумала: «Куда это они так рано?» Она повернулась на другой бок и хотела еще немного вздремнуть, но ей мешало какое-то заунывное бормотание. Лина не выдержала, встала и выглянула в коридор. Подозрительный бубнеж раздавался из дальней комнаты. Надо же, да они тут ранние пташки! Не то что ее дочки. Она на цыпочках подкралась к приоткрытой двери и просунула в щель голову.
В комнате царил утренний полумрак. Мебели почти не было - свернутый матрас с постелью сиротливо лежал в уголке на полу, низенький столик с ноутбуком явно не предполагал наличия стула. Олеся сидела на полу по-турецки, в тех же голубых шароварах, словно и не ложилась со вчерашнего дня, и перебирала четки, повторяя вслух: «Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна, Кришна, харе, харе…» Перед ней стояла единственная в комнате табуретка, а на табуретке резной деревянный поднос со странным набором предметов: фотография какого-то лысого мужика, две индийские статуэтки, горящие свечи, дымящаяся палочка и тарелка с фруктами. Лина выпучила глаза, потом тихонько постучалась и позвала девушку:
- Эй! Олеся! Утро доброе! Нельзя ли потише, спать ведь хочется!
Олеся даже не оглянулась, продолжала бубнить свое «харе». Лина вошла в комнату, тихонько потрогала девушку за плечо, но и это не произвело ровным счетом никакого эффекта.
- Уффф, - огорчилась Лина и уставилась на стену.
А на стене той же самой вязью, что на открытке - с точкой и черточкой сверху, - было выведено число «30».
- Уффф, - повторила она, вышла и прикрыла за собой дверь.
Она хотела вернуться в свою комнату, но черная дверь Аси притягивала к себе, как угощение на праздничном столе, за который еще не сели гости. Кто-то же хлопнул дверью, значит, ведьмочка ушла? Лина на всякий случай громко постучала. Никто не ответил. Она дернула ручку - заперто. Лине раньше никогда не приходило в голову тайком вламываться в чужие комнаты, однако в силу некоторых жизненных обстоятельств она умела обращаться с замками. Этот совсем простенький, открыть - нечего делать. Лина закусила губу. Нужно узнать девчонок как можно лучше, этого теперь требуют ее прямые профессиональные обязанности. А как скоро пригласит ее ведьма в свою комнату? Лина погладила черную поверхность - гладкая, не краска, как она подумала сначала, просто пленка. «Тетка, ты чего?» - вспомнила она надменный тон. Девица с ней не церемонилась.
«Одним глазком заглянуть можно», - решила Лина. Она сбегала к себе, достала из сумочки любимую отвертку с ярко-желтой ручкой, и после пары минут усиленного пыхтения дверь со скрипом поддалась.
- Как в гробу, - сказала себе Лина, когда глаза привыкли к полумраку, и хмыкнула. - В элитном гробу.
Стены комнаты давили так, что у человека с более тонкой душевной организацией мог бы возникнуть приступ клаустрофобии, приторный запах напоминал о чем-то неприятном. Детали интерьера делили комнату на ровные геометрические фигуры трех цветов: черного, белого и кроваво-алого. Окна закрывали черные бархатные шторы, свисавшие тяжелыми складками, такой же черной тканью были задрапированы половина зеркала и уголок телевизора - словно здесь готовились к поминкам. На стенах висели плакаты, глядя на которые, хотелось немедленно превратиться в маленькую девочку (чтобы можно было бояться), там и сям стояли массивные подсвечники, а на столе… с края стола свисала вверх ногами летучая мышь, совсем как живая. Лина подошла, потрогала - то ли игрушка, то ли чучело, но выглядит натурально. Фу, ну и гадость… Обстановка была дикой, но, в то же время, аккуратной и в своем роде гармоничной. «Не то, что у Ирки в комнате», - вздохнула Лина со смесью облегчения и сожаления.
В голову ей пришла идиотская мысль. Она подошла к диванчику в черно-алую клетку, дернула за ткань. Так и есть - чехол, приятный на ощупь, плюшевый. Она заглянула под него и ахнула: диван оказался кислотно-зеленого цвета, в точности такого же, как на открытке.
- Уффф, - в третий раз сказала Лина. - Ексель-моксель, да надо мной издеваются!
На столе стояла ваза, из нее с любопытством смотрели на незваную гостью розы - два роскошных темно-бордовых бутона, а рядом лежала черная тетрадка с таким же цветком на обложке. Лина раскрыла тетрадку и вздрогнула - из нее выпала желтая ручка, брякнулась об пол. Мучительно зачесалась шея - Лина некоторое время с наслаждением расчесывала кожу, потом нащупала подозрительные пупырышки. Едрена матрена, здесь у них что, зараза какая-то? Она стряхнула с себя противную мелкую дрожь и уткнулась в тетрадку.
Страницы были исписаны ровным и аккуратным почерком отличницы, иногда перемежались странными рисунками: тянулись навстречу друг другу когтистые руки, кружились над замками драконы, от хитросплетения линий кружилась голова. Перед каждой записью стояли дата и время. Дневник? Лина прочла последнюю запись.
«Мой бесценный Влад, сегодня ты снова снился мне, я опять шла на твой зов. Снова этот сон: я узнаю тебя в каждом встречном, хватаю за руку и мгновение спустя понимаю, что это не ты. Тысячи чужих рук проходят каждой ночью сквозь мои ладони, кожа моя стирается до крови от бесчисленных прикосновений, но в конце меня ждет награда. Сегодня я снова держала тебя за руку, я узнала тебя, твоя рука такая твердая и в то же время нежная… я жду. Могу только ждать. Чувствуешь ли ты меня в этом новом рождении так же, как я тебя? Я снова и снова задаю себе этот вопрос. Вчера к нам в квартиру буквально вломилась очень странная женщина. Я чувствую, от нее исходят необычные флюиды, и все думаю - не знак ли это...»
Дочитать Лина не успела, потому что услышала, как входную дверь открывают снаружи. Она пулей выскочила из комнаты, и оглушительно закашляла, чтобы не было слышно, как захлопнулась дверь в комнату и щелкнул замок.
- Тетка, справку что ли с тебя потребовать из тубдиспансера? - на пороге показалась Ася, в черном спортивном костюме со следами пота и все с теми же вампирскими штучками на лице. Узкие леггинсы подчеркивали кривизну ее тонких ног.
- Окулисту покажись, - огрызнулась Лина, у нее сил не было смотреть на кошачьи глаза ведьмочки. - Вдруг это лечится. Кстати, меня зовут Лина Анатольевна. Трудно запомнить?
- Это линзы. Дорогие, между прочим, с диоптриями, - ведьма вдруг перешла на дружелюбный тон. - Завтракать с нами будешь? Олеська скоро закончит свою харекришну.
- Буду, - Лина бы меньше удивилась, если бы девица вцепилась ей зубами в горло.
- Сейчас душ приму и пойду на кухню.
На шее у Аси болтался маленький черный плеер, из наушников слышался какой-то марш пополам с грохотом. «Музыка!» - стукнуло Лине в голову, и она чуть не подпрыгнула на месте. Во всех предыдущих открытках была ей одной слышная мелодия. А в этих двух - нету! В чем дело? Открытки бракованные, или Лина растеряла свой «скрапбукерский слух», как она его называла? Она подавила желание срочно достать визитку Эмиля Евгеньевича. «Это способ связи на крайний случай, только если возникнет вопрос жизни и смерти», - любил повторять он.
Когда Ася скрылась в ванной, и зашумел душ, Лина достала открытку с ангелочком и прокралась в комнату Олеси. Девушка все еще сидела в той же самой позе, перебирала четки и повторяла «харекришну». Лина на цыпочках вошла, тихонько села поблизости, прислонилась спиной к стене, и положила перед собой открытку. Вдруг, что-нибудь да почувствует? Как Эмиль Евгеньевич говорил.
Пустота пространства комнаты казалась фальшивой. Словно здесь, на самом деле, живет толпа студенток в таких же шароварах, и они вот-вот ворвутся сюда и улягутся спать прямо на полу, как во времена молодости Лины, во время выездов на уборку картошки.
Она переводила взгляд с цифр «30» на открытке на такие же цифры на стене и гадала, что могут значить точка и черточка сверху. На полке рядом с надписью «30» стояло причудливое искусственное деревце, на ветвях которого были повязаны разноцветные ленточки.
Мелодичное бормотание Олеси и шум льющейся воды из ванной наводили на сонный лад, не выспавшаяся Лина широко зевнула. Забраться бы сейчас обратно в постель и вздремнуть еще часок. Она обвела пальцем цифры на открытке и уставилась перед собой: белая стена превратилась в простыню и поплыла прямо на нее, как парус. Утонули в тишине голос Олеси и плеск воды, пропала из виду комната. Лина встала, ткнулась в рукой в простыню, оглянулась - повсюду только белоснежная, накрахмаленная ткань. И хорошо так: тепло и свежестью пахнет. Лина провела по простыне кончиками пальцев. Странное ощущение - словно водит рукой в воздухе и ни к чему не прикасается. Она посмотрела на ладонь, и сердце ухнуло. Руки-то наполовину и не было! Прямо из кисти, срастаясь с кожей, тянулась белоснежная ткань. С тихим противным шуршанием белое полотно медленно, но верно, миллиметр за миллиметром, поднималось вверх по руке, ползло к локтю, растворяя в себе кожу и кости. Лина попробовала взмахнуть второй рукой - куда там, то же самое. Она побежала вперед, не чувствуя рук, но вокруг не было ничего, кроме простыни, которая все не кончалась и не кончалась. Лина запыхалась, наклонилась, попыталась упереться руками в колени, чуть не упала, а скорее, чуть не кувыркнулась, потому что падать было некуда - ноги снизу затягивала все та же белоснежная, бесконечная материя.
- На вид - сущий ангел, - услышала она голос и обернулась.
Никого вокруг не было, только брякнулись перед ней, больно ударив по коленке, ножницы - старинные, тяжелые, с бабочками на ручках. Упали, подпрыгнули, воткнулись в простыню и мигом вспороли ее. Полотнище с треском разъезжалось в разные стороны, Лина ринулась за ножницами - хоть в зубы их поймать, но освободить руки, вырваться из простыни! Куда там - в ножницы словно сумасшедший таракан вселился - они взрезали ткань по замысловатой траектории, поворачивали то влево, то вправо, вычерчивали в простыне линии. Она услышала шорох за спиной, обернулась и увидела вырезанные три буквы - «АНД». Ножницы щелкнули, подпрыгнули в воздухе и кинулись прямо на Лину.
- Ааааа! Пошли вон, оглоеды ржавые, - заорала она, очнулась и увидела перед собой Олесю.
- Что с вами? - девушка сидела перед ней на коленях, во взгляде читалось беспокойство.
- Уф, кажется, я задремала. Кошмар приснился, - Лина с трудом приходила в себя, сердце все еще билось неровно.
- А что это у вас? - Олеся подняла открытку с ангелом.
- Это ничего, это так, личное, - Лина вырвала из ее рук карточку.
- Вы, наверное, мантру пришли послушать? - спросила девушка.
- А? Что?
- Маха-мантру, «Харе Кришна».
- А, ну да. Ты так хорошо ее… поешь.
- Приходите к нам в клуб на киртан. Мы там и поем, и танцуем. Будет хорошо.
- Угу. Слушай, а зачем у тебя на стене написано «30»? - задала Лина мучивший ее вопрос. - Тебе небось еще и двадцати нет.
- А, это, - улыбнулась Олеся. - Это не цифры. Это «ОМ» - священный звук, изначальная мантра. На санскрите написано.
- Ах, вот оно что, - Лина повертела в руках открытку. - Оооммм….А что такое «АНД»?
- «АНД»? - Олеся вскинула вверх брови. - Не знаю.
- Может быть, это сокращение? Анды, например. Андорра. Или Андрей?
- А это вы где прочитали?
- Я их во сне видела.
Олеся отвернулась и поднялась.
- Не знаю. Пойдемте лучше завтракать. Я вас прасадом угощу.
- Не надо мне никакого сада, - запротестовала Лина и поплелась к себе, прятать открытку.
Знак «ОМ» на стене - это раз, зеленый диван и летучая мыша - это два. «Бог троицу любит», - решила Лина. Будет третий знак - не мудрствуя лукаво, она вручит открытки их очевидным получательницам.
На кухне Лина застала неаппетитное зрелище. Ася стояла у стола, ухмыляясь и как бы между прочим показывая клычки, и облизывала кусок сырого мяса. Олеся терла под краном нож и тихонько всхлипывала, глотая слезы.
- Я же просила никогда не брать без спроса мою посуду… - круглому личику Олеси совершенно не шло обиженное выражение. - Неужели трудно предупредить?
- А что, собственно, случилось? - спросила Лина.
- Да ничего! - Ася плюхнула кусок мяса на шипящую сковородку. - Подумаешь, одолжила у нее ножик, мясо порезать. Мой затупился. Жалко ей, что ли? Я его, между прочим, помыла. Что теперь, после этого нельзя им яблоко покрошить?
- Это не яблоко! - последнее слово утонуло во всхлипе Олеси.
- А что? - Лина с подозрением уставилась на фрукт.
- Это прасад - еда, предложенная Кришне, - пояснила Олеся.
- Но жрать-то ты ее будешь! - возразила Ася.
- Ты плохо помыла ножик. На нем кровь осталась, а я уже успела начать резать. А если бы я не заметила и откусила? - причитала Олеся. - У меня скоро инициация. Я полгода готовилась!
- А причем здесь нож? - осторожно поинтересовалась Лина.
- Как причем?! Преданные не должны есть мясную пищу, это же одно из главных условий для инициации. Ася, ты могла бы просто меня попросить, неужели я бы не дала тебе нож? На, забирай, он теперь твой, я все равно не буду им больше пользоваться,- она протянула Асе нож.
- Как хочешь. Все равно никто не узнает, хоть колбасу ящиками жри, - хмыкнула Ася, плюхнула кусок мяса на сковородку и протянула. - Вкусняяяяшка. Парное, на рынке вчера купила.
- Я узнаю, - насупилась Олеся.
- Лучше б ты своему Кришне мяса предложила. Ему небось тоже человеческой еды хочется, - сказала Ася, перевернула кусок и спросила у Лины. - Ты к кому присоединишься? К обезьяноподобным поедателям груш и бананов или к нормальным людям?
- Я как-нибудь своими запасами, - Лина достала из холодильника пачку творога и упаковку кефира.
- А что можно вашей племяннице? - тихо спросила Олеся. - У нас будет праздник, я хотела ей тоже передать прасад, это особенная еда, ей даже лечить можно.
- Эээ… ну в общем, ей сейчас ничего нельзя, - выкрутилась Лина. - Она пока на капельницах.
- Жаль. Но вы все-таки узнайте, может быть, что-то можно. Хотите, я ее навещу вместе с вами?
- Нет, - помотала головой Лина, наливая кефир. - Ее сейчас пока ни до кого.
- Оставь человека в покое, - возмутилась Ася. - Вечно ты лезешь не в свое дело.
- Я просто помочь хочу, - прошептала Олеся, склонившись к Лине. - Ася вечно думает только о себе. Мне ее даже жалко, ее никто не любит, у нее и друзей-то нет.
- Я все слыш-шу. Много ты понимаешь, - прошипела Ася, терзая ножом и вилкой непрожаренный кусок мяса. - Между прочим, это невежливо, шшшептаться у меня за спиной.
- Вот если бы ты обратилась к господу нашему Кришне, - вздохнула Олеся, разрезая на четвертинки яблоко, - твоя жизнь стала бы совсем другой.
- Твой Кришна заставляет всех людей быть друг на друга похожими, - Ася брякнула вилкой по столу. - Вы все ходите табунами, поете одну и ту же хрень, жрете одну и ту же траву, придумали для себя какие-то дурацкие правила.
- Правил не так уж много, и они очень разумные.
- Вполне достаточно, чтобы твой дружок тебя бросил.
У Олеси задрожали губы, она всхлипнула, подхватила свою тарелку и выскочила из кухни.
- Зачем ты так? - укоризненно сказала Лина.
- Да переживет. Не обращай внимания, - Ася продолжала спокойно ковыряться в мясе. - У нас тут всегда весело.
На кухню прокрался первый солнечный луч. Ася поморщилась и задвинула шторку. Кожа на ее худых руках была неестественно бледной, длинные ногти покрывал черный лак.
- Ты где работаешь? - спросила она Лину.
- Я почтальон, - гордо ответила Лина.
- А, так это из-за тебя, значит, посылки мои пропадают…
Лина мысленно двинула девицу по уху, а вслух сказала:
- Ты сама-то где учишься?
- В технологическом, на дизайнера интерьеров. Еще моделью работаю, на это пока и живу. Между прочим, за мной рекламные агентства в очереди стоят.
- Памперсы для взрослых рекламируешь? - не сдержалась Лина. - Ох, нет, наверное, стоматологов и окулистов?
- Бывает, и стоматологов, - кивнула Ася и улыбнулась. - Правда, клевые зубы? На той неделе я снималась для рекламы книжного магазина, сегодня - для салона красоты буду. Они мне еще новую прическу должны сделать.
- Они бы еще лысую кошку для салона красоты сняли, - не удержалась Лина.
- Кошку не кошку, а меня уже не первый раз снимают, - ничуть не обиделась Ася.
- А зачем тебе гроб? - спросила Лина и потерла ноющую поясницу. - По-моему, кровать удобнее.
- Олеська разболтала да? - тоненькие черные брови Аси сошлись домиком. - Вот ведь, стерва. Ходит вся такая в голубеньком, на вид - чисто ангел, а чужую тайну разболтать - за нефиг делать.
- На вид - ангел, - повторила Лина и призадумалась.
Когда Ася ушла на занятия, хлопнув дверью, в комнату к Лине постучалась Олеся.
- Вот, - протянула она Лине свечку и ароматическую палочку. - Зажгите у себя.
- Зачем? - Лина вытаращила глаза.
- На всякий случай, от дурной энергии, - сказала Олеся. - Вы поосторожнее с Асей. Она меня иногда пугает…
- А зачем тогда живешь с ней? - спросила Лина.
- Так получилось. Мои родители знакомы с ее родителями, сняли нам эту квартиру на двоих. Уже за год вперед заплачено. Асины родители надеялись, что я на нее хорошо повлияю, а мои вообще не знаю, куда смотрели. Хотя полгода назад она еще не была такой… в общем, кажется, не очень-то я на нее повлияла.
Оставшись одна, Лина не стала тратить время на сожаления о том, что раньше она сроду не позволяла себе копаться в чужих вещах, и сразу же вооружилась отверткой. «Я хорошо работаю», - вокруг этого ощущения выстраивала Лина всю свою жизнь, держалась за него, как за спасательный круг. На сей раз оно послужило спусковым крючком - работа требует узнать девчонок получше, значит, все средства хороши. Не по пятам же за ними ходить - это, пожалуй, оставим на крайний случай.
В комнате Олеси отвертка не понадобилась, дверь оказалась не заперта. Лина втянула носом сладковатый запах благовоний и почесала шею ручкой отвертки. Глянула в зеркало: еперный театр, какая-то сыпь выступила! Вот ведь вредная работа. Лина огляделась. Что она, интересно, ищет? Не ангела же с открытки, в самом деле. Заглянула в шкаф, обнаружила ворох разноцветных воздушных одеяний, усыпанных блестками. Протянула руку к ящикам, остановилась, терзаемая двумя желаниями сразу - стукнуть себя по руке или как следует углубиться в недра шкафа - и, в конце концов, захлопнула дверцу. Попыталась прочитать названия книг, стоявших на полке, чуть язык не сломала.
Некоторое время Лина разглядывала украшения на искусственном деревце, потом заметила, что на бумажных ленточках что-то написано. Развернула одну красную: торопливым, прыгающим почерком было выведено: «Я и Анджей вместе». Лина в предвкушении потянулась за другой - желтенькой, как за вкусной конфетой. «Я получила дикшу», - было написано в другой бумажке. Лина привязала первую ленточку на место и тут заметила, что под деревцем что-то лежит. Она приподняла композицию (тяжеленькая оказалась), и вытащила фотографию симпатичного парня. Ага, не иначе как Анджей собственной персоной. Лина развязывала бумажки одну за другой, но везде было написано одно и то же - или про Анджея, или про загадочную «дикшу».
Отвлек ее звонок мобильника.
- Мама, - защебетал в трубке тоненький Иркин голос. - Мама, к нам на праздники едет свекровь.
- Чтооо? - охнула Лина. - Вы что, уже поженились со своим сушеным Гераклом?
- Да нет, мам, это я ее так называю просто. Надо же мне ее как-то называть, не мамой ведь?
- Едрена матрена, а имя-отчество есть у этой, гхым, мадам?
- Я не запомнила. Мам, ну надо принять ее по высшему разряду, ты ведь успеешь вернуться из своей командировки?
- Не знаю, Ир, я тут себе не начальник, - отмахнулась Лина.
- Ну дай с твоим начальником поговорить.
- Нет у меня никого! Сколько раз тебе говорить, - проворчала Лина.
Ирка вбила себе в голову, что Лина встречается с мужчиной, но не хочет говорить об этом дочерям.
- Мам, ну ты обещаешь мне, что придумаешь что-нибудь? Ты же у меня найдешь выход, я тебя знаю.
- Посмотрим, - ответила Лина. - Ты хотя бы трусы свои уберешь с люстры?
- Уже убрала! - отрапортовала Ирка. - И все остальное - тоже! Начиная с плаката на входной двери и заканчивая подписью на унитазном ершике.
- Тьфу на тебя, - выругалась Лина и нажала «отбой».
Лина вскипятилась так, что впору было пару из ушей пойти. Свекровь! Ексель-моксель, она годами не могла заставить дочь привести в порядок квартиру, а тут является какая-то мадам, дочь мигом перевоспитывается, да еще и требует встречу по первому разряду?! Она принялась привязывать бумажки обратно на дерево, скручивая их со всей силы, словно это они отвечали за ее семейную жизнь. Интересно, свекровь вся в сыночка, тоже на туалетного утенка похожа? Или на утицу? Две птицы - «утица» и «полководица», - подумала Лина и расхохоталась. К желтому тапку прилипла какая-то бумажка. Лина, не глядя, подняла ногу, дернула за листок, и только когда услышала треск рвущейся бумаги, похолодела - еперный театр, это же фотография! Она подняла снимок - разорвано пополам, аккурат по носу. И что теперь делать? Заклеить с обратной стороны скотчем? Украсть фотку?
Продолжение
"Случай в конверте" - первая сказка про почтальоншу Лину
"Слава одноногому Буратино" - вторая сказка про почтальоншу Лину
Спасибо за рисунок geheimnisvolle.
Май - месяц весеннего сумасшествия. Душа трепещет, рвется на подвиги. Садоводы устремляются завоевывать грядки, ромео - покорять своих джульетт, политики, по старой памяти, - устраивать демонстрации. Всеобщее настроение передавалось и Лине, ее распирало от боевого духа. Если в обычные дни она готова была в любой момент ринуться в атаку - дай только повод, то накануне майских праздников она легко бы повела за собой целую армию.
Лина так себя и чувствовала - полководицей. Шла по двору и размышляла, есть ли вообще такое слово «полководица», или она сама его только что придумала. Полосатую сумку на колесиках она тащила за собой воинственно, как пулемет, а позади нее гордым стягом развевался пестрый шарфик - символ дела всей ее жизни. Еще полгода назад она думала, что в ее возрасте профессию уже не меняют, но тут внезапно нашлась не просто работа, а то, что можно было назвать словом из лексикона ее старшей дочки, увлеченной новомодными психологическими штучками - «предназначение».
Дочки удивлялись, зачем это маму-почтальона вдруг начали посылать в командировки, а коллеги в почтовом отделении гадали, почему она берет второй отпуск подряд. Начальница Алла Леонидовна ворчала и грозилась внеочередной отдых запретить, потому как почтальонов и так вечно не хватает, и Татьяне опять придется разрываться между двумя участками, но Лина потрясла у нее перед носом трудовым кодексом и пригрозила нажаловаться в соответствующие инстанции.
Сумасшествия вокруг Лины хватало круглый год. Если дома дочка свои трусы вешает на люстру, а будущий зять обращается к ней не иначе как «птица счастья», поневоле почувствуешь себя единственным в семье нормальным человеком. Лина частенько пытала Игоря, что за птицу этот Геракл засушенный имел ввиду. Сколько она не смотрела на себя в зеркало, ничего, кроме курицы, в голову не приходило. Приносят ли курицы счастье? Разве что на обеденный стол.
Лина в глубине души надеялась, что в «командировке» ей, наконец-то, удастся немного пожить среди нормальных, простых людей без заскоков и закидонов. Когда она добралась по адресу, и перед ней открылась дверь, все надежды разом рухнули, а боевой дух, напротив, встрепенулся, как петух при виде соперника.
- Вы к кому?
Девицу, которая появилась на пороге, Лине бы не хотелось увидеть в страшном сне. Она протерла глаза. В мае бывает хэллоуин? Новая мода среди подростков? Такое лицо не забудешь! Кошачьи глаза с вертикально поставленными зрачками и зеленой радужкой производили гипнотическое впечатление, а в нижнюю губу впивались тонкие желтоватые клычки. Поверх ажурных чулок девица носила кожаные шорты, с шеи у нее свисали какие-то зловещие штучки-дрючки. Лина втянула носом воздух и поморщилась. Пахнет как-то подозрительно… дымом, что ли?
- Это квартира или киностудия? - на всякий случай, уточнила она.
- Ну, положим, квартира, - скривилась девица. - А вам кого?
- Ты Ася или Олеся?
- Почему сразу Ася? Может быть, я Мина? - девица задрала подборок, и Лина чуть не поперхнулась - на шее, там, где пульсирует сонная артерия, у девицы красовались два шрама и несколько капель крови.
- Да вижу, что мина у тебя кислая. Но грим зачетный, - Лина вспомнила, как младшая, Настя, любит говорить: «Мама, зачетные у тебя сегодня пельмени». - Комнату сдаете?
- Не сдаем, а ищем соседку. Я же русским языком написала в объявлении: студентку без предрассудков.
- Значит, я вселяюсь.
- Не поняла? - девица оскалилась в прямом смысле слова, показывая аккуратные острые клычки, и уперлась в косяк рукой.
- Сколько будете брать со студентки?
- Пять с половиной штук.
- Я буду семь платить, - Лина нырнула под руку девицы и вкатила за собой тележку.
Та испуганно отдернулась, словно Лина была ядовитой лягушкой, из тех, к каким нельзя даже и притронуться.
- Тетка, ты чего? Ты куда прешься? Сказали же тебе - сту-дент-ка! На фиг ты нам сдалась?
- Ась, кто там? Новая соседка? - в прихожей появилась девушка в воздушных голубых шароварах и узкой маечке такого же цвета.
Лина вздохнула с облегчением: точно, у них тут какой-то маскарад или вечеринка. Если вампирка - Ася, то вторая, должно быть, Олеся.
Ася - длинная, тощая и сутулая, с выпирающими локтями и коленками, в своем черном одеянии в облипочку напоминала паучиху. И двигалась она также - рывками меняла одно положение на другое, как паук - перебежит на другое место и замирает. Щек на худом лице совсем нет - одна мертвенная белизна, тонкие губы слегка провалены внутрь.
Если от Аси невольно хотелось отвернуться, то Олесе можно было вручать каравай для встречи важных гостей - круглолицая и румяная, но в то же время стройная и подвижная, она словно была создана для ансамбля песни и пляски.
- Ты хочешь, чтобы с нами жила вот эта тетка? - спросила Ася таким тоном, каким могла бы сказать: «Ты хочешь поселить у нас в ванной черную мамбу?»
- Ася! - всплеснула руками Олеся. - Зачем ты так сразу? Давай сначала поговорим с человеком. Простите, вас как зовут?
- Лина Анатольевна. Ну что, я вселяюсь? Какая комната свободна?
- Ты как хочешь, а я с этой теткой тут беседы разводить не собираюсь. Впрочем, может оставаться, если будет платить семь с половиной штук. Пятьсот рублей мне, чтобы твою рожу здесь терпеть, понятно? - над Линой нависло бледное лицо и копна волос - неестественно черных, словно нарисованных тушью, с воткнутой посредине ярко-желтой прядкой.
Лина внутри вся вскипела. Ексель-моксель, вот бы она сейчас поставила ведьму колченогую на место! Если бы не очередное задание Эмиля Евгеньевича, ради которого она, собственно, и въезжала в эту квартиру. Одно утешало - все расходы оплачиваются.
- Доплачу пятьсот, но и ты свою рожу от меня держи подальше, - сказала Лина, собрав всю вежливость, на какую она была способна в моменты негодования.
- Деньги вперед, - заявила Ася.
- Отдать? Этой кислой мине? - уточнила Лина у Олеси.
- Да, - кивнула та. - Давайте сумку, я покажу комнату.
Олеся подхватила тележку, Лина вручила Асе деньги и двинулась следом. Черная дверь асиной комнаты захлопнулась перед носом у Лины прежде, чем та успела разглядеть детали обстановки. Лина только заметила, что внутри, несмотря на солнечный день, совсем темно. В конце коридора сквозь приоткрытую дверь тянулся сизый дымок. Олеся закатила тележку в другую комнату - ту, что была посередине, Лина вошла следом, в носу у нее сразу же засвербило, и она громко чихнула.
- Ася от денег никогда не отказывается. Она на элитный гроб копит, - сказала Олеся.
- На что?! - Лина подумала, что из-за чиха плохо расслышала.
- У нее сдвиг на почве вампиров. Она мечтает в гробу спать. Но она обычный гроб не хочет, хочет красивый, как в кино - белый, с золотыми ручками, кружевными подушками и откидывающимся верхом. А такие стоят под сто штук.
- Я решила, что у вас тут вечеринка. Маскарад.
- Она всегда такая, - улыбнулась Олеся.
«А ты?» - хотела поинтересоваться Лина, но вместо этого спросила:
- Чем у вас так пахнет? Ничего не горит?
- Это мои благовония. Вам не нравится?
- Ну отчего же… иногда хочется, чтобы в доме костерком попахивало. Опять же, пожар случится - и не заметишь по привычке.
- А я вот даже рада, что вы у нас поживете, - Олеся, кажется, не заметила иронии. - Чем вы хуже студентки? Вы же человек, прекрасная душа, с вами тоже интересно пообщаться, правда ведь?
- Да уж, со мной не соскучишься, - хохотнула Лина. - Вы с подружкой тоже до человеков уже почти дотянули. Впрочем, насчет Аси и ее прекрасной души я не уверена.
- Извините за нескромный вопрос, - продолжила Олеся. - Почему вы хотите снять комнату именно здесь? За семь с половиной тысяч можно и однушку найти, если поискать.
- У меня тут племянница в больнице лежит, - Лина махнула головой в сторону больничного корпуса, что виднелся за окном, и выпалила заранее подготовленное. - Долго будет лежать, уход нужен, а других родственников нет. Устала я мотаться через весь город каждый день. Больше никто не сдает поблизости, если только дорого очень.
- А что с вашей племянницей?
Лина метнула в девушку свой фирменный укоризненный взгляд, и та поспешила добавить:
- Конечно-конечно, это не мое дело. Но я за нее помолюсь господу нашему Кришне. Все будет хорошо, вот увидите. Если вам что-нибудь понадобится, заходите ко мне в любое время.
Олеся вышла и прикрыла за собой дверь. В комнате нестерпимо пахло пылью. На столе валялась старая газета, в глаза бросался заголовок: «Дорого небо, да надобен огород». Закружилась голова, навалилась тяжесть. Странное чувство - словно она здесь взаперти, под домашним арестом. Лина подошла к двери, дернула за ручку - открыто. Она раздвинула шторы и распахнула окно. Внутрь сразу же ворвался наступающий на пятки май - сладкий запах цветущей березы, крики играющих детей, задорное щебетание птиц. Лина уперлась локтями в подоконник и вдохнула полной грудью.
Это была лучшая работа в ее жизни и ради нее она была готова сама в гроб лечь, не то что поселиться между ведьмочкой и кришнаиткой. Девчонки такие разные - похоже, на этот раз ей, наконец-то, повезло! Первое задание Лину несколько шокировало, во время второго она чуть не умерла, и уже подумывала о том, чтобы отказаться от работы, но награда оказалась выше всяких ожиданий. Лина долго пересчитывала деньги в конверте и не верила своим глазам - обычный почтальон едва ли зарабатывал столько за год. Она уже прикинула, что одного такого гонорара вполне достаточно, чтобы устроить старшей, Ирке, шикарную свадьбу, или обеспечить младшей поступление в институт. Настя - девочка умная, готовится серьезно, но времена нынче не те, чтобы знания и светлая голова все решали.
- Лина Анатольевна, чтобы стать профессиональным скрап-почтальоном, нужен год, - сказала ей Эмиль Евгеньевич, главный по открыткам.
- Год?! - воскликнула Лина. - Ёперный театр, я думала, что уже прошла испытательный срок.
- Ну, у нас, как видите, работа не совсем обычная, поэтому и сроки другие. Это не только испытание, но и в некотором смысле учебный курс. С первыми двумя заданиями вы отлично справились. Как вам нравится наш способ обучения?
- Мда-уж, на том свете не забудешь, - подтвердила Лина. - Теперь я знаю целых три правила почтальона: ни во что не вмешиваться, не давать советов и правильно выбирать подходящий момент.
- Вообще-то это два правила, - уточнил он. - Третье вы узнаете после следующего задания.
Праздничных дней Лина теперь ждала одновременно с предвкушением и с содроганием, потому что первые два задания пришлись сначала на 14 февраля, а потом 23-е и 8-е марта. Она не удивилась, когда в следующий раз Эмиль Евгеньевич объявился накануне майских праздников.
- На этот раз у меня для вас весьма нетривиальная задачка, - сообщил он.
- Можно подумать, первые две были скучнее некуда. Да что уж там, давайте, вываливайте. За вашу зарплату я готова изобрести вечный двигатель и отправить экспедицию на Марс.
- Я вам дам две открытки, их надо будет вручить двум девушкам - Асе и Олесе.
- Ииии?
- Вам нужно почувствовать, для какой девушки предназначается каждая из открыток. Вручить их нужно одновременно. Если подберете открытки правильно, то вам станет известен ключ к этим открыткам. О нем-то вы мне и расскажете и тогда получите гонорар.
- Чего ж тут сложного? А если я по очереди попробую?
- Лина Анатольевна, это же скрап-открытки! Попадут в руки не к тому адресату - последствия могут быть самыми непредсказуемыми.
- Вот так ребус… А гонорар будет такой же, как в тот раз? - у Лины глаза загорелись.
- На этот раз да.
- А в следующие?
- А в следующий раз побольше. Потому что задание будет посложнее. Но и поинтереснее…
- Куда уж интереснее.
- Откроете, когда познакомитесь с девушками, - он протянул ей конверт.
Лина для вида поворчала немного, в глубине души умирая от любопытства. Эту работу она полюбила не только за деньги. Каждое задание было для нее как в прорубь нырнуть: поначалу страшно не хочется, зато после - душевный подъем и полное удовлетворение собой. И каждая новая открытка вроде киндер-сюрприза, которые любила когда-то младшая дочка, - никогда не угадаешь, что внутри.
Лина уселась на скрипучую софу, распечатала конверт, закусив от нетерпения губу, достала две карточки и заерзала на месте. Открытки оказались такой же противоположностью друг другу, как и девицы! На одной красовался пухленький ангелочек с прикрепленными к открытке белыми крылышками из перьев и цифрами «30» на голом пузе, выполненными странной вязью. Ангелочек порхал над полянкой и улыбался, а сверху на него светило искристыми лучами позолоченное солнышко. По нижней части открытки бежала извилистая шершавая тропинка - будто песок приклеили. С правого края внизу была прикреплена петелька из розового шнурка, вроде застежки, ни к селу, ни к городу. Вторая открытка была иссиня-черной, как волосы Аси. Яркими пятнами выделялись луна и диван. Луна, как ей полагается, была бледно-желтой и с разводами, а диван - мохнатым и ярко-зеленым, почти кислотным. Боковушки дивана украшали черные пуговки, а с его края свисала вверх ногами летучая мышь, укрывшись черными крыльями. Под диваном, наискосок от луны, красовалась лужа, в которой луна умудрялась отражаться, а из лужи вытекал отливающий серебром ручеек. Справа вверху тоже торчала еще более нелепая на этой открытке розовая петелька.
Что может быть проще? Ведьмочке - черную открытку с диваном и мышой, кришнаитке - солнечную с ангелочком. Лина вскочила и схватилась за дверную ручку, но остановилась на пороге. Не может быть, чтобы все было так просто. Или это как раз задачка на простоту, проверка - будет ли она искать мудреное решение? Как там выразился Эмиль Евгеньевич? «Вы должны почувствовать». Нет, в этих открытках определенно не все так просто. Вспомнить хотя бы картонного мальчика - такой был миленький на вид, а что потом вышло? Она закрыла дверь, спрятала открытки обратно в конверт, чтобы девчонки не наткнулись на них раньше времени, и задумалась: что-то странное было в этих открытках… что-то в них было не так, как в предыдущих, но что, ексель-моксель?
Весь вечер девицы тихо просидели в своих комнатах, даже ужинать не вышли. Лина бы, конечно, не постеснялась вломиться к любой из них, но решила дать им немного привыкнуть к себе. Она прибралась в своем новом временном жилище и достала три вещи, с которыми она чувствовала себя как дома в любом колхозе: любимые желтые тапочки, крем для вечно сухих рук и томик Зощенко. Потом вымыла на кухне горку посуды, протерла полы и отдраила ванну - пусть девчонки решат, что новая соседка будет им полезна. Остаток вечера Лина читала книжку, прислушиваясь к звукам из других комнат. Но в квартире стояла странная тишина, словно кроме нее никого и не было. Не командировка, а какое-то одиночное заключение!
Спалось Лине плохо, она полночи вертелась с боку на бок на узкой софе и тихо ругалась:
- Едрена матрена, сюда надо было со своей кроватью переехать. Чтоб придумщику этой мебелюхи вовек жить в шалаше и спать на доске с гвоздями!
В шестом часу утра хлопнула входная дверь, Лина проснулась и подумала: «Куда это они так рано?» Она повернулась на другой бок и хотела еще немного вздремнуть, но ей мешало какое-то заунывное бормотание. Лина не выдержала, встала и выглянула в коридор. Подозрительный бубнеж раздавался из дальней комнаты. Надо же, да они тут ранние пташки! Не то что ее дочки. Она на цыпочках подкралась к приоткрытой двери и просунула в щель голову.
В комнате царил утренний полумрак. Мебели почти не было - свернутый матрас с постелью сиротливо лежал в уголке на полу, низенький столик с ноутбуком явно не предполагал наличия стула. Олеся сидела на полу по-турецки, в тех же голубых шароварах, словно и не ложилась со вчерашнего дня, и перебирала четки, повторяя вслух: «Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна, Кришна, харе, харе…» Перед ней стояла единственная в комнате табуретка, а на табуретке резной деревянный поднос со странным набором предметов: фотография какого-то лысого мужика, две индийские статуэтки, горящие свечи, дымящаяся палочка и тарелка с фруктами. Лина выпучила глаза, потом тихонько постучалась и позвала девушку:
- Эй! Олеся! Утро доброе! Нельзя ли потише, спать ведь хочется!
Олеся даже не оглянулась, продолжала бубнить свое «харе». Лина вошла в комнату, тихонько потрогала девушку за плечо, но и это не произвело ровным счетом никакого эффекта.
- Уффф, - огорчилась Лина и уставилась на стену.
А на стене той же самой вязью, что на открытке - с точкой и черточкой сверху, - было выведено число «30».
- Уффф, - повторила она, вышла и прикрыла за собой дверь.
Она хотела вернуться в свою комнату, но черная дверь Аси притягивала к себе, как угощение на праздничном столе, за который еще не сели гости. Кто-то же хлопнул дверью, значит, ведьмочка ушла? Лина на всякий случай громко постучала. Никто не ответил. Она дернула ручку - заперто. Лине раньше никогда не приходило в голову тайком вламываться в чужие комнаты, однако в силу некоторых жизненных обстоятельств она умела обращаться с замками. Этот совсем простенький, открыть - нечего делать. Лина закусила губу. Нужно узнать девчонок как можно лучше, этого теперь требуют ее прямые профессиональные обязанности. А как скоро пригласит ее ведьма в свою комнату? Лина погладила черную поверхность - гладкая, не краска, как она подумала сначала, просто пленка. «Тетка, ты чего?» - вспомнила она надменный тон. Девица с ней не церемонилась.
«Одним глазком заглянуть можно», - решила Лина. Она сбегала к себе, достала из сумочки любимую отвертку с ярко-желтой ручкой, и после пары минут усиленного пыхтения дверь со скрипом поддалась.
- Как в гробу, - сказала себе Лина, когда глаза привыкли к полумраку, и хмыкнула. - В элитном гробу.
Стены комнаты давили так, что у человека с более тонкой душевной организацией мог бы возникнуть приступ клаустрофобии, приторный запах напоминал о чем-то неприятном. Детали интерьера делили комнату на ровные геометрические фигуры трех цветов: черного, белого и кроваво-алого. Окна закрывали черные бархатные шторы, свисавшие тяжелыми складками, такой же черной тканью были задрапированы половина зеркала и уголок телевизора - словно здесь готовились к поминкам. На стенах висели плакаты, глядя на которые, хотелось немедленно превратиться в маленькую девочку (чтобы можно было бояться), там и сям стояли массивные подсвечники, а на столе… с края стола свисала вверх ногами летучая мышь, совсем как живая. Лина подошла, потрогала - то ли игрушка, то ли чучело, но выглядит натурально. Фу, ну и гадость… Обстановка была дикой, но, в то же время, аккуратной и в своем роде гармоничной. «Не то, что у Ирки в комнате», - вздохнула Лина со смесью облегчения и сожаления.
В голову ей пришла идиотская мысль. Она подошла к диванчику в черно-алую клетку, дернула за ткань. Так и есть - чехол, приятный на ощупь, плюшевый. Она заглянула под него и ахнула: диван оказался кислотно-зеленого цвета, в точности такого же, как на открытке.
- Уффф, - в третий раз сказала Лина. - Ексель-моксель, да надо мной издеваются!
На столе стояла ваза, из нее с любопытством смотрели на незваную гостью розы - два роскошных темно-бордовых бутона, а рядом лежала черная тетрадка с таким же цветком на обложке. Лина раскрыла тетрадку и вздрогнула - из нее выпала желтая ручка, брякнулась об пол. Мучительно зачесалась шея - Лина некоторое время с наслаждением расчесывала кожу, потом нащупала подозрительные пупырышки. Едрена матрена, здесь у них что, зараза какая-то? Она стряхнула с себя противную мелкую дрожь и уткнулась в тетрадку.
Страницы были исписаны ровным и аккуратным почерком отличницы, иногда перемежались странными рисунками: тянулись навстречу друг другу когтистые руки, кружились над замками драконы, от хитросплетения линий кружилась голова. Перед каждой записью стояли дата и время. Дневник? Лина прочла последнюю запись.
«Мой бесценный Влад, сегодня ты снова снился мне, я опять шла на твой зов. Снова этот сон: я узнаю тебя в каждом встречном, хватаю за руку и мгновение спустя понимаю, что это не ты. Тысячи чужих рук проходят каждой ночью сквозь мои ладони, кожа моя стирается до крови от бесчисленных прикосновений, но в конце меня ждет награда. Сегодня я снова держала тебя за руку, я узнала тебя, твоя рука такая твердая и в то же время нежная… я жду. Могу только ждать. Чувствуешь ли ты меня в этом новом рождении так же, как я тебя? Я снова и снова задаю себе этот вопрос. Вчера к нам в квартиру буквально вломилась очень странная женщина. Я чувствую, от нее исходят необычные флюиды, и все думаю - не знак ли это...»
Дочитать Лина не успела, потому что услышала, как входную дверь открывают снаружи. Она пулей выскочила из комнаты, и оглушительно закашляла, чтобы не было слышно, как захлопнулась дверь в комнату и щелкнул замок.
- Тетка, справку что ли с тебя потребовать из тубдиспансера? - на пороге показалась Ася, в черном спортивном костюме со следами пота и все с теми же вампирскими штучками на лице. Узкие леггинсы подчеркивали кривизну ее тонких ног.
- Окулисту покажись, - огрызнулась Лина, у нее сил не было смотреть на кошачьи глаза ведьмочки. - Вдруг это лечится. Кстати, меня зовут Лина Анатольевна. Трудно запомнить?
- Это линзы. Дорогие, между прочим, с диоптриями, - ведьма вдруг перешла на дружелюбный тон. - Завтракать с нами будешь? Олеська скоро закончит свою харекришну.
- Буду, - Лина бы меньше удивилась, если бы девица вцепилась ей зубами в горло.
- Сейчас душ приму и пойду на кухню.
На шее у Аси болтался маленький черный плеер, из наушников слышался какой-то марш пополам с грохотом. «Музыка!» - стукнуло Лине в голову, и она чуть не подпрыгнула на месте. Во всех предыдущих открытках была ей одной слышная мелодия. А в этих двух - нету! В чем дело? Открытки бракованные, или Лина растеряла свой «скрапбукерский слух», как она его называла? Она подавила желание срочно достать визитку Эмиля Евгеньевича. «Это способ связи на крайний случай, только если возникнет вопрос жизни и смерти», - любил повторять он.
Когда Ася скрылась в ванной, и зашумел душ, Лина достала открытку с ангелочком и прокралась в комнату Олеси. Девушка все еще сидела в той же самой позе, перебирала четки и повторяла «харекришну». Лина на цыпочках вошла, тихонько села поблизости, прислонилась спиной к стене, и положила перед собой открытку. Вдруг, что-нибудь да почувствует? Как Эмиль Евгеньевич говорил.
Пустота пространства комнаты казалась фальшивой. Словно здесь, на самом деле, живет толпа студенток в таких же шароварах, и они вот-вот ворвутся сюда и улягутся спать прямо на полу, как во времена молодости Лины, во время выездов на уборку картошки.
Она переводила взгляд с цифр «30» на открытке на такие же цифры на стене и гадала, что могут значить точка и черточка сверху. На полке рядом с надписью «30» стояло причудливое искусственное деревце, на ветвях которого были повязаны разноцветные ленточки.
Мелодичное бормотание Олеси и шум льющейся воды из ванной наводили на сонный лад, не выспавшаяся Лина широко зевнула. Забраться бы сейчас обратно в постель и вздремнуть еще часок. Она обвела пальцем цифры на открытке и уставилась перед собой: белая стена превратилась в простыню и поплыла прямо на нее, как парус. Утонули в тишине голос Олеси и плеск воды, пропала из виду комната. Лина встала, ткнулась в рукой в простыню, оглянулась - повсюду только белоснежная, накрахмаленная ткань. И хорошо так: тепло и свежестью пахнет. Лина провела по простыне кончиками пальцев. Странное ощущение - словно водит рукой в воздухе и ни к чему не прикасается. Она посмотрела на ладонь, и сердце ухнуло. Руки-то наполовину и не было! Прямо из кисти, срастаясь с кожей, тянулась белоснежная ткань. С тихим противным шуршанием белое полотно медленно, но верно, миллиметр за миллиметром, поднималось вверх по руке, ползло к локтю, растворяя в себе кожу и кости. Лина попробовала взмахнуть второй рукой - куда там, то же самое. Она побежала вперед, не чувствуя рук, но вокруг не было ничего, кроме простыни, которая все не кончалась и не кончалась. Лина запыхалась, наклонилась, попыталась упереться руками в колени, чуть не упала, а скорее, чуть не кувыркнулась, потому что падать было некуда - ноги снизу затягивала все та же белоснежная, бесконечная материя.
- На вид - сущий ангел, - услышала она голос и обернулась.
Никого вокруг не было, только брякнулись перед ней, больно ударив по коленке, ножницы - старинные, тяжелые, с бабочками на ручках. Упали, подпрыгнули, воткнулись в простыню и мигом вспороли ее. Полотнище с треском разъезжалось в разные стороны, Лина ринулась за ножницами - хоть в зубы их поймать, но освободить руки, вырваться из простыни! Куда там - в ножницы словно сумасшедший таракан вселился - они взрезали ткань по замысловатой траектории, поворачивали то влево, то вправо, вычерчивали в простыне линии. Она услышала шорох за спиной, обернулась и увидела вырезанные три буквы - «АНД». Ножницы щелкнули, подпрыгнули в воздухе и кинулись прямо на Лину.
- Ааааа! Пошли вон, оглоеды ржавые, - заорала она, очнулась и увидела перед собой Олесю.
- Что с вами? - девушка сидела перед ней на коленях, во взгляде читалось беспокойство.
- Уф, кажется, я задремала. Кошмар приснился, - Лина с трудом приходила в себя, сердце все еще билось неровно.
- А что это у вас? - Олеся подняла открытку с ангелом.
- Это ничего, это так, личное, - Лина вырвала из ее рук карточку.
- Вы, наверное, мантру пришли послушать? - спросила девушка.
- А? Что?
- Маха-мантру, «Харе Кришна».
- А, ну да. Ты так хорошо ее… поешь.
- Приходите к нам в клуб на киртан. Мы там и поем, и танцуем. Будет хорошо.
- Угу. Слушай, а зачем у тебя на стене написано «30»? - задала Лина мучивший ее вопрос. - Тебе небось еще и двадцати нет.
- А, это, - улыбнулась Олеся. - Это не цифры. Это «ОМ» - священный звук, изначальная мантра. На санскрите написано.
- Ах, вот оно что, - Лина повертела в руках открытку. - Оооммм….А что такое «АНД»?
- «АНД»? - Олеся вскинула вверх брови. - Не знаю.
- Может быть, это сокращение? Анды, например. Андорра. Или Андрей?
- А это вы где прочитали?
- Я их во сне видела.
Олеся отвернулась и поднялась.
- Не знаю. Пойдемте лучше завтракать. Я вас прасадом угощу.
- Не надо мне никакого сада, - запротестовала Лина и поплелась к себе, прятать открытку.
Знак «ОМ» на стене - это раз, зеленый диван и летучая мыша - это два. «Бог троицу любит», - решила Лина. Будет третий знак - не мудрствуя лукаво, она вручит открытки их очевидным получательницам.
На кухне Лина застала неаппетитное зрелище. Ася стояла у стола, ухмыляясь и как бы между прочим показывая клычки, и облизывала кусок сырого мяса. Олеся терла под краном нож и тихонько всхлипывала, глотая слезы.
- Я же просила никогда не брать без спроса мою посуду… - круглому личику Олеси совершенно не шло обиженное выражение. - Неужели трудно предупредить?
- А что, собственно, случилось? - спросила Лина.
- Да ничего! - Ася плюхнула кусок мяса на шипящую сковородку. - Подумаешь, одолжила у нее ножик, мясо порезать. Мой затупился. Жалко ей, что ли? Я его, между прочим, помыла. Что теперь, после этого нельзя им яблоко покрошить?
- Это не яблоко! - последнее слово утонуло во всхлипе Олеси.
- А что? - Лина с подозрением уставилась на фрукт.
- Это прасад - еда, предложенная Кришне, - пояснила Олеся.
- Но жрать-то ты ее будешь! - возразила Ася.
- Ты плохо помыла ножик. На нем кровь осталась, а я уже успела начать резать. А если бы я не заметила и откусила? - причитала Олеся. - У меня скоро инициация. Я полгода готовилась!
- А причем здесь нож? - осторожно поинтересовалась Лина.
- Как причем?! Преданные не должны есть мясную пищу, это же одно из главных условий для инициации. Ася, ты могла бы просто меня попросить, неужели я бы не дала тебе нож? На, забирай, он теперь твой, я все равно не буду им больше пользоваться,- она протянула Асе нож.
- Как хочешь. Все равно никто не узнает, хоть колбасу ящиками жри, - хмыкнула Ася, плюхнула кусок мяса на сковородку и протянула. - Вкусняяяяшка. Парное, на рынке вчера купила.
- Я узнаю, - насупилась Олеся.
- Лучше б ты своему Кришне мяса предложила. Ему небось тоже человеческой еды хочется, - сказала Ася, перевернула кусок и спросила у Лины. - Ты к кому присоединишься? К обезьяноподобным поедателям груш и бананов или к нормальным людям?
- Я как-нибудь своими запасами, - Лина достала из холодильника пачку творога и упаковку кефира.
- А что можно вашей племяннице? - тихо спросила Олеся. - У нас будет праздник, я хотела ей тоже передать прасад, это особенная еда, ей даже лечить можно.
- Эээ… ну в общем, ей сейчас ничего нельзя, - выкрутилась Лина. - Она пока на капельницах.
- Жаль. Но вы все-таки узнайте, может быть, что-то можно. Хотите, я ее навещу вместе с вами?
- Нет, - помотала головой Лина, наливая кефир. - Ее сейчас пока ни до кого.
- Оставь человека в покое, - возмутилась Ася. - Вечно ты лезешь не в свое дело.
- Я просто помочь хочу, - прошептала Олеся, склонившись к Лине. - Ася вечно думает только о себе. Мне ее даже жалко, ее никто не любит, у нее и друзей-то нет.
- Я все слыш-шу. Много ты понимаешь, - прошипела Ася, терзая ножом и вилкой непрожаренный кусок мяса. - Между прочим, это невежливо, шшшептаться у меня за спиной.
- Вот если бы ты обратилась к господу нашему Кришне, - вздохнула Олеся, разрезая на четвертинки яблоко, - твоя жизнь стала бы совсем другой.
- Твой Кришна заставляет всех людей быть друг на друга похожими, - Ася брякнула вилкой по столу. - Вы все ходите табунами, поете одну и ту же хрень, жрете одну и ту же траву, придумали для себя какие-то дурацкие правила.
- Правил не так уж много, и они очень разумные.
- Вполне достаточно, чтобы твой дружок тебя бросил.
У Олеси задрожали губы, она всхлипнула, подхватила свою тарелку и выскочила из кухни.
- Зачем ты так? - укоризненно сказала Лина.
- Да переживет. Не обращай внимания, - Ася продолжала спокойно ковыряться в мясе. - У нас тут всегда весело.
На кухню прокрался первый солнечный луч. Ася поморщилась и задвинула шторку. Кожа на ее худых руках была неестественно бледной, длинные ногти покрывал черный лак.
- Ты где работаешь? - спросила она Лину.
- Я почтальон, - гордо ответила Лина.
- А, так это из-за тебя, значит, посылки мои пропадают…
Лина мысленно двинула девицу по уху, а вслух сказала:
- Ты сама-то где учишься?
- В технологическом, на дизайнера интерьеров. Еще моделью работаю, на это пока и живу. Между прочим, за мной рекламные агентства в очереди стоят.
- Памперсы для взрослых рекламируешь? - не сдержалась Лина. - Ох, нет, наверное, стоматологов и окулистов?
- Бывает, и стоматологов, - кивнула Ася и улыбнулась. - Правда, клевые зубы? На той неделе я снималась для рекламы книжного магазина, сегодня - для салона красоты буду. Они мне еще новую прическу должны сделать.
- Они бы еще лысую кошку для салона красоты сняли, - не удержалась Лина.
- Кошку не кошку, а меня уже не первый раз снимают, - ничуть не обиделась Ася.
- А зачем тебе гроб? - спросила Лина и потерла ноющую поясницу. - По-моему, кровать удобнее.
- Олеська разболтала да? - тоненькие черные брови Аси сошлись домиком. - Вот ведь, стерва. Ходит вся такая в голубеньком, на вид - чисто ангел, а чужую тайну разболтать - за нефиг делать.
- На вид - ангел, - повторила Лина и призадумалась.
Когда Ася ушла на занятия, хлопнув дверью, в комнату к Лине постучалась Олеся.
- Вот, - протянула она Лине свечку и ароматическую палочку. - Зажгите у себя.
- Зачем? - Лина вытаращила глаза.
- На всякий случай, от дурной энергии, - сказала Олеся. - Вы поосторожнее с Асей. Она меня иногда пугает…
- А зачем тогда живешь с ней? - спросила Лина.
- Так получилось. Мои родители знакомы с ее родителями, сняли нам эту квартиру на двоих. Уже за год вперед заплачено. Асины родители надеялись, что я на нее хорошо повлияю, а мои вообще не знаю, куда смотрели. Хотя полгода назад она еще не была такой… в общем, кажется, не очень-то я на нее повлияла.
Оставшись одна, Лина не стала тратить время на сожаления о том, что раньше она сроду не позволяла себе копаться в чужих вещах, и сразу же вооружилась отверткой. «Я хорошо работаю», - вокруг этого ощущения выстраивала Лина всю свою жизнь, держалась за него, как за спасательный круг. На сей раз оно послужило спусковым крючком - работа требует узнать девчонок получше, значит, все средства хороши. Не по пятам же за ними ходить - это, пожалуй, оставим на крайний случай.
В комнате Олеси отвертка не понадобилась, дверь оказалась не заперта. Лина втянула носом сладковатый запах благовоний и почесала шею ручкой отвертки. Глянула в зеркало: еперный театр, какая-то сыпь выступила! Вот ведь вредная работа. Лина огляделась. Что она, интересно, ищет? Не ангела же с открытки, в самом деле. Заглянула в шкаф, обнаружила ворох разноцветных воздушных одеяний, усыпанных блестками. Протянула руку к ящикам, остановилась, терзаемая двумя желаниями сразу - стукнуть себя по руке или как следует углубиться в недра шкафа - и, в конце концов, захлопнула дверцу. Попыталась прочитать названия книг, стоявших на полке, чуть язык не сломала.
Некоторое время Лина разглядывала украшения на искусственном деревце, потом заметила, что на бумажных ленточках что-то написано. Развернула одну красную: торопливым, прыгающим почерком было выведено: «Я и Анджей вместе». Лина в предвкушении потянулась за другой - желтенькой, как за вкусной конфетой. «Я получила дикшу», - было написано в другой бумажке. Лина привязала первую ленточку на место и тут заметила, что под деревцем что-то лежит. Она приподняла композицию (тяжеленькая оказалась), и вытащила фотографию симпатичного парня. Ага, не иначе как Анджей собственной персоной. Лина развязывала бумажки одну за другой, но везде было написано одно и то же - или про Анджея, или про загадочную «дикшу».
Отвлек ее звонок мобильника.
- Мама, - защебетал в трубке тоненький Иркин голос. - Мама, к нам на праздники едет свекровь.
- Чтооо? - охнула Лина. - Вы что, уже поженились со своим сушеным Гераклом?
- Да нет, мам, это я ее так называю просто. Надо же мне ее как-то называть, не мамой ведь?
- Едрена матрена, а имя-отчество есть у этой, гхым, мадам?
- Я не запомнила. Мам, ну надо принять ее по высшему разряду, ты ведь успеешь вернуться из своей командировки?
- Не знаю, Ир, я тут себе не начальник, - отмахнулась Лина.
- Ну дай с твоим начальником поговорить.
- Нет у меня никого! Сколько раз тебе говорить, - проворчала Лина.
Ирка вбила себе в голову, что Лина встречается с мужчиной, но не хочет говорить об этом дочерям.
- Мам, ну ты обещаешь мне, что придумаешь что-нибудь? Ты же у меня найдешь выход, я тебя знаю.
- Посмотрим, - ответила Лина. - Ты хотя бы трусы свои уберешь с люстры?
- Уже убрала! - отрапортовала Ирка. - И все остальное - тоже! Начиная с плаката на входной двери и заканчивая подписью на унитазном ершике.
- Тьфу на тебя, - выругалась Лина и нажала «отбой».
Лина вскипятилась так, что впору было пару из ушей пойти. Свекровь! Ексель-моксель, она годами не могла заставить дочь привести в порядок квартиру, а тут является какая-то мадам, дочь мигом перевоспитывается, да еще и требует встречу по первому разряду?! Она принялась привязывать бумажки обратно на дерево, скручивая их со всей силы, словно это они отвечали за ее семейную жизнь. Интересно, свекровь вся в сыночка, тоже на туалетного утенка похожа? Или на утицу? Две птицы - «утица» и «полководица», - подумала Лина и расхохоталась. К желтому тапку прилипла какая-то бумажка. Лина, не глядя, подняла ногу, дернула за листок, и только когда услышала треск рвущейся бумаги, похолодела - еперный театр, это же фотография! Она подняла снимок - разорвано пополам, аккурат по носу. И что теперь делать? Заклеить с обратной стороны скотчем? Украсть фотку?
Продолжение
"Случай в конверте" - первая сказка про почтальоншу Лину
"Слава одноногому Буратино" - вторая сказка про почтальоншу Лину
Спасибо за рисунок geheimnisvolle.