Редукция
Подумалось, что в нынешнем богоспасаемом известная полууголовная формула жизни ("дают - бери, бьют - беги") смело может быть редуцирована до "дают - беги".
Дело даже не в том, что сам процесс принятия благ подразумевает, что рано или поздно за них побьют (а поэтому бежать следует сразу же, как только начинают давать) - это-то понятно. Куда важнее образовавшееся относительно совсем уже советских времён послабление: МОЖНО НЕ БРАТЬ. Брать это уже не вопрос выживания, выжить можно как-то и так, собственными мелкими копошениями, без благодеяний со стороны; о чём и мечтать было немыслимо в ту пору, когда обсуждаемое выражение собственно и появилось. Давало тогда в основном государство, но дарители благ могли быть и частные лица, источники "блата", например. А вот била только и исключительно власть, даже когда руками уголовников.
Так вот, послабление несомненно налицо. На квартиру зарабатывается, а не ждётся, томясь и унижаясь на нелюбимой работе из-за пресловутой "очереди", которая вот-вот "подойдёт". Деликатесы покупаются, а не вымениваются у гастрономных барыг на книги или услуги. Чтобы состоялась жизнь, можно по разному, а не только через партийный билет. Чтобы заниматься творчеством и никто не мешал, не обязательно числиться в сексотах. Ну и так далее. Но само коренное отличие от взрослого мира так и осталось. Которое в общем-то и можно описать как "если что-то дают, можно брать, не боясь быть побитым". В словах разница вроде как несущественная, но на практике разница между "дают - беги" и "дают - как хочешь" это пропасть. Глубиной где-то так в цивилизацию.
P.S. И да, для читающих по диагонали: речь конечно же не о взяточничестве. Вернее, взятка тут тоже в списке, но она всего лишь частный и наиболее выпуклый пример общего принципа. И речь не только о благодеяниях со стороны родного государства - лучший друг или любимый работодатель может облагодетельствовать так, что в жизни потом не расхлебаешь. Причём, благодетельствовать он ведь будет из самых что ни на есть благих намерений и более чем искренних побуждений. Но и бить потом станет с не менее неподдельным негодованием и более чем благородным сознанием собственной правоты.
Дело даже не в том, что сам процесс принятия благ подразумевает, что рано или поздно за них побьют (а поэтому бежать следует сразу же, как только начинают давать) - это-то понятно. Куда важнее образовавшееся относительно совсем уже советских времён послабление: МОЖНО НЕ БРАТЬ. Брать это уже не вопрос выживания, выжить можно как-то и так, собственными мелкими копошениями, без благодеяний со стороны; о чём и мечтать было немыслимо в ту пору, когда обсуждаемое выражение собственно и появилось. Давало тогда в основном государство, но дарители благ могли быть и частные лица, источники "блата", например. А вот била только и исключительно власть, даже когда руками уголовников.
Так вот, послабление несомненно налицо. На квартиру зарабатывается, а не ждётся, томясь и унижаясь на нелюбимой работе из-за пресловутой "очереди", которая вот-вот "подойдёт". Деликатесы покупаются, а не вымениваются у гастрономных барыг на книги или услуги. Чтобы состоялась жизнь, можно по разному, а не только через партийный билет. Чтобы заниматься творчеством и никто не мешал, не обязательно числиться в сексотах. Ну и так далее. Но само коренное отличие от взрослого мира так и осталось. Которое в общем-то и можно описать как "если что-то дают, можно брать, не боясь быть побитым". В словах разница вроде как несущественная, но на практике разница между "дают - беги" и "дают - как хочешь" это пропасть. Глубиной где-то так в цивилизацию.
P.S. И да, для читающих по диагонали: речь конечно же не о взяточничестве. Вернее, взятка тут тоже в списке, но она всего лишь частный и наиболее выпуклый пример общего принципа. И речь не только о благодеяниях со стороны родного государства - лучший друг или любимый работодатель может облагодетельствовать так, что в жизни потом не расхлебаешь. Причём, благодетельствовать он ведь будет из самых что ни на есть благих намерений и более чем искренних побуждений. Но и бить потом станет с не менее неподдельным негодованием и более чем благородным сознанием собственной правоты.