Как умирают машины. Поездка в музей М.Красинца под Тулой.
Поездка сия была совершена в последнюю неделю августа 2009. Получилась она совершенно спонтанно, народ который собирался изначально по разнообразным причинам откинулся, поэтому все вышло криво, косо но вышло.
Это мой второй дальнобой на машине, после Карталинской осени, когда в ноябре 2008 мы рванули из Перми в Карталы (966 км).
Здесь же получилось все намного жестче, я оказался единственным водителем на 1760 км трасс, в машине помирал нижний правый рычаг подвески (был оторван стабилизатор поперечной устойчивости), но охота была пуще неволи. И мы рванули. Я, потом Саша известный на урбантрип.нет как Таракан и rain_dm с знакомой.
Дорога. Это слово вызывает много ассоциаций, но у меня оно ассоциируется с бесконечными лентами трасс, путевыми указателями, транзитными перегонами через города и веси, и случайными числами регионов и номеров на встречных машинах.
Вот она. Дорога, как жизнь в миниатюре. Рассветы и закаты. Затерянные на перегонах заправки и парковки. Усталые фуры дальнобойщиков у придорожных кафе. Кафе всегда уютно. В кафе резвятся котята, по парковкам бродят песы, и жрицы на дорогах дарят дешевую придорожную любовь без ревности и обязательств... Кафе дарит ощущение дома - теплая и вкусная еда, резвящиеся котята, свет, телевизор, и ощущение - что хотя бы на этот вечер ты у очага, и никуда не надо ехать.
Да и разговоры тут свои. Грузы, менты, аварии, неустойки, ремонт машин и просто треп за жизнь. Усталые дальнобои гоняют чаи, гладят кошек, о чем-то разговаривают, и чувствуешь себя прикоснувшимся к верхнему пласту этой придорожной романтики дальних бродяг.
В пути к М. Красинцу мне довелось провести за рулем около недели. Самый тяжелый день - второй. Потом уже привыкаешь, вливаешься в этот дорожный ритм, и едешь уже на автомате. От заката до рассвета. Потом еда, сон, а на следующий день снова рулить с утра и до поздней ночи - здесь важно не время. Важна длина перегона,а от длины перегона зависит время.
По пути встречались различного рода достопримечательности вроде развалин колхозов и обанкротившихся НПО, пустые заброшенные церкви с обязательными голубями внутри, трупы и мумии промзон, торчащие НУПы из полей, но мы давили газ дальше, останавливаясь лишь на самых интересных объектах которые ну невозможно было не посетить.
В одной из областей, каждая деревенька по пути имела свои отличительные особенности. В этой например, каждый домик был с мезонином:
Заброшенное НПО "Росинструмент" где-то по пути. Я не удержался, и мы залезли на территорию, посмотреть на ржавеющие тельферы и заросшие цеха.
Проходную не открывали наверное уже кучу лет. Часы на стене показывают время смерти производства.
Сама территория очень сильно заросла, идешь порой - а из за кустов выглядывает какой-нибудь цех, или ржавеющий механизм
А вот - хорошая, годная церковь, стоящая на пригорке.
Снаружи она почти цела, даже сохранились остатки фресок над дверями.
Не хватает лишь куполов, звонницы, и массивных старинных окон с дверьми.
Маленькая деревянная колоколенка рухнула.
Вход. Зарос бурьяном и крапивой.
Супостаты не тронули кованые решетки на окнах и дверях, но почему-то выломали кирпичи из стен и фундамента. Загадочна русская душа.
Внутри разруха, пахнет сеном и голубиным пометом. Фрески и штукатурка практически не сохранились, даже под самым куполом. Религия - опиум для народа. С этим лозунгом в 30-е сбивали с церквей колокола, разграбляли утварь, отбивали штукатурку и фрески. Теперь внутри - лишь голуби и гулкое эхо.
Вообще, заброшенные церкви по пути попадались частенько.
Въезжаем в Черноусово поздно вечером, после долгого блуждания по окрестностям Черни - затерянным на пригорках старым деревенькам и разбитым дорогам. Темно, но в свете фар отражаются фары сотен машин, стоящих ровными рядами где-то впереди. Становится жутко. Целое кладбище эпохи - Москвичи, Волги, старые грузовики на черных советских номерах и на номерах с регионами, смотрящие на тебя из темноты. И ни человека вокруг.
Находим дом со светящимися окнами, заваленный запчастями и остатками машин. Ставим машину рядом с домом, начинает лаять собака, и на улицу выходят люди.
А так все это выглядит в дневном свете. Москвичи М-402, 407. 50-е годы XX века, МЗМА, СССР.
На переднем плане ГАЗ-69А. Такой же как мой. Справа - ряд ГАЗ-М20 "Победа". ГАЗ, 1947-1958 гг, всего выпущено 235999 машин, СССР.
Михаил рад гостям, факт что мы приехали с Урала специально, чтобы посмотреть его музей ему явно импонирует, а я просто рад что мы наконец доехали, что за плечами больше 1600 км проеханных нами за два дня,(из них я проехал за рулем все 1600), что хотя бы один вечер не надо никуда ехать и можно бродить по полю и слушать голоса машин.
ГАЗ-21,в основном вторая серия (акулья пасть)
Миша проводит нам краткую экскурсию пока еще не стемнело окончательно, и машины хоть как-то видно.
Вот милицейская серия - спецмашины СССР, здесь стоят Москвичи, Волги..
Милицейская серия. Вид сзади - автозак на базе ГАЗ-51, бобик ГАЗ-69, Победы, ГАЗ-21 и за ними затесался М-400. Снято уже на следующий день.
Вот редкие экземпляры - праворульные экспортные Москвичи, РАФик с салоном класса VIP, подаренный Тульской филармонией, вот ГАЗ-13 и ГАЗ-14, членовозы партии.
ГАЗ-14. Состояние, конечно, ужасное. Родных стекол нет, в салоне от воды преет обивка.
Салон. Чувствуется родство с волгой 31029, и поэтому после Чайки ГАЗ-14 кажется более примитивным.
Чайка ГАЗ-13. Электрические стеклоподъемники, коробка-автомат, переключаемая кнопками.
Салон. В салоне тело какого-то гостя из столицы, который не вынес обильных возлияний с Мишей и лег спать.
Москвич-праворулько!
Марина, жена хозяина встречает нас нервно - ее беспокоит курение на территории музея. С водой в Черноусово туго - водонапорная башня рухнула, и приходится ездить за водой. А до реки - 500 м косогора.
Ставим палатку на поле с машинами, над откосом, где внизу бежит река. Семерка проползает по полям и становится в ряд с эпохальными 21-ми Волгами. Несмотря на то что с водой тут туго, Красинец дает нам 20-литровую канистру с питьевой водой. Начинаем расправляться, доставать вещи и готовиться к приему пищи.
Михаил предлагает переночевать в машине, и сетует что наверное в будущем стоит построить кемпинговые домики для таких-же как мы паломников. На выбор - несколько машин. Чайка, Волга ГАЗ-21 и еще какие-то. Выбираю Волгу. Закидываю туда свои нехитрые вещи, спальник, там уже валяется одеяло, и иду к столу - есть.
Там уже готовится еда, расставлены стаканы и рюмки. Судя по тому, как оперативно расставлены стаканы, возлияние с паломниками производится здесь достаточно часто. Скорее всего даже с каждыми. Разговор течет о коллекции, о тех-иных увлечениях, я смотрю каталог, посвященный экспонатам, периодически наполняя стаканы обсуждаем становление коллекции, что, как, почему...
Миша - научет всему. Наливай.
Все люди из нашей экспедиции постепенно отваливаются спать, я остаюсь последним из могикан, и все треплюсь, треплюсь, и понимаю, что запомнить всю историю попросту не смогу. Жалею что нет с собой диктофона. Он бы пригодился. Записать интервью и слепить из него достойные выводы. Усталость и алкоголь берут свое и я иду к волге - спать.
В синем волгаре я спал. Просторная, светлая машина. Простая и надежная как советский рубль, хотя в СССР многим она была недоступна. ГАЗ-21 (со звездой, первой серии, ныне уже раритетищще)
Торпеда несколько иная чем в поздних ГАЗ-21. Динамик находится сверху, а не спереди за декоративной решеткой, дермантиновая отделка торпеды не ставилась.
Волга просторна. Эпический, эпохальный автомобиль.Переднее сиденье в ней сплошное, как большой диван, и в разложенном состоянии салон волги представляет собой неплохое спальное место. Пахнет старой машиной - непередаваемый запах старой обивки салона, загустевшего масла и эпохи. Целой эпохи...
Лишнее барахло я запихиваю на заднее стекло, ключи и мобилу в бардачок, заворачиваюсь в спальник, одеяло запихиваю под голову, и погружаюсь в сны. Странные, пространственные сны, состоящие из дорог, преследований, маленьких городов с автоматами для газировки на улицах, и во сне я словно брежу наяву, словно сижу за рулем Волги, ухожу от преследований, переключаю коробку на руле, восхищаюсь этим кожаным салоном, а вокруг дороги, дороги, дороги, лица знакомых и друзей и снова дороги. Словно машина в моих снах показывает частицы своего 40-летнего прошлого, смешивая его с моим настоящим...
Сквозь сон слышатся какие-то разговоры, возгласы, и утром, как только светает, я просыпаюсь и выползаю из Волги. К Михаилу приехала вторая группа паломников, и всю ночь они занимались продолжением наших начинаний - то есть возлияниями. Михаил с каким-то волосатым пареньком лет 18-ти пытаются угомонить еще одного мальчега, находящегося в полнейшем неадеквате. В итоге его запихивают в Чайку, где он и валялся весь день, начиная с моего пробуждения и до нашего отъезда. Из всей группы московских паломников я видел живым только одного - он не пил. Остальные тупо дрыхли по машинам.
Брожу по полю, заставленному машинами, сажусь в салоны.
Opel. Точная модель мне неизвестна. Боюсь, он уже вряд ли когда-нибудь поедет. На заднем плане - уснувший за столом Михаил.
Победы, Волги. Дневной свет ярко освещает все их изъяны, и наконец начинаешь понимать всю масштабность этого автомобильного геноцида. Михаил говорил, что он не убивал машины, и что они к нему такие приехали, но в это можно было поверить ночью, но никак не утром.
Хороший, годный салон. (ГАЗ-М20, "Победа") Таких там единицы.
А вот таких салонов - там большинство. От температурных воздействий осыпалась пластмасса руля, оплавились элементы отделки торпеды, сиденья и их обивка медленно закисают. (еще одна "Победа").
Прорастающие в салоне деревья, рули рассохшиеся и рассыпающиеся от температурных перепадов, гниющая обивка и оплавленная пластмасса торпеды. И после этого Михаил может говорить о "хорошем сохранении машины на открытом воздухе", и том, что машины такие и были? Бред!
Пыль веков
Москвич-400 кабриолет. Тоже, редчайший экземпляр.
А внутри растет трава и гниют сиденья.
Какой-то из опытных образцов полноприводного автомобиля
Моргуновка. Как в "Операции-Ы", помните?
Форд-Таунус (?)
ЗИМы ГАЗ-12. В СССР такие возили крупных шишек. Ни один не на ходу, общее состоние автомобилей и салонов оставляет желать лучшего.
У некоторых машин открыты стекла. Через стекла в салон наливается вода, и на салон, его обивку, пол просто страшно смотреть. Пытаюсь закрыть стекла. У некоторых получается, а у некоторых давно поломан подъемный механизм. Некоторые машины еще хранят признаки старых хозяев - аптечки на заднем стекле, мягкие игрушки, наконец новые российские номера с регионами. Под капотами - кошмар. Гнилая проводка, иногда двигатели полуразобраны, отсутствуют, или просто походят на окаменелости времен палеолита.
Вот ГАЗик. Издалека он выглядит новеньким, но подходишь ближе, и видишь, что эта краска - не более чем бутафорский грим - внутри горелое железо, полное остутствие проводки. Он просто подкрашен, скорее всего даже без грунтовки. Рама и арки колес покрыты слоем ржавчины.
Москвич М-400 над обрывом. Он врос в землю и заржавел настолько, что двери уже не закрываются. Точнее, просто не двигаются на закисших петлях. Под капотом - табличка 47 года выпуска, полуразобранный двигатель, и, как привет из прошлой жизни - целый ремень вентилятора с нормальной натяжкой. Вообще, ремень вентилятора или генератор от восьмерки смотрятся на убитейших машинах несколько жутко - за сколько же времени умирает средняя машина?
[1947-200...]
Два скелета. Выбитые глазницы фар. Они уже никогда не увидят судьбу своих братьев, и может быть им в этом чуть больше повезло... М-400\401, МЗМА, 1947-1956, СССР
ГАЗ-51 и 21-я Волга. Кто заказывал такси на Дубровку?
На краю поля - обгоревшие "Победы" и "Москвичи". Весной здесь загорелась трава, и машины попросту сгорели - с водой в Черноусово туго. е зрелище - выгоревшие салоны, полопавшиеся стекла. И машины стоят словно призраки, посреди бурьяна и травы.
Все сгорело. Какая глупая, нелепая смерть. Остались лишь кузова, к слову, не самые худшие из коллекции, и чугунные монолиты движков под капотами.
Отдельные тема - заросшие призраки автомобилей. В густой траве, то тут то там торчат автомобильные крыши и угадываются силуэты машин. Там Москвичи, Волги, маленькие горбатые запорожцы. Все заросло бурьяном, затянуто паутиной, и опять же отсутствуют некоторые части кузова. Нередко открыты двери, а стекла.. ну в общем, вы поняли.
Заросшие по самые крыши мечты советских людей. И таких там - не две. И даже не 5...
Cправа - налево: ГАЗ-63, 66, Зил-157, 164
Монструозный ЗИЛ-157. Он же Захар, Трумен. Военная авторемонтная мастерская на базе ЗИЛ-157. Подкачка колес под пашню, снег, болото, песок, лебедка, 6х6 колесная формула, генератор на 220 в в кузове, и... пробитая прокладка под головкой цилиндра. Михаил снял головку, да так и не собрал двигатель. По его словам, достаточно покрутить шпильки, поменять прокладку, поставить ГБЦ, и все поедет. Вариант что поршни могут закиснуть и зеркало цилиндров тупо поржавеет Михаилу просто не нужен. Точнее, он наверное не думает о таком.
Вообще, отношение к технике здесь слишком легкомысленное - подкрутим, подцепим, тут привяжем, и машина поедет, и вообще она абсолютно ходовой автомобиль, а то что у машины практически отсутствует проводка и контрольные приборы как класс, нет высоковольтных проводов для свечей, или сломан тот или иной узел - ерунда. "Это все делается, но речь сейчас абсолютно не о том..."- и разговор перетекает в другую фазу.
ГАЗ-69. Деграданс налицо, на старых фотографиях в интернете он в гораздо лучшем состоянии, и краска целая, и тент еще не разъехался от постоянного воздействия солнца и влаги. Справа - ГАЗ-67, так-же покращенный по ржавчине.
А теперь, старая фотка этого же ГАЗика, откуда-то из сети:
Ни один ГАЗик не на полноценном ходу. У кого-то стучит двигатель, у многих поголовно мертвые передние шкворни. Полноприводных машин на ходу нет ни одной. В случае чего Михаил даже не сможет никого вытащить, что он с сожалением признает.
Вообще, диагноз "застучал двигатель" встречается слишком часто. Чуть ли не на каждой второй машине - после того как Михаил обмолвился что лил отработку в какой-то из грузовиков, чтобы дотащить его и прицеп до сюда, у меня зародилось подозрение, что отработку он лил и льет не только в грузовики, переводя постепенно движимый фонд музея в недвижимый. Шкворня видимо умерли без шприцевания их смазкой.
УАЗ-469Б, начинающий складываться и гнуться из за лопнувшей в куче мест рамы. Рама лопнула так, что я бы вообще побоялся даже садиться в эту машину, но Михаил говорит что рама еще в хорошем, годном состоянии. Ну, а двигатель, собственно, стучит. (или уже заклинил) Ну то что стучит, это тоже не беда, для передвижения по двору его использовать еще можно, как сказал Миша о какой-то из машин. Так-то.
Задние отбойники поплыли вверх:
Полноприводная "Победа" М-72 на узлах ГАЗ-69. Первый в мире внедорожник с несущим кузовом (а вовсе не Нива)
Здесь могла бы быть ваша "Победа".Краска сошла, а железо еще живо.
Когда-то это было Москвичом
Посмертный прыжок ГАЗиков.
Полноприводные Москвичи. Увы, тоже мертвы
Москвичи 402-407
408-412
М-400 "Помощь на дому"
Очкарики.
2140 и его вариации.
Коллекция огромна и описать, осмотреть ее подробно за один день - попросту нереально. Брожу по ней, брожу, наконец понимаю невозможность объять необъятное и иду к дому. Марина стирает белье.
-Ночью то наверное все интересней было - говорит она, и я понимаю, что она на самом деле понимает, что коллекция погибает и многие машины представляют ценность именно в масштабности, будь они в единичном экземпляре - они бы просто были кусками железа.
-А вам не жалко машины? Ведь они умирают. -спрашиваю ее.
-Жалко. Мне свою жизнь жалко. Раньше хоть какая-то специальность была - медик. А теперь я кто?
-А что Миша? Неужели он ничего не делает?
-А.. таких как вы встречает...
От этих слов становится грустно. Очень грустно.
Из бортового журнала музея. Зимой сюда можно добраться только на лыжах, и с едой, видимо, проблемы.
Когда Марина спрашивает, "Что нового наговорил вам мой сказочник?" и грустно добавляет: "Мой Андерсен..." становится еще более грустно.
Похоже что словам Михаила, (про кемпинги для гостей, про то что через пару лет музей будет не узнать, что будет возможность покататься на интересующих машинах (в то же время утверждение что машинам ездить не обязательно, ведь это музей, а в музее экспонаты стоят звучит несколько противоречиво), а машины будут восстановлены, коллекция дособрана и музей закончен, будет построен ангар для тентованных и открытых машин) уже никто не верит.
Люди! Если среди вас есть желающие помочь Михаилу, энтузиасты, автолюбители и любители старины, или просто инвесторы - помогите ему. Музею в Черноусово нужна помощь, и я бы очень хотел чтобы музей действительно стал музеем, и идеи Михаила хотя бы частично воплотились в жизнь...А выкраивать из маленькой музейной зарплаты и денег на содержание, оставленных экскурсантами, средства на сохранение, ремонт техники, и постройку строений для фонда - тяжело. Я бы сказал - нереально. На приобретение новых экспонатов - тем более.
Хотя - Михаил мог бы хотя бы постараться и закрыть стекла в машинах для их лучшего сохранения - салоны просыхают не так быстро как кузова. Но видимо - лень.
Маринка, кошка, совершенно не боящаяся приезжих людей.
Маринка, маринка, иди кушать! - зовет жена Михаила, и цветастая кошка Маринка задрав хвост несется к крыльцу. По двору заставленному машинами деловито бегает рыжий, бельмастый кобелек Мишка.
Кажется что здесь все постоянно, все настолько константно, что время либо стоит, либо тянется медленно и долго, как тягучий деревенский мед. Очень тихо. Слышно как везде в траве и логах трещат кузнечики. Вдаль через лог с рекой уходят телеграфные столбы. На Черноусово неслышно надвигается осень.
Вечная осень с зарастающими татарником машинами, с отзвеневшими кузнечиками и утренним туманом. Уезжаю, а машины смотрят мне в спину глазницами фар, и грустно скалясь решетками радиаторов, словно прося не оставлять их наедине с сырой осенью и холодной зимой. Ведь многие - не переживут.