(no subject)
Ножи мясорубок получат богатый улов.
Вагоны трамваев блюют пассажиропотоком
На гладкие лопасти чёрных от крови винтов,
И воск застывает на рамах заплаканных окон.
Куски твоей плоти летят через иглы минут,
В свинцовых глазницах играет кровавое море.
Артерии рельсов уже никуда не ведут,
А жизнь протекает по схеме "бордель - крематорий". ©
смертельно устал. Общества нет. Есть куча индивидов, объединенных социальными ячейками в муравейниках домов, в большинстве своем без общих занятий, интересов, и знакомств. Есть правила и законы, направляющие всю эту массу по удобному для верхов руслу. Есть видимость общности, и стабильности, есть видимость отдыха. Свободы нет
Ты вырываешься от этого, пытаешься найти свободу в хобби, друзьях, да только все и всё раскиданы по разным уголкам, районы-кварталы, жилые массивы. И от дома до гаража - полгорода. и от друга до друга - порой полстраны.
Вагоны трамваев блюют пассажиропотоком
На гладкие лопасти чёрных от крови винтов,
И воск застывает на рамах заплаканных окон.
Куски твоей плоти летят через иглы минут,
В свинцовых глазницах играет кровавое море.
Артерии рельсов уже никуда не ведут,
А жизнь протекает по схеме "бордель - крематорий". ©
смертельно устал. Общества нет. Есть куча индивидов, объединенных социальными ячейками в муравейниках домов, в большинстве своем без общих занятий, интересов, и знакомств. Есть правила и законы, направляющие всю эту массу по удобному для верхов руслу. Есть видимость общности, и стабильности, есть видимость отдыха. Свободы нет
Ты вырываешься от этого, пытаешься найти свободу в хобби, друзьях, да только все и всё раскиданы по разным уголкам, районы-кварталы, жилые массивы. И от дома до гаража - полгорода. и от друга до друга - порой полстраны.