Мусик. Часть вторая.
Первая часть здесь.
Мусик любил бегать по двору, вскидывая ноги, атакуя воображаемого волка. Иногда он упражнялся на собаках, и они старались держаться подальше от его опасных копыт, один удар которых мог разбить им головы. Когда кошка по кличке Коша сидела у меня на коленях, Мусик нюхал ее, а потом лизал ее бархатную черную шерсть и неровное белое пятно у нее на носу. Ей это не нравилось, и она жалобно мяукала, стараясь высвободить когти из моих рук.
За то короткое время, что он жил с нами, Мусик стал заметно сильнее и больше. Он вырос почти на пятнадцать сантиметров, а его ноги стали более мускулистыми. Лосенок теперь доставал головой мне до груди. Он должен был пастись по десять часов в день, чтобы получать достаточно питательных веществ. Главным образом он ел длинный тростник, ивовые веточки и листья, а также сухие ольховые листья с тех веток, что Игорь нарезал весной, но пробовал на зуб практически все. Однажды он залез в свою любимую грязную лужу возле озера и засунул нос в нее по самые ноздри. Громко чавкая, он набрал полный рот грязи. Должно быть ему нужны были минералы или соль из почвы. Однако, основной едой у него было коровье молоко, которое ему нужно было пить до тех пор, пока не исполнится четыре - пять месяцев.
Мы попросили друга Игоря пожить у нас и присмотреть за Мусиком и остальными животными, пока мы поедем на две недели в Африку с делегацией директоров заповедников для обмена опытом (а я ехала в качестве переводчика). Я сократила количество кормлений Мусика до трех раз в день, чтобы ухаживать за ним было проще. Все объяснила и друг кормил Мусика и других животных два дня до нашего отъезда, чтобы мы убедились, что он все понял. Так как Трофимовна деньги не брала за молоко, я показала ему мешок с подарками в обмен на молоко (сухари, конфеты, печенье), который висел на кухонной двери.
Мы отбыли в ЮАР, сначала на поезде до Москвы, затем на самолете в Амстердам, где пересели на самолет уже до Йоханнесбурга. Мне было грустно расставаться с Мусиком. Я меньше волновалась за Орлика и других животных. В ЮАР мы были две недели и посетили шесть национальных парков. Мы чудесно провели время, наблюдая и фотографируя слонов, жирафов, носорогов и изучая систему национальных парков этой страны. В одном парке рейнджеры устроили для нас вылазку, снабдив формой и ружьями. В другом заповеднике дикий страус нападал на Игоря на парковке, раздраженный тем, что Игорь следил за ним своей камерой. Я часто думала о возвращении назад, к Мусику: представляла, как мы подъедем к дому и выпрыгну из машины, побегу в сарай, окликая его по имени в надежде, что он не забыл меня.
Наконец, мы приехали домой, и обнаружили друга Игоря во дворе. Мусика нигде не было видно.
- Привет! Все живы - здоровы? - спросил у него Игорь.
- Нет, - мрачно сказал друг.
Я почувствовала, как сердце выпрыгнуло из груди.
- Кто умер? - спросил Игорь дрогнувшим голосом.
- Мусик.
Мне на глаза навернулись слезы. Игорь был спокоен, но я видела, что он старается держать себя в руках. Я рухнула на землю.
- Нет, этого не может быть, - прорыдала я, - он был такой молодой.
Игорь старался меня утешить, говоря, что таковы законы природы. Кто-то выживает, кто-то нет. Мусик не должен был выжить после того, как убили его мать.
- Вспомни антилоп, которых мы видели в Африке, - говорил он мне. - Львы и леопарды убивают их тысячами каждый год. Ты же не сожалеешь о них, правда? А как же мыши, которых ловит твоя кошка и приносит нам, чтобы мы кормили сову. Как быть с ними?
Он был прав, но на сердце было очень тяжело. Это был Мусик. Не мышь и не антилопа. Я была безутешна.
Я посмотрела вверх и увидела навес, под которым он спал, озеро, где он любил плавать и тростник, который он любил жевать, и потом закрыла лицо руками.
Игорь спросил у друга, что случилось. Он сказал, что примерно через неделю после нашего отъезда Трофимовна отказалась давать молоко для лосенка. Она сказала, что случила свою корову с быком и по традиции нельзя доить корову три дня после этого. Но и через пять дней она не дала молока. Оказалось, что друг не дарил ей подарки, которые обычно давала я. Мне стало плохо, когда я закрыла кухонную дверь и увидела полный мешок с печеньем, который как раз оставила для нее. После того, как Трофимовна отказалась давать молоко, он стал собирать молоко от других коров в деревне. Эта смесь оказалась смертельной для Мусика. Его желудок раздулся и разорвал его изнутри. Если бы здесь был ветеринар или хотя бы телефон, проблему можно было бы решить. И хотя пытались его спасти, это было слишком поздно. Может быть, кто-то из местных недоброжелателей отравил его, так как пришлось брать молоко и у браконьера, который точил зуб на Игоря. Так или иначе, но Мусик промучился два дня и умер. Для меня самым ужасным было то, что он уже начал есть траву и почки. Теоретически он мог выжить и без молока. Друг похоронил его за забором загона для лошадей. Внучка почтальонши принесла на его могилу цветы. Как же я раскаивалась, что мы уехали. Я променяла Мусика на Африку.
P.S. Дорогие читатели, я прекрасно понимаю, что все вы очень хотели хеппи-энд для этой истории. Если бы знали, как этого хотела я! И только можно представить себе, что стало бы с Мусиком: ушел бы жить в соседний лес или, может быть, остался бы жить с нами, вырос бы и тянул бы сани зимой, а телегу летом. А, может быть, создал бы опасность для нас и наших соседей. Вот и не узнаем. Но как вчера один читатель предвидел в комментах: «это же не американская сказка, а российская». Действительно все это случилось со мной (и с Мусиком), поэтому рассказываю всю печальную правду, как это было. Сама несколько месяцев плакала после случившегося. Для меня это было хороший урок: сейчас очень неохотно берусь выхаживать сирот-детенышей диких животных (только в очень редких случаях), потому что на своем опыте знаю, что это - великая ответственность. Слишком это тяжело для меня, ну и для животных тоже. Не судьба было Мусику жить так, как в сказке.
Это отрывок из моей книги « Гнездо аиста». Переводила Анна Маркова (кроме постскрипта).
Русская версия пока в процессе: смотрите отрывки по тэгам The Storks' Nest.