странь
Такой беспокойный тревожный и противный (вначале) сон. Что я потеряла багаж, оставила его в трамвае в незнакомом городе за границей (что-то не очень далекое, похоже на Россию), на улице глухие сумерки и время года не теплое. Группа, с которой я ехала вместе, и, похоже, на правах ответственного - типа вожатой, не ждет меня и я остаюсь одна в безвыходном положении. Я не знаю номер трамвая, на котором я ехала, поэтому даже не могу дождаться правильного следующего или спросить в справочном бюро. Со временем тоже что-то непонятное. В багаже был фотоаппарат и все мои важные вещи.
Я переношусь (в поисках?) в маленькую комнату в моей старой квартире, она выглядит так, как в детстве; внизу возле телевизора валяются лекарства в ампулах, я понимаю, что это лекарства отчима и что ему тоже сейчас приходится лечиться. Возвращаюсь в пространство, куда я теперь попала без багажа. Это дневное время, дождливо и сыро, это Европа и в ушах почему-то слышится «Норвегия». На узкой улочке раздается звук кавера Земфиры и Гребенщикова (!) на очень классную песню, которую я сейчас не могу вспомнить, песня слышится из паба, который находится в подвальном помещении, и я туда спускаюсь. У меня ничего с собой нет, я в незнакомом месте, в кармане пробитый трамвайный билет, который я выбрасываю. Около паба пара со смеющейся женщиной с короткой стрижкой и темными волосами. Ощущение страха, шока и безвыходной свободы.
Что во мне вывела эта травма поясницы и вынужденное заточение дома, это ужас от совершенно неприкрытой зависимости от другого человека. Это недоверие к тому, что он может позаботиться о тебе как медицински требуется (мой плач и крики перед сеансом уколов, пока я не осмелилась делать их себе сама и почувствовала уверенность, надо было видеть). Чувство загнанного животного, которое не может быстро убежать от опасности и зависит от того, насколько благосклонны будут к нему остальные, никому не пожелаю.
* * *
Я убеждаю себя, что я нахожусь в сильной позиции, потому что временно выбирать жертвовать своими желаниями и свободой с какой-то целью - это все же выбор, твой собственный. Но вообще не очень помогает.
Не знаю, что бы было со мной в жизни, если бы я с детства больше любила и уважала себя и концентрировалась на себе, а не на всем окружающем мире и всех окружающих меня. Их реакциях и отношении ко мне. Подозреваю, что многое было бы по-другому) При этом, что мне нравится в себе - этот восторг по поводу мира. (Сейчас его крайне мало из-за того, что кажется, что тебя окружает война - там, где ты живешь и там, где живут твои любимые). Но все эти мелочи, которые я вижу на улице, вкусная еда, интересные стихи, встречи, радость от помощи и передачи знаний - я почти не знаю людей, радостно открытых миру так, как я, и это мне в себе нравится. Похоже, что это делает меня неприспособленной к нему.
Я переношусь (в поисках?) в маленькую комнату в моей старой квартире, она выглядит так, как в детстве; внизу возле телевизора валяются лекарства в ампулах, я понимаю, что это лекарства отчима и что ему тоже сейчас приходится лечиться. Возвращаюсь в пространство, куда я теперь попала без багажа. Это дневное время, дождливо и сыро, это Европа и в ушах почему-то слышится «Норвегия». На узкой улочке раздается звук кавера Земфиры и Гребенщикова (!) на очень классную песню, которую я сейчас не могу вспомнить, песня слышится из паба, который находится в подвальном помещении, и я туда спускаюсь. У меня ничего с собой нет, я в незнакомом месте, в кармане пробитый трамвайный билет, который я выбрасываю. Около паба пара со смеющейся женщиной с короткой стрижкой и темными волосами. Ощущение страха, шока и безвыходной свободы.
Что во мне вывела эта травма поясницы и вынужденное заточение дома, это ужас от совершенно неприкрытой зависимости от другого человека. Это недоверие к тому, что он может позаботиться о тебе как медицински требуется (мой плач и крики перед сеансом уколов, пока я не осмелилась делать их себе сама и почувствовала уверенность, надо было видеть). Чувство загнанного животного, которое не может быстро убежать от опасности и зависит от того, насколько благосклонны будут к нему остальные, никому не пожелаю.
* * *
Я убеждаю себя, что я нахожусь в сильной позиции, потому что временно выбирать жертвовать своими желаниями и свободой с какой-то целью - это все же выбор, твой собственный. Но вообще не очень помогает.
Не знаю, что бы было со мной в жизни, если бы я с детства больше любила и уважала себя и концентрировалась на себе, а не на всем окружающем мире и всех окружающих меня. Их реакциях и отношении ко мне. Подозреваю, что многое было бы по-другому) При этом, что мне нравится в себе - этот восторг по поводу мира. (Сейчас его крайне мало из-за того, что кажется, что тебя окружает война - там, где ты живешь и там, где живут твои любимые). Но все эти мелочи, которые я вижу на улице, вкусная еда, интересные стихи, встречи, радость от помощи и передачи знаний - я почти не знаю людей, радостно открытых миру так, как я, и это мне в себе нравится. Похоже, что это делает меня неприспособленной к нему.