* * *

[lllytnik]

Вот опять вокзал,
то есть, вопли, гудки и топот.
Кто-то волоком тащит тачку -
не достаёт колеса.
Закрываем глаза.
Проводим мысленный опыт.
Представляем грядущие ужасы и чудеса.

Например, мне полтинник:
Шопен и осётр на ужин;
охранник, на треть состоящий
из шеи и рук.

Или я - бомж.
Тогда охранник не нужен:
тухлая сельдь в кармане - эффект не хуже.
Все уступают дорогу.
Море пространства вокруг.

Пусть я, к примеру, курю "Беломор"
на крыше
или ем паровые котлеты
и посещаю бассейн -

разницы нет ни малейшей,
то есть совсем.
Меняется антураж.
Рука - рисует и пишет.
И что-то внутри головы просеивает, просе-
ивает пространство, словно китовый ус,
фильтрует тонны воды,
оставляет цвета и звуки.

Я допускаю, что однажды проснусь
и будто впервые увижу
свои узловатые руки
(тыльная сторона пятнистая, как тритон).
Обнаружу себя, обживающую притон,
склочную,
навязчивую притом,
с неприятным щербатым ртом.
Раздавшуюся втрое,
или истаявшую на треть...

Никогда ничего не боялась раньше,
не буду и впредь.
За пять минут до второго инсульта
буду смотреть
в собственные глаза
на оплывшем чужом лице
в грязном зеркале вокзального туалета.

Я вряд ли вспомню,
была ли, собственно, цель.
Скорее меня позабавит, что я в конце.
Отсюда, с конца,
видны нюансы сюжета.