Балетные фестивали и гастроли. Сезон 13-14
В этом сезоне (никак не могу оторвать от себя это определение, т.к. сезон завершен, но следующий-то еще не начался) фестивально-гастрольная жизнь была не такой впечатляющей как в прошлом, хотя были свои хиты.
В обзоре прошлого (12-13 гг.) сезона мой топовый список гастрольно-фестивальных событий открывался фестивалем «Век Весны священной». К сожалению, начало второго века «Весны священной» не отмечали, даже инициатор этого ретроспективно-современного феста, Большой сделал передышку, утомившись в юбилейном году от модернизма/постмодернизма и предавшись старой доброй и новой, но столь же доброй, классике. За новенькое отвечали гастроли и фестивали.
«Золотая маска» выдалась также менее урожайной на впечатления, да и я не на всё сходила: пресс-служба Маски не признает «Бельканто» за ресурс, обозревающий балет, зато лично в лице госпожи Бейлиной дружит с главным (и стремящимся стать единственным) балетным обозревателем Бельканто, и Беляева и получает в Маске личную аккредитацию. Поэтому я ходила исключительно на свои, спасибо е-еноту, благодаря которой удалось мне попасть на интересующие меня мероприятия ЗМ по дружественным ценам!!!
Главным балетным событием фестиваля (а не конкурса) ЗМ для меня стал балет Ратманского по Шостаковичу.
Насколько мне не нравится многоактный и сюжетный Ратманский (хотя обжитый и присвоенный артистами Большого мир «Пламени Парижа» мне в этом сезоне очень пришелся - после премьеры я просто клокотала, а сейчас из-за умелых актерских работ это смотрится очень даже - местами трогательно, местами задорно, местами пафосно), настолько же я «со-переживаю» Ратманскому-миниатюристу. На сей раз артистами Мариинского театра был представлен перенесенный из самой Америки «молодежный» балет Ратманского - энциклопедия жизни советских комсомольцев от групповых трудовых подвигов до интимной жизни. И почему это все было создано для американцев? Разве они хотя бы половину месседжа Ратманского считывают? Почему и Русские сезоны были созданы Ратманским для американцев? Ратманский - типа новый Гоголь, который сочинял «Мертвые души» в городе Риме? По ментальности Ратманский, похоже, космополит и возможно даже русофоб (супружница его, Татиана - точно русофобка), но как художник он имеет русскую, даже советскую, приписку, чуть подернутую дымкой постмодерна.
Жаль, что не Большой, а Маринка получает от Ратманского хотя бы секонд-хэнд, Большой же не получает ничего. При администрации Филина ничего и не получит - Ратманский не дал уже заканчивающему карьеру танцовщика Филину ставки педагога-репетитора, а это не забывается, да и Ратманский не пылает чувствами к Большому. Т.е. может и пылает, но эти чувства нельзя назвать теплыми, скорей наоборот.
Второй балет от Мариинского на ЗМ - «Весну священную» от немки Саши Вальц - я еле высидела. Еще раз повторюсь, за 100 лет модернизма штампы его увязли на зубах, эстетика знакома до последней лямки на бретельках бесформенных платьев и маек исполнителей, а грязно-серый цвет одежды на фоне черного задника гарантирован в 99% случаев. Но главное не в неприглядной и надоедливой эстетике модерна, главное - отсутствие свежих идей. Госпожа Вальц, не долго думая, а может быть, и долго думая, поскольку за веком модернизма начался век постмодернизма, в котором заимствования не считаются стыдными, а вовсе даже наоборот, заимствовала разработку темы, даже некоторые приемы в великом спектакле госпожи Бауш, разве что в качестве новинки соплю блестящую, грозящую смертной участью избраннице, над сценой подвесила. Получился некрасивый, нудный и несвежий спектакль.
Второй петербургский театр, Михайловский, возглавляемый худруком с московскими корнями, на ЗМ показал очень московскую (на сегодняшний взгляд) вещицу - «Пламя Парижа». Было любопытно посмотреть на спектакль недосочиненный и непереосмысленный, как у Ратманского, а поставленный с максимальным приближением (насколько это возможно сегодня, когда все всё позабывали) к оригиналу. Ожидания у меня были завышенные, спектакль интриговал со дня премьеры, но то ли труппа не «шмогла» сделать это живо и интересно, соревноваться, даже заочно, с труппой более высокого класса (Большим) - Миху не под силу, то ли эта эстетика и идеи сейчас совершенно разошлись со временем, но спектакль в целом я оценила ниже переделки Ратманского с вкусностями из Вайнонена, а труппа Миха в ПП выглядела бледно, начиная с Бондаревой-Жанны. Бондарева - это ужас-ужас-ужас, спортсменка-комсомолка-но совсем не красавица - у балерины главное не лицо (вспомним Терешкину), а тело. У Бондаревой острый дефицит балеринской красоты, т.к. плечи - на ушах. Танцует она не в лад, невпопад. И кто только ее зачислил в технички? Кроме вращений, она ничего не умеет, да и с вращениями не всегда… Прыжок в минусе - и это (была) главная михайловская Китри?
На фоне Бондаревой и К роскошно выглядела одна артистка, и та - бывшая солистка Большого. Судьба-индейка - нам, москвичам, ее в главных ролях повидать почти не удалось, только Щелкунчик 2 раза в год, а теперь это всё многократно досталось Питеру. Впрочем, Актриса была коронкой Анжелины еще в Москве, но у Вайнонена-Мессерера партия Актрисы другая, более драматическая, так что было интересно. Из мальчиков Миха выделялся Лебедев, немного подрастет, будет хорошим нобль-дансером., но звезда у спектакля все-таки была - Анжелина Воронцова.
Как всегда, в обязательной балетной программе ЗМ были пермяки. Сейчас там худрук из Петербурга Алексей Мирошниченко, который в бытность работы в Мариинком театре был главным репетитором Форсайта. На фестивале пермяки показали «Три балета в манере поздней неоклассики» (пермяки будто работают по программе Гершензона 90-х для Маринке «Форсайт - это Баланчин сегодня»). Пермяки достаточно много (и хорошо, но скучновато) танцевали Баланчина, потом Роббинса и теперь наконец-то добрались до Форсайта. Шла я за «Второй деталью» Уильяма нашего Форсайта, выдвинутого на Золотую маску, но нежданно-негаданно первым номером программы стали «Вариации на темы рококо». Честно говоря, я обычно заглядываю в программу только в перерыве, если заглядываю вообще. «Вариации» шли первым номером, я смотрела на сцену, просто смотрела, и думала, а может быть, это все-таки не Мирошниченко, а сам Баланчин? )))Так что Алексей очень большой молодец. «Вторая деталь» казалась то ли увявшей, то ли засушенной, так что свежий постмодернистский опус Мирошничнко на темы Баланчина с усмешками прошел у меня первым номером программы.
Новосибирск на ЗМ разочаровал всеми тремя показанными одноактниками, разнесенными по 2 вечерам. «Весна священная» от Патрика де Бана была неожиданной, по стилю почти григоровичевской.
У новосибирцев в отличие от «серо-черных» мариинцев в Весне все было очень красивенько, в архаическом духе, я даже бинокль от лица не отрывала, рассматривая орнаменты на костюмах, а рассмотрела только на поклонах, т.к. на сцене было перманентно темно: архаические времена, знаете ли, с господством дикости, с человеческими жертвами, с освещением тоже неважно, до электричества еще 2-2,5 ысячи лет). Идея спектакля не блистала новизной, танцы большей частью были банальны, но энтузиазм труппы был удивителен, прыгали они так воодушевленно, что временами Весна де Бана напоминала Спартак Григоровича, хотя… если бы за Весну взялся бы Григорович, получилось бы не так беспомощно по содержанию.
Во второй программе новосибирцев показали два спектакля. В первом действии шел «Пульчинелла», во втором - гран па из Пахиты. Новосибирцы переодели старый спектакль Симонова «Пульчинелла», а восторженные эксперты, поддерживающие малейшие шевеления за пределами двух столиц, выдвинули его на Маску.
Но не за ради Пульчинеллы, естественно, я пришла на вторую программу новосибирцев, а за ради Полунина в «Пахите». Полунин же стандартно отдежурил. Но это было полезно для того, чтобы понять, где границы его таланта. По «Пахите» стало четко видно, что Полунин не смотрится в декоративной имперской классике, где надо себя эффектно подать. В Пахите надо быть обольстительным и щеголем, ему это не дано, да и не хочется, не его это. Смотрелось антитезно лучшему исполнению этой партии в новейшей истории «Пахит», а именно Люсьену-Цискаридзе. Николай Максимовичу (стерла Колю), конечно, легче, он имперский стиль с кумачом зала впитал, и покрасоваться любит, в этой мини-роли это более чем уместно, а иностранный специалист этого не почувствовал. Хотя Полунин ничего не сорвал, даже отпрыгал привычные элементы ультра-си, но на сцене героя как будто и не было. Кавалер был, а героя нет. Вообще-то гран-па из Пахиты - это царство женского танца. Примой была Ершова, но вела она партию антипримски - робко и зажато. Но не только Ершова, выделить некого, вся женская часть труппы, выпущенная на сцену, этой хореографии боится. Не умеешь - не берись, похоже, этот «номер» по ногам только двум труппам в мире - Маринке и Большому. Потому что парижане показали, что они это тоже не очень умеют танцевать.
Парижане приехали в этом году с единственным спектаклем - «Пахитой», в ответ на гастроли (хи-хи) нелепицы Ратманского «Утраченные иллюзии» в Париже. Судя по парижскому форуму, «УИ» вызвали в подавляющей части недоумение у балетоманов. Не знаю, как там публика, но обычно она млеет от брэнда «балле рюс», и ее мнение не в счет. Парижане любопытны, в «Пахите» по-лакоттовским много танцев, но они какие-то незапоминающиеся, гастроли труппы на малой сцене Большого с более разноплановым репертуаром и харизматиками - Ле Ришем, Жилло, Жильбер - меня впечатлили больше. На этот раз все было … аккуратненько так. И без звезд.
Гастроли Ковент-Гарден, наоборот, были очень яркими, и танцовщики - более интересными. Гастрольная программа англичан - только английские балетмейстеры, таков их ответ на русскую монополию в классике. Открывали и закрывали гастроли спектакли национальных классиков - Аштона и Макмиллана. Первый балет «Рапсодия», семидесятые, Аштон, смотрелся архаически, но открыл для меня МакРея - золотого мальчика, у которого из-под ног искры вылетали. Музыка, конечно, до боли знакомая и навечно закрепленная за «Паганини» Лавровского. Партнерша была нефактурная, и все дело портила.
Я, не читавшая анонсов перед посещением тройчатки, поняла, что третий балет программы посвящен железной дороге. Для заказчика - это хорошо, а для балета - плохо. Исполнение ДВГ мне в основном понравилось, но не до вострога, выделялись со знаком плюс Осипова с Уотсоном, а со знаком минус - дебелая блондинка из фронтлайна, которую я помнила брюнеткой, поэтому и не узнала, Зенаида Яновски, которая помимо того, что стала баландинкой, еще и сильно отяжелела. Который раз отмечаю про себя, что Уилдон - балетмейстер с фантазией, которую вряд ли можно назвать безграничной. ДВГ, возможно, не показатель, т.к. балеты по заказу не очень удаются Уилдону, а тут заказ был отягощен железнодорожной тематикой и навязчивыми тремя фирменными нотами от Наймана. На Наймана я сама смогла бы сочинить лишь три притопа - три прихлопа.
Самым интересным номером первой программы был Макгрегор, напрашивалось определение «очередной», но на сей раз он был запоминающимся, хотя штампы балетмейстерские - они и в Англии штампы, язык Макгрегора очень специфичен, запоминается, но кажется, ограничен, поэтому все его балеты - как братья-близнецы, хорошо, что хоть не однояйцовые. У исполнения были две героини - одна неукротимая Наталья Осипова, которую Макгрегор гнул и ломал, а она была как свернутая и выстреливающая пружина, вторая - полупрозрачная и не смотря ни на что женственная Сара Лэмб, да свою любимую, нежную Манон я первый раз разглядела в беспощадном и склонном к начертальной геометрии Макгрегоре. На сей раз Макгрегор был оформлен разноцветным неоном - каждому эпизоду соответствовала неоновая геометрическая фигура своего цвета, по мне, так даже такое минимальное, точней минималисткое, оформление сцены работает на синтетический театральный результат, а черный задник+танцовщики в серых трениках и майках-алкоголичках - это антитеатр (как вспомню 2 их трех первых балета из Соло для двоих, так вздрогну: до чего же безобразна «распущенная» сизая одежда «модерна», видимо, балетмейстеры с художниками по костюмам долго соревновались, кто более безобразно оденет танцовщиков).
«Манон» я раньше видела у мариинцев, не с самыми худшими составами, так что знала, что ждать - редкую нудятину. С эстетикой физиологического театра Макмиллана была знакома по прежним гастролям и шокировавшему/насмешившему меня тогда «Майерлингу». Но звезды сошлись на гастрольных Манон прямо противоположным образом - скука меня не одолевала, а скрупулезная игра английской труппы не шокировала, а даже увлекала. Об английской «Манон» я подробно написала на Бельканто и поминала ее в предыдущем опусе. Эстетику Макмиллана (в Манон она представлена в классическом виде) я не считаю балетной: дробность, рассредоточенность действия мешает смотреть на сцену и противоречит специфике жанра, в основе которой обобщение, антибытовой и антинатуристический характер, стройная архитектура взаимодействия примы и премьера, солистов и кордебалета.
Но не надо быть занудой, зашоренность и догматизм мешает получать разные, в т.ч. и экзотические удовольствия, поэтому в качестве острой приправы у основному балетному меню, в хорошем исполнении, а у англичан оно было хорошим, у ряда артистов великолепным, а в особых случаях просто феноменальным, почему бы и нет? Обе «Манон» с самыми (изначально выбранными) интересными для меня составами я отсмотрела на долгом дыхании, и зачислила в топовый список сезона. Повторюсь, что состав МакРей и Лэмб у меня лидировал. После просмотра пиратов жалею, что отдала свой билет на 1 состав подруге, но я же ничего (хорошего) от Манон не ждала. Хотя, конечно, очень много, я бы основательно почикала Салон Мадам, да и постоялый двор, смысла бы не убавилось.
Чеховский фестиваль в этом году был тоже «английский», а в балетном крыле даже скорей «шотландский». Посмотрела обе программы. Впечатлилась «Лунным Пьеро», а точней хореографией Тэтли (задолго до видела только небольшой отрывочек «Лунного Пьеро» в исполнении Нуреева) - сколько лет этому балету, а кажется ощущения актуальности не теряет (признак классики?). Очередной раз пожалела, что не знаю немецкого, так хотелось синхронизировать картинку и вокал, хотя экстремальные интонации певицы и достаточно «ложились» на хореографию (или все-таки хореография ложилась на вокал?).
И какой Чеховский фестиваль обходиться без балета Боурна? На сей раз это был «Шотладский перепляс», а точней фирменный «бурновский» пересказ старинной «Сильфиды». Джеймс - типичный современный молодой человек, бегающий по классическому треугольнику «секс-наркотики-рок'н'ролл», меняет свое предсказуемое (когда перебесится) тихое благополучие на бурный роман с помоечной Сильфидой, которая никак не похожа на милую летучую шалунью Тальони, а похожа больше на вампиршу, и собственное превращение в Сильфа. Фирменные приколы Боурна, его режиссерское остроумие всегда находят отклик в зале, но для меня свежесть восприятия была несколько снижена тематической и эстетической близостью «Перепляса» к вампирской «Спящей красавице» того же Боурна, виденного год назад на том же Чеховфесте, ой, т.е. на предыдущем Чеховфесте.
Не пропустила я и первого именного фестиваля Дианы Вишневой. К сожалению, времени и сил на посещение всех мероприятий феста у меня не хватило, но вечер молодых хореографов и гала-концер т (на который я устремилась, отравленная дуэтом Дианы и Марсело в предыдущем сезоне - и не обманулась, оба номера химического дуэта Ди и Ма, особенно «Краски Казимира», от красок которого остался только черный цвет и переназвание «Вертиго»), что называется, произвели. В вечере молодых хореографов я видела будущего маскинского лавреата, победителя Самого Полунина, Владимира Варнаву, а в другом номере - номинантку Маски, внучку Софьи Головкиной, Софью Гайдукову (а что, очень даже!). Но не менее сильным оказался околобалетный контекст феста Вишневой, сами площадки впечатлили не меньше хореографии, в первый раз я побывала в цитадели московского «контемпорари» - на Винзаводе и театре Гоголя, которого из благообразного сталинского ампира вывели к контемпорари, ободрав до кирпичей, чем интерьер бывшего театра стал напоминать декорацию из «Золотого петушка» Кирилла Серебренникова (который, вот совпаденье, занимает пост худрука Гоголь-центра). Само попадание в эти минимекки современного искусства - через тоннель под железной дорогой в темные ноябрьские вечера - уже приобщали к жестокой современности.
Дианы в Москве в этом сезоне было достаточно много - через месяца три именного фестиваля Вишневой Данилян привезли ее новый сольный проект - «Грани», который меня несколько разочаровал, т.к. не потянули балетмейстеры, из всей программы мне больше всего понравилась презентация, четыре харизматика (Майо, Карлсон, Вишнева и Данилян) в разговорном, а Карлсон еще и в стихотворно-каллиграфическом, жанре). Какие-то трогательные моменты были в балете Карлсон, но в целом это не очень удачный проект, Майо для Вишневой сильно уступил Майо для Коппьетерс (в этом сезоне в Москве показали «Altro Canto») и даже Майо для Крысановой («Укрощение строптивой»).
Следующий проект Даниляна для Осиповой и Васильева был повеселей, может быть, потому, что в условиях форс-мажора в подготовке программы (планировалась она давно, когда О.и В. Были артистами Большого), были отобраны уже проверенные и успешные произведения, отобранные к тому же артисткой, на которую эта чужая хореография легла как влитая, а для «Граней» номера ставились новые.
Про «Соло» я уже написала в общем обзоре сезона, каждый из балетов - это новое открытие возможностей Осиповой и невозможности Васильева перенастроить свое тело на новый язык. Но Осиповой хватило с избытком на всё.
О тех гастролях и фестивалях, о которых я здесь не рассказала, у меня есть подробности в журнале - например, о гастролях «Рандом» с балетом Макгрегора «Атомос» (не понравился), о последнем Бенуа и Лючии Лаккаре и Альбане Лендорфе (очень понравились).
А сегодня стартует новый сезон Большого, и, как всегда, начинают с национальной оперы. Когда-то, долгие годы, это был «Иван Сусанин», а в этом году - «Борис Годунов».
В обзоре прошлого (12-13 гг.) сезона мой топовый список гастрольно-фестивальных событий открывался фестивалем «Век Весны священной». К сожалению, начало второго века «Весны священной» не отмечали, даже инициатор этого ретроспективно-современного феста, Большой сделал передышку, утомившись в юбилейном году от модернизма/постмодернизма и предавшись старой доброй и новой, но столь же доброй, классике. За новенькое отвечали гастроли и фестивали.
«Золотая маска» выдалась также менее урожайной на впечатления, да и я не на всё сходила: пресс-служба Маски не признает «Бельканто» за ресурс, обозревающий балет, зато лично в лице госпожи Бейлиной дружит с главным (и стремящимся стать единственным) балетным обозревателем Бельканто, и Беляева и получает в Маске личную аккредитацию. Поэтому я ходила исключительно на свои, спасибо е-еноту, благодаря которой удалось мне попасть на интересующие меня мероприятия ЗМ по дружественным ценам!!!
Главным балетным событием фестиваля (а не конкурса) ЗМ для меня стал балет Ратманского по Шостаковичу.
Насколько мне не нравится многоактный и сюжетный Ратманский (хотя обжитый и присвоенный артистами Большого мир «Пламени Парижа» мне в этом сезоне очень пришелся - после премьеры я просто клокотала, а сейчас из-за умелых актерских работ это смотрится очень даже - местами трогательно, местами задорно, местами пафосно), настолько же я «со-переживаю» Ратманскому-миниатюристу. На сей раз артистами Мариинского театра был представлен перенесенный из самой Америки «молодежный» балет Ратманского - энциклопедия жизни советских комсомольцев от групповых трудовых подвигов до интимной жизни. И почему это все было создано для американцев? Разве они хотя бы половину месседжа Ратманского считывают? Почему и Русские сезоны были созданы Ратманским для американцев? Ратманский - типа новый Гоголь, который сочинял «Мертвые души» в городе Риме? По ментальности Ратманский, похоже, космополит и возможно даже русофоб (супружница его, Татиана - точно русофобка), но как художник он имеет русскую, даже советскую, приписку, чуть подернутую дымкой постмодерна.
Жаль, что не Большой, а Маринка получает от Ратманского хотя бы секонд-хэнд, Большой же не получает ничего. При администрации Филина ничего и не получит - Ратманский не дал уже заканчивающему карьеру танцовщика Филину ставки педагога-репетитора, а это не забывается, да и Ратманский не пылает чувствами к Большому. Т.е. может и пылает, но эти чувства нельзя назвать теплыми, скорей наоборот.
Второй балет от Мариинского на ЗМ - «Весну священную» от немки Саши Вальц - я еле высидела. Еще раз повторюсь, за 100 лет модернизма штампы его увязли на зубах, эстетика знакома до последней лямки на бретельках бесформенных платьев и маек исполнителей, а грязно-серый цвет одежды на фоне черного задника гарантирован в 99% случаев. Но главное не в неприглядной и надоедливой эстетике модерна, главное - отсутствие свежих идей. Госпожа Вальц, не долго думая, а может быть, и долго думая, поскольку за веком модернизма начался век постмодернизма, в котором заимствования не считаются стыдными, а вовсе даже наоборот, заимствовала разработку темы, даже некоторые приемы в великом спектакле госпожи Бауш, разве что в качестве новинки соплю блестящую, грозящую смертной участью избраннице, над сценой подвесила. Получился некрасивый, нудный и несвежий спектакль.
Второй петербургский театр, Михайловский, возглавляемый худруком с московскими корнями, на ЗМ показал очень московскую (на сегодняшний взгляд) вещицу - «Пламя Парижа». Было любопытно посмотреть на спектакль недосочиненный и непереосмысленный, как у Ратманского, а поставленный с максимальным приближением (насколько это возможно сегодня, когда все всё позабывали) к оригиналу. Ожидания у меня были завышенные, спектакль интриговал со дня премьеры, но то ли труппа не «шмогла» сделать это живо и интересно, соревноваться, даже заочно, с труппой более высокого класса (Большим) - Миху не под силу, то ли эта эстетика и идеи сейчас совершенно разошлись со временем, но спектакль в целом я оценила ниже переделки Ратманского с вкусностями из Вайнонена, а труппа Миха в ПП выглядела бледно, начиная с Бондаревой-Жанны. Бондарева - это ужас-ужас-ужас, спортсменка-комсомолка-но совсем не красавица - у балерины главное не лицо (вспомним Терешкину), а тело. У Бондаревой острый дефицит балеринской красоты, т.к. плечи - на ушах. Танцует она не в лад, невпопад. И кто только ее зачислил в технички? Кроме вращений, она ничего не умеет, да и с вращениями не всегда… Прыжок в минусе - и это (была) главная михайловская Китри?
На фоне Бондаревой и К роскошно выглядела одна артистка, и та - бывшая солистка Большого. Судьба-индейка - нам, москвичам, ее в главных ролях повидать почти не удалось, только Щелкунчик 2 раза в год, а теперь это всё многократно досталось Питеру. Впрочем, Актриса была коронкой Анжелины еще в Москве, но у Вайнонена-Мессерера партия Актрисы другая, более драматическая, так что было интересно. Из мальчиков Миха выделялся Лебедев, немного подрастет, будет хорошим нобль-дансером., но звезда у спектакля все-таки была - Анжелина Воронцова.
Как всегда, в обязательной балетной программе ЗМ были пермяки. Сейчас там худрук из Петербурга Алексей Мирошниченко, который в бытность работы в Мариинком театре был главным репетитором Форсайта. На фестивале пермяки показали «Три балета в манере поздней неоклассики» (пермяки будто работают по программе Гершензона 90-х для Маринке «Форсайт - это Баланчин сегодня»). Пермяки достаточно много (и хорошо, но скучновато) танцевали Баланчина, потом Роббинса и теперь наконец-то добрались до Форсайта. Шла я за «Второй деталью» Уильяма нашего Форсайта, выдвинутого на Золотую маску, но нежданно-негаданно первым номером программы стали «Вариации на темы рококо». Честно говоря, я обычно заглядываю в программу только в перерыве, если заглядываю вообще. «Вариации» шли первым номером, я смотрела на сцену, просто смотрела, и думала, а может быть, это все-таки не Мирошниченко, а сам Баланчин? )))Так что Алексей очень большой молодец. «Вторая деталь» казалась то ли увявшей, то ли засушенной, так что свежий постмодернистский опус Мирошничнко на темы Баланчина с усмешками прошел у меня первым номером программы.
Новосибирск на ЗМ разочаровал всеми тремя показанными одноактниками, разнесенными по 2 вечерам. «Весна священная» от Патрика де Бана была неожиданной, по стилю почти григоровичевской.
У новосибирцев в отличие от «серо-черных» мариинцев в Весне все было очень красивенько, в архаическом духе, я даже бинокль от лица не отрывала, рассматривая орнаменты на костюмах, а рассмотрела только на поклонах, т.к. на сцене было перманентно темно: архаические времена, знаете ли, с господством дикости, с человеческими жертвами, с освещением тоже неважно, до электричества еще 2-2,5 ысячи лет). Идея спектакля не блистала новизной, танцы большей частью были банальны, но энтузиазм труппы был удивителен, прыгали они так воодушевленно, что временами Весна де Бана напоминала Спартак Григоровича, хотя… если бы за Весну взялся бы Григорович, получилось бы не так беспомощно по содержанию.
Во второй программе новосибирцев показали два спектакля. В первом действии шел «Пульчинелла», во втором - гран па из Пахиты. Новосибирцы переодели старый спектакль Симонова «Пульчинелла», а восторженные эксперты, поддерживающие малейшие шевеления за пределами двух столиц, выдвинули его на Маску.
Но не за ради Пульчинеллы, естественно, я пришла на вторую программу новосибирцев, а за ради Полунина в «Пахите». Полунин же стандартно отдежурил. Но это было полезно для того, чтобы понять, где границы его таланта. По «Пахите» стало четко видно, что Полунин не смотрится в декоративной имперской классике, где надо себя эффектно подать. В Пахите надо быть обольстительным и щеголем, ему это не дано, да и не хочется, не его это. Смотрелось антитезно лучшему исполнению этой партии в новейшей истории «Пахит», а именно Люсьену-Цискаридзе. Николай Максимовичу (стерла Колю), конечно, легче, он имперский стиль с кумачом зала впитал, и покрасоваться любит, в этой мини-роли это более чем уместно, а иностранный специалист этого не почувствовал. Хотя Полунин ничего не сорвал, даже отпрыгал привычные элементы ультра-си, но на сцене героя как будто и не было. Кавалер был, а героя нет. Вообще-то гран-па из Пахиты - это царство женского танца. Примой была Ершова, но вела она партию антипримски - робко и зажато. Но не только Ершова, выделить некого, вся женская часть труппы, выпущенная на сцену, этой хореографии боится. Не умеешь - не берись, похоже, этот «номер» по ногам только двум труппам в мире - Маринке и Большому. Потому что парижане показали, что они это тоже не очень умеют танцевать.
Парижане приехали в этом году с единственным спектаклем - «Пахитой», в ответ на гастроли (хи-хи) нелепицы Ратманского «Утраченные иллюзии» в Париже. Судя по парижскому форуму, «УИ» вызвали в подавляющей части недоумение у балетоманов. Не знаю, как там публика, но обычно она млеет от брэнда «балле рюс», и ее мнение не в счет. Парижане любопытны, в «Пахите» по-лакоттовским много танцев, но они какие-то незапоминающиеся, гастроли труппы на малой сцене Большого с более разноплановым репертуаром и харизматиками - Ле Ришем, Жилло, Жильбер - меня впечатлили больше. На этот раз все было … аккуратненько так. И без звезд.
Гастроли Ковент-Гарден, наоборот, были очень яркими, и танцовщики - более интересными. Гастрольная программа англичан - только английские балетмейстеры, таков их ответ на русскую монополию в классике. Открывали и закрывали гастроли спектакли национальных классиков - Аштона и Макмиллана. Первый балет «Рапсодия», семидесятые, Аштон, смотрелся архаически, но открыл для меня МакРея - золотого мальчика, у которого из-под ног искры вылетали. Музыка, конечно, до боли знакомая и навечно закрепленная за «Паганини» Лавровского. Партнерша была нефактурная, и все дело портила.
Я, не читавшая анонсов перед посещением тройчатки, поняла, что третий балет программы посвящен железной дороге. Для заказчика - это хорошо, а для балета - плохо. Исполнение ДВГ мне в основном понравилось, но не до вострога, выделялись со знаком плюс Осипова с Уотсоном, а со знаком минус - дебелая блондинка из фронтлайна, которую я помнила брюнеткой, поэтому и не узнала, Зенаида Яновски, которая помимо того, что стала баландинкой, еще и сильно отяжелела. Который раз отмечаю про себя, что Уилдон - балетмейстер с фантазией, которую вряд ли можно назвать безграничной. ДВГ, возможно, не показатель, т.к. балеты по заказу не очень удаются Уилдону, а тут заказ был отягощен железнодорожной тематикой и навязчивыми тремя фирменными нотами от Наймана. На Наймана я сама смогла бы сочинить лишь три притопа - три прихлопа.
Самым интересным номером первой программы был Макгрегор, напрашивалось определение «очередной», но на сей раз он был запоминающимся, хотя штампы балетмейстерские - они и в Англии штампы, язык Макгрегора очень специфичен, запоминается, но кажется, ограничен, поэтому все его балеты - как братья-близнецы, хорошо, что хоть не однояйцовые. У исполнения были две героини - одна неукротимая Наталья Осипова, которую Макгрегор гнул и ломал, а она была как свернутая и выстреливающая пружина, вторая - полупрозрачная и не смотря ни на что женственная Сара Лэмб, да свою любимую, нежную Манон я первый раз разглядела в беспощадном и склонном к начертальной геометрии Макгрегоре. На сей раз Макгрегор был оформлен разноцветным неоном - каждому эпизоду соответствовала неоновая геометрическая фигура своего цвета, по мне, так даже такое минимальное, точней минималисткое, оформление сцены работает на синтетический театральный результат, а черный задник+танцовщики в серых трениках и майках-алкоголичках - это антитеатр (как вспомню 2 их трех первых балета из Соло для двоих, так вздрогну: до чего же безобразна «распущенная» сизая одежда «модерна», видимо, балетмейстеры с художниками по костюмам долго соревновались, кто более безобразно оденет танцовщиков).
«Манон» я раньше видела у мариинцев, не с самыми худшими составами, так что знала, что ждать - редкую нудятину. С эстетикой физиологического театра Макмиллана была знакома по прежним гастролям и шокировавшему/насмешившему меня тогда «Майерлингу». Но звезды сошлись на гастрольных Манон прямо противоположным образом - скука меня не одолевала, а скрупулезная игра английской труппы не шокировала, а даже увлекала. Об английской «Манон» я подробно написала на Бельканто и поминала ее в предыдущем опусе. Эстетику Макмиллана (в Манон она представлена в классическом виде) я не считаю балетной: дробность, рассредоточенность действия мешает смотреть на сцену и противоречит специфике жанра, в основе которой обобщение, антибытовой и антинатуристический характер, стройная архитектура взаимодействия примы и премьера, солистов и кордебалета.
Но не надо быть занудой, зашоренность и догматизм мешает получать разные, в т.ч. и экзотические удовольствия, поэтому в качестве острой приправы у основному балетному меню, в хорошем исполнении, а у англичан оно было хорошим, у ряда артистов великолепным, а в особых случаях просто феноменальным, почему бы и нет? Обе «Манон» с самыми (изначально выбранными) интересными для меня составами я отсмотрела на долгом дыхании, и зачислила в топовый список сезона. Повторюсь, что состав МакРей и Лэмб у меня лидировал. После просмотра пиратов жалею, что отдала свой билет на 1 состав подруге, но я же ничего (хорошего) от Манон не ждала. Хотя, конечно, очень много, я бы основательно почикала Салон Мадам, да и постоялый двор, смысла бы не убавилось.
Чеховский фестиваль в этом году был тоже «английский», а в балетном крыле даже скорей «шотландский». Посмотрела обе программы. Впечатлилась «Лунным Пьеро», а точней хореографией Тэтли (задолго до видела только небольшой отрывочек «Лунного Пьеро» в исполнении Нуреева) - сколько лет этому балету, а кажется ощущения актуальности не теряет (признак классики?). Очередной раз пожалела, что не знаю немецкого, так хотелось синхронизировать картинку и вокал, хотя экстремальные интонации певицы и достаточно «ложились» на хореографию (или все-таки хореография ложилась на вокал?).
И какой Чеховский фестиваль обходиться без балета Боурна? На сей раз это был «Шотладский перепляс», а точней фирменный «бурновский» пересказ старинной «Сильфиды». Джеймс - типичный современный молодой человек, бегающий по классическому треугольнику «секс-наркотики-рок'н'ролл», меняет свое предсказуемое (когда перебесится) тихое благополучие на бурный роман с помоечной Сильфидой, которая никак не похожа на милую летучую шалунью Тальони, а похожа больше на вампиршу, и собственное превращение в Сильфа. Фирменные приколы Боурна, его режиссерское остроумие всегда находят отклик в зале, но для меня свежесть восприятия была несколько снижена тематической и эстетической близостью «Перепляса» к вампирской «Спящей красавице» того же Боурна, виденного год назад на том же Чеховфесте, ой, т.е. на предыдущем Чеховфесте.
Не пропустила я и первого именного фестиваля Дианы Вишневой. К сожалению, времени и сил на посещение всех мероприятий феста у меня не хватило, но вечер молодых хореографов и гала-концер т (на который я устремилась, отравленная дуэтом Дианы и Марсело в предыдущем сезоне - и не обманулась, оба номера химического дуэта Ди и Ма, особенно «Краски Казимира», от красок которого остался только черный цвет и переназвание «Вертиго»), что называется, произвели. В вечере молодых хореографов я видела будущего маскинского лавреата, победителя Самого Полунина, Владимира Варнаву, а в другом номере - номинантку Маски, внучку Софьи Головкиной, Софью Гайдукову (а что, очень даже!). Но не менее сильным оказался околобалетный контекст феста Вишневой, сами площадки впечатлили не меньше хореографии, в первый раз я побывала в цитадели московского «контемпорари» - на Винзаводе и театре Гоголя, которого из благообразного сталинского ампира вывели к контемпорари, ободрав до кирпичей, чем интерьер бывшего театра стал напоминать декорацию из «Золотого петушка» Кирилла Серебренникова (который, вот совпаденье, занимает пост худрука Гоголь-центра). Само попадание в эти минимекки современного искусства - через тоннель под железной дорогой в темные ноябрьские вечера - уже приобщали к жестокой современности.
Дианы в Москве в этом сезоне было достаточно много - через месяца три именного фестиваля Вишневой Данилян привезли ее новый сольный проект - «Грани», который меня несколько разочаровал, т.к. не потянули балетмейстеры, из всей программы мне больше всего понравилась презентация, четыре харизматика (Майо, Карлсон, Вишнева и Данилян) в разговорном, а Карлсон еще и в стихотворно-каллиграфическом, жанре). Какие-то трогательные моменты были в балете Карлсон, но в целом это не очень удачный проект, Майо для Вишневой сильно уступил Майо для Коппьетерс (в этом сезоне в Москве показали «Altro Canto») и даже Майо для Крысановой («Укрощение строптивой»).
Следующий проект Даниляна для Осиповой и Васильева был повеселей, может быть, потому, что в условиях форс-мажора в подготовке программы (планировалась она давно, когда О.и В. Были артистами Большого), были отобраны уже проверенные и успешные произведения, отобранные к тому же артисткой, на которую эта чужая хореография легла как влитая, а для «Граней» номера ставились новые.
Про «Соло» я уже написала в общем обзоре сезона, каждый из балетов - это новое открытие возможностей Осиповой и невозможности Васильева перенастроить свое тело на новый язык. Но Осиповой хватило с избытком на всё.
О тех гастролях и фестивалях, о которых я здесь не рассказала, у меня есть подробности в журнале - например, о гастролях «Рандом» с балетом Макгрегора «Атомос» (не понравился), о последнем Бенуа и Лючии Лаккаре и Альбане Лендорфе (очень понравились).
А сегодня стартует новый сезон Большого, и, как всегда, начинают с национальной оперы. Когда-то, долгие годы, это был «Иван Сусанин», а в этом году - «Борис Годунов».