Хотела было сделать бешеную рекламу "Смоле и перьям"...
но с досадой вспомнила, что сегодня, 7 июля, это на "Чеховфесте" давали последний раз.
Кто не успел, тот опоздал. Мои соболезнования)))
Я включила ЭТО в обязательную программу после первого их (компания называется оригинальненько "Руки-ноги и голова тоже") спектакля на прошлом Чеховфесте.
Если они успеют сделать что-то новенькое до следующего феста, с уверенностью обещаю - Шадрин их опять пригласит (хотя они не сделали полного зала на Серпуховке, но это рекламный недочет, у тех, кто пришел - спектакль вызвал восторг).
Меня спектакль не просто восхитил, это совсем не то слово - он меня заворожил. Весь психотпропный инструментарий понимаю, все могу разложить на составляющие (есть такой метод разложения, анализ называется): метидативная музыка, качание маятника, господство ритма, зомбирующая световая партитура, все инструменты отлично манипулируют зрителькой психикой, сознаешь всё, но не поддаться невозможно, даже поднаторевшим разложенцам)))!
Спектакль - цирковой, но это спектакль. Это цирк? Да, но это и театр. Это зрелище в широком смысле слова.
Чеховфест - и огромное спасибо ему за это - несколько лет назад показал, что цирк (вернее новый цирк) - это совсем не то простонародное и простодушное искусство, каковое мы знает под коротким словом "цирк". Цирк может быть не обязательно победительным и жизнерадостным, он может быть грустным и чуточку ироничным (как Элуаз), а может стать (как у "ног, рук") жестоким и депрессивным. Цирк может быть не только простонародным (популярным), лелеющим свое площадное происхождение, но и уточненным и метафоричным (как в случае "и головы тоже").
Два спектакля, привезенные на прошлый и нынешний Чеховфест, говорят о том, что у труппы есть не только свой почерк (их спектакли узнаваемы, хотя инструменты меняются - в прошлом были батут, шесты и бегущая дорожка, здесь пружинящие доски и неравновесные плоскости всего-навсего из шлифованной фанеры на металлическом каркасе и цепях), но и своя тема: тема сопротивления человека агрессивной среде (природе, обществу, другому человеку). Еще точней -0 это проблема человеческой свободы.
Все участники труппы - великолепные и универсальные гимнасты, но посыл совсем не цирковой - цирк как чистый, привычный жанр сосредоточен на автономной задаче - показать, причем наиболее эффектно, на что способен тренированный и целеустремленный человеческий организм. У Ног-рук-голов задача покзать какой уровень сопротивления агрессивной среде способен оказать человек, какая у него прочность в жизни. И в этом связь его со зрительным залом - человека ежедневно и ежечастно проверяется на прочность/выживание природа, общество и другие люди.
В прошлом спектакле эта мысль была очень последовательной и шла на крещендо: человек побеждал механический темп, задаваемый бегущей дорожкой, или крутился как белка в колесе, сопротивляясь механическому ритму этого колеса, он постоянно испытывал давление и подавление, но благодаря силе духа и ловкости тела преодолевал все виды насилия.
"Смола и перья" более стероскопична, и здесь эта тема доминирует, но есть и некоторые лирические отступления, ну например, курящий в развевающемся шелковой халате, всматривающийся в темноту на "капитанском мостике". Или "оживление" найденного под "палубой" человечка, с помощью жестоких реанимационных мер - человечек, зажатый меж двух досок, используется почти как неоживленный предмет, подпорка для "живого" . Или подвешенный артист головой вниз играет в зеркальную пару с артистом, стоящим на платформе.
Центральный, многофункционально-универсальный инструмент спектакля - помост (платформа?) из фанеры, с вынутыми внутренностями, что-то типа перевернутой в горизонталь огромной двери, в которой выпилено окно под стекло, но стекла нет. Это внутренняя пустота помоста - и вход, и выход для артистов, это и опасность провалиться (когда помост поднимается над сценой) и опора в то время, когда помост начинает ездить). Платформа все время транформируется - то стоит на сцене, то поднимается невысоко, и тогда возникает возможность быть раздавленны тем, кто под нее попадет, то ездит челноком туда-сюда обратно, рождая иллюзию того, что ездит не платформа, а сцена со стоящими на ней предметами и артистами, то поднимается высоко над сценой, и тогда края ее - внешние и внутренние, становтся главным фактором опасности (артисты имитируют страх, работая на грани падения, сердце очередной раз ойкает, когда кто-то подлетает к краю), то кренится к зрительному залу, и артисты вынуждены адаптироваться к набекреню, и когда - фантастический финал - она начинает сильно раскачиваться подобно маятнику или тонушему кораблю: людей качает и гонит с одного края на другой, но они из последних сил выживают.
Эти циркачи вовсе не блещут серебристой рыбьей чешуей, она одеты в очень обычную, рядовую одежду, только раз единственная в труппе девушка, "одевается" для "вечеринке" в золотистый топ (который оказывается всего-навсего куском материи или платком) и в высокие каблуки, и из-за этого постоянно "проваливается" и почти срывается). Остальные - просто люди с улицы. Почти что мы, только более смелые и умелые. Красота этого спектакля рождается из сора - оборванная в одной из сцен спектакля крафт-бумага, окаймляющая платформу, и мусор - обрывки той же крафт-бумаги, куски фанеры и опилки, которыми люди дубасили друг другав другой сцене, весь этот сор, подсвеченный наверняка кудесником, зараровывает не менее платформы-маховика.
Эти люди знают толк в стильности. При таких аскетических средствах - на фоне почти постоянного черного задника невероятной красоты картинка.
Визуальное удовольствие от спектакля не меньше чем удовольствие от восхищения ловкостью человеческого тела.
Поймала абсолютно на неординарном для себя восприятии: сижу, млею и чувствую, что у меня раскрыт рот))) Привет детству золотому!
Спасибо Ногам, Рукам и а главное - Голове тоже!
Фотки наперла из Яндекса.
Кто не успел, тот опоздал. Мои соболезнования)))
Я включила ЭТО в обязательную программу после первого их (компания называется оригинальненько "Руки-ноги и голова тоже") спектакля на прошлом Чеховфесте.
Если они успеют сделать что-то новенькое до следующего феста, с уверенностью обещаю - Шадрин их опять пригласит (хотя они не сделали полного зала на Серпуховке, но это рекламный недочет, у тех, кто пришел - спектакль вызвал восторг).
Меня спектакль не просто восхитил, это совсем не то слово - он меня заворожил. Весь психотпропный инструментарий понимаю, все могу разложить на составляющие (есть такой метод разложения, анализ называется): метидативная музыка, качание маятника, господство ритма, зомбирующая световая партитура, все инструменты отлично манипулируют зрителькой психикой, сознаешь всё, но не поддаться невозможно, даже поднаторевшим разложенцам)))!
Спектакль - цирковой, но это спектакль. Это цирк? Да, но это и театр. Это зрелище в широком смысле слова.
Чеховфест - и огромное спасибо ему за это - несколько лет назад показал, что цирк (вернее новый цирк) - это совсем не то простонародное и простодушное искусство, каковое мы знает под коротким словом "цирк". Цирк может быть не обязательно победительным и жизнерадостным, он может быть грустным и чуточку ироничным (как Элуаз), а может стать (как у "ног, рук") жестоким и депрессивным. Цирк может быть не только простонародным (популярным), лелеющим свое площадное происхождение, но и уточненным и метафоричным (как в случае "и головы тоже").
Два спектакля, привезенные на прошлый и нынешний Чеховфест, говорят о том, что у труппы есть не только свой почерк (их спектакли узнаваемы, хотя инструменты меняются - в прошлом были батут, шесты и бегущая дорожка, здесь пружинящие доски и неравновесные плоскости всего-навсего из шлифованной фанеры на металлическом каркасе и цепях), но и своя тема: тема сопротивления человека агрессивной среде (природе, обществу, другому человеку). Еще точней -0 это проблема человеческой свободы.
Все участники труппы - великолепные и универсальные гимнасты, но посыл совсем не цирковой - цирк как чистый, привычный жанр сосредоточен на автономной задаче - показать, причем наиболее эффектно, на что способен тренированный и целеустремленный человеческий организм. У Ног-рук-голов задача покзать какой уровень сопротивления агрессивной среде способен оказать человек, какая у него прочность в жизни. И в этом связь его со зрительным залом - человека ежедневно и ежечастно проверяется на прочность/выживание природа, общество и другие люди.
В прошлом спектакле эта мысль была очень последовательной и шла на крещендо: человек побеждал механический темп, задаваемый бегущей дорожкой, или крутился как белка в колесе, сопротивляясь механическому ритму этого колеса, он постоянно испытывал давление и подавление, но благодаря силе духа и ловкости тела преодолевал все виды насилия.
"Смола и перья" более стероскопична, и здесь эта тема доминирует, но есть и некоторые лирические отступления, ну например, курящий в развевающемся шелковой халате, всматривающийся в темноту на "капитанском мостике". Или "оживление" найденного под "палубой" человечка, с помощью жестоких реанимационных мер - человечек, зажатый меж двух досок, используется почти как неоживленный предмет, подпорка для "живого" . Или подвешенный артист головой вниз играет в зеркальную пару с артистом, стоящим на платформе.
Центральный, многофункционально-универсальный инструмент спектакля - помост (платформа?) из фанеры, с вынутыми внутренностями, что-то типа перевернутой в горизонталь огромной двери, в которой выпилено окно под стекло, но стекла нет. Это внутренняя пустота помоста - и вход, и выход для артистов, это и опасность провалиться (когда помост поднимается над сценой) и опора в то время, когда помост начинает ездить). Платформа все время транформируется - то стоит на сцене, то поднимается невысоко, и тогда возникает возможность быть раздавленны тем, кто под нее попадет, то ездит челноком туда-сюда обратно, рождая иллюзию того, что ездит не платформа, а сцена со стоящими на ней предметами и артистами, то поднимается высоко над сценой, и тогда края ее - внешние и внутренние, становтся главным фактором опасности (артисты имитируют страх, работая на грани падения, сердце очередной раз ойкает, когда кто-то подлетает к краю), то кренится к зрительному залу, и артисты вынуждены адаптироваться к набекреню, и когда - фантастический финал - она начинает сильно раскачиваться подобно маятнику или тонушему кораблю: людей качает и гонит с одного края на другой, но они из последних сил выживают.
Эти циркачи вовсе не блещут серебристой рыбьей чешуей, она одеты в очень обычную, рядовую одежду, только раз единственная в труппе девушка, "одевается" для "вечеринке" в золотистый топ (который оказывается всего-навсего куском материи или платком) и в высокие каблуки, и из-за этого постоянно "проваливается" и почти срывается). Остальные - просто люди с улицы. Почти что мы, только более смелые и умелые. Красота этого спектакля рождается из сора - оборванная в одной из сцен спектакля крафт-бумага, окаймляющая платформу, и мусор - обрывки той же крафт-бумаги, куски фанеры и опилки, которыми люди дубасили друг другав другой сцене, весь этот сор, подсвеченный наверняка кудесником, зараровывает не менее платформы-маховика.
Эти люди знают толк в стильности. При таких аскетических средствах - на фоне почти постоянного черного задника невероятной красоты картинка.
Визуальное удовольствие от спектакля не меньше чем удовольствие от восхищения ловкостью человеческого тела.
Поймала абсолютно на неординарном для себя восприятии: сижу, млею и чувствую, что у меня раскрыт рот))) Привет детству золотому!
Спасибо Ногам, Рукам и а главное - Голове тоже!
Фотки наперла из Яндекса.