Оперно-балетные открытия сезона
Знаю, что поздно.
Но лучше поздно, чем никогда
Опера Большого открылась "Борисом Годуновым". По традиции открывают к-л русской оперой, а не балетом, который на сегодня определяет лицо Большого в мире.
Большой театр. "Борис Годунов"
Сокуровскую постановку я активно не полюбила, в комплекте с Козаковым она вообще невыносима (надоел он мне, 5 лет никого не увидишь и не услышишь в Борисе, кроме как Козакова, который подрастерял с маститым кинорежиссером тот актив, который набрал при возобновлении баратовского спектакля, настолько надоел, что для контраста хотелось бы послушать…хотя бы… Маторина). Но на второй спектакль со Штондой (которого я не видела-слышала, а посмотреть-услышать хотела) и с обещанным (в программке:-) и так и не появившимся на сцене) Евгением Акимовым сходила. Акимова заменили (ужас-ужас-ужас!) Муравицким, о чем я писать не буду, и так на улице темнеет рано:-).
Со Штондой всё не так печально, как с Казаковым, но и без особых открытий. Полная противофаза с режиссурой: режиссер строит свой спектакль, в котором в отличие от предыдущих концепций хочет показать в Борисе отца и человека, а Штонда до последнего вздоха упирает на то, что «Он царь еще!». «Царская», властная, учительская интонация - с царевичем, царевной, а не только с Шуйским и прочая. А спел - спел вполне:-) Расходился с оркестром, не без этого, но не часто.
Давно я не получала эстетических ударов на любимой опере. По большому счету с визита Бурчуладзе, по малому - с возобновления баратовского Бориса перед лондонскими гастролями двухлетней давности. Бориса Большого по тому же большому, да и по малому, счету вполне можно было и пропустить.
А вот чего пропустить было нельзя, так это начала сезона в филармонии, это было настоящее ОТКРЫТИЕ. Московский филармонический сезон открылся концертным исполнением оперы Беллини «Капулетти и Монтекки». Сделано было очень правильное открытие. Как это писали в подобных случаях в советские времена - задана высокая исполнительская планка на весь сезон.
И по замыслу, и по итогам «К и М» - большой успех менеджмента: редкое название (последний раз, да и, пожалуй, первый тоже:-), почти 20 лет назад на гастролях Ла Скалы), известные имена - две итальянские примадонны Чьофи (Джульетта) и Бонитатибус (Ромео), многообещающий дебютант в теноровой роли Тебальдо (Сергей Романовский), переаншлаг в зале (все тусовщики в полном сборе!) и очень-очень непосредственный успех у публики.
Вообще это замечательно, что Москву не забывают (хотя тут, наверное, надо спасибо менеджерам и спонсорам сказать) известные и не очень известные (у нас), но очень хорошие, певцы, спецы по экзотическому для этой территории стилю. Дают, так сказать, мастер-классы в натуре.
Вот так вот выглядели Монтекии и Капулетти на гастролях Ла Скала в 1989 г.
А вот так выглядели сегодняшние Ромео и Джульетта. В зале Чайковского был концертный вариант.
Незнакомцы "Капулетти и Монтекки"! Не "Ромео и Джульетта"
Беллини и его либреттист Романо проигнорировали хрестоматийную историю англичанина Шекспира, а взяли родные итальянские первоисточники. Начиная с названия, радикальная измена классическому сюжету: название - не архетипическая пара любовников (архетип - любовь до смерти) - Ромео и Джульетта, а кланово-враждебные кланы Капулетти и Монтекки, причем первым в названии стоит род Джульетты (численный перевес тоже за родней Джульетты), и Ромео (как там, по Шекспиру с Пастернаком - друг друга любят дети главарей?) - не просто себе сын главаря и молодой романтик, далекий от клановой вражды, а глава клана Монтекки, т.е. лицо, принимающее решения, и Тебальдо (третий по значению персонаж оперы Беллини) - не брат Джульетты, а ее жених, и у отца Джульетты появляется имя - Каппелио (у Шекспира он просто синьор), и Лоренцо - не патер, а врач и друг семьи Капулетти (поэтому яды, как и другие медичис - его профессия). Все переакцентировано: встреча-любовь случается у Р. и Д. до начала оперы, дело до венчания (даже тайного) и ночи любви не доходит, а доходит почти до свадьбы Джульетты и Тебальдо, которую рушит Ромео, предлагающий замирение главе рода Капулетти - отцу Джульетты и получающий отказ. Отчего враждовали шекспировские Монтекки и Капулетти, так и осталось тайной, а у Романо-Белинни - это маленькая история многолетнего средневекового конфликта гвельфов (Кап.) и гибеллинов (Мон.).
Кроме политических разногласий, между родами еще и кровная вражда - Ромео (еще до начала оперы:-) убил брата Джульетты, и любовь Ромео и Джульетты началась до оперы. Вот такая петрушка, простите, базилик:-) Есть и еще «детальные» разночтения, но спасибо за то, что канва фабулы и главная тема (невозможность любить человека из другого мира/страты/враждебного клана) = шекспировской.
Редкий зверь по имени бельканто
Не просто редкий гость. Бельканто для здешних мест - экзотика. Может быть, это и правильно. Эта старая европейская культура, в которой мелодии и чуйства нежные как цветы (независимо от силы и вектора эмоций персонажей), а главный объект - не история человеческих чувств, а жизнь человеческого голоса - органична для народов, уже успокоившихся (по Гумилеву - находящихся в фазе стагнации). А к пассионарности недомодернизированной России созвучней вердизм и веризм:-) Так что здесь справедливо, что иногда (по праздникам) - бельканто, а в будни - исключительно Верди и Пуччини;-)
К сожалению, праздник подпортила «Новая Россия» (оркестр с говорящим названием), который, не смотря на все старания итальянского дирижера, все-таки выдавал совсем не нежно-цветковое качество (хотя иногда все же выдавал - при выходной арии Джульетты музыканты-струнники вроде бы визуально водили по странам, а звука почти не издавали, что и требовалось Чьофи, а зачем - скажу в свой черед), а большей частью лабал чиста по-русски, не понимания прозрачно-тонких нюансов этой музыки - громко и часто несбалансированно. Мама дорогая, думала я, слушая увертюру! Мамочки - ойкала я, когда вступали духовые и особенно когда они солировали.
В чем не откажешь Новой России, что она забивала по очереди и даже вместе всех артистов. Ну, не привыкли иностранные певцы к тому, что их не будет слышно за музыкальными инструментами, для них свято правило: музыка рядом с голосом - все-таки сопровождение, а не конкурент. Поэтому мне странна критика в Интернете - «ее не было слышно», «его не было слышно». Милые мои, когда оркестр «аккомпанировал», и «ее», и «его» слышно было, а когда «солировал», не было слышно никого, даже ансамбли.
Примадонны
Но оркестр не испортил главного. Потому что две настоящие белькантистки - Чьофи и Бонитатибус и создали ту самую волшебную ауру, которая сделала этот вечер настоящим праздником (помните? неподдельное бельканто в России - это всегда праздник:-).
Если меня спросят, которая из них оказался белькантистей, я без запинки скажу - Чьофи, она искушенней и мастеровитей, а Бонитатибус все еще впереди по части мастерства звукоизвлечения и смирения эмоций. Темперамент у нее оказался совсем не белькантовый. И некоторые нотки, которые надо было выпевать аккуратно и любовно, она иногда крушила (это были исключительно верхние ноты - очевидно, что партия Ромео - несколько неудобная, верхов у нее в диапазоне для Ромео не хватало).
Чьофи я слышала живьем первый раз. Но неживьем я ее наслушалась так, что живьем не очень-то и хотелось (Травиату ее концертную в прошлом сезоне я пропустила сознательно - уж больно она меня напугала в цюрихской Травиате по ТВ), а вот в Джанни Скикки (кажется, опять-таки Цюрих) она проявила живость и, вопреки ожиданию, нечахлый вокал.
Бонитатибус я живьем слышала - в московской «Золушке». Помнится, понравилась, но без сумасшедших эмоций, немного блекло и не очень хорошо слышно, думаю (теперь, после Зала Чайковского), что просто голос ее не был адаптирован к Большому залу Московской консерватории, да и Курентзис все по привычке играл первую скрипку в этой "Золушке".
Ромео прозвучал куда более ярко. Ярко - главное определение ее голоса (опероманы в этом случае применяют термин тембристый), выровненный по регистрам (хотя, повторюсь, верхов ей для этой партии не хватило), свежий, с исключительно красивым выраженным вибрато (многим не нравится, ярко выраженное вибрато воспринимается как дефект голоса, но не в этом случае - потому что очень красивый звук). По музыкальному образу получился Ромео не столько склонный к нежности, сколько к страсти и открытому выражению эмоций, не столько возлюбленный, сколь глава клана, находящегося в состоянии постоянной боевой готовности.
Чьофи лепила совершенно противоположный образ. Но в принципе меня преследовало чувство дежа вю. Что-то подобное делала в Лючии не менее именитая белькантистка Лора Клейкомб. Почти вся партия была пропета на меццо-воче (как бы полузадушено), как бы шелест по нотам. При всем при этом (сознательной звуковой немощи) живость в сценическом поведении: сценической органики Чьофи не занимать, на этом фоне Ромео-Бонитатибус казалась слишком статичной. Но поведение Чьофи на сцене никак не подкреплялось ее пением : пониженная звучность (меццо-воче), пиано и пианиссимо как основные приемы пения - строили образ на одной краске и одной эмоции - трогательная слабость Джульетты. В выходной арии это воспринималось, как откровение (тем более было подкреплено высококлассным владением стилем), а потом началО приедаться. Это было сделано сознательно - может ли Чьофи петь в полный голос - может, она это тоже продемонстрировала. Но в тех немногих случаях, когда она пела в полный голос, обнаруживался (за редким исключением) стертый, глуховато-суховатый, некрасивый звук. Ныряние в меццо-воче было спасительным для певицы. На этом приглушенном фоне голос Бонитатибус казался еще более полнокровным, а образ Ромео более витальным. Дирижер, учитывая установки певицы, создал ей режим наибольшего благоприятствования - именно поэтому на выходной арии смычки якобы водились по струнам, а звука почти не издавали
Но все то, что я сказала нехорошего о Чьофи, ни в коей мере не отменяет того удовольствия, которое она доставила мне по совокупности. Своим не бог весть каким богатым инструментом она владеет в совершенстве, пела проникновенно, а выход Джульетты останется в моей памяти в числе лучших страниц живого звука.
Но все недостатки и неудовольствия от обеих певиц (червоточинки) были забыты, когда голоса обеих певицы слились в унисоне, в финальном дуэте первого действия. Итальянская опера поднимает нас на небеса - говорили англичане, когда в Лондоне открылся первый оперный театр, а опера как жанр еще полностью принадлежала итальянцам. Перефразируя англичан, я могу сказать, да, эта музыка, эти два голоса, вибрирующие в космосе, подняли нас на небеса.
На мужчин у меня очень мало букаф, потому что вечер на 90% сделали женщины. Но, думаю, фамилию Романовский (пока студент Московской консерватории) мы еще услышим (пел жениха Джульетты Тебальдо). Очень подходящий к бельканто сладкий тембр, мягкая манера, пока с натугой и ором берутся верхние ноты, что сильно противоречит белькантовому стилю, но голос со временем должен укрепиться, так что остается надеяться, что вульгарную манеру форсирования верхних нот он изживет.
Из курьезного могу припомнить, что на поклонах "Ромео" поцеловал(а) "Джульетте" ручку, а из дамских радостей - очень стильное, к месту, облачение примадонн - на Бонитатибус брючный, но парадно-концертный, не без шика-блеска костюм, на Чьофи - джульеттистое, ренессансное летящее платье.
Балетная труппа Большого открыла сезон чуть ли не на декаду позже оперы. Балетным блокбастером "Корсар".
О бедном "Корсаре" замолвите слово
Балетная труппа Большого открыла сезон чуть ли не на декаду позже оперы. Балетным блокбастером "Корсар".
В общем, этот Корсар бедным, конечно, не был. Он был по-имперски богатым (массами людей на сцене, роскошными костюмами и большими актерскими талантами). Состав первоклассный - Захарова-Цискаридзе-Биктимиров… и далее... Впрочем, далее не так радужно, но в целом вечер получился. Может быть, из-за скептический ожиданий, мне в целом очень понравилось. Хотя начало сезона, пик формы - еще далеко:-) Но когда вылетели сильно расстроенными рядами ряженый корсарами мужской кордебалет, я подумала, ой-ой-ой!. Но женская корда выпрямила стройность спектакля и дальше, не могу сказать , что все пошло как по маслу, но труппа оказалась на удивление в хорошей форме. Чего не могу сказать о техническом персонале - в этот раз Голливуд не получился, потому что корабль в конце технические службы, похоже, решили не освещать:-). Да, пропала вариация голубого кавалера в лице Шпилевского. Впрочем она никогда ни у кого не получалась, так что, м.б., это и правильное решение.
Самое приятное лично для меня - неожиданно отличная форма Цискаридзе (говорю тьфу-тьфу, впереди Баядерка и Жизель, все-таки Корсар - ненапряженный, отдыхательный для премьера балет). Все-таки роль подходит ему идеально, этакий разбойник, способный на нежные чувства и благородство в отношении с женщинами, но жесткий и властный в мужском обществе, лидер по праву. Повадки восточного мачо знакомы до деталей - всем, кто посещает московские рынки:-)
Второй сюрприз - это то, что дуэт Ц и З, который начинался с перекосами и несовпадением по месседжу (в прошлом сезоне видела их первое выступление вместе и была недовольна) теперь наконец-то пришел к гармонии. А гармония почти довела до логического конца (впрочем, уровень откровенности сцены на диване мне сильно не понравился). Подозреваю, что это сочинение Цискаридзе, но тешу себя надеждой, что все-таки не последняя версия. Неправильной дорогой идете, товарищ!:-) Посиделки на коленках - это не наше, у нас (в большом балете) секса нет!:-))) А вот новые нюансы в адажио у Коли мне сильно глянулись, за что и люблю этого артиста - что каждый раз как первый (и последний). Поэтому надеюсь, что полупостельной сцены в следующий раз тоже не будет, зато, возможно, будут новые призывные взгляды и смена настроений в па-де-де.
Света хороша как всегда, немного в вариации запаздывала, но Клиничев перестроился и сделал все, чтобы это было для зала незаметно. Фуэте дважды простейшее скрутила, хотя в веерном па-де-де Ратманский поставил не стандартно. Маша лихо и легко крутит, а Семицветик - ножками активно брыкает, линии рвет, но сложных вращений не крутит.
Поскольку оба двое вместе наконец-то, после многократных зарубежных тренировок, стали парой, за этот Корсар (спектакль текущего репертуара) ставлю им жирный плюс, но перебить первое впечатление от себя дорогой (Светика на премьере) и себя дорогого в паре с Машей (на том же премьерном блоке) в моем пантеоне им все-таки пока не удалось. В целом получилось грандиозно:-)
Из того, что я не видела ранее, мне понравился Раб Лопатина. Сделал всё (не все делают в этом падеде всё) и на превосходном уровне, в Большом так чисто этого никто еще не делал, конечно, сногсшибательного прыжка как у ВаньВасильева у него нет, не и премьерского шика (тут не могу не вспомнить Фадеева и Малахова - оба эталонных), но как красиво-точно-аккуратно, по совокупности - высший сорт. И еще … по- классически благородно. Само по себе это качество похвально, что-то мне кажется. что Лопатин в классике позиционирует себя вслед за Гудановым как танцовщик благородного стиля, но задаюсь вопросом, уместно ли это в рабском (хотя и классическом) падеде? Кажется мне, здесь надо быть, в соответствии с музыкой несколько разнузданнее, ну, хотя бы раскованнее, все-таки товар лицом показываешь. По-московски. Не так благородно;-) Зато ярко.
Сделала неутешительный вывод после очередного просмотра Оживленного сада - на Корсар надо покупать 2 билета, потому что смотреть Оживленный сад из партера категорически нельзя - вся балетная казуистика пропадает из-за плоскостного восприятия, а остальное лучше бы смотреть из партера:-) Но, как говаривал Козьма Прутков - нельзя объять необъятное.
Но лучше поздно, чем никогда
Опера Большого открылась "Борисом Годуновым". По традиции открывают к-л русской оперой, а не балетом, который на сегодня определяет лицо Большого в мире.
Большой театр. "Борис Годунов"
Сокуровскую постановку я активно не полюбила, в комплекте с Козаковым она вообще невыносима (надоел он мне, 5 лет никого не увидишь и не услышишь в Борисе, кроме как Козакова, который подрастерял с маститым кинорежиссером тот актив, который набрал при возобновлении баратовского спектакля, настолько надоел, что для контраста хотелось бы послушать…хотя бы… Маторина). Но на второй спектакль со Штондой (которого я не видела-слышала, а посмотреть-услышать хотела) и с обещанным (в программке:-) и так и не появившимся на сцене) Евгением Акимовым сходила. Акимова заменили (ужас-ужас-ужас!) Муравицким, о чем я писать не буду, и так на улице темнеет рано:-).
Со Штондой всё не так печально, как с Казаковым, но и без особых открытий. Полная противофаза с режиссурой: режиссер строит свой спектакль, в котором в отличие от предыдущих концепций хочет показать в Борисе отца и человека, а Штонда до последнего вздоха упирает на то, что «Он царь еще!». «Царская», властная, учительская интонация - с царевичем, царевной, а не только с Шуйским и прочая. А спел - спел вполне:-) Расходился с оркестром, не без этого, но не часто.
Давно я не получала эстетических ударов на любимой опере. По большому счету с визита Бурчуладзе, по малому - с возобновления баратовского Бориса перед лондонскими гастролями двухлетней давности. Бориса Большого по тому же большому, да и по малому, счету вполне можно было и пропустить.
А вот чего пропустить было нельзя, так это начала сезона в филармонии, это было настоящее ОТКРЫТИЕ. Московский филармонический сезон открылся концертным исполнением оперы Беллини «Капулетти и Монтекки». Сделано было очень правильное открытие. Как это писали в подобных случаях в советские времена - задана высокая исполнительская планка на весь сезон.
И по замыслу, и по итогам «К и М» - большой успех менеджмента: редкое название (последний раз, да и, пожалуй, первый тоже:-), почти 20 лет назад на гастролях Ла Скалы), известные имена - две итальянские примадонны Чьофи (Джульетта) и Бонитатибус (Ромео), многообещающий дебютант в теноровой роли Тебальдо (Сергей Романовский), переаншлаг в зале (все тусовщики в полном сборе!) и очень-очень непосредственный успех у публики.
Вообще это замечательно, что Москву не забывают (хотя тут, наверное, надо спасибо менеджерам и спонсорам сказать) известные и не очень известные (у нас), но очень хорошие, певцы, спецы по экзотическому для этой территории стилю. Дают, так сказать, мастер-классы в натуре.
Вот так вот выглядели Монтекии и Капулетти на гастролях Ла Скала в 1989 г.
А вот так выглядели сегодняшние Ромео и Джульетта. В зале Чайковского был концертный вариант.
Незнакомцы "Капулетти и Монтекки"! Не "Ромео и Джульетта"
Беллини и его либреттист Романо проигнорировали хрестоматийную историю англичанина Шекспира, а взяли родные итальянские первоисточники. Начиная с названия, радикальная измена классическому сюжету: название - не архетипическая пара любовников (архетип - любовь до смерти) - Ромео и Джульетта, а кланово-враждебные кланы Капулетти и Монтекки, причем первым в названии стоит род Джульетты (численный перевес тоже за родней Джульетты), и Ромео (как там, по Шекспиру с Пастернаком - друг друга любят дети главарей?) - не просто себе сын главаря и молодой романтик, далекий от клановой вражды, а глава клана Монтекки, т.е. лицо, принимающее решения, и Тебальдо (третий по значению персонаж оперы Беллини) - не брат Джульетты, а ее жених, и у отца Джульетты появляется имя - Каппелио (у Шекспира он просто синьор), и Лоренцо - не патер, а врач и друг семьи Капулетти (поэтому яды, как и другие медичис - его профессия). Все переакцентировано: встреча-любовь случается у Р. и Д. до начала оперы, дело до венчания (даже тайного) и ночи любви не доходит, а доходит почти до свадьбы Джульетты и Тебальдо, которую рушит Ромео, предлагающий замирение главе рода Капулетти - отцу Джульетты и получающий отказ. Отчего враждовали шекспировские Монтекки и Капулетти, так и осталось тайной, а у Романо-Белинни - это маленькая история многолетнего средневекового конфликта гвельфов (Кап.) и гибеллинов (Мон.).
Кроме политических разногласий, между родами еще и кровная вражда - Ромео (еще до начала оперы:-) убил брата Джульетты, и любовь Ромео и Джульетты началась до оперы. Вот такая петрушка, простите, базилик:-) Есть и еще «детальные» разночтения, но спасибо за то, что канва фабулы и главная тема (невозможность любить человека из другого мира/страты/враждебного клана) = шекспировской.
Редкий зверь по имени бельканто
Не просто редкий гость. Бельканто для здешних мест - экзотика. Может быть, это и правильно. Эта старая европейская культура, в которой мелодии и чуйства нежные как цветы (независимо от силы и вектора эмоций персонажей), а главный объект - не история человеческих чувств, а жизнь человеческого голоса - органична для народов, уже успокоившихся (по Гумилеву - находящихся в фазе стагнации). А к пассионарности недомодернизированной России созвучней вердизм и веризм:-) Так что здесь справедливо, что иногда (по праздникам) - бельканто, а в будни - исключительно Верди и Пуччини;-)
К сожалению, праздник подпортила «Новая Россия» (оркестр с говорящим названием), который, не смотря на все старания итальянского дирижера, все-таки выдавал совсем не нежно-цветковое качество (хотя иногда все же выдавал - при выходной арии Джульетты музыканты-струнники вроде бы визуально водили по странам, а звука почти не издавали, что и требовалось Чьофи, а зачем - скажу в свой черед), а большей частью лабал чиста по-русски, не понимания прозрачно-тонких нюансов этой музыки - громко и часто несбалансированно. Мама дорогая, думала я, слушая увертюру! Мамочки - ойкала я, когда вступали духовые и особенно когда они солировали.
В чем не откажешь Новой России, что она забивала по очереди и даже вместе всех артистов. Ну, не привыкли иностранные певцы к тому, что их не будет слышно за музыкальными инструментами, для них свято правило: музыка рядом с голосом - все-таки сопровождение, а не конкурент. Поэтому мне странна критика в Интернете - «ее не было слышно», «его не было слышно». Милые мои, когда оркестр «аккомпанировал», и «ее», и «его» слышно было, а когда «солировал», не было слышно никого, даже ансамбли.
Примадонны
Но оркестр не испортил главного. Потому что две настоящие белькантистки - Чьофи и Бонитатибус и создали ту самую волшебную ауру, которая сделала этот вечер настоящим праздником (помните? неподдельное бельканто в России - это всегда праздник:-).
Если меня спросят, которая из них оказался белькантистей, я без запинки скажу - Чьофи, она искушенней и мастеровитей, а Бонитатибус все еще впереди по части мастерства звукоизвлечения и смирения эмоций. Темперамент у нее оказался совсем не белькантовый. И некоторые нотки, которые надо было выпевать аккуратно и любовно, она иногда крушила (это были исключительно верхние ноты - очевидно, что партия Ромео - несколько неудобная, верхов у нее в диапазоне для Ромео не хватало).
Чьофи я слышала живьем первый раз. Но неживьем я ее наслушалась так, что живьем не очень-то и хотелось (Травиату ее концертную в прошлом сезоне я пропустила сознательно - уж больно она меня напугала в цюрихской Травиате по ТВ), а вот в Джанни Скикки (кажется, опять-таки Цюрих) она проявила живость и, вопреки ожиданию, нечахлый вокал.
Бонитатибус я живьем слышала - в московской «Золушке». Помнится, понравилась, но без сумасшедших эмоций, немного блекло и не очень хорошо слышно, думаю (теперь, после Зала Чайковского), что просто голос ее не был адаптирован к Большому залу Московской консерватории, да и Курентзис все по привычке играл первую скрипку в этой "Золушке".
Ромео прозвучал куда более ярко. Ярко - главное определение ее голоса (опероманы в этом случае применяют термин тембристый), выровненный по регистрам (хотя, повторюсь, верхов ей для этой партии не хватило), свежий, с исключительно красивым выраженным вибрато (многим не нравится, ярко выраженное вибрато воспринимается как дефект голоса, но не в этом случае - потому что очень красивый звук). По музыкальному образу получился Ромео не столько склонный к нежности, сколько к страсти и открытому выражению эмоций, не столько возлюбленный, сколь глава клана, находящегося в состоянии постоянной боевой готовности.
Чьофи лепила совершенно противоположный образ. Но в принципе меня преследовало чувство дежа вю. Что-то подобное делала в Лючии не менее именитая белькантистка Лора Клейкомб. Почти вся партия была пропета на меццо-воче (как бы полузадушено), как бы шелест по нотам. При всем при этом (сознательной звуковой немощи) живость в сценическом поведении: сценической органики Чьофи не занимать, на этом фоне Ромео-Бонитатибус казалась слишком статичной. Но поведение Чьофи на сцене никак не подкреплялось ее пением : пониженная звучность (меццо-воче), пиано и пианиссимо как основные приемы пения - строили образ на одной краске и одной эмоции - трогательная слабость Джульетты. В выходной арии это воспринималось, как откровение (тем более было подкреплено высококлассным владением стилем), а потом началО приедаться. Это было сделано сознательно - может ли Чьофи петь в полный голос - может, она это тоже продемонстрировала. Но в тех немногих случаях, когда она пела в полный голос, обнаруживался (за редким исключением) стертый, глуховато-суховатый, некрасивый звук. Ныряние в меццо-воче было спасительным для певицы. На этом приглушенном фоне голос Бонитатибус казался еще более полнокровным, а образ Ромео более витальным. Дирижер, учитывая установки певицы, создал ей режим наибольшего благоприятствования - именно поэтому на выходной арии смычки якобы водились по струнам, а звука почти не издавали
Но все то, что я сказала нехорошего о Чьофи, ни в коей мере не отменяет того удовольствия, которое она доставила мне по совокупности. Своим не бог весть каким богатым инструментом она владеет в совершенстве, пела проникновенно, а выход Джульетты останется в моей памяти в числе лучших страниц живого звука.
Но все недостатки и неудовольствия от обеих певиц (червоточинки) были забыты, когда голоса обеих певицы слились в унисоне, в финальном дуэте первого действия. Итальянская опера поднимает нас на небеса - говорили англичане, когда в Лондоне открылся первый оперный театр, а опера как жанр еще полностью принадлежала итальянцам. Перефразируя англичан, я могу сказать, да, эта музыка, эти два голоса, вибрирующие в космосе, подняли нас на небеса.
На мужчин у меня очень мало букаф, потому что вечер на 90% сделали женщины. Но, думаю, фамилию Романовский (пока студент Московской консерватории) мы еще услышим (пел жениха Джульетты Тебальдо). Очень подходящий к бельканто сладкий тембр, мягкая манера, пока с натугой и ором берутся верхние ноты, что сильно противоречит белькантовому стилю, но голос со временем должен укрепиться, так что остается надеяться, что вульгарную манеру форсирования верхних нот он изживет.
Из курьезного могу припомнить, что на поклонах "Ромео" поцеловал(а) "Джульетте" ручку, а из дамских радостей - очень стильное, к месту, облачение примадонн - на Бонитатибус брючный, но парадно-концертный, не без шика-блеска костюм, на Чьофи - джульеттистое, ренессансное летящее платье.
Балетная труппа Большого открыла сезон чуть ли не на декаду позже оперы. Балетным блокбастером "Корсар".
О бедном "Корсаре" замолвите слово
Балетная труппа Большого открыла сезон чуть ли не на декаду позже оперы. Балетным блокбастером "Корсар".
В общем, этот Корсар бедным, конечно, не был. Он был по-имперски богатым (массами людей на сцене, роскошными костюмами и большими актерскими талантами). Состав первоклассный - Захарова-Цискаридзе-Биктимиров… и далее... Впрочем, далее не так радужно, но в целом вечер получился. Может быть, из-за скептический ожиданий, мне в целом очень понравилось. Хотя начало сезона, пик формы - еще далеко:-) Но когда вылетели сильно расстроенными рядами ряженый корсарами мужской кордебалет, я подумала, ой-ой-ой!. Но женская корда выпрямила стройность спектакля и дальше, не могу сказать , что все пошло как по маслу, но труппа оказалась на удивление в хорошей форме. Чего не могу сказать о техническом персонале - в этот раз Голливуд не получился, потому что корабль в конце технические службы, похоже, решили не освещать:-). Да, пропала вариация голубого кавалера в лице Шпилевского. Впрочем она никогда ни у кого не получалась, так что, м.б., это и правильное решение.
Самое приятное лично для меня - неожиданно отличная форма Цискаридзе (говорю тьфу-тьфу, впереди Баядерка и Жизель, все-таки Корсар - ненапряженный, отдыхательный для премьера балет). Все-таки роль подходит ему идеально, этакий разбойник, способный на нежные чувства и благородство в отношении с женщинами, но жесткий и властный в мужском обществе, лидер по праву. Повадки восточного мачо знакомы до деталей - всем, кто посещает московские рынки:-)
Второй сюрприз - это то, что дуэт Ц и З, который начинался с перекосами и несовпадением по месседжу (в прошлом сезоне видела их первое выступление вместе и была недовольна) теперь наконец-то пришел к гармонии. А гармония почти довела до логического конца (впрочем, уровень откровенности сцены на диване мне сильно не понравился). Подозреваю, что это сочинение Цискаридзе, но тешу себя надеждой, что все-таки не последняя версия. Неправильной дорогой идете, товарищ!:-) Посиделки на коленках - это не наше, у нас (в большом балете) секса нет!:-))) А вот новые нюансы в адажио у Коли мне сильно глянулись, за что и люблю этого артиста - что каждый раз как первый (и последний). Поэтому надеюсь, что полупостельной сцены в следующий раз тоже не будет, зато, возможно, будут новые призывные взгляды и смена настроений в па-де-де.
Света хороша как всегда, немного в вариации запаздывала, но Клиничев перестроился и сделал все, чтобы это было для зала незаметно. Фуэте дважды простейшее скрутила, хотя в веерном па-де-де Ратманский поставил не стандартно. Маша лихо и легко крутит, а Семицветик - ножками активно брыкает, линии рвет, но сложных вращений не крутит.
Поскольку оба двое вместе наконец-то, после многократных зарубежных тренировок, стали парой, за этот Корсар (спектакль текущего репертуара) ставлю им жирный плюс, но перебить первое впечатление от себя дорогой (Светика на премьере) и себя дорогого в паре с Машей (на том же премьерном блоке) в моем пантеоне им все-таки пока не удалось. В целом получилось грандиозно:-)
Из того, что я не видела ранее, мне понравился Раб Лопатина. Сделал всё (не все делают в этом падеде всё) и на превосходном уровне, в Большом так чисто этого никто еще не делал, конечно, сногсшибательного прыжка как у ВаньВасильева у него нет, не и премьерского шика (тут не могу не вспомнить Фадеева и Малахова - оба эталонных), но как красиво-точно-аккуратно, по совокупности - высший сорт. И еще … по- классически благородно. Само по себе это качество похвально, что-то мне кажется. что Лопатин в классике позиционирует себя вслед за Гудановым как танцовщик благородного стиля, но задаюсь вопросом, уместно ли это в рабском (хотя и классическом) падеде? Кажется мне, здесь надо быть, в соответствии с музыкой несколько разнузданнее, ну, хотя бы раскованнее, все-таки товар лицом показываешь. По-московски. Не так благородно;-) Зато ярко.
Сделала неутешительный вывод после очередного просмотра Оживленного сада - на Корсар надо покупать 2 билета, потому что смотреть Оживленный сад из партера категорически нельзя - вся балетная казуистика пропадает из-за плоскостного восприятия, а остальное лучше бы смотреть из партера:-) Но, как говаривал Козьма Прутков - нельзя объять необъятное.