Плач Галатеи
1
Я - женщина.
Я хаос, густой бесформенный кисель.
Я гомункул в стеклянной колбе, я нуждаюсь в теле.
Но тела нет.
И вот я стою перед ним, мужчиной, и признаюсь ему в том, в чем с трудом признаюсь себе.
Я, путая буквы, пытаюсь объяснить, что нуждаюсь в его утверждении, овеществлении меня.
И что только он, мужчина, способен наделить меня формой.
А он смотрит на мои губы и тонет в безбрежном океане, затягивающем, всепоглощающем, плещущемся в уголках моего рта.
И вот он уже слышит меня через толщу воды.
И отвечает оттуда же, со дна Марианской впадины.
Послушно, но невпопад.
И мир мой рушится.
2
Я начинаю понимать, что он никогда не сможет мне всего себя отдать.
Хотя требует меня всю, обещая взамен.
Я злюсь на то, что обещает обреченно, заранее зная, что не сможет.
Но в ту же секунду понимаю, что это его единственный способ прикоснуться.
Что ему как раз потому и нужна вся я, что он сам себя всего отдать не умеет.
И тогда хочется все ему подарить.
Безвозмездно.
Добровольно.
Потому что мужчина.
Потому что он не может иначе.
Ведь он, быть может, только под моими пальцами замерев, способен на мгновение забыть о смерти.
На периферии сознания продолжая ежесекундно осознавать, что умирать ему все равно придется.
И там, в его смерти, никакой женщины нет и не будет.
Он всегда один.
Потому что мужчина.
3
Женщина о смерти не думает.
Женщина и есть смерть.
И симультанно бессмертие.
Она желает утверждения, оплодотворения, проявления себя мужчиной.
И вот я требую, чтобы он утверждал меня, любил меня, конкретную женщину, со всеми моими потрохами.
Потому что без него я хаос, море, тьма, инерция.
Я отчаянно жажду рождения.
Но тут противоречие.
Потому что он мужчина.
Он не может любить конкретное.
Он смотрит на меня и видит только Ewige Weiblichkeit, плещущуюся в уголках моего рта.
И вся моя конкретика интересует его только как артикуляция того, что разлито во всех женщинах мира.
Он, мужчина, нуждается в этой глобальности, в абстракции, в растворении.
Он ищет бессмертия.
И тут начинается война, непреодолимая, бесконечная.
Потому что женщина способна подарить мужчине вечность, только отрекаясь от своих притязаний на рождение.
Точно так же как и мужчина может придать форму женщине, лишь отказавшись от собственного растворения, утратив шанс на бессмертие.
То есть - либо его бессмертие, либо ее рождение.
...И, победив, каждый проиграет.
4
И в этой войне, нежнейшей из возможных, наверное, есть смысл.
Как и в том, что она никогда не закончится.
Он об этом знает.
Он - мужчина.
Мужчины честнее.
Одурманивая женщину, они, тем не менее, честны перед собой.
Они твердо знают, что никакого слияния - никогда и ни с кем - не будет.
И что сексуальное желание - сублимированная жажда убийства.
Потому что я вижу, как он смотрит на мою шею.
Глазами льва, осознающего свою способность перебить позвонки одним ударом лапы.
А вместо этого жадно целует мой рот.
Но я женщина.
Я ничего не знаю о смыслах.
Я не хочу этой неумолимой логики.
Я живу в мире, где маки растут из сердец до небес.
Я живу в мире, где невозможное возможно.
Я хаос.
Я море.
Я густой бесформенный кисель.
Приди и вылепи из меня Галатею.
21 августа 2013 года
Я - женщина.
Я хаос, густой бесформенный кисель.
Я гомункул в стеклянной колбе, я нуждаюсь в теле.
Но тела нет.
И вот я стою перед ним, мужчиной, и признаюсь ему в том, в чем с трудом признаюсь себе.
Я, путая буквы, пытаюсь объяснить, что нуждаюсь в его утверждении, овеществлении меня.
И что только он, мужчина, способен наделить меня формой.
А он смотрит на мои губы и тонет в безбрежном океане, затягивающем, всепоглощающем, плещущемся в уголках моего рта.
И вот он уже слышит меня через толщу воды.
И отвечает оттуда же, со дна Марианской впадины.
Послушно, но невпопад.
И мир мой рушится.
2
Я начинаю понимать, что он никогда не сможет мне всего себя отдать.
Хотя требует меня всю, обещая взамен.
Я злюсь на то, что обещает обреченно, заранее зная, что не сможет.
Но в ту же секунду понимаю, что это его единственный способ прикоснуться.
Что ему как раз потому и нужна вся я, что он сам себя всего отдать не умеет.
И тогда хочется все ему подарить.
Безвозмездно.
Добровольно.
Потому что мужчина.
Потому что он не может иначе.
Ведь он, быть может, только под моими пальцами замерев, способен на мгновение забыть о смерти.
На периферии сознания продолжая ежесекундно осознавать, что умирать ему все равно придется.
И там, в его смерти, никакой женщины нет и не будет.
Он всегда один.
Потому что мужчина.
3
Женщина о смерти не думает.
Женщина и есть смерть.
И симультанно бессмертие.
Она желает утверждения, оплодотворения, проявления себя мужчиной.
И вот я требую, чтобы он утверждал меня, любил меня, конкретную женщину, со всеми моими потрохами.
Потому что без него я хаос, море, тьма, инерция.
Я отчаянно жажду рождения.
Но тут противоречие.
Потому что он мужчина.
Он не может любить конкретное.
Он смотрит на меня и видит только Ewige Weiblichkeit, плещущуюся в уголках моего рта.
И вся моя конкретика интересует его только как артикуляция того, что разлито во всех женщинах мира.
Он, мужчина, нуждается в этой глобальности, в абстракции, в растворении.
Он ищет бессмертия.
И тут начинается война, непреодолимая, бесконечная.
Потому что женщина способна подарить мужчине вечность, только отрекаясь от своих притязаний на рождение.
Точно так же как и мужчина может придать форму женщине, лишь отказавшись от собственного растворения, утратив шанс на бессмертие.
То есть - либо его бессмертие, либо ее рождение.
...И, победив, каждый проиграет.
4
И в этой войне, нежнейшей из возможных, наверное, есть смысл.
Как и в том, что она никогда не закончится.
Он об этом знает.
Он - мужчина.
Мужчины честнее.
Одурманивая женщину, они, тем не менее, честны перед собой.
Они твердо знают, что никакого слияния - никогда и ни с кем - не будет.
И что сексуальное желание - сублимированная жажда убийства.
Потому что я вижу, как он смотрит на мою шею.
Глазами льва, осознающего свою способность перебить позвонки одним ударом лапы.
А вместо этого жадно целует мой рот.
Но я женщина.
Я ничего не знаю о смыслах.
Я не хочу этой неумолимой логики.
Я живу в мире, где маки растут из сердец до небес.
Я живу в мире, где невозможное возможно.
Я хаос.
Я море.
Я густой бесформенный кисель.
Приди и вылепи из меня Галатею.
21 августа 2013 года