О_о
Мангуст.
И снится мне, будто я - это не я вовсе, а прекрасный мохнатый зверь мангуст. Будто бегу я такой красивый, и хорошо мне, и развеваюсь я своей прекрасной шерстью по ветру, и сильные ноги мои несут меня над бескрайним полем. И поле то устлано, словно ковром отборнейшей древесиною. И снится мне также, будто обожаю грызть я ту древесину пуще сушеной репы.
И снится мне вдруг, что хватает меня за пушистый шкирятник невесть откуда взявшийся Владимир Дмитриевич.
Владимир Дмитриевич. Тааак. Древесину кушаем.
Я. Фррр.
Владимир Дмитриевич. Значит древесину шамаем казенную.
Я. Чав!
Владимир Дмитриевич (ловко уворачиваясь). И кусаться, стало быть, пытаемся. (громко) Сергей Николаевич! Иди сюда скорей, смотри, кого я словил!
Подходит Сергей Николаевич.
Сергей Николаевич. (гнусаво) Бааа! Смотрите-ка кто у нас тут! Мохнатый нарушитель общественного порядка! Зубастый расхититель общественной древесины!
Владимир Дмитриевич (все еще держа меня за шкирятник на вытянутой руке, гордо) Сука, четыре недели ловил. Думал уже все, капец, никогда ее, падлу, не поймаю. Объяснительную думал в центр писать.
Сергей Николаевич. А вы молодец, Владимир. Отлично сработано. Честно говоря, мы в вас даже слегка засомневались.
Владимир Дмитриевич.(самодовольно) Да чего тут сомневаться. Делов-то было на три копейки. Ну, вот. Теперь всё, в мешок ее - да в утиль.
Внезапно я просыпаюсь.
Владимир Дмитриевич. (ошарашенно) Опа! Вот ничерта себе! Исчез. Ты это видел, Сергей Николаевич?!
Сергей Николаевич молча смотрит на пустой кулак Владимира Дмитриевича.
Я пью чай, смотрю в окно и вспоминаю дурацкий сон, что приснился мне под утро. Надо же, думаю я, какая чушь иногда снится под утро. Мангуст, ёлы.
Владимир Дмитриевич. (растерянно) Ну и чо мне теперь делать-то?!
Сергей Николаевич. Чо-чо. Пишите объяснительную.
Я выхожу из квартиры и тщательно заперев дверь ключом иду на работу.
И снится мне, будто я - это не я вовсе, а прекрасный мохнатый зверь мангуст. Будто бегу я такой красивый, и хорошо мне, и развеваюсь я своей прекрасной шерстью по ветру, и сильные ноги мои несут меня над бескрайним полем. И поле то устлано, словно ковром отборнейшей древесиною. И снится мне также, будто обожаю грызть я ту древесину пуще сушеной репы.
И снится мне вдруг, что хватает меня за пушистый шкирятник невесть откуда взявшийся Владимир Дмитриевич.
Владимир Дмитриевич. Тааак. Древесину кушаем.
Я. Фррр.
Владимир Дмитриевич. Значит древесину шамаем казенную.
Я. Чав!
Владимир Дмитриевич (ловко уворачиваясь). И кусаться, стало быть, пытаемся. (громко) Сергей Николаевич! Иди сюда скорей, смотри, кого я словил!
Подходит Сергей Николаевич.
Сергей Николаевич. (гнусаво) Бааа! Смотрите-ка кто у нас тут! Мохнатый нарушитель общественного порядка! Зубастый расхититель общественной древесины!
Владимир Дмитриевич (все еще держа меня за шкирятник на вытянутой руке, гордо) Сука, четыре недели ловил. Думал уже все, капец, никогда ее, падлу, не поймаю. Объяснительную думал в центр писать.
Сергей Николаевич. А вы молодец, Владимир. Отлично сработано. Честно говоря, мы в вас даже слегка засомневались.
Владимир Дмитриевич.(самодовольно) Да чего тут сомневаться. Делов-то было на три копейки. Ну, вот. Теперь всё, в мешок ее - да в утиль.
Внезапно я просыпаюсь.
Владимир Дмитриевич. (ошарашенно) Опа! Вот ничерта себе! Исчез. Ты это видел, Сергей Николаевич?!
Сергей Николаевич молча смотрит на пустой кулак Владимира Дмитриевича.
Я пью чай, смотрю в окно и вспоминаю дурацкий сон, что приснился мне под утро. Надо же, думаю я, какая чушь иногда снится под утро. Мангуст, ёлы.
Владимир Дмитриевич. (растерянно) Ну и чо мне теперь делать-то?!
Сергей Николаевич. Чо-чо. Пишите объяснительную.
Я выхожу из квартиры и тщательно заперев дверь ключом иду на работу.