Хрень
Рассказы о женщинах.
Один мой хороший друг* Петр сидел у меня дома, ковырялся своими грязными кривыми ручками в аккуратной небольшой стопке моих рассказов и бубнил.
- О чем ты пишешь Александр?! - бубнил Петр - что за темы?! Какие то сахарницы с водкой, какой то говорящий чай. Все это мелко и избито.
- А что не мелко? - спросил я в ответ, уязвленный. - Что крупно, скажи мне, Петр?? Что не избито???
- Женщины, Александр. - сказал Петр, и глаза его увлажнились. - Они никогда не измельчают, и их толком не изобьешь. Вот настоящая тема!
- Петя, я их совсем не знаю. - ответил я. - Кто это такие, Петя, эти женщины!? Они меня окружают буквально с пеленок, а я только шлепаю губами и совершенно ничего в них не понимаю.
- Не грусти, Саша - сказал Петя - К твоему счастью перед тобою прекрасный знаток так называемого слабого пола.
Петр довольно далеко выпятил грудь и, слегка поклонившись, продолжал.
- Да чего уж там, - продолжал Петр. - Чтобы не быть голословным, я прямо сейчас поведаю тебе пару увлекательнейших историй про женщин. И даже разрешу тебе их записать, только будь добр, когда выйдешь на сцену получать нобелевскую премию по литературе, упомяни в своей речи и мою скромную персону. Скажем так: без такого-то моё творчество было бы и не творчеством вовсе, а так, чмошной и бездарной графоманией…
- Ты хотел рассказать пару увлекательнейших историй про женщин, Петя - напомнил я Петру.
- Ах да. - спохватился Петр, - Ну, вот например, сегодня днем Лизавета Аристарховна сидела у меня на коленях, и представь себе, от нее чудеснейшим образом несло ванилью.
- Почему, Лизавета Аристарховна от вас так чудесно пахнет ванилью - спросил я.
- Ах, Петр Михалыч, милый - ответила мне Лизавета Аристарховна, - это такая дивная история, держу пари, вам понравится. Сегодня утром я спустилась в кухню и всю-всю себя обсыпала ванилью из жестяной коробки.
- И что, и это вся история что ли, Лизавета Аристарховна? - спросил я.
- Ах, Петр Михалыч, милый - ответила Лизавета Аристарховна. - ну разве сие не забавно?
- Тьфу ты, дура какая - сказал я и скинул Лизавету Аристарховну со своих коленей на пол.
Мы помолчали.
- И что, и это вся история, Петр? - спросил я.
- Ах, Александр …. Тьфу ты. - сказал Петр. - Да это вся история. А чего ты ожидал?! По-моему весьма сильная вещь. Тут и страсть, и конфликт, и интрига. В общем, все, что тебе нужно. Я подумал еще, что тебе в нобелевской речи было бы не лишним поблагодарить моих родителей, за то, что я появился на свет и подобно яркой звезде воссиял…
- Да ну тебя, Петр - сказал я - херня какая-то, а не сюжет.
- Ага, - сказал Петр с сарказмом - про сахарницу-то куда увлекательнее. Но я тебя прощаю. Потому что у меня есть вторая история, даже более сильная чем первая.
- Буквально позавчера вечером я ехал в автобусе и был как никогда прекрасен. Мое лицо, озаренное лучами заходящего солнца будто бы светилось изнутри, глаза мои горели небесным огнем, а непослушные пряди, подобно быстрому горному ручейку, спадали на широкие плечи. Движенья мои были грациозны и мягки, словно кошачьи, а, когда я платил за билет, весь автобус любовался мной, потому что, черт подери, тут было чем залюбоваться!
- Петя - сказал я. - поближе, пожалуйста, к сюжету.
- Хорошо - сказал Петя и продолжил. - И тут в автобус вошла Она. Она была хороша, но, естественно, в отличии от меня не была совершенством. Я был, повторяю, в тот вечер безумно прекрасен. Пассажиры вокруг в сравнению со мной казались этакими неприятными рептилиями, этакими вшами, маааленькими такими, невероятно уродливыми существами…
- Петя - сказал я.
- Прости - сказал Петя и продолжил. - Она шла по автобусу, и, казалось, что это не она идет по автобусу, а сама богиня красоты идет по автобусу. А бог красоты стоит тут же неподалеку и даже сама богиня красоты не может затмить неяркое свечение, исходящее от него…
- Петя - сказал я.
- Ну, блин! - сказал Петя. - Я ему пытаюсь рассказать, значит, прекрасную и романтическую историю про женщин, а он все «Петя», да «Петя». Распетькался. Я не могу рассказывать тебе романтические истории в таких чудовищных условиях.
Мы помолчали.
- А вообще, Александр, - сказал Петр, - в конце концов сахарница она тоже сюжет.
Занавес.
* см. "О дружбе"
test_na_trzvst Вот она - Елизавета Аристарховна! (показывает)
...все, кризис жанра. пора убивать петра в себе
Один мой хороший друг* Петр сидел у меня дома, ковырялся своими грязными кривыми ручками в аккуратной небольшой стопке моих рассказов и бубнил.
- О чем ты пишешь Александр?! - бубнил Петр - что за темы?! Какие то сахарницы с водкой, какой то говорящий чай. Все это мелко и избито.
- А что не мелко? - спросил я в ответ, уязвленный. - Что крупно, скажи мне, Петр?? Что не избито???
- Женщины, Александр. - сказал Петр, и глаза его увлажнились. - Они никогда не измельчают, и их толком не изобьешь. Вот настоящая тема!
- Петя, я их совсем не знаю. - ответил я. - Кто это такие, Петя, эти женщины!? Они меня окружают буквально с пеленок, а я только шлепаю губами и совершенно ничего в них не понимаю.
- Не грусти, Саша - сказал Петя - К твоему счастью перед тобою прекрасный знаток так называемого слабого пола.
Петр довольно далеко выпятил грудь и, слегка поклонившись, продолжал.
- Да чего уж там, - продолжал Петр. - Чтобы не быть голословным, я прямо сейчас поведаю тебе пару увлекательнейших историй про женщин. И даже разрешу тебе их записать, только будь добр, когда выйдешь на сцену получать нобелевскую премию по литературе, упомяни в своей речи и мою скромную персону. Скажем так: без такого-то моё творчество было бы и не творчеством вовсе, а так, чмошной и бездарной графоманией…
- Ты хотел рассказать пару увлекательнейших историй про женщин, Петя - напомнил я Петру.
- Ах да. - спохватился Петр, - Ну, вот например, сегодня днем Лизавета Аристарховна сидела у меня на коленях, и представь себе, от нее чудеснейшим образом несло ванилью.
- Почему, Лизавета Аристарховна от вас так чудесно пахнет ванилью - спросил я.
- Ах, Петр Михалыч, милый - ответила мне Лизавета Аристарховна, - это такая дивная история, держу пари, вам понравится. Сегодня утром я спустилась в кухню и всю-всю себя обсыпала ванилью из жестяной коробки.
- И что, и это вся история что ли, Лизавета Аристарховна? - спросил я.
- Ах, Петр Михалыч, милый - ответила Лизавета Аристарховна. - ну разве сие не забавно?
- Тьфу ты, дура какая - сказал я и скинул Лизавету Аристарховну со своих коленей на пол.
Мы помолчали.
- И что, и это вся история, Петр? - спросил я.
- Ах, Александр …. Тьфу ты. - сказал Петр. - Да это вся история. А чего ты ожидал?! По-моему весьма сильная вещь. Тут и страсть, и конфликт, и интрига. В общем, все, что тебе нужно. Я подумал еще, что тебе в нобелевской речи было бы не лишним поблагодарить моих родителей, за то, что я появился на свет и подобно яркой звезде воссиял…
- Да ну тебя, Петр - сказал я - херня какая-то, а не сюжет.
- Ага, - сказал Петр с сарказмом - про сахарницу-то куда увлекательнее. Но я тебя прощаю. Потому что у меня есть вторая история, даже более сильная чем первая.
- Буквально позавчера вечером я ехал в автобусе и был как никогда прекрасен. Мое лицо, озаренное лучами заходящего солнца будто бы светилось изнутри, глаза мои горели небесным огнем, а непослушные пряди, подобно быстрому горному ручейку, спадали на широкие плечи. Движенья мои были грациозны и мягки, словно кошачьи, а, когда я платил за билет, весь автобус любовался мной, потому что, черт подери, тут было чем залюбоваться!
- Петя - сказал я. - поближе, пожалуйста, к сюжету.
- Хорошо - сказал Петя и продолжил. - И тут в автобус вошла Она. Она была хороша, но, естественно, в отличии от меня не была совершенством. Я был, повторяю, в тот вечер безумно прекрасен. Пассажиры вокруг в сравнению со мной казались этакими неприятными рептилиями, этакими вшами, маааленькими такими, невероятно уродливыми существами…
- Петя - сказал я.
- Прости - сказал Петя и продолжил. - Она шла по автобусу, и, казалось, что это не она идет по автобусу, а сама богиня красоты идет по автобусу. А бог красоты стоит тут же неподалеку и даже сама богиня красоты не может затмить неяркое свечение, исходящее от него…
- Петя - сказал я.
- Ну, блин! - сказал Петя. - Я ему пытаюсь рассказать, значит, прекрасную и романтическую историю про женщин, а он все «Петя», да «Петя». Распетькался. Я не могу рассказывать тебе романтические истории в таких чудовищных условиях.
Мы помолчали.
- А вообще, Александр, - сказал Петр, - в конце концов сахарница она тоже сюжет.
Занавес.
* см. "О дружбе"
test_na_trzvst Вот она - Елизавета Аристарховна! (показывает)
...все, кризис жанра. пора убивать петра в себе