Субботние зарисовки
Любому, даже самому тупому ежу ясно, что художник, если он настоящий художник с большой известной буквы, должен все время рисовать. Он должен идти на любые жертвы.
Отобрать фломастеры и альбом у мирно рисующего на диване младшего ребенка- раз плюнуть для художника, безобразно объятого вдохновением и художественным зудом.
Именно этим и занимался художник (я) сегодня, в гостях у своих родителей, которые, по странному стечению обстоятельств являются для младшего ребенка бабушками и дедушками.
Первая картинка нарисовалась как-то сама собой. У гениев так бывает. Сидишь, никого не трогаешь, и вдруг, будто бы кто-то, сидящий глубоко в голове, выпрастывает свою крючковатую длань, хватает фломастер и рисует на листочке нечто невыразимо прекрасное:
- Это разве корова? - испуганно спросила младший ребенок
- Много ты понимаешь в коровах, сказал я.
И нарисовал новую картинку:
Здесь художник превосходно изобразил движение некоего обросшего индивидуума по направлению к парикмахерской.
- Какие сильные линии- восхитился я своей работой. - какие превосходные мазки! Какая целеустремленность индивидуума в сторону цирюльни!
Младший ребенок вздохнула.
Как мы можем заметить, в этом творении, художник продолжает так полюбившуюся ему линию известного произведения Корнея Ивановича Чуковского. При этом поражает совершенно новый, внезапный и свежий взгляд на довольно потрепанного другими, негениальными художниками, персонажа.
- Как ты думаешь, как называется эта картинка? - спросил я.
- Томление безумной крокозябры? - спросила ребенок.
- Нет, ответил я и приписал картинке правильное, ёмкое название.
- «Дед Мороз потерял подарки». И всё? - спросила ребенок.
- На творческом пути любого великого художника - принялся объяснять я - неизбежно случаются, как взлеты (всё, что было нарисовано выше), так и условные падения. У меня, как ты уже, наверное, успела заметить, моя дорогая дочь, всё очень ровно и никаких падений не было и не предвидится.
При любом внутреннем кризисе любой художник рисует то, что ему наиболее близко. Мне наиболее близки птички. Одну из которых я любовно изобразил в естественном для птички состоянии - раздумье после находки пищи. Что сделать с ней, как бы думает птичка, быть может съесть? Иль, глядючи на приближение зимы упрятать в погреб? Быть иль не быть?!
Здесь младший ребенок не выдержал и, отобрав у меня фломастеры, нарисовал не очень точную, но узнаваемую физиономию.
Я, в ответ отобрав фломастер у ребенка, дорисовал всю окружающую действительность. Никогда, никогда еще (здесь художника ощутимо ударили по голове игрушечным танком )
Отобрать фломастеры и альбом у мирно рисующего на диване младшего ребенка- раз плюнуть для художника, безобразно объятого вдохновением и художественным зудом.
Именно этим и занимался художник (я) сегодня, в гостях у своих родителей, которые, по странному стечению обстоятельств являются для младшего ребенка бабушками и дедушками.
Первая картинка нарисовалась как-то сама собой. У гениев так бывает. Сидишь, никого не трогаешь, и вдруг, будто бы кто-то, сидящий глубоко в голове, выпрастывает свою крючковатую длань, хватает фломастер и рисует на листочке нечто невыразимо прекрасное:
- Это разве корова? - испуганно спросила младший ребенок
- Много ты понимаешь в коровах, сказал я.
И нарисовал новую картинку:
Здесь художник превосходно изобразил движение некоего обросшего индивидуума по направлению к парикмахерской.
- Какие сильные линии- восхитился я своей работой. - какие превосходные мазки! Какая целеустремленность индивидуума в сторону цирюльни!
Младший ребенок вздохнула.
Как мы можем заметить, в этом творении, художник продолжает так полюбившуюся ему линию известного произведения Корнея Ивановича Чуковского. При этом поражает совершенно новый, внезапный и свежий взгляд на довольно потрепанного другими, негениальными художниками, персонажа.
- Как ты думаешь, как называется эта картинка? - спросил я.
- Томление безумной крокозябры? - спросила ребенок.
- Нет, ответил я и приписал картинке правильное, ёмкое название.
- «Дед Мороз потерял подарки». И всё? - спросила ребенок.
- На творческом пути любого великого художника - принялся объяснять я - неизбежно случаются, как взлеты (всё, что было нарисовано выше), так и условные падения. У меня, как ты уже, наверное, успела заметить, моя дорогая дочь, всё очень ровно и никаких падений не было и не предвидится.
При любом внутреннем кризисе любой художник рисует то, что ему наиболее близко. Мне наиболее близки птички. Одну из которых я любовно изобразил в естественном для птички состоянии - раздумье после находки пищи. Что сделать с ней, как бы думает птичка, быть может съесть? Иль, глядючи на приближение зимы упрятать в погреб? Быть иль не быть?!
Здесь младший ребенок не выдержал и, отобрав у меня фломастеры, нарисовал не очень точную, но узнаваемую физиономию.
Я, в ответ отобрав фломастер у ребенка, дорисовал всю окружающую действительность. Никогда, никогда еще (здесь художника ощутимо ударили по голове игрушечным танком )