(no subject)
Не люблю «Принцессу Мононоке», но все же время от времени ее вспоминаю - потому что там есть один персонаж, имеющий для меня ценность: это Бог Леса. Потому что он для этого произведения играет примерно ту же роль, что галакты для «Людей как богов».
Невероятно красивое и странное существо с лучом жизни и дыханием смерти; и пока вокруг творится вся эта суета сует, оно сеет вокруг себя чудо-лес и гуляет где-то в иных плоскостях бытия. Оголтелые индустриальщики организованной толпой охотится на него, потому что голова Бога Леса - архиценный трофей, приносящий своему добытчику сотни профита; оголтелые гринписовцы стремятся помешать этой охоте; между ними крошилово такое, что только пух и перья во все стороны летят. А Богу Леса пофиг - потому что он находится в иной плоскости, он, так сказать, выше и шире локальных разборок; он вообще не вполне существо, равное с остальными, а скорее телесное проявление созидательного начала мироздания, агент животворения, и поэтому он не враждебен, а родственен любым проявлениям жизни. Спрашивается: почему бы ему не вмешаться на стороне гринписовцев и, в рамках самозащиты, не озеленить индустриальную ватагу до состояния нестояния (тем более что он может)? Да потому что для него эти цивилизованные не настолько чужды, как кажется, ведь они тоже живые, они - тоже его проявление. И, как оказывается в итоге, не могут они причинить ему вреда так много, как им бы хотелось. Отстрелят они голову одному его воплощению, а он возьмет да и воспрянет в какой-то новой ипостаси, и продолжит как ни в чем не бывало сеять лес. Ему в некотором смысле гарантирована неуничтожимость в той мере, в какой мере неуничтожимо созидательно-самоорганизующееся начало мироздания. И вообще Бог Леса в отношения с мирозданием вовлечен больше, чем в отношения с существами.
В произведении он присутствует крайне эпизодически, как мимолетное видение на краю поля зрения, но несет в себе огромную долю эстетической и философской нагрузки. В основном конфликте играет роль предмета, а не участника; однако имеет собственную «кухню», да такую, что основной конфликт начинает казаться всего лишь кусочком этого хозяйства (мне не нравится употреблять здесь слово "основной", потому что другого конфликта в произведении и нету. Бог Леса - он не конфликтный).
Невероятно красивое и странное существо с лучом жизни и дыханием смерти; и пока вокруг творится вся эта суета сует, оно сеет вокруг себя чудо-лес и гуляет где-то в иных плоскостях бытия. Оголтелые индустриальщики организованной толпой охотится на него, потому что голова Бога Леса - архиценный трофей, приносящий своему добытчику сотни профита; оголтелые гринписовцы стремятся помешать этой охоте; между ними крошилово такое, что только пух и перья во все стороны летят. А Богу Леса пофиг - потому что он находится в иной плоскости, он, так сказать, выше и шире локальных разборок; он вообще не вполне существо, равное с остальными, а скорее телесное проявление созидательного начала мироздания, агент животворения, и поэтому он не враждебен, а родственен любым проявлениям жизни. Спрашивается: почему бы ему не вмешаться на стороне гринписовцев и, в рамках самозащиты, не озеленить индустриальную ватагу до состояния нестояния (тем более что он может)? Да потому что для него эти цивилизованные не настолько чужды, как кажется, ведь они тоже живые, они - тоже его проявление. И, как оказывается в итоге, не могут они причинить ему вреда так много, как им бы хотелось. Отстрелят они голову одному его воплощению, а он возьмет да и воспрянет в какой-то новой ипостаси, и продолжит как ни в чем не бывало сеять лес. Ему в некотором смысле гарантирована неуничтожимость в той мере, в какой мере неуничтожимо созидательно-самоорганизующееся начало мироздания. И вообще Бог Леса в отношения с мирозданием вовлечен больше, чем в отношения с существами.
В произведении он присутствует крайне эпизодически, как мимолетное видение на краю поля зрения, но несет в себе огромную долю эстетической и философской нагрузки. В основном конфликте играет роль предмета, а не участника; однако имеет собственную «кухню», да такую, что основной конфликт начинает казаться всего лишь кусочком этого хозяйства (мне не нравится употреблять здесь слово "основной", потому что другого конфликта в произведении и нету. Бог Леса - он не конфликтный).