В поисках нового убежища
Цикл "Меннониты" Последняя часть истории Джона Эйхера (John Phillip Robb Eicher Now too much for us: German and Mennonite transnationalisms,1874-1944)
Беженцы-меннониты почти не понимали, что они находятся в центре стольких конкурирующих интерпретаций.
Первоначально они прибыли в лагерь Хаммерштайн в Германии [ныне Черне, Польша, позже стал концентрационным лагерем для советских военнопленных], где нашли временное жилье в пяти заброшенных армейских казармах. Некоторых также отправили в Пренцлау (Германия) после того, как в лагере Хаммерштайн вспыхнула эпидемия кори.
В конце концов, все беженцы были сосредоточены в пустой военной академии в Мельне, небольшом немецком городке немного к юго-востоку от Гамбурга. Пока они ждали, пока принимающая страна откроет свои двери, их посещали представители Brüder in Not [Братья в беде] и MCC [Меннонитский центральный комитет из США с Б.Урну, проживавшем в Германии, во главе] , чтобы оценить их немецкость и меннонитство.
В переселенческом лагере в Германии - немецкая библиотека
Оценки показывают, что оба агентства использовали кризис для продвижения своих собственных брендов национальной и религиозной солидарности. Первые рассматривали беженцев как своих национальных и религиозных братьев, ставших жертвами иностранной атеистической власти. Вторые - как членов всемирной конфессии меннонитов. Оба агенства хотели развивать идею о том, что помощь беженцам является значимым и важным предприятием для их избирателей. Для этого им пришлось одновременно представлять беженцев как немцев в Германии и меннонитов в Северной Америке.
Швейный цех в лагере в Германии. Вероятно, Пренцлау
Хотя Brüder in Not был в первую очередь евангелистской христианской организацией, ее спонсировали самые разные ассоциации религиозного и политического спектра, включая Красный Крест, Немецкую ассоциацию Каритас, Центральный комитет Домашней миссии (Centralanschuß für die Internale Mission), Руководящий комитет Ассоциации социального обеспечения рабочих (Hauptausschuss für Arbeiterwohlfahrt), Центральный комитет рабочих-христиан (Zentral Wohlfahrtsausschuss der Christlichen Arbeiterschaft) и даже Центральное управление социального обеспечения немецких евреев (Zentralwohlfahrtsstelleder deutschen Juden).
Раздача хлеба
После захвата власти нацистами в 1933 году организация была перепрофилирована в поставщика «гитлеровской помощи» Советскому Союзу, Brüder in Not, как братья в беде, в «Межконфессиональном соглашении » подразумевали, что все эти группы в равной степени были немецкими.
Раздача молока
Brüder in Not и местные жители приветствовали вновь прибывших как давно потерянных немецких братьев. Это был рождественский сезон, поэтому в лагере Хаммерштайн беженцам подарили еловые ветки, цветочные гирлянды и большое знамя Германского рейха. Майор Д. Фукс выступил с приветственной речью и назвал их «расположенными и рассеянными детьми». За речью последовал обильный обед, сервированный на столах, покрытых скатертью.
Каждому беженцу были вручены сладости и «практичный подарок» - жест, который Brüder in Not расценил как огромный успех, поскольку «беженцы не получали сахара в течение многих месяцев» и были ошеломлены щедростью организации.
Жители лагерей также приглашали беженцев к себе домой на рождественские ужины и празднования.
Раздача одежды
Сапожная лавка
.
Хотя беженцы выглядели и говорили по-немецки, они не действовали и не думали как таковые, по крайней мере, по словам их хозяев. В течение первых нескольких недель руководство лагеря работало над «перевоспитанием» беженцев, чтобы привести их в соответствие с их концепцией «немецкости». Странные пищевые предпочтения беженцев были одним из их самых вопиющих противоречий. Они мало интересовались овощами и были озадачены тем, что им приходилось есть основные блюда без хлеба.
Их отношения с персоналом лагеря также иногда были напряженными. В одном случае группа беженцев потребовала увольнения начальника, поскольку они не были согласны с тем, что он им заявил.Сотрудники лагеря в ответ напомнили беженцам, что «большевистский тип «пересмотра выборов» подошел к концу и что пришло время беженцам снова научиться быть послушными».
Прачечная в лагере
Одним из лучших способов перевоспитания беженцев было информирование их о текущем состоянии политики в Германии. В одном случае лагерь Пренцлау посетила группа студентов-националистов из Берлина. Студенты читали беженцам лекции о величии немецкой нации и проводили дискуссионные группы, чтобы «приблизить фермеров» к проблемам немецкой революции 1918 года. Последующие темы, включая «10 лет восстановления», «Германия как мировая торговая держава» и «Немецкое сельское хозяйство», утверждали, что меннониты были частью немецкой нации и останутся связанными с Германией, где бы они ни переселились.
Чувство немецкого единства меннонитов сдерживалось агрессивной конфронтацией с немецкими коммунистами, которые хотели обсудить с ними вопросы советской внутренней политики. Эти столкновения часто перерастали в кричащие перепалки с коммунистами, обвинявшими меннонитов в том, что они «убийцы трудящихся, предатели пролетариата, эксплуататоры и кулаки».
Многие беженцы «не могли понять, почему этим коммунистам… разрешили свободно бродить по улицам». Беженцы понимали, что находятся на «свободной немецкой земле», но столкновения, вероятно, расшатывали их представления о том, что все немцы объединены под знаменем «немецкости».
Немецкая школа в лагере для переселенцев
За стенами лагеря беженцев Brüder in Not рекламировал страдания беженцев, как обеспокоенность всех патриотически настроенных немцев.
Еще до прибытия беженцев из Советского Союза, Ассоциация евангелической прессы (Evangelischen Preßverband) начала пропагандистскую кампанию в ежедневных и воскресных газетах страны.
Ясли-детский сад
В первом пресс-релизе Brüder in Not от 12 ноября 1929 года организация восклицала: «Немцы за рубежом попали в катастрофу… судьба одного немца касается каждого немца!» Brüder in Not представлял беженцев как настоящих немцев. Помимо кампании в прессе, для привлечения внимание Brüder in Not спонсировал публичные выступления и церковные службы.
На одном из таких мероприятий после прзентации беженцев состоялось представление «Людус де Антихристо», литургическая драма, повествующая историю некоего политического деятеля, который подчиняет народы мира своим дьявольским чарам и возвещает конец истории. Метафорическая связь между сталинской Россией, беженцами и спектаклем не осталась незамеченной публикой.
Усилия Brüder in Not, в сочетании с добровольным пожертвованием немецкого правительства и активностью прессы, повысили осведомленность общественности и собрали почти 900 000 рейхсмарок. Ассоциация немцев за рубежом (Verein für das Deutschtum imAusland, VDA), главный защитник немецкого заграничного национализма в стране, пожертвовала большое количество еды, одежды, игрушек, книг и школьных материалов в надежде, что беженцы сохранят свое немецкое происхождение даже после того, как покинут Германию.
В то время как Brüder in Not привлекал внимание общественности к положению беженцев и заботился об их неотложных физических потребностях, базирующийся в Америке MCC продвинулся вперед в поисках новой страны, где меннониты могли бы увековечить свою меннонитскую принадлежность...
.
На встрече в Чикаго 11 декабря 1929 года был сформирован новый комитет по изучению возможностей эмиграции, возглавляемый Бендером (Harold S.Bender). Не все меннониты согласились с этим видением солидарности...
В 1924 году Бендер с сожалением сообщил Кристиану Неффу, модератору первой Всемирной конференции меннонитов в Базеле, (Швейцария), что крупнейшая в США меннонитская конфессия(MC) [меннонитские консерваторы] не будет участвовать в мероприятии, заявив: «Они [лидеры MC] особенно возражают против идеи Всемирного союза меннонитов, в котором будут объединены верующие и неверующие меннониты».
Бенджамин Х. Унру и Гарольд С. Бендер, 1930 год.
Канада оказалась наиболее целесообразным и желательным вариантом, поскольку в западные провинции страны за предыдущее десятилетие уже мигрировало несколько тысяч меннонитов из Советского Союза Тем не менее, к началу 1929 года страна перешла к более жесткой позиции против иммиграции из "непредпочтительных" стран Восточной Европы.
Более того, провинциальные лидеры Канады скептически относились к тому, что меннониты могут быть хорошими канадцами, среди них был премьер-министр Саскачевана Джеймс Т. М. Андерсон много лет проработавший учителем и школьным инспектором в Манитобе и Саскачеване.
В условиях, когда через десять лет после войны антигерманские настроения ослабли , а меннониты-сепаратисты благополучно исчезли из поля зрения в своих латиноамериканских анклавах, либеральные меннониты выступали за возобновление иммиграции меннонитов из России. В марте 1929 года межконфессиональные лидеры после ужесточения иммиграционного законодательства Канады объединились для пропаганды ценности «немецкой» иммиграции. Утверждалось, что российские меннониты легко адаптируются к канадскому обществу, поскольку "они являются этническими немцами".
Сотрудничая с Немецким католическим иммиграционным советом и Лютеранским иммиграционным советом, коллектив обратился к правительству Доминиона с просьбой рассмотреть возможность предоставления особого режима для немецкоязычных иммигрантов. В петиции говорилось, что немцы, проживающие в непредпочтительных странах, технически называются гражданами своей страны. Однако, они во всех смыслах слова - немцы. Они легко ассимилируются с англо-саксонской расой, но упорно отказываются принять цивилизацию непривилегированных стран. Поэтому на практике немцев из России называть русским некорректно.
[Обратите внимание, какими расистами были эти "межконфессиональные деятели", посчитавшие, что "англосаксонские" канадские власти клюнут на эту приманку спасения чистых рас, и никто не возмутился по этому поводу, и это сработало]
Однако, "англосаксам" было неясно, какие социальные, культурные или биологические качества позволяли «немцу» так легко противостоять влиянию непредпочтительных стран и при этом так быстро приспосабливаться к «англосаксонской культуре». Также было неясно, будут ли религиозные убеждения потенциальных иммигрантов препятствовать их канадизации - проблема, которую западные провинции надеялись решить с помощью спора о государственных школах.
В Министерстве иммиграции и колонизации было несколько представителей федеральных канадских властей, которые были заинтересованы в помощи беженцам, но Доминион отложил этот вопрос на рассмотрение провинций.
Саскачеван был выбран лучшим местом для поселения, поскольку там располагался головной офис канадских меннонитов, но премьер-министр Саскачевана Андерсон отказался сотрудничать с министерством, поскольку считал меннонитов враждебными интересам провинции. Андерсон поднялся по карьерной лестнице в Департаменте образования провинции в течение первых двух десятилетий двадцатого века и достиг должности директора образования в 1918 году. Он также является автором влиятельной книги о «канадизации» государственных школ под названием «Образование новых канадцев». . Его опыт заставил его особенно критически относиться к общинам духоборов и меннонитов в провинции, которые сопротивлялись обязательному государственному школьному образованию.
В тот момент, когда глава Канадского союза меннонитов, Д.Тэйвс, который пытался убедить правительство провинции в том, что канадские меннониты едины в своей поддержке иммиграции и не допустят, чтобы беженцы стали обузой государства, премьер-министр Андерсон получил телеграмму от группы меннонитов Саскачевана, в которой говорилось: «Мы не поддерживаем иммиграцию меннонитов из Европы, и мы не можем разместить ни одного, поскольку у нас есть много наших собственных канадских меннонитов, нуждающихся в помощи».
Другие премьеры также не желали принимать беженцев. Манитоба неофициально заявила, что сможет принять 250 семей, но только после 1 марта 1930 года. Тем временем премьер Альберты Дж. Э. Браунли хотел отложить свое решение до следующих выборов в июне 1930 года. Это двойственное отношение было мотивировано не столько идеологией, сколько политическими соображениями, учитывая последствия, к которым мог бы привести прием тысяч беженцев в период растущей экономической неопределенности.
К концу ноября ухудшение ситуации в мировой экономике, рост безработицы, а также всеобъемлющий страх перед общественным мнением положили конец перспективам крупномасштабной канадской иммиграции.
Несмотря на попытки Канадского союза меннонитов определить конфессию как собрание немецкоязычных людей, лояльных Канаде, общепринятое мнение подсказывало, что меннонитизм включает в себя разнообразный набор персонажей, некоторые из которых не являются надежными гражданами.
"Больше никаких европейских поселенцев - нужно позаботиться об англоговорящих жителях..."
- гласит плакат за закрытой иммиграционной калиткой Сакачевана.
Перед калиткой стоит меннонит с планом поселения пяти тысяч меннонитов
Следующей страной, которая решила рискнуть и принять меннонитов, был Парагвай. С ним тоже связана целая история. Но это - тема просто не помещается в этот сезон публикаций (постараюсь подготовить ее для следующего сезона)
Далее: О расовом национализме меннонитов
Беженцы-меннониты почти не понимали, что они находятся в центре стольких конкурирующих интерпретаций.
Первоначально они прибыли в лагерь Хаммерштайн в Германии [ныне Черне, Польша, позже стал концентрационным лагерем для советских военнопленных], где нашли временное жилье в пяти заброшенных армейских казармах. Некоторых также отправили в Пренцлау (Германия) после того, как в лагере Хаммерштайн вспыхнула эпидемия кори.
В конце концов, все беженцы были сосредоточены в пустой военной академии в Мельне, небольшом немецком городке немного к юго-востоку от Гамбурга. Пока они ждали, пока принимающая страна откроет свои двери, их посещали представители Brüder in Not [Братья в беде] и MCC [Меннонитский центральный комитет из США с Б.Урну, проживавшем в Германии, во главе] , чтобы оценить их немецкость и меннонитство.
В переселенческом лагере в Германии - немецкая библиотека
Оценки показывают, что оба агентства использовали кризис для продвижения своих собственных брендов национальной и религиозной солидарности. Первые рассматривали беженцев как своих национальных и религиозных братьев, ставших жертвами иностранной атеистической власти. Вторые - как членов всемирной конфессии меннонитов. Оба агенства хотели развивать идею о том, что помощь беженцам является значимым и важным предприятием для их избирателей. Для этого им пришлось одновременно представлять беженцев как немцев в Германии и меннонитов в Северной Америке.
Швейный цех в лагере в Германии. Вероятно, Пренцлау
Хотя Brüder in Not был в первую очередь евангелистской христианской организацией, ее спонсировали самые разные ассоциации религиозного и политического спектра, включая Красный Крест, Немецкую ассоциацию Каритас, Центральный комитет Домашней миссии (Centralanschuß für die Internale Mission), Руководящий комитет Ассоциации социального обеспечения рабочих (Hauptausschuss für Arbeiterwohlfahrt), Центральный комитет рабочих-христиан (Zentral Wohlfahrtsausschuss der Christlichen Arbeiterschaft) и даже Центральное управление социального обеспечения немецких евреев (Zentralwohlfahrtsstelleder deutschen Juden).
Раздача хлеба
После захвата власти нацистами в 1933 году организация была перепрофилирована в поставщика «гитлеровской помощи» Советскому Союзу, Brüder in Not, как братья в беде, в «Межконфессиональном соглашении » подразумевали, что все эти группы в равной степени были немецкими.
Раздача молока
Brüder in Not и местные жители приветствовали вновь прибывших как давно потерянных немецких братьев. Это был рождественский сезон, поэтому в лагере Хаммерштайн беженцам подарили еловые ветки, цветочные гирлянды и большое знамя Германского рейха. Майор Д. Фукс выступил с приветственной речью и назвал их «расположенными и рассеянными детьми». За речью последовал обильный обед, сервированный на столах, покрытых скатертью.
Каждому беженцу были вручены сладости и «практичный подарок» - жест, который Brüder in Not расценил как огромный успех, поскольку «беженцы не получали сахара в течение многих месяцев» и были ошеломлены щедростью организации.
Жители лагерей также приглашали беженцев к себе домой на рождественские ужины и празднования.
Раздача одежды
Сапожная лавка
.
Хотя беженцы выглядели и говорили по-немецки, они не действовали и не думали как таковые, по крайней мере, по словам их хозяев. В течение первых нескольких недель руководство лагеря работало над «перевоспитанием» беженцев, чтобы привести их в соответствие с их концепцией «немецкости». Странные пищевые предпочтения беженцев были одним из их самых вопиющих противоречий. Они мало интересовались овощами и были озадачены тем, что им приходилось есть основные блюда без хлеба.
Их отношения с персоналом лагеря также иногда были напряженными. В одном случае группа беженцев потребовала увольнения начальника, поскольку они не были согласны с тем, что он им заявил.Сотрудники лагеря в ответ напомнили беженцам, что «большевистский тип «пересмотра выборов» подошел к концу и что пришло время беженцам снова научиться быть послушными».
Прачечная в лагере
Одним из лучших способов перевоспитания беженцев было информирование их о текущем состоянии политики в Германии. В одном случае лагерь Пренцлау посетила группа студентов-националистов из Берлина. Студенты читали беженцам лекции о величии немецкой нации и проводили дискуссионные группы, чтобы «приблизить фермеров» к проблемам немецкой революции 1918 года. Последующие темы, включая «10 лет восстановления», «Германия как мировая торговая держава» и «Немецкое сельское хозяйство», утверждали, что меннониты были частью немецкой нации и останутся связанными с Германией, где бы они ни переселились.
Чувство немецкого единства меннонитов сдерживалось агрессивной конфронтацией с немецкими коммунистами, которые хотели обсудить с ними вопросы советской внутренней политики. Эти столкновения часто перерастали в кричащие перепалки с коммунистами, обвинявшими меннонитов в том, что они «убийцы трудящихся, предатели пролетариата, эксплуататоры и кулаки».
Многие беженцы «не могли понять, почему этим коммунистам… разрешили свободно бродить по улицам». Беженцы понимали, что находятся на «свободной немецкой земле», но столкновения, вероятно, расшатывали их представления о том, что все немцы объединены под знаменем «немецкости».
Немецкая школа в лагере для переселенцев
За стенами лагеря беженцев Brüder in Not рекламировал страдания беженцев, как обеспокоенность всех патриотически настроенных немцев.
Еще до прибытия беженцев из Советского Союза, Ассоциация евангелической прессы (Evangelischen Preßverband) начала пропагандистскую кампанию в ежедневных и воскресных газетах страны.
Ясли-детский сад
В первом пресс-релизе Brüder in Not от 12 ноября 1929 года организация восклицала: «Немцы за рубежом попали в катастрофу… судьба одного немца касается каждого немца!» Brüder in Not представлял беженцев как настоящих немцев. Помимо кампании в прессе, для привлечения внимание Brüder in Not спонсировал публичные выступления и церковные службы.
На одном из таких мероприятий после прзентации беженцев состоялось представление «Людус де Антихристо», литургическая драма, повествующая историю некоего политического деятеля, который подчиняет народы мира своим дьявольским чарам и возвещает конец истории. Метафорическая связь между сталинской Россией, беженцами и спектаклем не осталась незамеченной публикой.
Усилия Brüder in Not, в сочетании с добровольным пожертвованием немецкого правительства и активностью прессы, повысили осведомленность общественности и собрали почти 900 000 рейхсмарок. Ассоциация немцев за рубежом (Verein für das Deutschtum imAusland, VDA), главный защитник немецкого заграничного национализма в стране, пожертвовала большое количество еды, одежды, игрушек, книг и школьных материалов в надежде, что беженцы сохранят свое немецкое происхождение даже после того, как покинут Германию.
В то время как Brüder in Not привлекал внимание общественности к положению беженцев и заботился об их неотложных физических потребностях, базирующийся в Америке MCC продвинулся вперед в поисках новой страны, где меннониты могли бы увековечить свою меннонитскую принадлежность...
.
На встрече в Чикаго 11 декабря 1929 года был сформирован новый комитет по изучению возможностей эмиграции, возглавляемый Бендером (Harold S.Bender). Не все меннониты согласились с этим видением солидарности...
В 1924 году Бендер с сожалением сообщил Кристиану Неффу, модератору первой Всемирной конференции меннонитов в Базеле, (Швейцария), что крупнейшая в США меннонитская конфессия(MC) [меннонитские консерваторы] не будет участвовать в мероприятии, заявив: «Они [лидеры MC] особенно возражают против идеи Всемирного союза меннонитов, в котором будут объединены верующие и неверующие меннониты».
Бенджамин Х. Унру и Гарольд С. Бендер, 1930 год.
Канада оказалась наиболее целесообразным и желательным вариантом, поскольку в западные провинции страны за предыдущее десятилетие уже мигрировало несколько тысяч меннонитов из Советского Союза Тем не менее, к началу 1929 года страна перешла к более жесткой позиции против иммиграции из "непредпочтительных" стран Восточной Европы.
Более того, провинциальные лидеры Канады скептически относились к тому, что меннониты могут быть хорошими канадцами, среди них был премьер-министр Саскачевана Джеймс Т. М. Андерсон много лет проработавший учителем и школьным инспектором в Манитобе и Саскачеване.
В условиях, когда через десять лет после войны антигерманские настроения ослабли , а меннониты-сепаратисты благополучно исчезли из поля зрения в своих латиноамериканских анклавах, либеральные меннониты выступали за возобновление иммиграции меннонитов из России. В марте 1929 года межконфессиональные лидеры после ужесточения иммиграционного законодательства Канады объединились для пропаганды ценности «немецкой» иммиграции. Утверждалось, что российские меннониты легко адаптируются к канадскому обществу, поскольку "они являются этническими немцами".
Сотрудничая с Немецким католическим иммиграционным советом и Лютеранским иммиграционным советом, коллектив обратился к правительству Доминиона с просьбой рассмотреть возможность предоставления особого режима для немецкоязычных иммигрантов. В петиции говорилось, что немцы, проживающие в непредпочтительных странах, технически называются гражданами своей страны. Однако, они во всех смыслах слова - немцы. Они легко ассимилируются с англо-саксонской расой, но упорно отказываются принять цивилизацию непривилегированных стран. Поэтому на практике немцев из России называть русским некорректно.
[Обратите внимание, какими расистами были эти "межконфессиональные деятели", посчитавшие, что "англосаксонские" канадские власти клюнут на эту приманку спасения чистых рас, и никто не возмутился по этому поводу, и это сработало]
Однако, "англосаксам" было неясно, какие социальные, культурные или биологические качества позволяли «немцу» так легко противостоять влиянию непредпочтительных стран и при этом так быстро приспосабливаться к «англосаксонской культуре». Также было неясно, будут ли религиозные убеждения потенциальных иммигрантов препятствовать их канадизации - проблема, которую западные провинции надеялись решить с помощью спора о государственных школах.
В Министерстве иммиграции и колонизации было несколько представителей федеральных канадских властей, которые были заинтересованы в помощи беженцам, но Доминион отложил этот вопрос на рассмотрение провинций.
Саскачеван был выбран лучшим местом для поселения, поскольку там располагался головной офис канадских меннонитов, но премьер-министр Саскачевана Андерсон отказался сотрудничать с министерством, поскольку считал меннонитов враждебными интересам провинции. Андерсон поднялся по карьерной лестнице в Департаменте образования провинции в течение первых двух десятилетий двадцатого века и достиг должности директора образования в 1918 году. Он также является автором влиятельной книги о «канадизации» государственных школ под названием «Образование новых канадцев». . Его опыт заставил его особенно критически относиться к общинам духоборов и меннонитов в провинции, которые сопротивлялись обязательному государственному школьному образованию.
В тот момент, когда глава Канадского союза меннонитов, Д.Тэйвс, который пытался убедить правительство провинции в том, что канадские меннониты едины в своей поддержке иммиграции и не допустят, чтобы беженцы стали обузой государства, премьер-министр Андерсон получил телеграмму от группы меннонитов Саскачевана, в которой говорилось: «Мы не поддерживаем иммиграцию меннонитов из Европы, и мы не можем разместить ни одного, поскольку у нас есть много наших собственных канадских меннонитов, нуждающихся в помощи».
Другие премьеры также не желали принимать беженцев. Манитоба неофициально заявила, что сможет принять 250 семей, но только после 1 марта 1930 года. Тем временем премьер Альберты Дж. Э. Браунли хотел отложить свое решение до следующих выборов в июне 1930 года. Это двойственное отношение было мотивировано не столько идеологией, сколько политическими соображениями, учитывая последствия, к которым мог бы привести прием тысяч беженцев в период растущей экономической неопределенности.
К концу ноября ухудшение ситуации в мировой экономике, рост безработицы, а также всеобъемлющий страх перед общественным мнением положили конец перспективам крупномасштабной канадской иммиграции.
Несмотря на попытки Канадского союза меннонитов определить конфессию как собрание немецкоязычных людей, лояльных Канаде, общепринятое мнение подсказывало, что меннонитизм включает в себя разнообразный набор персонажей, некоторые из которых не являются надежными гражданами.
"Больше никаких европейских поселенцев - нужно позаботиться об англоговорящих жителях..."
- гласит плакат за закрытой иммиграционной калиткой Сакачевана.
Перед калиткой стоит меннонит с планом поселения пяти тысяч меннонитов
Следующей страной, которая решила рискнуть и принять меннонитов, был Парагвай. С ним тоже связана целая история. Но это - тема просто не помещается в этот сезон публикаций (постараюсь подготовить ее для следующего сезона)
Далее: О расовом национализме меннонитов