Д. Г. Йодер и христианская сексуальная этика, часть 2
Цикл "Меннониты" Начало здесь Расказывает Рэйчел Уолтнер Гуссен
Марлин Э. Миллер (1938-1994) с супругой в 1991 году
Миллер был президентом Гошенской Библейской семинарии, штат Индиана
Говорят, что ранняя смерть Миллера была следствием внутренней борьбы
и многолетнего сокрытия сексуального скандала
Марк Тиссен Нэйшн в своей книге «Джон Говард Йодер» 2006 года описывает детство на северо-востоке Огайо, учебу в Гошенском колледже и последующую послевоенную работу по оказанию помощи в Европе в рамках задания ЦК меннонитов, где Йодер встретил молодую французскую меннонитку Энн Гут. В 1952 году пара поженилась, в браке родилось шестеро детей.
Формулировка Йодером христианской сексуальной этики, или по крайней мере, его ранние представления, уходят корнями в годы, проведенные им в Европе после Второй мировой войны. "В молодости он говорил друзьям и семье о том, что «старается жить так, как будто не женат, хотя женат», из Первого Послания Коринфянам 7:29: «имеющие жен должны быть, как не имеющие». Годы спустя его жена вспоминала, что однажды "Он проповедовал по Первому Посланию к Коринфянам, когда мы были помолвлены, и это меня немного напугало. ... Он говорил о том, как одинокие люди могут более полно отдавать себя служению." Однако, семейная жизнь Джона, конечно же, не мешала ему уделять все время церковным делам.
В 1975 году, когда Марлин Миллер занял пост президента семинарии, Йодер, освобожденный от административных обязанностей, начал писать о том, что он называл «достоинством одиноких людей». развивая «идею различия между двумя измерениями сексуальности: семейно-дружественным (familiar) и генитальным». Он замечал, что «ханжи и порнографы согласны с тем, что единственное подлинное и естественное выражение телесной привязанности - это генитальное». Но библейская экзегеза предложила альтернативу: «От Иисуса, если мы правильно его понимаем», - писал Йодер. «Теперь мы можем сказать, что свобода телесных привязанностей и близости не обязательно коррелирует с удовлетворением генитальных влечений».
Йодер предположил, что в современном обществе, среди людей, которые борются с запретами, «необходим некоторый опыт терапевтического напряжения и адаптации», для достижении того, что он назвал «свободой Евангелия», которую Йодер связал со встречами Иисуса с женщинами:«свобода Евангелия - свобода, в которой Иисус жил с женщинами, которые прикасались к нему и чей статус сексуальных жертв был непосредственной частью его служения им.»
При этом Йодер критиковал современные феминистские интеллектуальные течения. В эссе, посвященном контркультурному взаимодействию Иисуса с женщинами в древности, Йодер подчеркивал свободу и достоинство, которые Иисус предоставил женщинам, заключив: «Очевидно, что на этом основании женщина находит основу для своего достоинства, которая гораздо глубже и шире, чем множество недавних разговоров об «освобождении».
Популярность Йодера как лидера меннонитов была тесно связана с его собственной знаменитой работой в послевоенных трудах о теологии мира меннонитов, а это означало, что он одновременно писал и воплощал нормативную и похвальную форму меннонитской мужественности. Это повысило его статус, особенно среди других лидеров-мужчин, и лишило их возможности подвергать его сомнению или критике.
Один из коллег Йодера в Гошенской Библейской семинарии, академический декан Росс Т. Бендер, горячо отреагировал на эссе Йодера, отметив, что пропаганда Йодера «значительно большей физической/эмоциональной свободы» будет неприемлема для меннонитов и других христиан,и предупредил о негативных последствиях. Но Йодер отбросил подобные опасения.
Он предпринял шаги к широкому привлечению женщин к учебе в семинарии, его профессиональный интерес к «достоинству одиноких людей» стал пересекаться с таким же профессиональным интересом к гетеросексуальным отношениям вне брака. Если роли мужчин и женщин менялись, он был готов проверить свои идеи путем буквального возложения рук.
В 1973 году он поехал читать лекции на теологической конференции в Мичиган, взяв с собой молодую замужнюю студентку, которая должна была работать на этой конференции.Она училась в семинарии, он поддерживал ее интерес к феминизму и ее интеллектуальные устремления, она ценила его как наставника.
В машине Йодер поделился с ней одной из своих мыслей о христианских семейных отношениях и сказал ей, что хотел бы это обсудить: «Что мы можем сделать, как христианские братья и сестры», - спросил он.Он потянулся к ее руке и удерживал ее, спрашивая: «Все хорошо? Мы можем это сделать?» Она удивилась и не сразу сказала «нет».Он отпустил ее руку, и положил свою ей на колено. Пока они ехали, его рука двинулась вверх и перешла на ее бедро. Потрясенная, она потребовала, чтобы он прекратил и никогда больше так не делал. Он отдернул руку. Они прибыли в пункт назначения, приняли участие в программе конференции, а затем она так же осторожно поехала с ним обратно в Индиану. Больше он не стал с ней проверять идеи христианского знакомства.
Но в мире Йодера было много женщин - в машинах, офисах, классах и церковных помещениях - и у него было время отточить свои методологии. Некоторые женщины, знавшие его в самых разных ситуациях, утверждали, что его личная внимательность была позитивной и расширяющейся, и они ценили его дружбу.
Поколение спустя профессионалы, осведомленные о сексуальном насилии, назвали ряд оппортунистических подходов Йодера «ухаживающим» поведением, он тонко намекал тому, с кем он общался, что он ценит ее интеллект и сотрудничество.
В письме, которое он начал распространять в августе 1974 года и которое он назвал «Призыв о помощи», Йодер писал:
«Я вовлечен в своего рода теологическое, этическое и психологическое исследование, для которого мне нужна ваша помощь... Это деликатные темы, не для публикации... Если, как утверждается в моем исследовании о браке, брак нерасторжимо моногамен, публично празднуется и институционально укрепляется - и если, как утверждает мое исследование о безбрачии, одиночество может быть зрело выбрано и публично прославляемо, - тогда любые два человека двух полов, вышедшие из возраста ухаживания, будь то в браке или в одиночество, знают, где они находятся, и свободны, руководствоваться потребностями, возможностями и совету, во всяком взаимодействии их женственности и мужественности с четко очерченной, публично признанной линией, исключающей гениталии»
Одни женщины сумели найти в этом коварство и ответили отказом, другие же приблизились, желая помочь:
«Я посылаю это вам, потому что в одно и то же время вы представляете для меня 1) сестру, данную мне в христианской взаимности, 2) человека, имеющего опыт зрелого одиночества, 3) человека с большим опытом общения с другими в одиночных обстоятельствах. 4) разум, способный критически реагировать на оборонительную позицию... Эта тема одновременно является личной дружбой, личным консультированием и богословской этикой.»
Апелляция к интеллекту и дружбе были постоянными методами вербовки.
Например, Этель Як Мецлер, замужняя женщина, профессиональный консультант по психическому здоровью из северной Индианы, знала Йодера с тех пор, как он вместе с ней учился в колледже, она отклонила его телефонные звонки и приглашения на обед и нацарапала: «Это смешно» на бумаге, которую он прислал ей о гетеросексуальной близости вне брака. Позже она говорила, что отвергнуть ухаживания Йодера ей было легче, чем многим другим; она была того же возраста, что и он, и считала его ровесником, а не авторитетной фигурой.
К концу 1970-х годов Миллер документировал уже волну тревожных инцидентов.
Например, в 1978-1979 учебном году коллега Йодера по семинарии, Уиллард Свартли, стал свидетелем удручающей сцены. Однажды поздно вечером Свартли прибыл в семинарию, чтобы подготовиться к преподаванию на следующий день, и включил свет в своем классе. Он увидел Йодера в кресле, между его коленями была женщина. Пораженный Свартли вышел из класса. Он не был уверен в личности этой женщины, но полагал, что она студентка. Вернувшись на следующее утро в свой офис, он обнаружил, что Йодер оставил ему подписанную записку, в которой говорилось, что он помогал, то есть консультировал, молодую женщину.
Свартли не стал напрямую спорить с Йодером по поводу этого инцидента, а сообщил об этом Миллеру, который ответил, что не удивлен. Как позже вспоминал Свартли, Миллер рассказал ему, что получал письма о такого рода деятельности Йодера от рядам женщин.
Осенью 1978 года Йодер нанял Елену, новую студентку, она недавно завершила работу в Центральном комитете меннонитов и хотела попробовать себя в служении. В первом семестре она посещала курс Йодера «Война, мир и революция». Во время личного разговора Йодер так прокомментировал ее внешний вид, что это привело ее в замешательство. Вскоре ее встречи с Йодером превратились из типичных контактов профессора и студента в индивидуальные занятия, на которых он демонстрировал свою теологию христианских отношений посредством прикосновений и словесных убеждений.
Выросшая в семье, где запрещались такого рода высказывания, она чувствовала себя подавленной Йодером, который периодически оскорблял ее в своем офисе, в молитвенной комнате и в жилых помещениях ее кампуса. За этими встречами последовали письма, в которых она неоднократно писала: «Это не имеет смысла!» Он отвечал шквалом заметок и писем, доставленных в ее студенческий почтовый ящик, объясняя, почему она ошибалась в своих мыслях
Елене стало известно еще о двух студентках и еще одной женщине, работавшей в семинарии, которые также были частью «сестринской общины» Йодера. Позже она вспоминала, что он хотел научить ее как физически, так и интеллектуально, и вспоминала, что «он побеждал меня каждый раз», когда она пыталась оспорить его сексуализированные услуги.
Она попыталась получить некоторую точку зрения, поговорив с другой молодой женщиной, которая была одной из «сестер», и обнаружила такое же замешательство: «В сообществе сестер мы не понимали - почему он трогает нашу грудь?»
Несмотря на заявления о том, что то, что он делал, было «дружеским» и «неэротичным», Йодер совершил с Еленой короткий акт генитального проникновения, якобы для того, чтобы показать ей, что интимные отношения не должны быть принудительными, что «мужчины не должны быть насильниками». Елена потеряла уверенность в себе и потеряла понятие сексуальных границ. В отчаянии она снова заговорила с одной из «сестер», женщиной, которая, как предложил Йодер, могла бы участвовать с ним и Еленой во встрече втроем. Елена и ее однокурсница обдумывали предложение Йодера, но затем нашли в себе силы понять, что он неправ и ему нужно отказать.
В конце весны 1979 года Йодер готовился к отъезду в Европу и попросил Елену письменно записать все, чему он ее научил о христианских сексуальных отношениях. Она подчинилась и отправила ему письмо. Через несколько недель жена Йодера, Энн, обнаружила письмо Елены и отнесла его Марлину Миллеру как еще одно доказательство внеклассных занятий ее мужа.
Миллер вызвал Елену в свой кабинет. В шоке и пристыженная она стояла, пока Миллер показывал ей написанное ею письмо, и с недоверием слушала, как он ей говорил: «Я имею право исключить тебя из семинарии». Она кивнула и, выйдя из кабинета Миллера, опустилась на самое дно депрессии.
Такова была реакция Миллера, богослова, возглавлявшего семинарию на описанное доказательства того, что Йодер участвовал в откровенных сексуальных экспериментах над избранными им студентками.
Елена осталась в кампусе на предстоящий учебный год и даже присутствовала на занятиях, организованных президентом Миллером. Но в конечном итоге она позже вспоминала: «Ему не пришлось меня исключать. Я это сделала за него».
Сосредоточиться на учебе было трудно, она покинула семинарию в конце второго года обучения, не получив ученой степени. Ее пребывание в меннонитской семинарии было омрачено оскорблениями Йодера, обвинениями Миллера и ее собственным разбитым чувством собственного достоинства. Этот опыт, как она позже вспоминала, подготовил ее к дальнейшему насилию со стороны нескольких других мужчин-хищников, которые почувствовали ее уязвимость.
События Елены в 1979 году подчеркивают не только вопиющее поведение Йодера, но и силу, которую Миллер использовал, чтобы заставить других замолчать.
Незадолго до этого Энн Йодер обнаружила переписку своего мужа, в которой содержались доказательства его сексуальных связей с женщинами в США и за рубежом. Она также обратилась за эмоциональной поддержкой к своей невестке Мэри Мейер, которая была хорошо знакома с сообществом семинарии благодаря давнему преподавательскому статусу своего брата и ее собственной дружбе с меннонитами северной Индианы. Предполагая, что внебрачные связи ее брата были по обоюдному согласию, Мейер посоветовала своей невестке поговорить с президентом Миллером, надеясь, что он сможет оказать влияние и позаботится о сохранении крепости брака.
Энн обратилась к Миллеру за помощью, который первоначально воспринимал проблемы Йодеров как «внутренние» и частные и реагировал на них сдержанно. К 1976 году и Миллер, и Мейер пытались убедить Йодера, насколько обидно его поведение для его жены и, возможно, для других. Но, несмотря на несколько лет постоянных четырехсторонних бесед между Йодерами, президентом Миллером и Мэри Эллен Мейер, а также семейное консультирование местного психиатрического социального работника, сексуализированное поведение Йодера по отношению ко многим женщинам не только продолжилось, но усилилось.
В рамках братских усилий Миллер также полагался на совета зятя Йодера, Альберта Мейера. Мейер был главой меннонитского совета по образованию, который курировал семинарию и другие школы, связанные с меннонитами, и он присутствовал на заседаниях правления семинарии. В течение восьми лет, с середины 1970-х до начала 1980-х, это оставалось просто семейным делом, вне ведения правления семинарии.
Между тем, Мэри Мейер узнала о сети «сестер» своего брата и подробности некоторых его физических пристрастий, ее горе и опасения усилились. В спорах с ним, отвергая его богословские и интеллектуальные предпосылки, она пришла к выводу, что его соблазнение некоторых женщин и действия, включавшие опыт наготы и телесного контакта на всю ночь, были тяжкими искажениями христианства. В 1979 году она писала: «Я удивлена его наивностью, казалось,он не осознавал, что все это не может храниться в секрете вечно». К 1980 году она пришла к выводу, что «эксперимент» Йодера не принес никакой пользы, зато вред для многих людей был слишком очевиден. Ей не удалось убедить в этом брата, но еще почти четыре года Марлин Миллер будет заниматься этой задачей.
Йодер отверг идею о том, что он был вовлечен в прелюбодеяние, поскольку считал свое индивидуальное внимание к женщинам терапевтическим. Генитальное проникновение без эякуляции, по определению Йодера, не было половым актом. Он считал допустимой деятельность, которую он называл «дружеской» или «семейной» деятельностью с христианскими «сестрами», а моногамию определял как простое пребывание в браке со своим супругом.
Кроме того, Йодер указал на проблемы, которые могут возникнуть из-за разглашения Миллером имен женщин. Йодер сообщил, что это нарушит конфиденциальность. Вы «требуете», - упрекнул он Миллера, - «чтобы я подчинялся мнению большинства и чтобы оно исходило от сердца». Для Йодера, создавшего новую христианскую сексуальную этику, это было неприемлемо.
В 1980-е годы Миллер был полон решимости не допустить распространения слухов о своем диспуте с Йодером. Обмен длинными записками о сексуальных нравах в библейские и современные времена, помимо изучения особенностей поведения Йодера, отнимал много времени и эмоционально истощал. Тем не менее, Миллер считал своего противника своим наставником, а теологический вклад Йодера в области ненасилия и ученичества имел неисчислимую ценность. Целью Миллера стало убеждение Йодера в его ошибках.
У Миллера были опасения по поводу сохранения тайны Йодера. Было вполне возможно, что Энн Йодер настолько рассердится, что расскажет о поведении своего мужа всей общине. Какая-нибудь женщина могла рассказать свою историю публично. Йодера могли разоблачить обиженные мужья.
К 1979 году Миллеру стало известно о действиях Йодера в Северной Америке и на других континентах; известный богослов написал Миллеру письмо о двух женщинах в Южной Африке, которых Йодер подверг сексуальному насилию.
В марте 1979 года Миллер попросил Йодера «прекратить все прикосновения в консультировании женщин» и принять политику консультирования или проведения семинаров при открытых дверях. Он также инициировал беседы с бывшими студентками, расспрашивая о поведении Йодера.
Между тем Миллер и Йодер согласились, что они хотят избежать «возможности шантажа и скандала» и в связи с этим, ликвидации компромата. Миллер действительно уничтожил неизвестное количество писем в 1980 году, но не раньше, чем вручную переписал каталог того, что он узнал от женщин, ставших объектом сексуальных экспериментов. Он суммировал и датировал полученную информацию- в основном от англоговорящих, но также и на немецком и французском языках. Дневниковые записи Миллера включали на полях подробную информацию о семейном положении его информаторов и о том, сообщали ли они о «полном раздевании» или «частичном проникновении», а также об их обосновании участия с Йодером в его богословском проекте. Миллер хранил этот сборник в дома, а не в кабинете семинарии.
Примечательно, что Миллер не разработал плана увольнения Йодера. Вместо этого он использовал собранные им данные, чтобы опровергнуть теологию своего коллеги.
В двенадцатистраничном письме, состоящем из преамбулы и четырех разделов, Миллер сказал Йодеру, что отвечает «в первую очередь в контексте братского понимания и дебатов, а не переговоров между работодателем и сотрудником».
Распространив свою критику на все неопубликованные статьи Йодера о христианской сексуальности Миллер заявил:
«Я убежден, что ваши дефиниционные и структурные соображения достаточно искажены, чтобы допускать принципы и обычаи, которые не соответствуют библейским, подрывают христианский брак и допускают определенную степень супружеской неверности, за исключением физической прелюбодеяния, понимаемого узко как половой акт»...«Ваша практика за последние несколько лет вызвала серьезное оскорбление… и во всех известных мне случаях вызывала замешательство, чувство вины и кризисы».
Далее Миллер опроверг оправдания Йодера, возражая против «аналогии между поведением Иисуса» и поведением Йодера. Он отверг идею Йодера о том, что «все традиционные табу относительно степени близости между полами можно классифицировать... как «защиту от восприятия сексуальности как дикого зверя».
Миллер определил два места, где, по его мнению, сексуальные эксперименты Йодера были наиболее разрушительными: в Страсбурге (Франция), в городском штаб-квартире Всемирной конференции меннонитов, и в его семинарии, и раскритиковал Йодера за то, что он «воплощает в жизнь свои идеи в контексте частных пар вместо того, чтобы уделять хотя бы равную энергию и творческий подход развитию… соответствующих общественных структур».«Таким образом, вы фактически сделали себя законодателем, судьей и папой в своем собственном деле… вы пойманы в паутину саморационализации». Аргументация Миллера была резкой, а опровержение Йодера, пренебрежительное.
Между тем, "эксперименты" с женщинами продолжались.
Отвечая Миллеру, Йодер напомнил работодателю о высоком призвании христианских специалистов по этике: "Многие из ваших [аргументов] представляют собой просто апелляцию к консенсусу нашей культуры. Я знаю, чему учит этот консенсус, поскольку я - его продукт и его жертва. Я знал его учение еще до того, как начал проверять альтернативный набор аксиом. Я не стал отвергать их из-за простого бунта или презрительного превосходства.Я с самого начала знал, что со мной не согласятся. Поэтому любые апелляции к этому консенсусу… . . или иное документирование его влияния на наши умы, в лучшем случае является цикличным, а в худшем - подтверждают мой анализ.»
Йодер позиционировал себя как «продукт и жертва» общества, борясь с банальностью в том самом христианском сообществе, которое считало его выразителем и примером.
Весной 1980 года Йодер составил семистраничный проект, призванный убедить Миллера в моральной оправданности его идей. В этом документе он представил аргументы в свою защиту, всякий раз, когда «женщины отказываются от дальнейших отношений, я… уважал это». Он защищал то, что он называл сутью экспериментального метода, отмечая, что «есть опыт «неправоты», который проясняет, что человек также в некоторой степени прав».
Отвечая на обвинения в том, что его сексуальные исследования принесли женщинам вред, а не помогли им, Йодер привёл аналогию из медицинской этики:
«Только на основании того, что хирург рискует потерпеть неудачу, можно определить, для каких пациентов операция на сердце или трансплантация органов является риском, на который стоит пойти».
Обращаясь к вопросам о своих мотивах, он парировал:
«Была ли я движим одержимостью? Хотел ли я причинить вред своей семье? Принуждал ли я людей или преодолевал сопротивление? По этому поводу... никаких подтверждений не поступало».
Окончание следует
Марлин Э. Миллер (1938-1994) с супругой в 1991 году
Миллер был президентом Гошенской Библейской семинарии, штат Индиана
Говорят, что ранняя смерть Миллера была следствием внутренней борьбы
и многолетнего сокрытия сексуального скандала
Марк Тиссен Нэйшн в своей книге «Джон Говард Йодер» 2006 года описывает детство на северо-востоке Огайо, учебу в Гошенском колледже и последующую послевоенную работу по оказанию помощи в Европе в рамках задания ЦК меннонитов, где Йодер встретил молодую французскую меннонитку Энн Гут. В 1952 году пара поженилась, в браке родилось шестеро детей.
Формулировка Йодером христианской сексуальной этики, или по крайней мере, его ранние представления, уходят корнями в годы, проведенные им в Европе после Второй мировой войны. "В молодости он говорил друзьям и семье о том, что «старается жить так, как будто не женат, хотя женат», из Первого Послания Коринфянам 7:29: «имеющие жен должны быть, как не имеющие». Годы спустя его жена вспоминала, что однажды "Он проповедовал по Первому Посланию к Коринфянам, когда мы были помолвлены, и это меня немного напугало. ... Он говорил о том, как одинокие люди могут более полно отдавать себя служению." Однако, семейная жизнь Джона, конечно же, не мешала ему уделять все время церковным делам.
В 1975 году, когда Марлин Миллер занял пост президента семинарии, Йодер, освобожденный от административных обязанностей, начал писать о том, что он называл «достоинством одиноких людей». развивая «идею различия между двумя измерениями сексуальности: семейно-дружественным (familiar) и генитальным». Он замечал, что «ханжи и порнографы согласны с тем, что единственное подлинное и естественное выражение телесной привязанности - это генитальное». Но библейская экзегеза предложила альтернативу: «От Иисуса, если мы правильно его понимаем», - писал Йодер. «Теперь мы можем сказать, что свобода телесных привязанностей и близости не обязательно коррелирует с удовлетворением генитальных влечений».
Йодер предположил, что в современном обществе, среди людей, которые борются с запретами, «необходим некоторый опыт терапевтического напряжения и адаптации», для достижении того, что он назвал «свободой Евангелия», которую Йодер связал со встречами Иисуса с женщинами:«свобода Евангелия - свобода, в которой Иисус жил с женщинами, которые прикасались к нему и чей статус сексуальных жертв был непосредственной частью его служения им.»
При этом Йодер критиковал современные феминистские интеллектуальные течения. В эссе, посвященном контркультурному взаимодействию Иисуса с женщинами в древности, Йодер подчеркивал свободу и достоинство, которые Иисус предоставил женщинам, заключив: «Очевидно, что на этом основании женщина находит основу для своего достоинства, которая гораздо глубже и шире, чем множество недавних разговоров об «освобождении».
Популярность Йодера как лидера меннонитов была тесно связана с его собственной знаменитой работой в послевоенных трудах о теологии мира меннонитов, а это означало, что он одновременно писал и воплощал нормативную и похвальную форму меннонитской мужественности. Это повысило его статус, особенно среди других лидеров-мужчин, и лишило их возможности подвергать его сомнению или критике.
Один из коллег Йодера в Гошенской Библейской семинарии, академический декан Росс Т. Бендер, горячо отреагировал на эссе Йодера, отметив, что пропаганда Йодера «значительно большей физической/эмоциональной свободы» будет неприемлема для меннонитов и других христиан,и предупредил о негативных последствиях. Но Йодер отбросил подобные опасения.
Он предпринял шаги к широкому привлечению женщин к учебе в семинарии, его профессиональный интерес к «достоинству одиноких людей» стал пересекаться с таким же профессиональным интересом к гетеросексуальным отношениям вне брака. Если роли мужчин и женщин менялись, он был готов проверить свои идеи путем буквального возложения рук.
В 1973 году он поехал читать лекции на теологической конференции в Мичиган, взяв с собой молодую замужнюю студентку, которая должна была работать на этой конференции.Она училась в семинарии, он поддерживал ее интерес к феминизму и ее интеллектуальные устремления, она ценила его как наставника.
В машине Йодер поделился с ней одной из своих мыслей о христианских семейных отношениях и сказал ей, что хотел бы это обсудить: «Что мы можем сделать, как христианские братья и сестры», - спросил он.Он потянулся к ее руке и удерживал ее, спрашивая: «Все хорошо? Мы можем это сделать?» Она удивилась и не сразу сказала «нет».Он отпустил ее руку, и положил свою ей на колено. Пока они ехали, его рука двинулась вверх и перешла на ее бедро. Потрясенная, она потребовала, чтобы он прекратил и никогда больше так не делал. Он отдернул руку. Они прибыли в пункт назначения, приняли участие в программе конференции, а затем она так же осторожно поехала с ним обратно в Индиану. Больше он не стал с ней проверять идеи христианского знакомства.
Но в мире Йодера было много женщин - в машинах, офисах, классах и церковных помещениях - и у него было время отточить свои методологии. Некоторые женщины, знавшие его в самых разных ситуациях, утверждали, что его личная внимательность была позитивной и расширяющейся, и они ценили его дружбу.
Поколение спустя профессионалы, осведомленные о сексуальном насилии, назвали ряд оппортунистических подходов Йодера «ухаживающим» поведением, он тонко намекал тому, с кем он общался, что он ценит ее интеллект и сотрудничество.
В письме, которое он начал распространять в августе 1974 года и которое он назвал «Призыв о помощи», Йодер писал:
«Я вовлечен в своего рода теологическое, этическое и психологическое исследование, для которого мне нужна ваша помощь... Это деликатные темы, не для публикации... Если, как утверждается в моем исследовании о браке, брак нерасторжимо моногамен, публично празднуется и институционально укрепляется - и если, как утверждает мое исследование о безбрачии, одиночество может быть зрело выбрано и публично прославляемо, - тогда любые два человека двух полов, вышедшие из возраста ухаживания, будь то в браке или в одиночество, знают, где они находятся, и свободны, руководствоваться потребностями, возможностями и совету, во всяком взаимодействии их женственности и мужественности с четко очерченной, публично признанной линией, исключающей гениталии»
Одни женщины сумели найти в этом коварство и ответили отказом, другие же приблизились, желая помочь:
«Я посылаю это вам, потому что в одно и то же время вы представляете для меня 1) сестру, данную мне в христианской взаимности, 2) человека, имеющего опыт зрелого одиночества, 3) человека с большим опытом общения с другими в одиночных обстоятельствах. 4) разум, способный критически реагировать на оборонительную позицию... Эта тема одновременно является личной дружбой, личным консультированием и богословской этикой.»
Апелляция к интеллекту и дружбе были постоянными методами вербовки.
Например, Этель Як Мецлер, замужняя женщина, профессиональный консультант по психическому здоровью из северной Индианы, знала Йодера с тех пор, как он вместе с ней учился в колледже, она отклонила его телефонные звонки и приглашения на обед и нацарапала: «Это смешно» на бумаге, которую он прислал ей о гетеросексуальной близости вне брака. Позже она говорила, что отвергнуть ухаживания Йодера ей было легче, чем многим другим; она была того же возраста, что и он, и считала его ровесником, а не авторитетной фигурой.
К концу 1970-х годов Миллер документировал уже волну тревожных инцидентов.
Например, в 1978-1979 учебном году коллега Йодера по семинарии, Уиллард Свартли, стал свидетелем удручающей сцены. Однажды поздно вечером Свартли прибыл в семинарию, чтобы подготовиться к преподаванию на следующий день, и включил свет в своем классе. Он увидел Йодера в кресле, между его коленями была женщина. Пораженный Свартли вышел из класса. Он не был уверен в личности этой женщины, но полагал, что она студентка. Вернувшись на следующее утро в свой офис, он обнаружил, что Йодер оставил ему подписанную записку, в которой говорилось, что он помогал, то есть консультировал, молодую женщину.
Свартли не стал напрямую спорить с Йодером по поводу этого инцидента, а сообщил об этом Миллеру, который ответил, что не удивлен. Как позже вспоминал Свартли, Миллер рассказал ему, что получал письма о такого рода деятельности Йодера от рядам женщин.
Осенью 1978 года Йодер нанял Елену, новую студентку, она недавно завершила работу в Центральном комитете меннонитов и хотела попробовать себя в служении. В первом семестре она посещала курс Йодера «Война, мир и революция». Во время личного разговора Йодер так прокомментировал ее внешний вид, что это привело ее в замешательство. Вскоре ее встречи с Йодером превратились из типичных контактов профессора и студента в индивидуальные занятия, на которых он демонстрировал свою теологию христианских отношений посредством прикосновений и словесных убеждений.
Выросшая в семье, где запрещались такого рода высказывания, она чувствовала себя подавленной Йодером, который периодически оскорблял ее в своем офисе, в молитвенной комнате и в жилых помещениях ее кампуса. За этими встречами последовали письма, в которых она неоднократно писала: «Это не имеет смысла!» Он отвечал шквалом заметок и писем, доставленных в ее студенческий почтовый ящик, объясняя, почему она ошибалась в своих мыслях
Елене стало известно еще о двух студентках и еще одной женщине, работавшей в семинарии, которые также были частью «сестринской общины» Йодера. Позже она вспоминала, что он хотел научить ее как физически, так и интеллектуально, и вспоминала, что «он побеждал меня каждый раз», когда она пыталась оспорить его сексуализированные услуги.
Она попыталась получить некоторую точку зрения, поговорив с другой молодой женщиной, которая была одной из «сестер», и обнаружила такое же замешательство: «В сообществе сестер мы не понимали - почему он трогает нашу грудь?»
Несмотря на заявления о том, что то, что он делал, было «дружеским» и «неэротичным», Йодер совершил с Еленой короткий акт генитального проникновения, якобы для того, чтобы показать ей, что интимные отношения не должны быть принудительными, что «мужчины не должны быть насильниками». Елена потеряла уверенность в себе и потеряла понятие сексуальных границ. В отчаянии она снова заговорила с одной из «сестер», женщиной, которая, как предложил Йодер, могла бы участвовать с ним и Еленой во встрече втроем. Елена и ее однокурсница обдумывали предложение Йодера, но затем нашли в себе силы понять, что он неправ и ему нужно отказать.
В конце весны 1979 года Йодер готовился к отъезду в Европу и попросил Елену письменно записать все, чему он ее научил о христианских сексуальных отношениях. Она подчинилась и отправила ему письмо. Через несколько недель жена Йодера, Энн, обнаружила письмо Елены и отнесла его Марлину Миллеру как еще одно доказательство внеклассных занятий ее мужа.
Миллер вызвал Елену в свой кабинет. В шоке и пристыженная она стояла, пока Миллер показывал ей написанное ею письмо, и с недоверием слушала, как он ей говорил: «Я имею право исключить тебя из семинарии». Она кивнула и, выйдя из кабинета Миллера, опустилась на самое дно депрессии.
Такова была реакция Миллера, богослова, возглавлявшего семинарию на описанное доказательства того, что Йодер участвовал в откровенных сексуальных экспериментах над избранными им студентками.
Елена осталась в кампусе на предстоящий учебный год и даже присутствовала на занятиях, организованных президентом Миллером. Но в конечном итоге она позже вспоминала: «Ему не пришлось меня исключать. Я это сделала за него».
Сосредоточиться на учебе было трудно, она покинула семинарию в конце второго года обучения, не получив ученой степени. Ее пребывание в меннонитской семинарии было омрачено оскорблениями Йодера, обвинениями Миллера и ее собственным разбитым чувством собственного достоинства. Этот опыт, как она позже вспоминала, подготовил ее к дальнейшему насилию со стороны нескольких других мужчин-хищников, которые почувствовали ее уязвимость.
События Елены в 1979 году подчеркивают не только вопиющее поведение Йодера, но и силу, которую Миллер использовал, чтобы заставить других замолчать.
Незадолго до этого Энн Йодер обнаружила переписку своего мужа, в которой содержались доказательства его сексуальных связей с женщинами в США и за рубежом. Она также обратилась за эмоциональной поддержкой к своей невестке Мэри Мейер, которая была хорошо знакома с сообществом семинарии благодаря давнему преподавательскому статусу своего брата и ее собственной дружбе с меннонитами северной Индианы. Предполагая, что внебрачные связи ее брата были по обоюдному согласию, Мейер посоветовала своей невестке поговорить с президентом Миллером, надеясь, что он сможет оказать влияние и позаботится о сохранении крепости брака.
Энн обратилась к Миллеру за помощью, который первоначально воспринимал проблемы Йодеров как «внутренние» и частные и реагировал на них сдержанно. К 1976 году и Миллер, и Мейер пытались убедить Йодера, насколько обидно его поведение для его жены и, возможно, для других. Но, несмотря на несколько лет постоянных четырехсторонних бесед между Йодерами, президентом Миллером и Мэри Эллен Мейер, а также семейное консультирование местного психиатрического социального работника, сексуализированное поведение Йодера по отношению ко многим женщинам не только продолжилось, но усилилось.
В рамках братских усилий Миллер также полагался на совета зятя Йодера, Альберта Мейера. Мейер был главой меннонитского совета по образованию, который курировал семинарию и другие школы, связанные с меннонитами, и он присутствовал на заседаниях правления семинарии. В течение восьми лет, с середины 1970-х до начала 1980-х, это оставалось просто семейным делом, вне ведения правления семинарии.
Между тем, Мэри Мейер узнала о сети «сестер» своего брата и подробности некоторых его физических пристрастий, ее горе и опасения усилились. В спорах с ним, отвергая его богословские и интеллектуальные предпосылки, она пришла к выводу, что его соблазнение некоторых женщин и действия, включавшие опыт наготы и телесного контакта на всю ночь, были тяжкими искажениями христианства. В 1979 году она писала: «Я удивлена его наивностью, казалось,он не осознавал, что все это не может храниться в секрете вечно». К 1980 году она пришла к выводу, что «эксперимент» Йодера не принес никакой пользы, зато вред для многих людей был слишком очевиден. Ей не удалось убедить в этом брата, но еще почти четыре года Марлин Миллер будет заниматься этой задачей.
Йодер отверг идею о том, что он был вовлечен в прелюбодеяние, поскольку считал свое индивидуальное внимание к женщинам терапевтическим. Генитальное проникновение без эякуляции, по определению Йодера, не было половым актом. Он считал допустимой деятельность, которую он называл «дружеской» или «семейной» деятельностью с христианскими «сестрами», а моногамию определял как простое пребывание в браке со своим супругом.
Кроме того, Йодер указал на проблемы, которые могут возникнуть из-за разглашения Миллером имен женщин. Йодер сообщил, что это нарушит конфиденциальность. Вы «требуете», - упрекнул он Миллера, - «чтобы я подчинялся мнению большинства и чтобы оно исходило от сердца». Для Йодера, создавшего новую христианскую сексуальную этику, это было неприемлемо.
В 1980-е годы Миллер был полон решимости не допустить распространения слухов о своем диспуте с Йодером. Обмен длинными записками о сексуальных нравах в библейские и современные времена, помимо изучения особенностей поведения Йодера, отнимал много времени и эмоционально истощал. Тем не менее, Миллер считал своего противника своим наставником, а теологический вклад Йодера в области ненасилия и ученичества имел неисчислимую ценность. Целью Миллера стало убеждение Йодера в его ошибках.
У Миллера были опасения по поводу сохранения тайны Йодера. Было вполне возможно, что Энн Йодер настолько рассердится, что расскажет о поведении своего мужа всей общине. Какая-нибудь женщина могла рассказать свою историю публично. Йодера могли разоблачить обиженные мужья.
К 1979 году Миллеру стало известно о действиях Йодера в Северной Америке и на других континентах; известный богослов написал Миллеру письмо о двух женщинах в Южной Африке, которых Йодер подверг сексуальному насилию.
В марте 1979 года Миллер попросил Йодера «прекратить все прикосновения в консультировании женщин» и принять политику консультирования или проведения семинаров при открытых дверях. Он также инициировал беседы с бывшими студентками, расспрашивая о поведении Йодера.
Между тем Миллер и Йодер согласились, что они хотят избежать «возможности шантажа и скандала» и в связи с этим, ликвидации компромата. Миллер действительно уничтожил неизвестное количество писем в 1980 году, но не раньше, чем вручную переписал каталог того, что он узнал от женщин, ставших объектом сексуальных экспериментов. Он суммировал и датировал полученную информацию- в основном от англоговорящих, но также и на немецком и французском языках. Дневниковые записи Миллера включали на полях подробную информацию о семейном положении его информаторов и о том, сообщали ли они о «полном раздевании» или «частичном проникновении», а также об их обосновании участия с Йодером в его богословском проекте. Миллер хранил этот сборник в дома, а не в кабинете семинарии.
Примечательно, что Миллер не разработал плана увольнения Йодера. Вместо этого он использовал собранные им данные, чтобы опровергнуть теологию своего коллеги.
В двенадцатистраничном письме, состоящем из преамбулы и четырех разделов, Миллер сказал Йодеру, что отвечает «в первую очередь в контексте братского понимания и дебатов, а не переговоров между работодателем и сотрудником».
Распространив свою критику на все неопубликованные статьи Йодера о христианской сексуальности Миллер заявил:
«Я убежден, что ваши дефиниционные и структурные соображения достаточно искажены, чтобы допускать принципы и обычаи, которые не соответствуют библейским, подрывают христианский брак и допускают определенную степень супружеской неверности, за исключением физической прелюбодеяния, понимаемого узко как половой акт»...«Ваша практика за последние несколько лет вызвала серьезное оскорбление… и во всех известных мне случаях вызывала замешательство, чувство вины и кризисы».
Далее Миллер опроверг оправдания Йодера, возражая против «аналогии между поведением Иисуса» и поведением Йодера. Он отверг идею Йодера о том, что «все традиционные табу относительно степени близости между полами можно классифицировать... как «защиту от восприятия сексуальности как дикого зверя».
Миллер определил два места, где, по его мнению, сексуальные эксперименты Йодера были наиболее разрушительными: в Страсбурге (Франция), в городском штаб-квартире Всемирной конференции меннонитов, и в его семинарии, и раскритиковал Йодера за то, что он «воплощает в жизнь свои идеи в контексте частных пар вместо того, чтобы уделять хотя бы равную энергию и творческий подход развитию… соответствующих общественных структур».«Таким образом, вы фактически сделали себя законодателем, судьей и папой в своем собственном деле… вы пойманы в паутину саморационализации». Аргументация Миллера была резкой, а опровержение Йодера, пренебрежительное.
Между тем, "эксперименты" с женщинами продолжались.
Отвечая Миллеру, Йодер напомнил работодателю о высоком призвании христианских специалистов по этике: "Многие из ваших [аргументов] представляют собой просто апелляцию к консенсусу нашей культуры. Я знаю, чему учит этот консенсус, поскольку я - его продукт и его жертва. Я знал его учение еще до того, как начал проверять альтернативный набор аксиом. Я не стал отвергать их из-за простого бунта или презрительного превосходства.Я с самого начала знал, что со мной не согласятся. Поэтому любые апелляции к этому консенсусу… . . или иное документирование его влияния на наши умы, в лучшем случае является цикличным, а в худшем - подтверждают мой анализ.»
Йодер позиционировал себя как «продукт и жертва» общества, борясь с банальностью в том самом христианском сообществе, которое считало его выразителем и примером.
Весной 1980 года Йодер составил семистраничный проект, призванный убедить Миллера в моральной оправданности его идей. В этом документе он представил аргументы в свою защиту, всякий раз, когда «женщины отказываются от дальнейших отношений, я… уважал это». Он защищал то, что он называл сутью экспериментального метода, отмечая, что «есть опыт «неправоты», который проясняет, что человек также в некоторой степени прав».
Отвечая на обвинения в том, что его сексуальные исследования принесли женщинам вред, а не помогли им, Йодер привёл аналогию из медицинской этики:
«Только на основании того, что хирург рискует потерпеть неудачу, можно определить, для каких пациентов операция на сердце или трансплантация органов является риском, на который стоит пойти».
Обращаясь к вопросам о своих мотивах, он парировал:
«Была ли я движим одержимостью? Хотел ли я причинить вред своей семье? Принуждал ли я людей или преодолевал сопротивление? По этому поводу... никаких подтверждений не поступало».
Окончание следует