Немного о фашистской тактике
Сжигание коммунистической литературы
.
Ранее: Обаятельный фашист Чернорубашечник.
Статья появилась в журнале The Nation в декабре 1922 года.
Во время всеобщей забастовки, против деятельности фашистов в Парме, фашисты выпустили манифест, который был напечатан в газете Il Communista 3 сентября 1922 года.
НАЦИОНАЛЬНАЯ ФАШИСТСКАЯ ПАРТИЯ ПAРМЫ
Граждан Пармы просят сегодня возобновить свою обычную работу до 4 часов дня.
Настоящим сообщаем, что магазины, оставшиеся закрытыми после этого часа, будут опустошены и все те, кто не вернулся к своей обычной работе к этому времени будут рассматриваться как враги Италии.
В то же время всем бизнесменам Пармы было отправлено письмо, содержащее следующую угрозу:
НАЦИОНАЛЬНАЯ ФАШИСТСКАЯ ПАРТИЯ.
ФАШИСТСКИЙ СЕКРЕТНЫЙ ПРОВИНЦИАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ ДЕЙСТВИЙ
Мы, фашисты, жертвуем своей жизнью, чтобы прекратить эту забастовку любыми средствами.
Ваша обязанность - помочь нашему движению в финансовом отношении ради спасения нации.
Поэтому мы просим вас передать носителю этого сообщения лиры.
И мы предупреждаем вас, что тот, кто пытается уклониться от этой обязанности, за это заплатит .
СЕКРЕТНЫЙ КОМИТЕТ ДЕЙСТВИЙ
После осады социалистического города Чивитавеккья (Civitavecchia), фашисты опубликовали бюллетень, содержащий их условия мира:
1. Отставка городского правительства
2. Кооперативы должны быть переданы фашистским союзам.
3. Все граждание должны продемонстрировать свой патриотизм.
Показания фашистского руководителя, Манчини, выдержки из которых мы приводим, были опубликованы в Аванти 29 июня 1922 года.
Манчини, как сообщила газета, предоставил доказательства его заявлений королевскому адвокату в Равенне, а также центральному инспектору итальянской полиции. Написанные перед фашистским переворотом они проясняют фашистские методы.
Я отправился в Болонью в марте 1921 года и вступил в боевой отряд Фашистов...
После даухмесячного пребывания в Болонье меня просили поехать в Имолу...
Когда я был в этом городе в течение одного месяца, не имея никакого ранга, я завоевал доверие графа Фламинио Джиннаси, и, благодаря его влиянию, я стал одним из руководителей подразделения в Имоле.
В это время мы обсуждали методы насилия, которые будут использоваться для избавления от руководителей организаций, которые считались основой сопротивления рабочего класса, и я помню,очень хорошо, что суммы от 10000 до 15000 лир за каждого "ликвидированного" человека предоставлялись в распоряжение тех, кто выполнял эти задачи.
Основными организаторами были следующие: достопочтенный Ансельмо Марабини и его сын Андреа; Эльвезио Эокки, владелец Caffe di Commercio, которое было местом сбора воинствующих радикалов; Роберто Веспиньяни; Мури, живущий в одном из "народных домов"; Антонио Барончини, известный как Каратен; Антонио Чикко, живущий на Милани Плейс; Ферри Северино, мэр Фонтанелице; и Аванти Манчини из Имолы.
Но поскольку в то время подразделение в Имоле еще только сформировалось, планы не были выполнены по разным причинам, и были отложены до более поздней даты...
В Кастель-дель-Рио, недалеко от Имолы, где я был размещен позднее, прибыл некий Анджело, который, по рекомендации подразделения Имола, разместился в доме Пиффери, где остановился и я.
В разговоре с Анджело, Пиффери сказал, что воинствующие радикалы собирались в Кафе Гарибальди, и предположил, сделать его местом фашистской демонстрации. Для этого Ромео Пиффери передал Анджело две бомбы, револьвер и кинжал. Анджело сказал, что он готов провести акцию при условии, что ему помогут другие. Пиффери согласился, и сразу же послал в Имолу одного из своих людей по имени Антонио, чтобы доставить письмо графу Фламинио Джиннаси.
Примерно через два часа из Имолы прибыл отряд из двадцати фашистов, которым командовал человек по имени Менторе Равалья, они остановился в доме Пиффери. Чтобы избежать подозрений, они оставили свой автомобиль примерно в полумиле от города и пробирались по одиночке.
К счастью, Пиффери отправил меня за братьями Виволи, которые были фашистами, и по дороге я встретил мэра города и предупредил его о готовившейся акции в кафе Гарибальди и попросил его закрыть кафе, чтобы избежать несчастья, что он впоследствии и сделал. Следовательно, ничего не произошло.<...>
Я провел октябрь и ноябрь в Ардженте.Один воскресный вечер в конце октября или начале ноября группа социалистов из Лавеццолы прибыла, чтобы провести демонстрацию, которая состоялась без каких-либо инцидентов, потому что Граната приказал всем фашистам не покидать своих домов. Граната, однако, послал человека в Феррару, чтобы сообщить о прошедшей демонстрации. Итало Бальбо, в сопровождении офицера по имени Бельтрами, и другого фашиста, приехал в Ардженту через несколько часов, чтобы посовещаться с Гранатой.
.
.В 11 часов вечера приехали два автобуса с фашистами из разных мест провинции Феррара, которые были вооружены мушкетами, бомбами и кинжалами, бензином и другими легковоспламеняющимися материалами. Эти люди сформировали отряды и заблокировали город, охраняя дороги и отказываясь пропускать кого-либо в любую сторону. Затем по команде Бальбо отряды прошли через город, выкрикивая угозы и провоцируя людей. Естественно, никто не принял их вызовы. Тем не менее, Бальбо приказал экс-капитану по имени Бисси и другому офицеру по имени Форти выбрать два отряда и отправить их в пригород Ленина.
Отряды вошли в маленькую деревню, и по приказу Форти и Бальбо избили всех, кого могли найти (женщин, детей, стариков и т. д.), и сожгли столько домов, сколько смогли. Затем они вернулись к Бальбо, который приказал им вернуться домой.
На протяжении всей сцены разрушения комиссар общественной безопасности, который сейчас находится в Массаломбардии, пассивно наблюдал, не предпринимая никаких дальнейших действий, кроме как попросил Бальбо вывести отряды.
В Массаломбардии, где я служил позже, фашистам платили 30 лир в день, и 500 лир за каждое успешное действие.Средства предоставлялись следующими людьми: Торчи, да Турини и инженером по имени Джорджо Сангиорги. Я остался в Массаломбардии примерно до 20 января. Я узнал также, что когда отряды идут на дело, они заходят в дом человека по имени Pezzatoni, где должно быть хранится огромное количество оружия, потому что сколько бы не было фашистов, оружия всегда хватало для всех. Из Массаломбардии я отправился в Баньяру,по приказу Кальвотти, секретаря областной федерации Равенны,чтобы заменить Pollini в формировании экономического синдиката, и организовать несколько местных фашистских ячеек. Главной целью было, прежде всего, устранение Дино Голинелли и Бельтрами.
***
.
Как видно из приводимых свидетельств, роль Бальбо, как организатора погромов и убийств, очевидна, тем не менее, оказанное на суд давление привело к тому, что Бальбо ушел от ответственности.
Этих кратких эпизодов из жизни одного из главных фашистов вполне достаточно, чтобы не сомневаться в том, что Итало Бальбо был не просто фашистом, он был фашистским карателем. И мне кажется, что случись Бальбо, с его беспощадностью и бескомпромиссностью, оказаться диктатором, вместо Муссолини, мир бы стал намного страшнее и уродливее.
И при этом Бальбо очаровывал:
«Он был единственным среди Черных рубашек, кто умел улыбаться», - писала жена итальянского дипломата.
«Обманщик, но учтивый, бесстрашный и гибкий, он не из тех, кого можно пропустить незамеченным» -замечала газета New York Times
«Он был настолько самобытным, что некоторые отмежевали его от фашизма и связали его с гарибальдицами. », -рассказывает Клаудио Сегре
Как могло уживаться в одном образе интеллегентность, очарование и умение глумиться над людьми?
Было ли это взято из семьи или стало результатом воспитания?
Может быть, он был ребенком, получавшем все, что пожелает по первому крику? Может именно отсюда пришла к нему уверенность, что он имеет право на власть, несмотря на то, что предтавляет меньшинство? Или может быть жестокость наказаний в детстве положили основу к его жестокости по отношению к тем, кто не согласен с его притязаниями?
На этот вопрос Сегре отвечает прямо, предоставляя читателям делать выводы самостоятельно:
Будучи младшим сыном, Бальбо был особенно близок с матерью и сестрами. Они оградили его от жестокости его отца, и они испытывали к нему любовь и восхищение. Этот круг восхищения и поддержки женщин позже расширился, включив его жену и дочерей. Его мать, Мальвина Зуффи, была религиозной женщиной, имеющей семейные связи с провинциальным дворянством Равенны. Мать была графиней Бьянколи. На фотографии Бальбо в форме генерала фашистской милиции тепло и нежно улыбается, обнимая маленькую седовласую женщину, которая едва поднимается к его плечу. Всю свою жизнь он чувствовал тревогу, которую вызывали его авантюрная жизнь и политическая деятельность. «Мучения, которые я читаю на лице моей матери, заставляют меня дрожать», - писал он в беспокойные дни перед маршем в Риме...
Сестра Бальбо, Эгле, которая была на два года младше, была его любимой подружкой. Когда Итало попадал в беду, она иногда притворялась, что плачет, чтобы избавить его от отцовского гнева и жестокого наказания...
.
Возможно свою лепту внесло отсутствие системного образования и, как результат, уродливо сформированное мировоззрение.
По иронии судьбы, для того, кто рос в окружении школьных учителей и будущих школьных учителей, Эгле, Мария и его брат Фаусто, все стали учителями. Бальбо остался равнодушным учеником. Он был слишком беспокойным и недисциплинированным для систематической учебы..
Тем не менее, в гуманистическом и журналистском стиле, типичном для многих лидеров фашистского движения, Бальбо был образованным человеком. Он был "Dottore" Итало Бальбо, выпускник университета.
Он редактировал свою собственную газету, Corriere Padano, публиковал множество книг, статей и мемуаров на разные темы, начиная от литературной критики и заканчивая воздушной войной. Некоторые из этих работ он создавал в сотрудничестве с другими, а некоторые произведения, несомненно, были написаны за него нанятыми людьми, но когда у него было время и желание, Бальбо был вполне способен написать сам..
Как бы то не было, но из любимого и бойкого мальчика в католической итальянской семье, у родителей-учителей, вырос безжалостный молодой человек, умеющий улыбаться и быть милым.
Однако, некоторые говорят, что это все было - "грехами молодости", потом Бальбо повзрослел, остепенился, переосмыслил прошлое и стал просто хорошим менеджером с социалистическими установками
Чтобы не оставалось сомнений, что Бальбо не изменил фашистскому курсу даже к концу своей жизни, после того, как заработал себе мировую известность, рассмотрим его последний, ливийский период деятельности, который по невежеству назвали почти социалистическим. Но начнем, конечно, с его успехов.
Источники:
Italo Balbo: A Fascist Life by Claudio G. Segre
Далее: Итало-Бальбо - строитель