Итоги конкурса "Крещенские страсти"
Допрежь всего, родные мои, должен признать, что я приятно удивлен, если не сказать поражен, активностью участников конкурса. Кстати, напомню его условия.
Шесть авторов начали писать святочный рассказ "Крещенские страсти" (по сюжету velkoldin) и попросили всех желающих закончить его.
Напомню имена авторов.
Часть первая в журнале velkoldin.
Часть вторая в журнале dewald.
Часть третья в журнале lenarudenko.
Часть четвертая в журнале tipaa_etaa.
Часть пятая в журнале piterhandra.
Часть шестая в журнале ljpromo.
Нам прислали 33 варианта окончания. От длинных текстовых до коротких графических.
Вот, например, традиционный тематический демотиватор от fukuro-raw. По-моему, он прекрасен. Да и демотиватор не плох:)
Членами жюри стали шестеро авторов первых частей рассказа. Каждый из них выбрал по 5 работ и распределил между ними от 1 до 5 баллов. По суммарному количеству баллов был определен победитель. Им стал vmenshov.
Вот его вариант окончания рассказа.
[Кто подставил козла Френка]
В кузнице злобно гудела раскаленная добела печь. Пахло гарью и паленой шерстью. Загораживая топку, спиной к Марье стояла молодая девица, золотистые волосы которой, в такт ударам молота по наковальне, разбрасывали снопы искр. Чуть в стороне, забившись в угол, сидел козел. Целиком рассмотреть его Марья не могла, свет лишь до морды доходил. В зубах он держал железные прутья, и только блики от жаровни плясали на слезинке, медленно катящейся по его щеке.
-- Что Игнат, горек расплаты час? -- прогрохотал голос ведьмы. Уговор есть уговор, али забыл ты, о чем просил, когда три года назад к бабке Параске пришел? Я дала тебе силу богатырскую, да красу неземную, но коли встретишь девку, что совратить не сможешь, да рукоблудить начнешь, быть тебе козлом во веки вечные, да прутья стальные жевать, молодость мне возвращать. Что ж ты Маньку-то пожалел? Заблеял как козленок, люблю я ее, не могу я так. Жуй давай прутья теперь раскаленные, ох и соскучилась же я по красе да молодости. Век бабкой ходила, даже представится мертвой пришлось, когда ты сдержаться не смог. Кто ж меня молодую-то примет, как ведьму и сожгут. Из-за тебя грех на душу взяла, отец Ануфрий-то сердобольный стал на старости лет, нет что бы к вам на хутор к Даниле податься, сначала меня отпеть решил, а то поздно, дескать будет, на третий-то день. Встала я из гроба, начала его заколачивать, тут он меня в церкви и застал. Пока ты, волком воя, от ладоней шерстью покрывался да копыта отращивал, я ж на полвека помолодела уже. Увидел меня церковник старый, и все понял тотчас. Только рассказать никому не успел. И Ваську ты зачем под эшафот подвел? Зачем ладонь показал? Жить бы ему и жить, болтуну несчастному, а так самогону бабкиного на рыбалке выпить пришлось, что с зельем сонным. Щука за удочку дернула, так и свалился он головой в прорубь с пенька, одни ноги на льду остались. Так что натворил ты Игнат делов, натворил. Все от любви твоей, дуралейской. Ну ничего, приедет завтра в деревню девка-краса из села далекого, из пожитков лишь козла с собой приведет. Поселят меня к Параске в дом, все равно он пустой стоит, а по Игнату девки поплачут да забудут к весне. Был кузнец, да сплыл. Зимы суровые, волки голодные. Мало ли что. Пошел ночью к Марье да сгинул. С Макаром бы только разобраться, с колдовским топором его. Только им и можно со мной совладать. Ох не прост дед, ох не прост. Знает, как его топора нечисть боится. И из дому без него не выходит, ведь много наших он положил, зуб на него наточен, остерегается. Я-то как в дом к нему вошла, так чуть концы не отдала. Припер, старый дурень, топор тот в сени. Ну ничего, ведьм Макар в упор не замечает, а внучке его рассказать про топор не кому. Сам дед внучку бережет, втравливать ее в наши распри не будет, а ты теперь тварь безмолвная, только блеять да прутья жевать можешь.
Услыхала все это Марья, наклонилась за топором дедовским, сжала его по крепче, да со всей силы по ведьминой спине и рубанула. Завыла Параска истошно, молот бросила, руками замахала. Повалил дым из раны, а потом и огонь прорвался. Запылала колдунья как стог сена, засветилась изнутри ярким светом, вспыхнула, и только горстка пепла с топором на земь упала. Подбежала Марья к Игнату обняла его крепко за шею, да в мокрую щеку поцеловала крепко.
-- Люблю я тебя, Игнатушка, пусть и козел ты с копытами - зарыдала девушка.
И упали рядом две горьких слезы, девичья и козлиная. Но как только случилось это, засиял Игнат, подняла его с пола сила неведомая, завертела, закружила, так что прутья разлетелись по всей кузнице, и опустила его на земь добрым молодцем. Во всей красе предстал перед Марией Игнат, даже срам прикрыть нечем. Но не смутилась девица, обняла своего суженного, и сплелись усы с косой в жарком поцелуе. Так до утра они в кузнице и остались.
К весне и свадьбу сыграли. Не хотел сначала дед внучку на соседний хутор жить отпускать, мол и втроем не тесно, потом похряктел, да научил Игната топоры колдовские ковать. А то мало ли, кто на следующие святки в гости явится.
Поздравляю Василия с победой и заслуженным призом в 5000 жетонов.
Благодаря почетным спонсорам violet_koala, vikky_lukoje, kam4adal, vmenshov, moltshun, iburas у нас есть возможность наградить поощрительными призами еще семь авторов, которые отстали от лидера на совсем небольшое количество баллов. Вот их имена в алфавитном порядке и тексты.
gaudeamus_mem
[И его эротическая зарисовка ЦАЛУЙ МЕНЯ ШИБЧЕ]
Стараясь ступать бесшумно по хрусткому снегу, Марья приблизилась к окону, заглянула внутрь и обомлела. Топор выпал из ослабевших пальцев...
-Васятка!- вопль Марьи взрезал ночную тишь.Казалось, этот крик разом вырвал остатки сил из ее измученного тела. Дверь кузницы распахнулась. Ослабев, девушка прислонилась к стене и , закрыв глаза, отрешенно слушала скрип снега под шагами неумолимо приближающегося покойника.
- Марья! Что за диво? Видать, напрасно я Игната рукоблудом честил,- забормотал утопленник, обдавая девушку крепким сивушным перегаром, смешанным с луковой и табачной вонью. Марья открыла глаза.
-Вася, ты... живой?-проговорила она с трудом.- А Игнат намедни сказывал, что ты утопился,- слезы ручьем потекли по ее лицу, смывая ужас последних событий.
-Ну, как сказать, - улыбнулся Василий, стаскивая с себя тулуп.- В самогонке его чуть не утоп, было дело. Пошли в кузницу, а то мы, утопленники, холод страсть как не любим!
В кузнице было жарко натоплено. Закопченная столешница маленького столика, прислоненного к наковальне, была заставлена мисками с остатками снеди, бутылями из-под самогона, засыпана куриными костями и засохшими огрызками хлеба.
-Тебе налить?- Василий усадил ее на лавку и присел сам. - А твой Игнат в хате отсыпается, мне туда ходу нет, отец у него сердитый. Как бабка Параска померла, пришел я к Игнату. "Проводить бы надо",- говорю. А он, молодец,- враз два бутыля на стол. Ну, я закуски принес. сели мы. Поверишь, ночь сидим-пьем, день сидим-пьем. Под вечер я взмолился:"Отпусти ты меня!" А он ни в какую:"Пей, а то в сивухе утоплю". Я ему:"Да не могу я больше!" А он осерчал, говорит:"Ну, тогда я сейчас деда Марьи принесу, увидишь, как люди сивуху жрут, хиляк" И ушел. А я уснул. Долго спал Проснулся, ждал-ждал его, уже уходить собрался, а тут такая радость... Ты как, угрелась? Дай-ка...
Разомлевшая от тепла и внезапности случившегося, Марья остановившимися глазами глядела на огонь. Она почти не чувствовала, как грязные руки Василия трогали ее шею, гладили грудь. Она не вслушивалась в его прерывистый шепот:
-Смотри,приучена ..Любо тебе, а?. А рубахи не надо.. и тулуп- на пол. А ты- на него..Овчинка мяконькая.. И ножку..
Внезапно погас огонь. Марья зажмурилась. Снова открыв глаза, она резко приподнялась на локте. Рубаха! Вот. В наступившем мраке рубаха смутно белела под лавкой. Быстро натянув ее, Марья оглянулась по сторонам. В двух шагах от нее сопел Василий, стягивая с себя штаны.
-Ну, чего-то печь загасла.. Я сейчас!
-Что? Ах, ты бес, охальник..- вспышка белого холодного света осветила кузницу, и неистовый волчий вой заполнил всю комнату. Василий, дрожа, бросился к девушке и и зарылся лицом в ее колени. Марья, оцепенев, сидела неподвижно, строго глядя прямо перед собой. Окно кузницы с шумом распахнулось .Огромный волк одним прыжком влетел в комнатку.
-Уз -на-ешь? - хриплым лающим голосом спросил он Марью. Она покачала головой, судорожно сжимая серебряный крестик- материнское предсмертное благословенье. Еще одна вспышка- и наступивший было мрак сменился алыми отблесками огня, опять заигравшего в печи. Марья перевела дыхание.
-А теперь? - на месте волка стояла оплаканная и похороненная два дня назад бабка Параска.- Вовремя я успела, девка.
Подойдя к Марье, она мимоходом щелкнула Ваську по затылку, и парень снопом свалился на пол.
-Цела ты, значит, сможешь меня на этой земле заменить.Бабы в нашем деле негожи..Что молчишь, глупая? Ты всегда мне люба была, только преемницу свою ведуньи лишь за три дня до смерти узнают. И тогда только силу ей передать смогут, если она сама поворожить попросит. Потому я и пришла к вам, смертушку почуя, потому и выла у дома вашего- испуганный человек к ворожке побежит от страха избавиться. Так и вышло. Только сказать тебе тогда я ничего не могла. Опять напугать тебя надо было, чтоб не согрешила до смерти моей со своим Игнатом. Морок мой с рукой его волосатой не особо тебя напугал. А слова про судьбу твою содрогнуться заставили... Ничего, силу я тебе запасла великую! Священника убить и церковь осквернить- это дорогого стоит. А сейчас иди сюда,- ведьма протянула руку.
-Нет! - Марья вскочила, держа перед собой крест.-Богородица- дево, радуйся...
-Ладно!-попятившись назад, ведунья быстро обрастала волчьей шерстью. Время терпит. По-дож-дуууууууу,- голос ее сорвался в волчий вой и, выскочив в окно, ведьма исчезла. Марья подошла к Василию.
-Слышь, охальник,- позвала она его. Парень открыл мутные глаза. -Заснул, видать? Что привидилось-то, парень? А я извелась тут , жду, а не цалует никто...
Василий послушно вытянул губы.
-Ток эта.. Васятка, ты взаправду меньше Игната сивуху жрешь?
Парень ошалело кивнул.
-Ну, тады цалуй меня шибче!
maksim_obozhaev
[И его иллюстрированный рассказ ЗАЧЕМ ДОЯРКАМ ДОЙКИ]
- Топор, говорите, выпал? Из ослабевших рук?
Взгляд следователя стал холодным и пронзительным. От былого участия не осталось и следа.
- С фантазией, Мария, у вас полный порядок, как я вижу. Сами страшилку в шести частях придумали? Или с такими внешними данными от помощничков отбоя нет? А?... Хотя и не важно это. Факты! Вот что важно.
И факты эти однозначно и бесповоротно указывают, что убийца вы, женщина. Так что давайте по порядку. И без всяких там метафор и сложноподчиненных предложений. Я задаю вопрос, вы отвечаете коротко и ясно. Только: «Да» или «Нет».
(Повернувшись в сторону читателя/зрителя, следователь полушепотом добавляет: «Коллеги из города новый метод рекомендовали. Сейчас и опробуем.»)
- Итак, гражданка , правда ли, что два года назад вы хотели утопиться в колодце головой вниз?
- Да.
- Пастух Алешка обзывал вас перед этим городской замухрыжкой, ввиду несоответсвия ваших форм деревенским стандартам?
- Да, сиськи на тот момент у меня отсутствовали.
- Прасковья Филипповна, она же тетка Парасья, обещала содействие?
- Да.
- Ее вмешательство вас полностью устроило?
- Нет.
- Не устроил размер?
- Да.
- За это убили?
- Нет.
- Все!!! Не могу больше! Нахуй эти данетки! Дальнейшее общение без городских приблуд продолжим. Выкладывайте подробно, как дело было.
- Старушка обещала семенами тыквы проблему решить. А потом оправдывалась, что лето неурожайное выдалось.
- Хмм.... Я, извиняюсь, при изъятии топора чуть не потерялся в ваших формах. Даже заснул ненадолго, помнится. Что вас конкретно не устроило?
- Вы Клавку с молочной фермы видели? Ей Параска свиным студнем апгрейд делала. Мне обещала, что не хуже будет.
- Понятно. Ну так сразу бы и убили. К чему два года недовольство копить?
- Не желала я ей смерти. Но неделю назад записку мне карга старая прислала. Написала: «Половина утренней дойки отныне моя. Иначе рассылку по почтовым ящикам организую, про секрет твой всей деревне расскажу».
С качеством подвела, покоя лишила. Как с этим жить?
- Ясно. Вот Филипповна и не живет больше... А Васятку зачем попросили камень утопить, привязав его к шее ребенка? Ванюшка, с которым они булыжник до проруби пёрли, до сих пор заикается. Очень неожиданно и быстро, говорит, Вася за камушкем сиганул.
И на этот вопрос нашлись у Маши убедительные объяснения. Плохой был малец, домашних животных до смерти мучил в больших количествах.
- Ну а Игнату, Игнату-то в дымину пьяному, зачем вы, Мария, на ладошку шерсть медвежью наклеили? Он же прОклятым теперь себя считает. Как мужчина, уже, навряд ли, состоится.
- Да потому что слов уже не хватало, товарищ следователь. Негоже в селе, где двадцать баб одиноких, своими успехами сомнительными похваляться. «По три раза могу, по три раза могу! И это лишь одной левой!» Он же у молодежи в кумирах ходил.
И вот еще что, товарищ следователь....не для протокола... не под запись... Вылечу я его, какбэ. Вы меня под подписку о не выезде на недельку отпустите, я его и вылечу.
Как тут было не отпустить. Вроде и рецидивистка, но как-то все не со зла делала. От неустроенности бабской как-то все. Вот дров и наломала. Сама не рада теперь.
И сколько их еще таких, Маш, Дуняш и Аленушек, по российским глубинкам мыкается....
moltshun
[И ее МАГИЧЕСКИЙ ШЛЕМ]
Стараясь ступать бесшумно по хрусткому снегу, Марья приблизилась к окну, заглянула внутрь и обомлела. Топор выпал из ослабевших пальцев...То, что увидела девушка через полузакопчёные осколки стекла, скрепленные потрескавшейся глиной, было невыносимо ужасным и оттого столь же невыносимо притягательным. Марья даже не поняла вначале, что за чувства вдруг всколыхнулись у неё внутри и прошли горячей дрожащей волной от горла до самых пальцев ног. Морозный воздух обжигал и тяжко входил в грудь, но Марья ничего не могла с собой поделать. Так и стояла она на ослабевших ватных ногах, прильнув к кособокому окошку кузни, не в силах ни отойти, ни хотя бы закрыть глаза. Лишь тихий сиплый звук вырывался из её горла при каждом выдохе...
А в кузне шла работа. Рослый кузнец, обряженный в прожженный искрами фартук, мерно размахивал молотом, лишь ненадолго откладывая его в сторону, чтобы качнуть меха. И яркий огонь печи в эти моменты отбрасывал красные и желтые всполохи на блестящие от пота мускулистые спину, грудь и плечи кузнеца. Игнат ковал новый шлем Дарта Вейдера, который он собирался одеть в ночь крещенского сочельника. По скамьям вдоль стен были разложены новые латы на меховой подкладке и древний клокатый тулуп - неизменный атрибут зимних забав. В углу кузни на разбросанной соломе, позвякивая колокольцем и переминаясь с ноги на ногу, задумчиво поглядывал по сторонам жёлтыми, как луна, глазами тощий козёл. Иногда козёл задирал голову наверх, вытягивал шею и издавал истошный леденящий душу вопль, словно подражая волкам, после чего опять превращался в апатичное старое создание.
Игнат вновь отложил молот, но в этот раз не стал качать меха, а сняв рукавицы, взял в поросшие густым и жёстким волосом руки шлем. Повертел, примерил...Марья, словно очнувшись, тряхнула простоволосой головой. В мыслях пронеслось "любовь зла, полюбишь и козла", и отбросив последние страхи, она решительно шагнула к двери.
nordscorpion
[И его ВЫБРАКОВКА-2]
Стараясь ступать бесшумно по хрусткому снегу, Марья приблизилась к окну, заглянула внутрь и обомлела. Топор выпал из ослабевших пальцев... Помимо Игната в доме находились ещё двое - мужчины крепкого телосложения, одетые в странную одежду, Марья такой никогда не видела - слегка мешковатые штаны и куртки грязной чёрно-белой расцветки, тяжелые ботинки на толстой подошве и чёрные шапочки-маски. Собственно, из живых в доме находились именно они. В том, что кузнец уже мёртв, сомнений не было - двое неизвестных мужчин заканчивали запихивать его тело в большой чёрный мешок из неизвестного Марье материала. Один из них потянул за болтающуюся на уровне кузнецова живота металлическую пластину и две части мешка внезапно соединились друг с другом, навсегда разделив Марью и Игната.
Марья хотела завыть - длинно, протяжно, по звериному, но чужая, внезапно материализовавшаяся сзади из темноты рука мягко, но сильно охватила её шею, другая такая же рука легла на её затылок, обе руки сжались… Последнее, что услышала Марья, был хруст её переламываемых шейных позвонков…
- Ну, вот и всё, салага, а ты боялса дажэ йубка нэ помялса, - усмехнувшись произнёс мужчина лет сорока, одетый в щеголеватую униформу майора Службы контроля населения Диктата.
Он довольно удачно спародировал акцент лиц кавказской национальности, но его собеседник - молодой человек лет 20-22, одетый в униформу лейтенанта Службы контроля населения Диктата - даже не улыбнулся, напротив, одна его бровь недоумённо приподнялась. Оно и понятно - ЛКН уже давно не жили на свободной территории Диктата.
- Товарищ майор, а всё-таки, что же там произошло? - произнес лейтенант.
- Да ничего особенного, обычная вспышка обострения. У побов это временами случается, особенно на праздники, которые раньше, до образования Диктата, считались общенародными и массовыми - Новый год, Рождество, Крещение, 8 марта ну и так далее, в академии-то поди, проходил?
- Проходил, - лейтенант улыбнулся. - В Федерации существовало большое количество как т.н. «государственных», так и т.н. «народных», а также т.н. «религиозных» праздников, считающихся массовыми и общенародными. - Как по писанному затараторил он. - Праздники эти были очень любимы предками побов, которых насчитывалось по разным, более поздним подсчётам, проведённым уже после образования Диктата и создания резерваций, от 30 до 80% населения Федерации. Во время этих праздников они имели право не работать и предаваться своим любимым занятиям - алкоголю, повальному сексу, массовым дракам, правонарушениям и преступлениям. У их потомков, официально называющихся побами, что означает «потомки быдла», живущих в резервациях, вследствие родовой памяти в такие дни могут случаться душевные и умственные помрачения, называемые обострениями. Они, хотя уже и не так массово, предаются порокам своих предков и…
- Вот, вот, - перебил майор лейтенанта, - и если обострение принимает угрожающие размеры, то специальный отряд Службы выезжает в резервацию для ликвидации индуцированных, что, собственно, и произошло.
- А в этот раз обострение действительно приняло угрожающие размеры?
- Там, знаешь ли, всё как-то одно к одному сложилось, - усмехнулся майор. - Местный кузнец, ну, в сущности, не совсем кузнец, побы, как ты знаешь, предпочитают не работать - не барское это дело - а существовать на пособие Диктата. Так вот этот кузнец трахнуть одну местную деваху хотел, а она ему не давала. Он руку себе клеем намазал, волос с малахая настриг и на клей насыпал, решил девке показать - вот, мол, ты мне не даёшь, приходится рукоблудничать, на руке от рукоблудства волосы выросли! Шантажировать, вроде как, хотел. Но в последний момент растерялся и смолчал. А потом всё по нарастающей пошло. Сначала местная сумасшедшая бабка - она у них ведьмой считалась - от перепоя умерла. Потом дружок кузнеца этого пьяный в проруби утонул. И, наконец, поп их местный белую горячку словил и повесился прямо в церкви. Сначала погром в ней учинил, иконы красной краской разрисовал, а потом повесился. А девка эта подумала, что это кузнец их всех порешил и сама пошла к нему с топором - убивать. Но мы уже были информированы - вся резервация видеокамерами напичкана. А побы ведь тупые, для них что видеокамера, что чугунок на заборе - всё одно и то же. Когда поб от перепоя умирает - это одно, это - естественный отбор. Но когда убийства начинаются - служба обязана отреагировать, а не то начнётся массовый психоз. Вылечить индуцированного поба очень трудно, да и не рентабельно, поэтому спецотряд выезжает на место и ликвидирует индуцированных. Физически. Так что, теперь эта деревня в резервации может спать спокойно - угроза устранена.
Майор замолчал. Лейтенант тоже не спешил о чём-то говорить. Они стояли вдвоём в кабинете и смотрели в окно. А за окном жила своей жизнью свободная территория Диктата - чистые улицы, красивые дома, ухоженные деревья вдоль тротуаров, свежий воздух и улыбающиеся приветливые лица прохожих…
olegcheb
[И его оптимистическая притча И ВСЕ УТОНУЛИ]
Стараясь ступать бесшумно по хрусткому снегу, Марья приблизилась к окну, заглянула внутрь и обомлела. Топор выпал из ослабевших пальцев...
Деревенская изба, снаружи казавшаяся добротным крестьянским домом, с аккуратно сложенными бревнами, с резными ставнями, с хозяйственными пристройками, внутри выглядела совсем иначе. В те несколько мгновений, пока и без того слабый свет не погас, Марья успела увидеть, что редкая, простая мебель в избе перевернута, раскидана по разным углам, будто в припадке безудержного гнева, а на стенах, вопреки распространенному обычаю нет ни одной иконы. Марья сняла со своей шеи серебренный крестик и повысила его на лезвие топора, а затем вошла внутрь избы. Страх ледяным ветром пытался вытолкать ее из дома наружу. Бесшумно двигаясь, Марья услышала прерывистое сопение, доносящееся из угла комнаты. Ее глаза постепенно привыкли к темноте и она увидела, что у изголовья грязной кровати спит огромный волк. Морда его и клыки были в крови. Она подняла топор и в том момент волк открыл глаза, ощетинился, зарычал. Непонятно, что заставило медлить это чудовище, вероятно он устал от ночной охоты за новой жертвой, либо то небольшое количество человеческого существа, что еще оставалось в нем, испытывало к Марье какие то чувства, одно известно точно, волк не прыгнул сразу, что дало девушке шанс несколько раз ударить топором по его шее. Волк заскулил и затих. Марья бросилась прочь из этого страшного дома.
На следующий день хоронили Игната. Его нашли в доме с отрубленной головой и никто, кроме Марьи не знал, что именно произошло. Она не рассказала правду даже своему деду. Лишь стояла неподалеку от процессии, смотрела, как закапывают тело и плакала. Она не понимала сама причину своих слез, то ли ей было жалко Игната, то ли она плакала от страха, то ли от счастья, что все закончилось.
С давних времен полагалось сжигать тело оборотня, опасаясь, что Сатана заберет его и снова пошлет убивать невинных людей. К сожалению, никто в деревне об этом не знал и , несмотря на слухи и догадки, не считали погибшего Игната полу человеком - полу волком. Через несколько дней могила Игната опустела. Весной Марья и ее дед Макар пошли в лес за хворостом и пропали. Никто их больше никогда не видел, но некоторые люди утверждали, что видят в тех краях огромного волка, который иногда громко воет, наводя страх на всех жителей деревни.
ostin_storm
[И его пессимистический прогноз ВСЕ МУЖИКИ - ВОЛКИ]
Стараясь ступать бесшумно по хрусткому снегу, Марья приблизилась к окну, заглянула внутрь и обомлела.
Стены помещения покрывали непонятные письмена, на полу, среди таких же непонятных символов, располагалась вписанная в круг пятиконечная звезда. Игнат, которого было легко узнать по фигуре, стоял во главе одного из её лучей. Пламя горна, в очередной раз вспыхнув, выхватило из тьмы лица остальных стоящих по углам пентаграммы и Марья что есть сил прикусила рукав чтоб не закричать. Слева и справа от Игната стояли бабка Параска, со следами могильной земли на лице, одна глазница пуста, в глубинах второй копошилось что-то бледное и склизкое и Васятка, в мокром кожухе, исходящим паром от жара кузницы, с распухшим лицом, изъеденным рыбами. На вершинах оставшихся углов стояли отец Ануфрий с посиневшим лицом, остекленевшим взглядом и вывалившимся черным языком, да помолодевший дед Макар, словно сошедший с пожелтевшей фотографии тридцатилетней давности, хранившейся в висевшей на стене простой деревянной рамке за потускневшем от времени стеклом. Отпрянув от окна, Марья прижалась спиной к стене и, беззвучно всхлипывая, не чувствуя ног, сползла в наметенный ветром сугроб. Дрожащей рукой расстегнула кожушок и стиснула маленький нательный крестик, едва не взвыв от осознания того, что человек, когда то одевший его теперь мёртв, да непросто мёртв, а…
- Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас…
Трясясь всем телом, Марья поднялась на ноги. Бежать, бежать без оглядки… Но куда? Домой? В залитую кровью церковь с перевернутыми крестами? У кого искать помощи и защиты? Не важно, лишь бы подальше отсюда… Лишь бы больше никогда не видеть…. Едва передвигая непослушные ноги, Марья сделала несколько шагов, пошатнулась. Сильнее сжала крестик.
- Святый… Боже…
Ещё несколько шагов… Скрип снега под ногами заставлял и без того бешено колотящееся сердце биться ещё быстрее, кровь шумела в ушах. Прочь… Прочь отсюда…
- Святый… Крепкий…
Вот уж и околица видна. Скорей, скорей… Домой… Закрыть все двери. Зажечь лампадку перед старинной прабабкиной иконой, и, Бог даст, дотянуть до рассвета, а там…
Хриплый вой, разорвавший тишину, заставил её вздрогнуть и замереть на месте. Хлопнула дверь кузницы. Марья медленно повернулась. И закричала что было сил.
- Маня! Марьюшка!!! Господи, да что ж это?!
Марья открыла глаза и увидела склонившегося над ней деда Макара. Взвизгнув, она оттолкнула его от себя и, забившись в угол кровати, сжалась в маленький, поскуливающий от ужаса комочек. За окном светало. Дед Макар, держась за сердце, кряхтя, опустился на скамью у печки.
- Бог с тобой, Марьюшка! Что ж ты так кричишь то, а? Али сон какой страшный увидала? Ну так то немудрено - в сочельник чего только не привидится… Ну всё, всё… Не плач. Ох, и напугала ж ты меня, старого.
Марья сидела на кровати, притянув колени к груди, обняв их руками и периодически всхлипывая. Пахло квашеной капустой. На стене тикали старые ходики, со старой фотографии улыбался молодой дед Макар. Перед старинной иконой горела лампадка. Дед Макар, охая, поднялся со скамьи и, шаркая ногами по полу, принес кружку холодной воды.
- Накось вот, выпей водички… Да не вздрагивай ты, воду прольёшь. Эк же ж тебя…
Помолчали.
- Ну вот что, Марьюшка, всё равно ни ты ни я больше не заснём. Давай ка, подымайся. Я дров принесу, печь растоплю, а ты поесть сготовишь. Не забыла чай, вечером Игнат в гости обещался… Что ж ты опять ревешь-то?!
Игнат и дед Макар сидели за накрытым столом, в центре которого стояла полупустая бутылка самогона. Вокруг неё расположились миски с хлебом, соленьями, салом и другой снедью. Уже порядком захмелевший дед Макар, налил себе и гостю очередную стопку.
- Ну, давай ещё раз за Марью. Чтоб больше никаких кошмаров…
Марья, которая как раз ставила на стол чугунок с картошкой, совсем смутилась.
- Дед, ну хватит уже. Ты только о том и твердишь. Не заставляй гостя скучать.
- Скучает он, как же… Весь вечер с тебя глаз не сводит.
- Деда!
- Что деда? Али неправду говорю? Ладно, ладно не красней. Сходи лучше Шарика покорми, изголодался поди.
Глянув на Игната и смущённо улыбнувшись, Марья накинула кожушок и вышла.
- Ну, вроде, успокоилась? - пробасил Игнат.
- Насилу успокоил. Цельный день сама не своя ходила - кивнул дед Игнат.
Дед потянулся за бутылкой, крякнул, морщась потёр поясницу
- Знал бы ты, как мне надоело в стариках ходить!
- Ничего, всё едино по-нашему выйдет. Ну, будем здоровы!
Звякнули стопки.
Где то в лесу завыл волк.
selena_petrus
[Самый быстрый и отважный из авторов]
...топор выпал у нее из рук. Она не могла поверить в то, что видели ее глаза. В кузнице, собравшись вокруг огня, сидели Игнат, бабка Параска, и отец Ануфрий. Дрожащими руками Марья искала топор, но пальцы околели и наткнулись на пустое ведро, которое предательски звякнув с грохотом покатилось под дверь. В окошке оживилось и послышались встревоженные голоса.
-Она здесь, нужно ее задержать.- Сказал Игнат выскакивая на улицу.
- Хватай ее.-Сиплым голосом прокряхтела бабулька семеня за юношей...
В глазах Марьи от пережитого ужаса потемнело, и она уже не надеялась когда-либо проснуться.
...Но у судьбы были иные планы, девушка таки проснулась, и обнаружила рядом странную троицу.
- Но как такое может быть? Вы же умерли, а вы повесились!-Марья поглядывала то на Параску, то на Ануфрия.
-Так надо было.-Сказал святой отец.-Зверь не покажется в полном обличье, пока рядом есть священник.
-Да и меня он побаивался, ведьмой считал.- Сказала Параска подавая Марье теплого молока. Девица с подозрением смотрела на Игната, что же он молчит?
Игнат же ничего не говорил, лишь обеспокоенно глядел на Марью двумя руками держась за топор. И только сейчас девушка увидела его руки-обычные руки работящего человека.
-Так ты не Зверь!-Радостно закричала Марья, но не успела она вскочить на ноги как дверь в кузницу вылетела вместе с петлями.
-Где моя внучка!!!-Заревело на всю комнату. Там где раньше была дверь стояла огромная тварь. Он кровожадно смотрел на людей и решал кого убьет первым. Игнат долго не думая размахнулся топором и рубанул по Оборотню что есть сил. Одного удара было мало, поэтому он бил, и снова бил...
Тело деда Макара было не узнать. Марья рыдала, Игнат ее успокаивал.
-Я осталась одна.-Не унималась девушка.-Совсем одна...
-У тебя есть я..-Очень тихо проговорил юноша...
Позже была свадьба. Икогда брачная ночь подходила к концу, и Игнат тихо спал в кровати Марья села у зеркала расчесать свои прелестные волосы...Только полная луна могла видеть как светились ее глаза с узкими зрачками Зверя...
Огромное спасибо всем участникам, коллегам, спонсорам и особенно dewald, который все это затеял. До встречи в следующих конкурсах.
Реклама в моем промо-блоке В настоящий момент в моем промо запись zorins Вы спрашивали про чайник.
Акция Царь промо-2.0 - заработай не жетоны, а реальные деньги на МОЕМ промоблоке.
Напоминаю, что найденные платные репосты я и мои друзья публикуем в специальном чатике. Регистрация здесь, чатик здесь.
Шесть авторов начали писать святочный рассказ "Крещенские страсти" (по сюжету velkoldin) и попросили всех желающих закончить его.
Напомню имена авторов.
Часть первая в журнале velkoldin.
Часть вторая в журнале dewald.
Часть третья в журнале lenarudenko.
Часть четвертая в журнале tipaa_etaa.
Часть пятая в журнале piterhandra.
Часть шестая в журнале ljpromo.
Нам прислали 33 варианта окончания. От длинных текстовых до коротких графических.
Вот, например, традиционный тематический демотиватор от fukuro-raw. По-моему, он прекрасен. Да и демотиватор не плох:)
Членами жюри стали шестеро авторов первых частей рассказа. Каждый из них выбрал по 5 работ и распределил между ними от 1 до 5 баллов. По суммарному количеству баллов был определен победитель. Им стал vmenshov.
Вот его вариант окончания рассказа.
[Кто подставил козла Френка]
В кузнице злобно гудела раскаленная добела печь. Пахло гарью и паленой шерстью. Загораживая топку, спиной к Марье стояла молодая девица, золотистые волосы которой, в такт ударам молота по наковальне, разбрасывали снопы искр. Чуть в стороне, забившись в угол, сидел козел. Целиком рассмотреть его Марья не могла, свет лишь до морды доходил. В зубах он держал железные прутья, и только блики от жаровни плясали на слезинке, медленно катящейся по его щеке.
-- Что Игнат, горек расплаты час? -- прогрохотал голос ведьмы. Уговор есть уговор, али забыл ты, о чем просил, когда три года назад к бабке Параске пришел? Я дала тебе силу богатырскую, да красу неземную, но коли встретишь девку, что совратить не сможешь, да рукоблудить начнешь, быть тебе козлом во веки вечные, да прутья стальные жевать, молодость мне возвращать. Что ж ты Маньку-то пожалел? Заблеял как козленок, люблю я ее, не могу я так. Жуй давай прутья теперь раскаленные, ох и соскучилась же я по красе да молодости. Век бабкой ходила, даже представится мертвой пришлось, когда ты сдержаться не смог. Кто ж меня молодую-то примет, как ведьму и сожгут. Из-за тебя грех на душу взяла, отец Ануфрий-то сердобольный стал на старости лет, нет что бы к вам на хутор к Даниле податься, сначала меня отпеть решил, а то поздно, дескать будет, на третий-то день. Встала я из гроба, начала его заколачивать, тут он меня в церкви и застал. Пока ты, волком воя, от ладоней шерстью покрывался да копыта отращивал, я ж на полвека помолодела уже. Увидел меня церковник старый, и все понял тотчас. Только рассказать никому не успел. И Ваську ты зачем под эшафот подвел? Зачем ладонь показал? Жить бы ему и жить, болтуну несчастному, а так самогону бабкиного на рыбалке выпить пришлось, что с зельем сонным. Щука за удочку дернула, так и свалился он головой в прорубь с пенька, одни ноги на льду остались. Так что натворил ты Игнат делов, натворил. Все от любви твоей, дуралейской. Ну ничего, приедет завтра в деревню девка-краса из села далекого, из пожитков лишь козла с собой приведет. Поселят меня к Параске в дом, все равно он пустой стоит, а по Игнату девки поплачут да забудут к весне. Был кузнец, да сплыл. Зимы суровые, волки голодные. Мало ли что. Пошел ночью к Марье да сгинул. С Макаром бы только разобраться, с колдовским топором его. Только им и можно со мной совладать. Ох не прост дед, ох не прост. Знает, как его топора нечисть боится. И из дому без него не выходит, ведь много наших он положил, зуб на него наточен, остерегается. Я-то как в дом к нему вошла, так чуть концы не отдала. Припер, старый дурень, топор тот в сени. Ну ничего, ведьм Макар в упор не замечает, а внучке его рассказать про топор не кому. Сам дед внучку бережет, втравливать ее в наши распри не будет, а ты теперь тварь безмолвная, только блеять да прутья жевать можешь.
Услыхала все это Марья, наклонилась за топором дедовским, сжала его по крепче, да со всей силы по ведьминой спине и рубанула. Завыла Параска истошно, молот бросила, руками замахала. Повалил дым из раны, а потом и огонь прорвался. Запылала колдунья как стог сена, засветилась изнутри ярким светом, вспыхнула, и только горстка пепла с топором на земь упала. Подбежала Марья к Игнату обняла его крепко за шею, да в мокрую щеку поцеловала крепко.
-- Люблю я тебя, Игнатушка, пусть и козел ты с копытами - зарыдала девушка.
И упали рядом две горьких слезы, девичья и козлиная. Но как только случилось это, засиял Игнат, подняла его с пола сила неведомая, завертела, закружила, так что прутья разлетелись по всей кузнице, и опустила его на земь добрым молодцем. Во всей красе предстал перед Марией Игнат, даже срам прикрыть нечем. Но не смутилась девица, обняла своего суженного, и сплелись усы с косой в жарком поцелуе. Так до утра они в кузнице и остались.
К весне и свадьбу сыграли. Не хотел сначала дед внучку на соседний хутор жить отпускать, мол и втроем не тесно, потом похряктел, да научил Игната топоры колдовские ковать. А то мало ли, кто на следующие святки в гости явится.
Поздравляю Василия с победой и заслуженным призом в 5000 жетонов.
Благодаря почетным спонсорам violet_koala, vikky_lukoje, kam4adal, vmenshov, moltshun, iburas у нас есть возможность наградить поощрительными призами еще семь авторов, которые отстали от лидера на совсем небольшое количество баллов. Вот их имена в алфавитном порядке и тексты.
gaudeamus_mem
[И его эротическая зарисовка ЦАЛУЙ МЕНЯ ШИБЧЕ]
Стараясь ступать бесшумно по хрусткому снегу, Марья приблизилась к окону, заглянула внутрь и обомлела. Топор выпал из ослабевших пальцев...
-Васятка!- вопль Марьи взрезал ночную тишь.Казалось, этот крик разом вырвал остатки сил из ее измученного тела. Дверь кузницы распахнулась. Ослабев, девушка прислонилась к стене и , закрыв глаза, отрешенно слушала скрип снега под шагами неумолимо приближающегося покойника.
- Марья! Что за диво? Видать, напрасно я Игната рукоблудом честил,- забормотал утопленник, обдавая девушку крепким сивушным перегаром, смешанным с луковой и табачной вонью. Марья открыла глаза.
-Вася, ты... живой?-проговорила она с трудом.- А Игнат намедни сказывал, что ты утопился,- слезы ручьем потекли по ее лицу, смывая ужас последних событий.
-Ну, как сказать, - улыбнулся Василий, стаскивая с себя тулуп.- В самогонке его чуть не утоп, было дело. Пошли в кузницу, а то мы, утопленники, холод страсть как не любим!
В кузнице было жарко натоплено. Закопченная столешница маленького столика, прислоненного к наковальне, была заставлена мисками с остатками снеди, бутылями из-под самогона, засыпана куриными костями и засохшими огрызками хлеба.
-Тебе налить?- Василий усадил ее на лавку и присел сам. - А твой Игнат в хате отсыпается, мне туда ходу нет, отец у него сердитый. Как бабка Параска померла, пришел я к Игнату. "Проводить бы надо",- говорю. А он, молодец,- враз два бутыля на стол. Ну, я закуски принес. сели мы. Поверишь, ночь сидим-пьем, день сидим-пьем. Под вечер я взмолился:"Отпусти ты меня!" А он ни в какую:"Пей, а то в сивухе утоплю". Я ему:"Да не могу я больше!" А он осерчал, говорит:"Ну, тогда я сейчас деда Марьи принесу, увидишь, как люди сивуху жрут, хиляк" И ушел. А я уснул. Долго спал Проснулся, ждал-ждал его, уже уходить собрался, а тут такая радость... Ты как, угрелась? Дай-ка...
Разомлевшая от тепла и внезапности случившегося, Марья остановившимися глазами глядела на огонь. Она почти не чувствовала, как грязные руки Василия трогали ее шею, гладили грудь. Она не вслушивалась в его прерывистый шепот:
-Смотри,приучена ..Любо тебе, а?. А рубахи не надо.. и тулуп- на пол. А ты- на него..Овчинка мяконькая.. И ножку..
Внезапно погас огонь. Марья зажмурилась. Снова открыв глаза, она резко приподнялась на локте. Рубаха! Вот. В наступившем мраке рубаха смутно белела под лавкой. Быстро натянув ее, Марья оглянулась по сторонам. В двух шагах от нее сопел Василий, стягивая с себя штаны.
-Ну, чего-то печь загасла.. Я сейчас!
-Что? Ах, ты бес, охальник..- вспышка белого холодного света осветила кузницу, и неистовый волчий вой заполнил всю комнату. Василий, дрожа, бросился к девушке и и зарылся лицом в ее колени. Марья, оцепенев, сидела неподвижно, строго глядя прямо перед собой. Окно кузницы с шумом распахнулось .Огромный волк одним прыжком влетел в комнатку.
-Уз -на-ешь? - хриплым лающим голосом спросил он Марью. Она покачала головой, судорожно сжимая серебряный крестик- материнское предсмертное благословенье. Еще одна вспышка- и наступивший было мрак сменился алыми отблесками огня, опять заигравшего в печи. Марья перевела дыхание.
-А теперь? - на месте волка стояла оплаканная и похороненная два дня назад бабка Параска.- Вовремя я успела, девка.
Подойдя к Марье, она мимоходом щелкнула Ваську по затылку, и парень снопом свалился на пол.
-Цела ты, значит, сможешь меня на этой земле заменить.Бабы в нашем деле негожи..Что молчишь, глупая? Ты всегда мне люба была, только преемницу свою ведуньи лишь за три дня до смерти узнают. И тогда только силу ей передать смогут, если она сама поворожить попросит. Потому я и пришла к вам, смертушку почуя, потому и выла у дома вашего- испуганный человек к ворожке побежит от страха избавиться. Так и вышло. Только сказать тебе тогда я ничего не могла. Опять напугать тебя надо было, чтоб не согрешила до смерти моей со своим Игнатом. Морок мой с рукой его волосатой не особо тебя напугал. А слова про судьбу твою содрогнуться заставили... Ничего, силу я тебе запасла великую! Священника убить и церковь осквернить- это дорогого стоит. А сейчас иди сюда,- ведьма протянула руку.
-Нет! - Марья вскочила, держа перед собой крест.-Богородица- дево, радуйся...
-Ладно!-попятившись назад, ведунья быстро обрастала волчьей шерстью. Время терпит. По-дож-дуууууууу,- голос ее сорвался в волчий вой и, выскочив в окно, ведьма исчезла. Марья подошла к Василию.
-Слышь, охальник,- позвала она его. Парень открыл мутные глаза. -Заснул, видать? Что привидилось-то, парень? А я извелась тут , жду, а не цалует никто...
Василий послушно вытянул губы.
-Ток эта.. Васятка, ты взаправду меньше Игната сивуху жрешь?
Парень ошалело кивнул.
-Ну, тады цалуй меня шибче!
maksim_obozhaev
[И его иллюстрированный рассказ ЗАЧЕМ ДОЯРКАМ ДОЙКИ]
- Топор, говорите, выпал? Из ослабевших рук?
Взгляд следователя стал холодным и пронзительным. От былого участия не осталось и следа.
- С фантазией, Мария, у вас полный порядок, как я вижу. Сами страшилку в шести частях придумали? Или с такими внешними данными от помощничков отбоя нет? А?... Хотя и не важно это. Факты! Вот что важно.
И факты эти однозначно и бесповоротно указывают, что убийца вы, женщина. Так что давайте по порядку. И без всяких там метафор и сложноподчиненных предложений. Я задаю вопрос, вы отвечаете коротко и ясно. Только: «Да» или «Нет».
(Повернувшись в сторону читателя/зрителя, следователь полушепотом добавляет: «Коллеги из города новый метод рекомендовали. Сейчас и опробуем.»)
- Итак, гражданка , правда ли, что два года назад вы хотели утопиться в колодце головой вниз?
- Да.
- Пастух Алешка обзывал вас перед этим городской замухрыжкой, ввиду несоответсвия ваших форм деревенским стандартам?
- Да, сиськи на тот момент у меня отсутствовали.
- Прасковья Филипповна, она же тетка Парасья, обещала содействие?
- Да.
- Ее вмешательство вас полностью устроило?
- Нет.
- Не устроил размер?
- Да.
- За это убили?
- Нет.
- Все!!! Не могу больше! Нахуй эти данетки! Дальнейшее общение без городских приблуд продолжим. Выкладывайте подробно, как дело было.
- Старушка обещала семенами тыквы проблему решить. А потом оправдывалась, что лето неурожайное выдалось.
- Хмм.... Я, извиняюсь, при изъятии топора чуть не потерялся в ваших формах. Даже заснул ненадолго, помнится. Что вас конкретно не устроило?
- Вы Клавку с молочной фермы видели? Ей Параска свиным студнем апгрейд делала. Мне обещала, что не хуже будет.
- Понятно. Ну так сразу бы и убили. К чему два года недовольство копить?
- Не желала я ей смерти. Но неделю назад записку мне карга старая прислала. Написала: «Половина утренней дойки отныне моя. Иначе рассылку по почтовым ящикам организую, про секрет твой всей деревне расскажу».
С качеством подвела, покоя лишила. Как с этим жить?
- Ясно. Вот Филипповна и не живет больше... А Васятку зачем попросили камень утопить, привязав его к шее ребенка? Ванюшка, с которым они булыжник до проруби пёрли, до сих пор заикается. Очень неожиданно и быстро, говорит, Вася за камушкем сиганул.
И на этот вопрос нашлись у Маши убедительные объяснения. Плохой был малец, домашних животных до смерти мучил в больших количествах.
- Ну а Игнату, Игнату-то в дымину пьяному, зачем вы, Мария, на ладошку шерсть медвежью наклеили? Он же прОклятым теперь себя считает. Как мужчина, уже, навряд ли, состоится.
- Да потому что слов уже не хватало, товарищ следователь. Негоже в селе, где двадцать баб одиноких, своими успехами сомнительными похваляться. «По три раза могу, по три раза могу! И это лишь одной левой!» Он же у молодежи в кумирах ходил.
И вот еще что, товарищ следователь....не для протокола... не под запись... Вылечу я его, какбэ. Вы меня под подписку о не выезде на недельку отпустите, я его и вылечу.
Как тут было не отпустить. Вроде и рецидивистка, но как-то все не со зла делала. От неустроенности бабской как-то все. Вот дров и наломала. Сама не рада теперь.
И сколько их еще таких, Маш, Дуняш и Аленушек, по российским глубинкам мыкается....
moltshun
[И ее МАГИЧЕСКИЙ ШЛЕМ]
Стараясь ступать бесшумно по хрусткому снегу, Марья приблизилась к окну, заглянула внутрь и обомлела. Топор выпал из ослабевших пальцев...То, что увидела девушка через полузакопчёные осколки стекла, скрепленные потрескавшейся глиной, было невыносимо ужасным и оттого столь же невыносимо притягательным. Марья даже не поняла вначале, что за чувства вдруг всколыхнулись у неё внутри и прошли горячей дрожащей волной от горла до самых пальцев ног. Морозный воздух обжигал и тяжко входил в грудь, но Марья ничего не могла с собой поделать. Так и стояла она на ослабевших ватных ногах, прильнув к кособокому окошку кузни, не в силах ни отойти, ни хотя бы закрыть глаза. Лишь тихий сиплый звук вырывался из её горла при каждом выдохе...
А в кузне шла работа. Рослый кузнец, обряженный в прожженный искрами фартук, мерно размахивал молотом, лишь ненадолго откладывая его в сторону, чтобы качнуть меха. И яркий огонь печи в эти моменты отбрасывал красные и желтые всполохи на блестящие от пота мускулистые спину, грудь и плечи кузнеца. Игнат ковал новый шлем Дарта Вейдера, который он собирался одеть в ночь крещенского сочельника. По скамьям вдоль стен были разложены новые латы на меховой подкладке и древний клокатый тулуп - неизменный атрибут зимних забав. В углу кузни на разбросанной соломе, позвякивая колокольцем и переминаясь с ноги на ногу, задумчиво поглядывал по сторонам жёлтыми, как луна, глазами тощий козёл. Иногда козёл задирал голову наверх, вытягивал шею и издавал истошный леденящий душу вопль, словно подражая волкам, после чего опять превращался в апатичное старое создание.
Игнат вновь отложил молот, но в этот раз не стал качать меха, а сняв рукавицы, взял в поросшие густым и жёстким волосом руки шлем. Повертел, примерил...Марья, словно очнувшись, тряхнула простоволосой головой. В мыслях пронеслось "любовь зла, полюбишь и козла", и отбросив последние страхи, она решительно шагнула к двери.
nordscorpion
[И его ВЫБРАКОВКА-2]
Стараясь ступать бесшумно по хрусткому снегу, Марья приблизилась к окну, заглянула внутрь и обомлела. Топор выпал из ослабевших пальцев... Помимо Игната в доме находились ещё двое - мужчины крепкого телосложения, одетые в странную одежду, Марья такой никогда не видела - слегка мешковатые штаны и куртки грязной чёрно-белой расцветки, тяжелые ботинки на толстой подошве и чёрные шапочки-маски. Собственно, из живых в доме находились именно они. В том, что кузнец уже мёртв, сомнений не было - двое неизвестных мужчин заканчивали запихивать его тело в большой чёрный мешок из неизвестного Марье материала. Один из них потянул за болтающуюся на уровне кузнецова живота металлическую пластину и две части мешка внезапно соединились друг с другом, навсегда разделив Марью и Игната.
Марья хотела завыть - длинно, протяжно, по звериному, но чужая, внезапно материализовавшаяся сзади из темноты рука мягко, но сильно охватила её шею, другая такая же рука легла на её затылок, обе руки сжались… Последнее, что услышала Марья, был хруст её переламываемых шейных позвонков…
- Ну, вот и всё, салага, а ты боялса дажэ йубка нэ помялса, - усмехнувшись произнёс мужчина лет сорока, одетый в щеголеватую униформу майора Службы контроля населения Диктата.
Он довольно удачно спародировал акцент лиц кавказской национальности, но его собеседник - молодой человек лет 20-22, одетый в униформу лейтенанта Службы контроля населения Диктата - даже не улыбнулся, напротив, одна его бровь недоумённо приподнялась. Оно и понятно - ЛКН уже давно не жили на свободной территории Диктата.
- Товарищ майор, а всё-таки, что же там произошло? - произнес лейтенант.
- Да ничего особенного, обычная вспышка обострения. У побов это временами случается, особенно на праздники, которые раньше, до образования Диктата, считались общенародными и массовыми - Новый год, Рождество, Крещение, 8 марта ну и так далее, в академии-то поди, проходил?
- Проходил, - лейтенант улыбнулся. - В Федерации существовало большое количество как т.н. «государственных», так и т.н. «народных», а также т.н. «религиозных» праздников, считающихся массовыми и общенародными. - Как по писанному затараторил он. - Праздники эти были очень любимы предками побов, которых насчитывалось по разным, более поздним подсчётам, проведённым уже после образования Диктата и создания резерваций, от 30 до 80% населения Федерации. Во время этих праздников они имели право не работать и предаваться своим любимым занятиям - алкоголю, повальному сексу, массовым дракам, правонарушениям и преступлениям. У их потомков, официально называющихся побами, что означает «потомки быдла», живущих в резервациях, вследствие родовой памяти в такие дни могут случаться душевные и умственные помрачения, называемые обострениями. Они, хотя уже и не так массово, предаются порокам своих предков и…
- Вот, вот, - перебил майор лейтенанта, - и если обострение принимает угрожающие размеры, то специальный отряд Службы выезжает в резервацию для ликвидации индуцированных, что, собственно, и произошло.
- А в этот раз обострение действительно приняло угрожающие размеры?
- Там, знаешь ли, всё как-то одно к одному сложилось, - усмехнулся майор. - Местный кузнец, ну, в сущности, не совсем кузнец, побы, как ты знаешь, предпочитают не работать - не барское это дело - а существовать на пособие Диктата. Так вот этот кузнец трахнуть одну местную деваху хотел, а она ему не давала. Он руку себе клеем намазал, волос с малахая настриг и на клей насыпал, решил девке показать - вот, мол, ты мне не даёшь, приходится рукоблудничать, на руке от рукоблудства волосы выросли! Шантажировать, вроде как, хотел. Но в последний момент растерялся и смолчал. А потом всё по нарастающей пошло. Сначала местная сумасшедшая бабка - она у них ведьмой считалась - от перепоя умерла. Потом дружок кузнеца этого пьяный в проруби утонул. И, наконец, поп их местный белую горячку словил и повесился прямо в церкви. Сначала погром в ней учинил, иконы красной краской разрисовал, а потом повесился. А девка эта подумала, что это кузнец их всех порешил и сама пошла к нему с топором - убивать. Но мы уже были информированы - вся резервация видеокамерами напичкана. А побы ведь тупые, для них что видеокамера, что чугунок на заборе - всё одно и то же. Когда поб от перепоя умирает - это одно, это - естественный отбор. Но когда убийства начинаются - служба обязана отреагировать, а не то начнётся массовый психоз. Вылечить индуцированного поба очень трудно, да и не рентабельно, поэтому спецотряд выезжает на место и ликвидирует индуцированных. Физически. Так что, теперь эта деревня в резервации может спать спокойно - угроза устранена.
Майор замолчал. Лейтенант тоже не спешил о чём-то говорить. Они стояли вдвоём в кабинете и смотрели в окно. А за окном жила своей жизнью свободная территория Диктата - чистые улицы, красивые дома, ухоженные деревья вдоль тротуаров, свежий воздух и улыбающиеся приветливые лица прохожих…
olegcheb
[И его оптимистическая притча И ВСЕ УТОНУЛИ]
Стараясь ступать бесшумно по хрусткому снегу, Марья приблизилась к окну, заглянула внутрь и обомлела. Топор выпал из ослабевших пальцев...
Деревенская изба, снаружи казавшаяся добротным крестьянским домом, с аккуратно сложенными бревнами, с резными ставнями, с хозяйственными пристройками, внутри выглядела совсем иначе. В те несколько мгновений, пока и без того слабый свет не погас, Марья успела увидеть, что редкая, простая мебель в избе перевернута, раскидана по разным углам, будто в припадке безудержного гнева, а на стенах, вопреки распространенному обычаю нет ни одной иконы. Марья сняла со своей шеи серебренный крестик и повысила его на лезвие топора, а затем вошла внутрь избы. Страх ледяным ветром пытался вытолкать ее из дома наружу. Бесшумно двигаясь, Марья услышала прерывистое сопение, доносящееся из угла комнаты. Ее глаза постепенно привыкли к темноте и она увидела, что у изголовья грязной кровати спит огромный волк. Морда его и клыки были в крови. Она подняла топор и в том момент волк открыл глаза, ощетинился, зарычал. Непонятно, что заставило медлить это чудовище, вероятно он устал от ночной охоты за новой жертвой, либо то небольшое количество человеческого существа, что еще оставалось в нем, испытывало к Марье какие то чувства, одно известно точно, волк не прыгнул сразу, что дало девушке шанс несколько раз ударить топором по его шее. Волк заскулил и затих. Марья бросилась прочь из этого страшного дома.
На следующий день хоронили Игната. Его нашли в доме с отрубленной головой и никто, кроме Марьи не знал, что именно произошло. Она не рассказала правду даже своему деду. Лишь стояла неподалеку от процессии, смотрела, как закапывают тело и плакала. Она не понимала сама причину своих слез, то ли ей было жалко Игната, то ли она плакала от страха, то ли от счастья, что все закончилось.
С давних времен полагалось сжигать тело оборотня, опасаясь, что Сатана заберет его и снова пошлет убивать невинных людей. К сожалению, никто в деревне об этом не знал и , несмотря на слухи и догадки, не считали погибшего Игната полу человеком - полу волком. Через несколько дней могила Игната опустела. Весной Марья и ее дед Макар пошли в лес за хворостом и пропали. Никто их больше никогда не видел, но некоторые люди утверждали, что видят в тех краях огромного волка, который иногда громко воет, наводя страх на всех жителей деревни.
ostin_storm
[И его пессимистический прогноз ВСЕ МУЖИКИ - ВОЛКИ]
Стараясь ступать бесшумно по хрусткому снегу, Марья приблизилась к окну, заглянула внутрь и обомлела.
Стены помещения покрывали непонятные письмена, на полу, среди таких же непонятных символов, располагалась вписанная в круг пятиконечная звезда. Игнат, которого было легко узнать по фигуре, стоял во главе одного из её лучей. Пламя горна, в очередной раз вспыхнув, выхватило из тьмы лица остальных стоящих по углам пентаграммы и Марья что есть сил прикусила рукав чтоб не закричать. Слева и справа от Игната стояли бабка Параска, со следами могильной земли на лице, одна глазница пуста, в глубинах второй копошилось что-то бледное и склизкое и Васятка, в мокром кожухе, исходящим паром от жара кузницы, с распухшим лицом, изъеденным рыбами. На вершинах оставшихся углов стояли отец Ануфрий с посиневшим лицом, остекленевшим взглядом и вывалившимся черным языком, да помолодевший дед Макар, словно сошедший с пожелтевшей фотографии тридцатилетней давности, хранившейся в висевшей на стене простой деревянной рамке за потускневшем от времени стеклом. Отпрянув от окна, Марья прижалась спиной к стене и, беззвучно всхлипывая, не чувствуя ног, сползла в наметенный ветром сугроб. Дрожащей рукой расстегнула кожушок и стиснула маленький нательный крестик, едва не взвыв от осознания того, что человек, когда то одевший его теперь мёртв, да непросто мёртв, а…
- Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас…
Трясясь всем телом, Марья поднялась на ноги. Бежать, бежать без оглядки… Но куда? Домой? В залитую кровью церковь с перевернутыми крестами? У кого искать помощи и защиты? Не важно, лишь бы подальше отсюда… Лишь бы больше никогда не видеть…. Едва передвигая непослушные ноги, Марья сделала несколько шагов, пошатнулась. Сильнее сжала крестик.
- Святый… Боже…
Ещё несколько шагов… Скрип снега под ногами заставлял и без того бешено колотящееся сердце биться ещё быстрее, кровь шумела в ушах. Прочь… Прочь отсюда…
- Святый… Крепкий…
Вот уж и околица видна. Скорей, скорей… Домой… Закрыть все двери. Зажечь лампадку перед старинной прабабкиной иконой, и, Бог даст, дотянуть до рассвета, а там…
Хриплый вой, разорвавший тишину, заставил её вздрогнуть и замереть на месте. Хлопнула дверь кузницы. Марья медленно повернулась. И закричала что было сил.
- Маня! Марьюшка!!! Господи, да что ж это?!
Марья открыла глаза и увидела склонившегося над ней деда Макара. Взвизгнув, она оттолкнула его от себя и, забившись в угол кровати, сжалась в маленький, поскуливающий от ужаса комочек. За окном светало. Дед Макар, держась за сердце, кряхтя, опустился на скамью у печки.
- Бог с тобой, Марьюшка! Что ж ты так кричишь то, а? Али сон какой страшный увидала? Ну так то немудрено - в сочельник чего только не привидится… Ну всё, всё… Не плач. Ох, и напугала ж ты меня, старого.
Марья сидела на кровати, притянув колени к груди, обняв их руками и периодически всхлипывая. Пахло квашеной капустой. На стене тикали старые ходики, со старой фотографии улыбался молодой дед Макар. Перед старинной иконой горела лампадка. Дед Макар, охая, поднялся со скамьи и, шаркая ногами по полу, принес кружку холодной воды.
- Накось вот, выпей водички… Да не вздрагивай ты, воду прольёшь. Эк же ж тебя…
Помолчали.
- Ну вот что, Марьюшка, всё равно ни ты ни я больше не заснём. Давай ка, подымайся. Я дров принесу, печь растоплю, а ты поесть сготовишь. Не забыла чай, вечером Игнат в гости обещался… Что ж ты опять ревешь-то?!
Игнат и дед Макар сидели за накрытым столом, в центре которого стояла полупустая бутылка самогона. Вокруг неё расположились миски с хлебом, соленьями, салом и другой снедью. Уже порядком захмелевший дед Макар, налил себе и гостю очередную стопку.
- Ну, давай ещё раз за Марью. Чтоб больше никаких кошмаров…
Марья, которая как раз ставила на стол чугунок с картошкой, совсем смутилась.
- Дед, ну хватит уже. Ты только о том и твердишь. Не заставляй гостя скучать.
- Скучает он, как же… Весь вечер с тебя глаз не сводит.
- Деда!
- Что деда? Али неправду говорю? Ладно, ладно не красней. Сходи лучше Шарика покорми, изголодался поди.
Глянув на Игната и смущённо улыбнувшись, Марья накинула кожушок и вышла.
- Ну, вроде, успокоилась? - пробасил Игнат.
- Насилу успокоил. Цельный день сама не своя ходила - кивнул дед Игнат.
Дед потянулся за бутылкой, крякнул, морщась потёр поясницу
- Знал бы ты, как мне надоело в стариках ходить!
- Ничего, всё едино по-нашему выйдет. Ну, будем здоровы!
Звякнули стопки.
Где то в лесу завыл волк.
selena_petrus
[Самый быстрый и отважный из авторов]
...топор выпал у нее из рук. Она не могла поверить в то, что видели ее глаза. В кузнице, собравшись вокруг огня, сидели Игнат, бабка Параска, и отец Ануфрий. Дрожащими руками Марья искала топор, но пальцы околели и наткнулись на пустое ведро, которое предательски звякнув с грохотом покатилось под дверь. В окошке оживилось и послышались встревоженные голоса.
-Она здесь, нужно ее задержать.- Сказал Игнат выскакивая на улицу.
- Хватай ее.-Сиплым голосом прокряхтела бабулька семеня за юношей...
В глазах Марьи от пережитого ужаса потемнело, и она уже не надеялась когда-либо проснуться.
...Но у судьбы были иные планы, девушка таки проснулась, и обнаружила рядом странную троицу.
- Но как такое может быть? Вы же умерли, а вы повесились!-Марья поглядывала то на Параску, то на Ануфрия.
-Так надо было.-Сказал святой отец.-Зверь не покажется в полном обличье, пока рядом есть священник.
-Да и меня он побаивался, ведьмой считал.- Сказала Параска подавая Марье теплого молока. Девица с подозрением смотрела на Игната, что же он молчит?
Игнат же ничего не говорил, лишь обеспокоенно глядел на Марью двумя руками держась за топор. И только сейчас девушка увидела его руки-обычные руки работящего человека.
-Так ты не Зверь!-Радостно закричала Марья, но не успела она вскочить на ноги как дверь в кузницу вылетела вместе с петлями.
-Где моя внучка!!!-Заревело на всю комнату. Там где раньше была дверь стояла огромная тварь. Он кровожадно смотрел на людей и решал кого убьет первым. Игнат долго не думая размахнулся топором и рубанул по Оборотню что есть сил. Одного удара было мало, поэтому он бил, и снова бил...
Тело деда Макара было не узнать. Марья рыдала, Игнат ее успокаивал.
-Я осталась одна.-Не унималась девушка.-Совсем одна...
-У тебя есть я..-Очень тихо проговорил юноша...
Позже была свадьба. Икогда брачная ночь подходила к концу, и Игнат тихо спал в кровати Марья села у зеркала расчесать свои прелестные волосы...Только полная луна могла видеть как светились ее глаза с узкими зрачками Зверя...
Огромное спасибо всем участникам, коллегам, спонсорам и особенно dewald, который все это затеял. До встречи в следующих конкурсах.
Реклама в моем промо-блоке В настоящий момент в моем промо запись zorins Вы спрашивали про чайник.
Акция Царь промо-2.0 - заработай не жетоны, а реальные деньги на МОЕМ промоблоке.
Напоминаю, что найденные платные репосты я и мои друзья публикуем в специальном чатике. Регистрация здесь, чатик здесь.