Сила вещей: шестидесятники, которые сменили сталинистов
«Летят журавли» - единственный советский фильм, который получил
«Золотую пальмовую ветвь» Международного Каннского кинофестиваля
Кадр из фильма «Летят журавли», режиссёр Михаил Калатозов, 1957 год
«В отличие от застывших в вечности сталинских лауреатов, шестидесятники понимали неизбежность прихода новых поколений. Они молодые - Бондарчук, Окуджава, Хуциев, Кожинов, Вознесенский, Тарковский, Белов и Липатов - но не вечно им быть молодыми». alexander-pavl продолжает рассказывать о том, как вечный полдень в советской культуре сменился ощущением, что «будущее начинается сегодня». Когда из Кремля на необозримые просторы Советского Союза была вброшена идея о линеальности времени, о том, что время состоит из прошлого, будущего и настоящего, а циклическое время эпики было отменено, в советскую культуру ринулось огромное число совершенно новых людей, умеющих мыслить по-новому и, что самое важное, умеющих свои мысли выражать вслух. Эти люди и получили имя «шестидесятники», хотя все их громкие дебюты состоялись во второй половине 50-х, а собственно шестидесятые годы двадцатого века катились по инерции.
Эти новые культуртрегеры не были антисталинистами, вернее, большинство из них были антисталинистами ровно настолько, насколько этого требовали передовицы газеты «Правда». Но они понимали, что в мире происходят перемены, что «сегодня» радикально отличается от «вчера», а «завтра» будет непохоже на «сегодня». Они понимали, что время идёт неостановимо, необратимо и всё меняется с течением времени. Для поколения сталинских мастеров подобная мысль граничила с безумием, но «шестидесятники» восприниманли такую концепцию, как само собой разумеющееся.
В книгах, песнях, фильмах, картинах теперь акцент ставился на самом процессе изменений. Сюжетом почти всегда бралась переломная ситуация, после которой уже невозможно жить по-прежнему.
Интересно в этом смысле сравнить два очень хороших романа - «Счастье» П.Павленко и «Тишина» Юрия Бондарева. В сталинском «Счастье» герой возвращается с войны домой и, как ни в чём ни бывало, включается в прежнюю жизнь. Война дерзко прервала прекрасный час советского полдня, но вот тучи развеяны, трупы врагов расбросаны по оврагам и бессмертный мудрый товарищ Сталин, усмехаясь в пушистые усы, окучивает в своём саду яблоньки. А в «Тишине» (кстати, лучший роман Бондарева, усиленно пропагандировавшаяся в брежневское время имитация сталинской литературы под названием «Горячий снег» ему в подмётки не годится) парень возвращается с войны совершенно растерянным. Он готовился умереть за Родину, но жив - и не умеет жить в мирное время. Процесс привыкания к мирной повседневности оказывается новой, невероятно сложной инициацией инфантильного героического офицера во взрослого мужчину, отвечающего за свои слова и поступки.
Можно в качестве ещё одного примера припомнить казус фильма «Летят журавли». Режиссёр - сталинист Калатозов, который полностью доверился своему оператору-шестидесятнику Урусевскому и в результате оказался автором суперсовременной картины, буквально взорвавшей экраны мира. Сам Калатозов, между прочим, был в полной растерянности и не понимал, как это произошло, почему вполне заурядная, вполне сталинская антисемитская пьеска Розова «Вечно живые», разоблачавшая евреев, окопавшихся в тылу Великой И Отечественной Войны, вдруг срезонировала со страшной силой. А фокус был в перенесении акцента с бесконечно длящегося сюжета «один ушёл, другой пришёл, хороший ушёл, нехороший пришёл» на осознание необратимости прошлого. Ничего нельзя вернуть, смерть это навсегда, каждое мгновенье жизни драгоценно - в этом смысл и пафос фильма «Летят журавли», это главное, что поколение шестидесятников сказало советским людям.
Прошлое вернуть нельзя (как бы ни хотелось), а будущее всё равно наступит (как бы не желалось этого избежать). И огромное количество произведений советской культуры (фильмы, книги, отчасти картины) рубежа 50-60-х годов призывают взглянуть в лицо завтрашнему дню. Главными героями становятся молодые, которые просто в силу своей биологии устремлены в будущее. Причём, как и в сталинскогое время, никакой особой разницы между фаньтастикой и реализмом нет. Но совпадение кажущееся. Если для сталинской концепции будущее - это продлённое настоящее, то для шестидесятников настоящее - предверие будущего. «Будущее начинается сегодня» - была такая рубрика в популярном журнаже «Техника-молодёжи». Герои и ситуации книг Аксёнова, Гладилина, Рыбакова и сотен других авторов-«реалистов» спокойно, без смысловых и интонационных искажений, переходят в научно-фантастические книги Стругацких, Савченко, Войскуновского и Лукодьянова.
Сама мысль о том, что время движется не по кругу, раздвинула горизонты советской культуры. СССР вновь, как в двадцатые годы, оказался частью планеты Земля, частью человечества. Всемирный Фестиваль Молодёжи и Студентов в Москве 1957 года продемонстрировал этот со всей убедительностью.
Но эйфория от открытия новых горизонтов у шестидесятников довольно быстро сменилась более деловыми соображениями.
В отличие от застывших в вечности сталинских лауреатов, шестидесятники понимали неизбежность прихода новых поколений. Они молодые - Бондарчук, Окуджава, Хуциев, Кожинов, Вознесенский, Тарковский, Белов и Липатов - но не вечно им быть молодыми. Рано или поздно по их следу двинется молодая шпана, и придётся отбиваться от наседающих юных талантов, а ведь пряников-то всегда не хватает на всех!
И шестидесятники с характерной для них энергичностью взялись подстилать соломку и готовить сани летом.