Жертва медицинской халатности. От чего умер Сергей Королёв?

[Журнал ЖЖ]

Сергей Королёв был арестован в 1938 году по обвинению во вредительстве, по некоторым данным был подвергнут пыткам (ему сломали обе челюсти), что потом помешало его успешному лечению. Изображение: Почтовая марка СССР, 1969 год
Гениальный космический конструктор, казалось, мог бы рассчитывать на медицинскую помощь по высшему разряду. Но умер 50 лет назад - 14 января 1966 года, от «кремлёвской медицины» всего в 59-летнем возрасте, как простой водопроводчик в провинциальной больнице, - пишет врач onoff49. Больные сейчас вынуждены тратить массу времени на поиски «хорошего врача». Да просто меньше болеть надо, тогда и хороших врачей будет на всех хватать! Не напасёшься этаких врачей на такую пропасть больных! Упования же наши на платную медицину оказались напрасными.

Заплатит больной в «крутой» центр, неимоверные деньги, а потом оказывается, что платил он не за врачебную помощь, а за внешние атрибуты: холёную бородку доктора, кофе во время «интервью», стильную мебель в кабинете эскулапа , да и за услуги модельного вида медсестры.

Одновременно ходят меж людьми легенды о высококачественном медицинском обслуживании для богатых наших граждан и о непостижимых искусниках - врачах дальнего забугорья. И то и другое - заблуждение!

Олигархов порою лечат остеопаты с дипломами фельдшеров, а врачи с Запада (Какие? Да хоть из той же Америки!), оказываются, при ближайшем рассмотрении, тупыми ремесленниками. Короче, как повезёт, так и полечат. Гарантий - никаких.

Это всегда было. Примеров - масса.

Казалось бы, уж наш то гениальный космический конструктор Королёв, мог рассчитывать на медицинскую помощь по высшему разряду, но, на тебе!- умер от кремлёвской медицины, как простой водопроводчик в провинциальной БСМП!

При своей внешности крепыша-боровика, похожего на боксёра или борца среднего веса, Сергей Павлович Королёв был очень нездоровым человеком.

В конце пятидесятых годов у него выявили мерцательную аритмию. Лекарств от этой напасти у нас в то время - не было и сердечные неприятности Королёв пытался «гасить» бесполезным валидолом.

Беспокоили его сильные боли в сердце и высокое артериальное давление.

Цитаты из писем С.П.Королева:

«В дни наших неприятностей особенно тяжело и трудно, иногда побаливает сердечко и я исправно и в больших довольно дозах принимаю валидол», «Одно могу сказать: стал очень сильно и заметно уставать», «стараюсь беречь силы, отдыхать и сохранять спокойствие, но устаю как-то совершено необычно сильно», «...Все время в каком-то состоянии утомления и напряжения... мне нельзя и виду показать, что я волнуюсь. И я держусь изо всех сил»...

Но, несмотря на такие симптомы, С.П.Королёв ни разу не был госпитализирован для планового лечения!

Посетила Королева и еще одна напасть - он стал глохнуть. Известный сурдолог, М.М.Эфрусси выписал Королеву слуховой аппарат, воспользоваться которым он уже не успел... Но главной проблемой Королёва были кишечные кровотечения. Одна из хирургов, участвовавших в роковой операции у С.П.Королева, П.Н.Мошенцева пишет: «Однажды он проснулся в луже крови...» Это относят то к 1965, то 1966 году.

Однако Голованов пишет иначе. «Началось это давно, еще летом 1962 года - сразу после полёта Николаева и Поповича, со страшного ночного приступа желудочно-кишечных болей, когда „скорая“ увезла его в больницу. На следующий день его осмотрел знаменитый профессор Маят. Диагноз: изъязвление сфинктера», - читаем в книге Я.Голованова.

Возможно, авторы этих воспоминаний, что то путают: не бывает массивных кровотечений и сильных болей при этом заболевании.

Не мог Маят поставить такой диагноз.

Кровотечения в дальнейшем неоднократно повторялись. В 1966 году врачи установили, что кровит полип в прямой кишке. Было принято решение об удаление полипа.

11 января министр здравоохранения СССР, хирург Б.В.Петровский сделал биопсию - взял кусочек полипа через ректоскоп. При этом возникло массивное кровотечение. С его слов, гистологическое исследование установило доброкачественный характер полипа.

Далее - сплошные загадки, недоговорённости, ошибки. Операцию по полному удалению «полипа» назначили на пятницу, то есть - перед воскресеньем. По своему опыту знаю, что в хирургии стараются не делать уж очень ответственных операций перед выходными! Кроме того, в этот день в Кремлёвской больнице отсутствовал её главный хирург Маят и консультант А.А.Вишневский.

О предоперационной подготовке ничего не известно. Но учитывая весь последующий бардак - она вообще не проводилась!

11 января Королёв потерял много крови при взятии биопсии, но сведений о том, что эту кровопотерю как то восполняли - нет.

Королёв страдает мерцательной аритмией, но по свидетельству сотрудников больницы, ему ни разу не делалась ЭКГ! Королёв перенёс перелом нижней челюсти и, вследствие этого, не мог полностью открыть рот, но ни ЛОР врач, ни анестезиолог его перед операцией не осматривали. В дальнейшем травма челюсти сыграет роковую роль.

Королёв был гиперстеником, и у него была короткая шея.

Когда об этом спросили у Петровского, он ответил:

- А Королёв скрывал, что у него шея - короткая.(!!!!)

Операция началась утром 14 января 1966 года. Под масочным наркозом Петровский вновь попытался взять кусочек полипа, через прямую кишку. Этот момент совершенно не понятен и никак не комментируется в доступных источниках. Ведь уже была биопсия 11 января! Со слов Петровского и нашего главного патологоанатома Струкова известно, что по этой, второй биопсии был установлен диагноз САРКОМЫ прямой кишки, то есть - злокачественная опухоль.

Но при первом гистологическом анализе была установлена доброкачественная природа опухоли! Интраоперационная биопсия для того и делается, что бы определится с объёмом операции. При саркоме - один объём, при доброкачественном полипе - совсем другой. При этом Петровский утверждал в дальнейшем, что не вызывал Струкова для исследования материала биопсии и вообще не знает, кто делал анализ ткани «полипа».

Очень непонятный момент!

Если мы, хирурги, планируем взятие биопсии, как этап операции - обязательно делаем заявку патологоанатомам. Предупреждаем гистологов: «Ребята, такого то числа, примерно в 11.20 мы возьмём кусочек опухоли оттуда-то. Предполагаем - то-то. Кто будет делать анализ, и как нам сообщите?» А тут - полная неразбериха!

Ведь были, значит, сомнения в первом анализе опухоли? Логично ведь, в таком случаи, было бы пригласить для исследования опухоли авторитетного специалиста. Почему Петровский не помнил такого важного момента?

В 1973 году газета «Вашингтон пост» напечатала статью одного врача, эмигрировавшего из СССР, который утверждал, что никакой саркомы не было, был полип, и Королев погиб в результате медицинской ошибки. Эту же версию поддерживал и известный хирург академик АМН Ф.Г.Углов, напечатав некое мемуарное эссе, в котором нет фамилий ни Петровского, ни Королева, но то, что речь идет именно о них, ясно и без фамилий.

Примечательно, что комментариев этой истории Я.К.Голованов во время работы над книгой наслушался достаточно. А.М.Ганичкин, профессор-онколог, говорил ему: «Видите ли, саркома прямой кишки в медицинской литературе практически не описана... Впрочем, министру здравоохранения виднее...».

Б.В.Петровского это вопрос не смутил: «Да, саркома прямой кишки - очень редкое заболевание, из всех возможных видов злокачественных опухолей прямой кишки она составляет менее одного процента. Это отмечал в своих работах и такой крупнейший наш онколог, как Николай Николаевич Петров. У Королева была именно ангиосаркома прямой кишки...

Не думаю, что Петровский лукавит: если бы врали, придумали бы более подходящую опухоль, а не редкую, вызывающую вопросы, саркому. При поведении второй биопсии вновь открылось массивное кровотечение. Петровский прекращает манипуляции в прямой кишке и вскрывает брюшную полость больного. При её ревизии обнаруживается большая, спаянная с окружающими тканями опухоль прямой кишки.

Наркоз давали Савинов и Ефуни. Так, как масочного наркоза для полостной операции было в этом случаи недостаточно, Савинов пригласил в операционную анестезиолога Георгия Яковлевича Гебель.

Гебель сразу ввел Сергею Павловичу релаксанты - препараты, снимающие напряжение мышц, но одновременно выключающие самостоятельное дыхание. Теперь надо было дышать за Королева. Как? Маски недостаточно. Стали пытаться ввести через рот в трахею Королёва интубационную трубку, через которую в дальнейшем дышит за больного наркозный аппарат, или анестезиолог «вручную» нагнетает воздух в лёгкие больного мешком Амбу или «гармошкой». Но многократные попытки заинтубирвать больного не удавались. В течении длительного времени адекватной вентиляции лёгких не было.

И это у больного с тяжёлым заболевание сердца, после кровопотери!

Тут-то только и узнали, что у больного была сломана челюсть и шея у него - короткая! Здесь же выяснилось, что кончился кислород в баллонах наркозного аппарата! В конце концов прибегли к трахеотомии: через разрез на «горле» в трахею ввели трубку и стали «дышать» через неё. Простому человеку в самой пропащей ЦРБ её сделали бы сразу, как только выявили такие трудности интубации. Или, что ещё лучше - прекратили бы операцию, «раздышали» больного и взяли бы его в операционную вновь, после нескольких дней подготовки. Но, по-видимому, отступать было не в правилах министра Петровского. Операция была продолжена.

Вишневский устранился от операции. Злые языки утверждают, что он заявил: «Я трупы - не оперирую!» Мне трудно поверить, что это было сказано именно так.

Тут можно вспомнить, что именно благодаря агрессивному внедрению кланом Вишневским в нашей стране «местной анестезии» в ущерб развитию наркоза, мы на многие годы отстали от Запада в хирургии сердца и лёгких.

Всю прелесть недоразвитой советской анестезиологии Королёв почувствовал на себе. Петровский произвёл удаление прямой кишки с частью сигмовидной кишки и вывел колостому на переднюю брюшную стенку. Может быть онкологи меня поправят, но нет большого смысла в удалении такой опухоли полностью. У ослабленного и соматически отягощённого больного логичнее было бы ограничиться простым выведением стомы, без удаления опухоли. Сроки выживания после обоих операций - примерно одинаковые. Но простое выведение стомы - намного проще и менее травматично. В дальнейшем, после компенсации больного, можно было бы произвести удаление самой опухоли вторым этапом.

Операция закончилась.

Тут есть момент, который меня особенно озадачивает. Петровский и Вишневский поспешили в ординаторскую пить чай с бубликами. Перед этим они на ходу поговорили с женой Королёва и рассказали про объём операции. В операционной остались только ещё не проснувшийся Королёв и анестезиолог Гебель. Внезапно лицо Королёва исказилось гримасой боли и зрачки - поползли: стали максимально широкими и без реакции на свет. Остановилось сердце и дыхание. Т.е. никто не остался проследить, как будет просыпаться больной, какие у него будут показатели давления, дыхания и пульса.

Гебель с криками побежал в ординаторскую. Прибежали Петровский и Вишневский, долго пытались ввести в сердце адреналин и т.д. Но всё - напрасно: через 30 минут после окончания операции Сергей Павлович Королёв умер.

Некоторые источники утверждают, что у Королёва кроме всего прочего развилось нарушение свёртываемости крови (синдром ДВС) - из всех ранок и проколов стала течь кровь. Случись подобное в нашей больнице - посадили бы всех.