«Вернулось желание делать все поперек течения»
Первая книга Емелина вышла в 2002 году в издательстве «Красный матрос».
Всеволод Емелин о новой серьезности, бесполезных иллюзиях и литературной тусовке. emelind - русский поэт и разнорабочий в храме. Его злободневные стихи читали практически все, но при этом «литературное сообщество» до сих пор отказывает поэту в существовании. Сегодня Емелин отвечает на вопросы «Журнала ЖЖ».
- Есть ли ощущение, что время иронии в литературе уходит, и наступает время новой серьезности? Будут ли в ближайшие годы востребованы поэты с очень серьезным отношением к себе и действительности?
- Да, есть такое ощущение. После событий 14-го года многие твердят, что время шуток кончилось. Помню, один интеллектуал так и писал в сети: «Посмотрим, как вы теперь посмеетесь!» Типа пришло время звериной серьезности и пафоса. Я согласен. Поэты с серьезным отношением к себе и действительности уже востребованы, что называется, с обеих сторон.
Но мне деваться некуда. Меня главный писатель РФ давеча назвал «веселым русским поэтом». Придется как дураку хихикать, среди всеобщего воя и плача. Все равно никто не читает.
- Вы как-то сказали, что вас вдохновляет обида. А что еще? Как-то меняются с годами эти факторы?
Факторы меняются с годами и с изменением окружающей среды. Так, даже такое полезное для творчества чувство, как обида, как-то перегорело. Зато вернулось из туманной юности полузабытое желание делать все поперек течения и назло объективной реальности, данной нам в ощущениях.
- Известно, что вы работаете (или работали до недавнего времени?) плотником в церкви Успения Пресвятой Богородицы. Ваша работа помогает творчеству? Какая идеальная работа для поэта? Или шире - идеальный образ жизни?
- Ну не плотником, а разнорабочим. Работа как минимум не мешает. Идеальная работа для поэта, как свидетельствует опыт наших великих классиков, - помещик. Образ жизни поэт выбирает себе сам. Этих образов (имиджей) в общем не много. Поэт-лузер. Поэт-государственник. Поэт-диссидент. Поэт-дамский любимец. Поэт-литературный деятель.
В жизни в чистом виде редко кто выдерживает чистоту образа. Но надо стараться.
- Расскажите, пожалуйста, о раннем творчестве, 70-90-х годов. На что это было похоже? Хотите, чтобы когда-нибудь опубликовали что-то из раннего?
- Ну, в 90-е я написал многие мои лучшие тексты. Просто увидели их позже. А 70е-80е - чистая вторичность и подражание. Неинтересно.
- Был в жизни такой момент, чтоб вы поняли для себя: «Значит, я писал не зря»? Что это за событие должно быть, чтобы вы для себя так решили?
- Не было такого момента. Даже боюсь представить, что это могло бы быть. Может, конец света?
- Вы как-то говорили, что из ваших сверстников вы единственный, кто продолжает пить. Как вам удается держаться в строю, сохранять алкогольную форму, если так можно выразиться?
- Все. Уже не держусь в строю. Отряд не заметил потери бойца. Вернее заметил. Опытные люди уже стараются со мной не пить. Я их понимаю. Чтобы долго держаться на плато алкоголизма, я бы посоветовал почитать несколько книжек по этому замечательному предмету. Знание - сила. И никогда не строить иллюзий. Типа это случилось вчера потому, что я не закусил, потому что я смешал, потому, что я градус понизил...
Это случилось вчера, случится сегодня и случится завтра потому, что я конченый алкоголик, неизлечимо психически и физически больной человек. Как ни странно, такой взгляд позволяет затянуть на некоторое время пребывание на поверхности.
- Критик Вежлян говорит: «Что бы ни делал его (Емелина) герой, на самом деле он адресуется власти, борется с ней, добивается ее благосклонности, проклинает ее». А в вашей жизни насколько большую роль политика занимает? И расскажите, пожалуйста, об эволюции своих взглядов. От чего шли, к чему пришли к 2015 году?
- Вот про алкоголизм мне интересно отвечать, а про политические взгляды не интересно.
В мои годы уже о душе пора подумать. Если кратко, то в романе Рея Бредбери «451 по Фаренгейту» есть эпиграф из какого-то испанца (лень лезть в Гугл): «Если тебе дадут линованную бумагу - пиши поперек». Типа я и стараюсь. В нулевые годы, когда правили бал гомосексуализм-толерантность-нацменьшинства, надо было писать мои тогдашние тексты. Сейчас, когда правят бал державность-духовность-нацменьшинства, надо писать мои нынешние. Ну, мне так кажется.
- Со многими рассорились из-за политики в последние годы? Для вас самого пресловутая рукопожатность что-то значит? И возможен ли диалог людей противоположных взглядов в нынешних условиях?
- Изо всех сил стараюсь из-за политики не ссориться. Но реально очень больно читать или слушать людей, от которых ожидал совсем других слов. Надеюсь, многим из них так же больно читать и слушать меня... Слово рукопожатность не понимаю. Кому хочу, пожимаю руки, кому не хочу - нет. И все так же. Это тусовочное понятие. А я не в тусовке.
Пока в фокусе была Украина и лилась родная кровь, диалог был невозможен. Сейчас, когда начальство перевело стрелки на Сирию, посмотрим.
- Создается впечатление, что ваших стихов публикуется гораздо меньше, чем, к примеру, в 2012 году. Так ли это? Чувствуете ли реальную политическую цензуру по отношению к вашим стихам?
- Естественно, меньше. Вернее совсем не публикуются. Тогда я еженедельно печатал по стишку в журнале «Эксперт» и на ресурсе «Свободная пресса». Про качество говорить здесь не будем. За цензуру не знаю. Как-то само рассосалось. В наше время мои тексты смотрелись бы там среди проклятий укрофашистам и разоблачений национальных предателей некоторым диссонансом. И, молча, все это поняли. А либералы меня никогда не публиковали. Вот и сижу в Фейсбуке, лайки считаю.
- Сколько уже ведете блог в Живом Журнале? Чем интересен, знаменателен для вас опыт ведения блога в ЖЖ?
Лет 12. За это время освоил мастерство раскрутки себя любимого в сети. Увы, так и не освоил великое искусство не лезть в Интернет пьяным.
Уже года три ЖЖ не читаю. Только стихотворные тексты туда сбрасываю. Чтобы легче найти было. Так как-то вышло, постепенно.