(no subject)
Как-то перед Новым Годом, давным давно, наряжали мы ёлку, и разбила я ёлочную игрушку. Были когда-то такие стеклянные фигурки, которые держались на прищепках (они находились снизу): Доктор, Мальчик в чалме, Принцесса, Паяц, Красная Шапочка...
И вот одну из них, не помню какую, я нечаянно и разбила. Отломился верх игрушки - головной убор (или причёска) и лоб, но глаза остались. Отец это увидел и сказал: "Что же ты надалала! Видишь, как укоризненно она на тебя смотрит!"... Со мной была истерика, я же нечаянно разбила эту игрушку!.. Мама ругала отца, она говорила, что он слишком жёсток со мной. Но я, хоть и понимала, что я не виновата. что век стеклянной игрушки короток, всё равно плакала, чувствовала себя виноватой и запомнила этот эпизод навсегда.
Иду я сейчас из гостей по нашей улице Горького. От старой улицы почти ничего не осталось, пара домов только. И вижу, что сломали предпоследнюю постройку, скоро начнётся строительство чего-то нового. Старый дом снесли, но от него почему-то остался обломок - кусок стены с крайним окном. Не доломали, поленились.
Но я помню это окно живым. Какие на нём были занавески, что стояло на подоконнике. Я же помню: фигурка манула, я хотела осмелиться и спросить у жильцов, не смогли бы они мне её продать. Я бы её тогда подарила одному очень хорошему человеку, у неё манул на юпике, её бы понравился этот зверь. Не решилась... Не найти теперь следов тех жильцов, надо было быть смелее...
Я помню это окно живым, вот почему мне так больно видеть это окно мёртвым. А его никто не хоронит, оно смотрит укоризненно... "Видишь, как укоризненно оно на тебя смотрит..." Вижу.... Помню...
Я не виновата, я не разбивала этот дом из моего детства, он же не стеклянная игрушка, но оказался таким же хрупким.
Я не виновата, я не разбивала... Но почему же мне так больно?...
И вот одну из них, не помню какую, я нечаянно и разбила. Отломился верх игрушки - головной убор (или причёска) и лоб, но глаза остались. Отец это увидел и сказал: "Что же ты надалала! Видишь, как укоризненно она на тебя смотрит!"... Со мной была истерика, я же нечаянно разбила эту игрушку!.. Мама ругала отца, она говорила, что он слишком жёсток со мной. Но я, хоть и понимала, что я не виновата. что век стеклянной игрушки короток, всё равно плакала, чувствовала себя виноватой и запомнила этот эпизод навсегда.
Иду я сейчас из гостей по нашей улице Горького. От старой улицы почти ничего не осталось, пара домов только. И вижу, что сломали предпоследнюю постройку, скоро начнётся строительство чего-то нового. Старый дом снесли, но от него почему-то остался обломок - кусок стены с крайним окном. Не доломали, поленились.
Но я помню это окно живым. Какие на нём были занавески, что стояло на подоконнике. Я же помню: фигурка манула, я хотела осмелиться и спросить у жильцов, не смогли бы они мне её продать. Я бы её тогда подарила одному очень хорошему человеку, у неё манул на юпике, её бы понравился этот зверь. Не решилась... Не найти теперь следов тех жильцов, надо было быть смелее...
Я помню это окно живым, вот почему мне так больно видеть это окно мёртвым. А его никто не хоронит, оно смотрит укоризненно... "Видишь, как укоризненно оно на тебя смотрит..." Вижу.... Помню...
Я не виновата, я не разбивала этот дом из моего детства, он же не стеклянная игрушка, но оказался таким же хрупким.
Я не виновата, я не разбивала... Но почему же мне так больно?...