(no subject)
Осень - безумно прекрасное время года. Раньше мне казалось, что осенью становится как-то особенно грустно, но вот теперь я понимаю, что это не так. В октябре у меня происходит ретроспектива, осознание произошедшего за год, за прошлые годы. А грустно может стать в любое другое время. Мне не хватает близких, утерянных безвозвратно.
Осенью осознание этого ложится печальным грузом. И хотя я привыкла в эмоциях руководствоваться лишь целесообразностью их наличия, избавиться от чувства утраты у меня не хватает силы воли.
Если уж говорить о целесообразности, все в жизни я стараюсь подчинить единственно этому принципу. Все, ему не соответствующее, не имеет права на существование.
Скрипка упорно выбивается из ряда моих действий, упорядоченных, рациональных, обоснованных. В чем целесообразность действий, от которых болят пальцы, руки, шея, все тело от упорных многочасовых занятий. В чем обоснованность два дня в неделю с завидным цинизмом преступать, разом с порогом училища, осознание себя как музыканта-неудачника, не откладывать инструмент до тех пор, пока звучание не станет хоть минимально приемлемым. Раньше я полагала, что скрипка нужна мне для того, чтоб сделать лучше "здесь". Теперь я понимаю, что город этот не так плох, как мне казался (взрослею, наверное... а, может, мудрею), и что ему вовсе неважно, буду ли я стоящим музыкантом. Скрипка мне нужна для того, чтоб сделать лучше не здесь, а чтоб сделать лучше меня. Потому что, как бы там ни было, а я никогда не была достаточно хороша для себя. Я раньше думала, что для окружающих. Но окружающим глубоко безразлично, знаю ли я физику, с++, пишу ли хороший код или картины, играю ли Моцарта и превышает ли количество прочтенных мною книг среднестатистическую цифру для двадцатипятилетнего человека.
Завтра я улетаю в Прагу, и там мне не нужно пытаться быть лучше. Но осень там для меня еще более осень чем здесь.
Осень безумно печальное время года. Забавно только, что я, кажется, грустить разучилась.
Осенью осознание этого ложится печальным грузом. И хотя я привыкла в эмоциях руководствоваться лишь целесообразностью их наличия, избавиться от чувства утраты у меня не хватает силы воли.
Если уж говорить о целесообразности, все в жизни я стараюсь подчинить единственно этому принципу. Все, ему не соответствующее, не имеет права на существование.
Скрипка упорно выбивается из ряда моих действий, упорядоченных, рациональных, обоснованных. В чем целесообразность действий, от которых болят пальцы, руки, шея, все тело от упорных многочасовых занятий. В чем обоснованность два дня в неделю с завидным цинизмом преступать, разом с порогом училища, осознание себя как музыканта-неудачника, не откладывать инструмент до тех пор, пока звучание не станет хоть минимально приемлемым. Раньше я полагала, что скрипка нужна мне для того, чтоб сделать лучше "здесь". Теперь я понимаю, что город этот не так плох, как мне казался (взрослею, наверное... а, может, мудрею), и что ему вовсе неважно, буду ли я стоящим музыкантом. Скрипка мне нужна для того, чтоб сделать лучше не здесь, а чтоб сделать лучше меня. Потому что, как бы там ни было, а я никогда не была достаточно хороша для себя. Я раньше думала, что для окружающих. Но окружающим глубоко безразлично, знаю ли я физику, с++, пишу ли хороший код или картины, играю ли Моцарта и превышает ли количество прочтенных мною книг среднестатистическую цифру для двадцатипятилетнего человека.
Завтра я улетаю в Прагу, и там мне не нужно пытаться быть лучше. Но осень там для меня еще более осень чем здесь.
Осень безумно печальное время года. Забавно только, что я, кажется, грустить разучилась.