La dolce vita.
Однажды я улетала в Париж. Сапоги новые были куплены, деньги поменяны, к юбкам пришиты недостающие пуговицы заботливой бабушкой, так что полная боевая готовность была на лицо.
Самолёт отлетал рано утром, а накануне вечером мне перепали билеты на роскошный концерт в малом зале филармонии - гитара и мецце-сопрано.
Из-за какого-то несобранного чемодана грех пропускать встречу с прекрасным, и вот в 19.00 мы с подругой, начепуренные и вдохновлённые уселись в десятом ряду.
Концерт был неплох. Особо его красило моё грядущее путешествие в Париж. Подруга тоже заразилась моим поэтическим настроением и говорит в антракте: «Пойдём в буфет, выпьем чаю за твой отъезд».
А надо сказать, что в этом буфете я не была ни разу. Когда я была маленькой и воспитанной девочкой, и мама водила меня в филармонию два раза в неделю, у нас не было денег ходить по буфетам.
Теперь я слушаю музыку в айподе и работаю круглыми сутками, а мимо зала Энгельгардта проношусь рысью по делам.
Правда, 31 декабря мы всей семьёй ходим в филармонию, но в этот день в буфет стоит такая очередь, что проще принести с собой шоколадку и, шурша фольгой, съесть в антракте.
В этот раз, кстати, шоколадка со мной тоже была, но тяга к красивой жизни оказалась сильнее.
Мы неспешным променадом дошли до буфета, очередь была невелика и я уже предвкушала своё знакомство с этим приютом эпикурейцев. Но мужчина перед нами ловко взял аж 6 чашек чая и на этом чай закончился. Наспех проглядев меню, я уцепилась взглядом за мартини по 120 руб за порцию и мы заказали по бокалу, а также стакан апельсинового сока. У меня оставалась тысяча русских рублей на такси до аэропорта и обратно, и 150 из них я вполне могла пожертвовать храму искусств.
«770 рублей!» - огласила заказ пухлая буфетчица, пододвинув к нам огромные лохани, наполненные мартини до краёв.
Переглянувшись с подругой, дрожащей рукой достаю свою тысячу.
«Ой, у меня сдачи нет, возьмите шоколадок на 200 рублей» - весело прокричала труженица прилавка.
«Спасибо, шоколадка у нас есть» - сдавлено просипела я, и мы отползли в сторону столиков.
Свободных мест не оказалось. В это время, к счастью, прозвенел третий звонок и страждущие кинулись в зал за второй порцией испанской музыки.
Мы остались в буфете наедине с мартини бьянко и апельсиновым соком.
Из зала неслись рулады сладкого мецце-сопрано, а мы поднимали бокалы за долче виту и сладкую жизнь. Подруга всё порывалась поставить бокал и бежать дослушивать гитарные переборы, но я крепко держала её за полу и кричала: «Пей, за 800 рублей-то!»
Поскольку ни ей, ни мне поесть в тот день было некогда, нас быстро и качественно развезло. Допив шедевр итальянского виноделия и забрав сдачу у надувшейся буфетчицы, мы решили всё-таки вернуться в зал и дослушать испанские песни до конца.
О том, как мы, давясь смехом, крались к десятому ряду, а потом слушали песню «О чём ты плачешь, белая девочка», я умолочу.
Назавтра я всё-таки улетела в Париж. И там началась настоящая дольче вита. Но это - совсем другая история…