Наемник на службе у Бога
Грех (существо которого и есть себялюбие), доставляя человеку наслаждение в этой жизни, вместе с тем приносит ему неизмеримо большее страдание в жизни загробной: Богом установленный миропорядок оказывается пагубным для себялюбия и с необходимостью ведет его к наказанию.
Себялюбцу, как такому, конечно, нет дела до правды или неправды этого миропорядка, даже более, он всем своим существом готов возмутиться против последнего, - всем своим существом готов протестовать против этого ограничения своего «я» желание которого для него закон, - но он, как себялюбец же, не может не желать избежать той горькой участи, к которой приводит нераскаянное противоречие враждебному для него миропорядку.
И вот самолюбец, начинает, как он говорит спасаться, т. е., с крайним сожалением отсекая свои излюбленные и все еще дорогие пожелания, начинает исполнять закон, положенный Богом, - исполнять именно потому, что противозаконие оказывается в своем последнем выводе крайне невыгодном для себялюбца, хотя не перестает для него быть желательным и приятным.
Себялюбец в душе своей - враг Богу (Рим. YIII, 7) и хочет слушать своего отца - человекоубийцу (Иo. YIII, 44), он готов кусать милующую его Руку (вспомним Иудеев, «избивших пророков и камнями побивавших посланных к ним», вспомним распятого И. Христа), но он трепещет Бога, так как знает, что Он всемогущ, что все, и сам себялюбец, в руках Божиих, что от Бога, след., не уйдешь. Себялюбцу приходится подчиняться воле Божией для своей же собственной выгоды. Он и подчиняется, но - как раб, с внутренним отвращением, с ропотом, подгоняемый бичом, или как наемник, которому нужна выгода, награда.
Так настроенный, человек, конечно, не может и понять той "свободы чад Божиих", которую принес И. Христос, того «примирения» с Богом, которое возвестили нам Апостолы: «душевный человек не может служить Богу духом и истиною» (Ио. IV, 23), «он судит обо всем по душевному» (Кор. II, 14).
Приходя ко Христу, он не столько хочет научиться от Него, как ему жить, чтобы жить истинною жизнью, сколько хочет узнать, какую пользу принесет ему последование Христу. Поэтому, слыша о спасении Христовом, он усвояет из этой благой вести преимущественно ее внешнюю сторону: избавление от бедствия, от конечной погибели и получение высшего блаженства и не замечает другой, более существенной стороны этого спасения, не замечает, - что бедствием здесь считается не страдание, не муки, а грех, - что высочайшее благо здесь полагается в той самой воле Божьей, против которой с такой ревностью возмущается его себялюбивая природа.
Он думает только о том, что он будет наслаждаться, а, чем? - об этом он не спрашивает.
Архимандрит Сергий (Страгородский) "Православное учение о спасении"
Себялюбцу, как такому, конечно, нет дела до правды или неправды этого миропорядка, даже более, он всем своим существом готов возмутиться против последнего, - всем своим существом готов протестовать против этого ограничения своего «я» желание которого для него закон, - но он, как себялюбец же, не может не желать избежать той горькой участи, к которой приводит нераскаянное противоречие враждебному для него миропорядку.
И вот самолюбец, начинает, как он говорит спасаться, т. е., с крайним сожалением отсекая свои излюбленные и все еще дорогие пожелания, начинает исполнять закон, положенный Богом, - исполнять именно потому, что противозаконие оказывается в своем последнем выводе крайне невыгодном для себялюбца, хотя не перестает для него быть желательным и приятным.
Себялюбец в душе своей - враг Богу (Рим. YIII, 7) и хочет слушать своего отца - человекоубийцу (Иo. YIII, 44), он готов кусать милующую его Руку (вспомним Иудеев, «избивших пророков и камнями побивавших посланных к ним», вспомним распятого И. Христа), но он трепещет Бога, так как знает, что Он всемогущ, что все, и сам себялюбец, в руках Божиих, что от Бога, след., не уйдешь. Себялюбцу приходится подчиняться воле Божией для своей же собственной выгоды. Он и подчиняется, но - как раб, с внутренним отвращением, с ропотом, подгоняемый бичом, или как наемник, которому нужна выгода, награда.
Так настроенный, человек, конечно, не может и понять той "свободы чад Божиих", которую принес И. Христос, того «примирения» с Богом, которое возвестили нам Апостолы: «душевный человек не может служить Богу духом и истиною» (Ио. IV, 23), «он судит обо всем по душевному» (Кор. II, 14).
Приходя ко Христу, он не столько хочет научиться от Него, как ему жить, чтобы жить истинною жизнью, сколько хочет узнать, какую пользу принесет ему последование Христу. Поэтому, слыша о спасении Христовом, он усвояет из этой благой вести преимущественно ее внешнюю сторону: избавление от бедствия, от конечной погибели и получение высшего блаженства и не замечает другой, более существенной стороны этого спасения, не замечает, - что бедствием здесь считается не страдание, не муки, а грех, - что высочайшее благо здесь полагается в той самой воле Божьей, против которой с такой ревностью возмущается его себялюбивая природа.
Он думает только о том, что он будет наслаждаться, а, чем? - об этом он не спрашивает.
Архимандрит Сергий (Страгородский) "Православное учение о спасении"