На лабутенах, нах, и в охуительных штанах
На лабутенах, нах, и в охуительных штанах в НИГИЛИСТ.
Новый клип группы Ленинград на песню «Экспонат» произвел настоящий фурор. К моменту, когда я пишу эти строки, количество просмотров клипа на YouTube перевалило за 22 миллиона и, судя по всему, это далеко не предел. Вряд ли это можно назвать удивительным. Песня и клип имеют все, что нужно, чтобы стать настоящим хитом: запоминающийся мотив, юморок, помимо прочего, дающий возможность сексистам поржать над «тупыми бабами», пытающимися казаться лучше, чем они есть на самом деле, а также некоторый более глубокий пласт смысла, построенный на противопоставлении высокого искусства и «потреблядства». На волне популярности клипа московская галерея Artplay решила устроить акцию: девушкам в обуви от Кристиана Лабутена вход на выставку Ван Гога будет бесплатным. Насчет качества штанов, как дресс-кода для бесплатного посещения, галерея пока не уточняет. Впрочем, возмутилась общественность - любители искусства начали писать письма против опорочивания памяти художника подобными песнями и акциями. Между тем, рекламщики и пиарщики активно анализируют причины успеха песни и клипа, продажи обуви с красной подошвой растут в геометрической прогрессии, как и тех продуктов, которые успели примазаться к успеху, против чего, в свою очередь, уже успеливы выступить торговые представители компании в России. В общем, прекрасный срез постсоветской гиперреальности.
О потреблядстве высокого искусства.
Изюминка песни, как и общественной реакции на нее, заключается, естественно, в мифологизации высокого искусства как чего-то прекрасного, что грешно потреблять так же, как модные туфли и штаны. К искусству надлежит подходить с благоговением, оставив грязные мысли о тленных одеждах за пределами его храма. И, уж конечно, для любителя искусства непозволительно употреблять выражения вроде тех, что присутствуют в тексте песни «Экспонат». Такое благоговение перед искусством имеет долгую историю и напоминает некоторые религии - как старые, так и новые. Однако же, если оставить мистическую шелуху позади, то потребление искусства является лишь более специфической формой потребления - и не более того.
Само собой, что, в первую очередь, это относиться к покупкам произведений искусства. Картины знаменитых художников ценятся у сверхбогачей гораздо больше, чем золотые унитазы и прочие средства показухи - при желании, унитазы можно производить до тех пор, пока не закончится золото, в то время как подлинник известной картины существует лишь в одном экземпляре. И именно благодаря этому свойству картины стали главным мерилом статуса денежных мешков - слишком сложно найти какой-либо предмет потребления, настолько же уникальный и неповторимый.
Однако люди, которые не могут купить картины и ходят на выставки, также потребляют искусство. Как и круг избранных обладателей картин, они получают от них определенное удовлетворение - пусть и не от осознания обладания, но от приобщения к миру высокого искусства и культурным кодам элиты. Такие люди переориентировали свое потребление с туфлей модных брендов на те продукты, что дают им мистический опыт единения с чем-то значительным. Что, впрочем, не делает данный процесс анти-потреблением.
К слову, живи Винсент ван Гог сегодня, все те люди, что кричат о поругании его памяти, бежали бы от него как от огня. Вряд ли художник, чьи картины большинство современников считали бы жуткой мазней, и который сегодня находился бы на учете у психолога и в наркологическом диспансере мог бы считаться такой уж хорошей компанией. В то время как его друга, Поля Гогена, искали бы правоохранительные органы за совращение малолетних.
Красота спасет мир?
Вряд ли. Искусство является предметом потребления и красота, увы, никак не помогает спасти мир. Песня группы Ленинград хорошо показывает его пресловутую воспитательную функцию. Впрочем, сопоставление обуви Кристиана Лабутена и картин Винсента ван Гога помогает лучше вскрыть одну из ключевых проблем сегодняшнего потребления, о которой ниже. Противопоставление модных шмоток и знаменитых картин идет, в том числе, и по линии временное-вечное. Преходящей суете походов по бутикам противопоставляется неизменность шедевра мастера. В сугубо материалистических терминах, однако, данный антитезис все равно оказывается в некотором роде верен. Сложно представить себе товар потребления, столь же ценный на протяжении столетий существования, как полотно художника. В то же время, скоротечность жизни предмета гардероба в наше бьет все рекорды. Обычно этот феномен называют «запланированным старением» - компании, производящие различную продукцию, будь то одежда или компьютеры, расчитывают срок их жизни таким образом, чтобы потребители в предсказуемый промежуток времени пришли купить новую вещь на смену старой. В мире, идеологией которого является непрерывное повышение уровня товарного производства, создание предметов смехотворной долговечности является основным залогом того, что люди никогда не накопят достаточное количество вещей. В итоге цена на ваши охуительные штаны постепенно падает, но срок, через который они перестанут иметь настолько охуительный вид, сокращается не меньшими темпами.
Цена, которую общество платит за подобную дешевизну, поистине огромна. Люди вынуждены непрерывно работать на бессмысленных работах, чтобы выглядеть не хуже собственных коллег. Еще больше вынуждены работать те, кто производят такие товары. Стремление корпораций уменьшить цену предметов потребления для того, чтобы выиграть в конкурентной борьбе, заставляет аутсорсить работу именно тем потогонным мастерским, которые могут заставить рабочих производить вещи по 12-14 часов за ничтожную плату. И, наконец, запланированное старение производит целые горы мусора, который загрязняет общее с нами пространство. Гонка за увеличение производства дерьмовых товаров является, пожалуй, самым нелепым из изобретений нашей цивилизации. На ее фоне даже поход в музей является подлинно этичным актом.
Что делать?
Извечный вопрос. Как минимум, сменить акценты в оценке потребления. Растрачивание денег на охуительные штаны вредно отнюдь не тем, что оно культивирует бездуховность. Непочтительность к светлой памяти Винсента ван Гога не приведет к дождю из огня и серы над Москвой и Петербургом. Только начав с демифологизации искусства, производства и потребления можно начать отвечать хоть сколько-то содержательно на вопрос «Что делать?». В ином случае остается только воздевать очи горе и сетовать на дрянную человеческую природу. До тех самых пор, пока «Автопортрет с отрезанным ухом» не станет фотокарточкой над вашей могилой, а музыку группы Ленинград не станут играть вместо похоронного марша.
Комментировать
В категории: (Контр-)Культура, тези: Ван Гог, искусство, Лабутены, Ленинград, потребление
Подписка: RSS, твиттер: @NihilistLi
Новый клип группы Ленинград на песню «Экспонат» произвел настоящий фурор. К моменту, когда я пишу эти строки, количество просмотров клипа на YouTube перевалило за 22 миллиона и, судя по всему, это далеко не предел. Вряд ли это можно назвать удивительным. Песня и клип имеют все, что нужно, чтобы стать настоящим хитом: запоминающийся мотив, юморок, помимо прочего, дающий возможность сексистам поржать над «тупыми бабами», пытающимися казаться лучше, чем они есть на самом деле, а также некоторый более глубокий пласт смысла, построенный на противопоставлении высокого искусства и «потреблядства». На волне популярности клипа московская галерея Artplay решила устроить акцию: девушкам в обуви от Кристиана Лабутена вход на выставку Ван Гога будет бесплатным. Насчет качества штанов, как дресс-кода для бесплатного посещения, галерея пока не уточняет. Впрочем, возмутилась общественность - любители искусства начали писать письма против опорочивания памяти художника подобными песнями и акциями. Между тем, рекламщики и пиарщики активно анализируют причины успеха песни и клипа, продажи обуви с красной подошвой растут в геометрической прогрессии, как и тех продуктов, которые успели примазаться к успеху, против чего, в свою очередь, уже успеливы выступить торговые представители компании в России. В общем, прекрасный срез постсоветской гиперреальности.
О потреблядстве высокого искусства.
Изюминка песни, как и общественной реакции на нее, заключается, естественно, в мифологизации высокого искусства как чего-то прекрасного, что грешно потреблять так же, как модные туфли и штаны. К искусству надлежит подходить с благоговением, оставив грязные мысли о тленных одеждах за пределами его храма. И, уж конечно, для любителя искусства непозволительно употреблять выражения вроде тех, что присутствуют в тексте песни «Экспонат». Такое благоговение перед искусством имеет долгую историю и напоминает некоторые религии - как старые, так и новые. Однако же, если оставить мистическую шелуху позади, то потребление искусства является лишь более специфической формой потребления - и не более того.
Само собой, что, в первую очередь, это относиться к покупкам произведений искусства. Картины знаменитых художников ценятся у сверхбогачей гораздо больше, чем золотые унитазы и прочие средства показухи - при желании, унитазы можно производить до тех пор, пока не закончится золото, в то время как подлинник известной картины существует лишь в одном экземпляре. И именно благодаря этому свойству картины стали главным мерилом статуса денежных мешков - слишком сложно найти какой-либо предмет потребления, настолько же уникальный и неповторимый.
Однако люди, которые не могут купить картины и ходят на выставки, также потребляют искусство. Как и круг избранных обладателей картин, они получают от них определенное удовлетворение - пусть и не от осознания обладания, но от приобщения к миру высокого искусства и культурным кодам элиты. Такие люди переориентировали свое потребление с туфлей модных брендов на те продукты, что дают им мистический опыт единения с чем-то значительным. Что, впрочем, не делает данный процесс анти-потреблением.
К слову, живи Винсент ван Гог сегодня, все те люди, что кричат о поругании его памяти, бежали бы от него как от огня. Вряд ли художник, чьи картины большинство современников считали бы жуткой мазней, и который сегодня находился бы на учете у психолога и в наркологическом диспансере мог бы считаться такой уж хорошей компанией. В то время как его друга, Поля Гогена, искали бы правоохранительные органы за совращение малолетних.
Красота спасет мир?
Вряд ли. Искусство является предметом потребления и красота, увы, никак не помогает спасти мир. Песня группы Ленинград хорошо показывает его пресловутую воспитательную функцию. Впрочем, сопоставление обуви Кристиана Лабутена и картин Винсента ван Гога помогает лучше вскрыть одну из ключевых проблем сегодняшнего потребления, о которой ниже. Противопоставление модных шмоток и знаменитых картин идет, в том числе, и по линии временное-вечное. Преходящей суете походов по бутикам противопоставляется неизменность шедевра мастера. В сугубо материалистических терминах, однако, данный антитезис все равно оказывается в некотором роде верен. Сложно представить себе товар потребления, столь же ценный на протяжении столетий существования, как полотно художника. В то же время, скоротечность жизни предмета гардероба в наше бьет все рекорды. Обычно этот феномен называют «запланированным старением» - компании, производящие различную продукцию, будь то одежда или компьютеры, расчитывают срок их жизни таким образом, чтобы потребители в предсказуемый промежуток времени пришли купить новую вещь на смену старой. В мире, идеологией которого является непрерывное повышение уровня товарного производства, создание предметов смехотворной долговечности является основным залогом того, что люди никогда не накопят достаточное количество вещей. В итоге цена на ваши охуительные штаны постепенно падает, но срок, через который они перестанут иметь настолько охуительный вид, сокращается не меньшими темпами.
Цена, которую общество платит за подобную дешевизну, поистине огромна. Люди вынуждены непрерывно работать на бессмысленных работах, чтобы выглядеть не хуже собственных коллег. Еще больше вынуждены работать те, кто производят такие товары. Стремление корпораций уменьшить цену предметов потребления для того, чтобы выиграть в конкурентной борьбе, заставляет аутсорсить работу именно тем потогонным мастерским, которые могут заставить рабочих производить вещи по 12-14 часов за ничтожную плату. И, наконец, запланированное старение производит целые горы мусора, который загрязняет общее с нами пространство. Гонка за увеличение производства дерьмовых товаров является, пожалуй, самым нелепым из изобретений нашей цивилизации. На ее фоне даже поход в музей является подлинно этичным актом.
Что делать?
Извечный вопрос. Как минимум, сменить акценты в оценке потребления. Растрачивание денег на охуительные штаны вредно отнюдь не тем, что оно культивирует бездуховность. Непочтительность к светлой памяти Винсента ван Гога не приведет к дождю из огня и серы над Москвой и Петербургом. Только начав с демифологизации искусства, производства и потребления можно начать отвечать хоть сколько-то содержательно на вопрос «Что делать?». В ином случае остается только воздевать очи горе и сетовать на дрянную человеческую природу. До тех самых пор, пока «Автопортрет с отрезанным ухом» не станет фотокарточкой над вашей могилой, а музыку группы Ленинград не станут играть вместо похоронного марша.
Комментировать
В категории: (Контр-)Культура, тези: Ван Гог, искусство, Лабутены, Ленинград, потребление
Подписка: RSS, твиттер: @NihilistLi