Космополитизм против Русского Мира
Космополитизм против Русского Мира в НИГИЛИСТ.
В войне на востоке Украины столкнулись два подхода к национальному вопросу. Но основное внимание получает лишь один из них. Пока русский и украинский национализм сталкиваются друг с другом на передовой, космополитическая позиция остается на их фоне незаметной. Нельзя сказать, что её носителей мало (их больше, чем кажется), просто они никак не обозначают своё идейное присутствие. Космополитизмом иногда ошибочно называют “нейтральность” и “симметричное осуждение” сторон конфликта. Но подобные попытки спрятать голову в песок (на поверку оказывающиеся поддержкой сильнейшего из национализмов) мы в этом тексте рассматривать не будем.
Начали эту войну сторонники идеи “Русского мира“. Этим термином мы обобщаем множество отличающихся друг от друга проектов гибрида СССР и Русской Империи. Это должно быть, в той или иной мере, многонациональное государство, основанное на русском шовинизме и подкупе элит “малых народов”. “Русский Мир” непременно предполагает противостояние с Западом. Борьба между Евразийской и Атлантической цивилизацией является краеугольным камнем в мировоззрении идеологов евразийства. Мир для них - это вечная борьба между сверхдержавами, этот порядок вещей они считают единственно возможным. Их цель - утвердить своё доминирование, одержать убедительную победу, но они не выдвигают всерьёз планов остановить эту “борьбу” раз и навсегда, она для них является природной. Западный мир (средоточием которого является США) слишком чужд, чтобы быть ассимилированным или переделанным, Евразия всегда будет воевать с Океанией, разве что та погрузится в “ядерный пепел”. Таким образом, евразийские проекты, несмотря на всю глобальность их планов, неизбежно ограничивают себя по географическому признаку, они не претендуют на тотальность в мировом масштабе, единство идеальный мир евразийцев может обрести разве что в ядерном апокалипсисе.
Существует множество концепций “Русского Мира”, некоторые (самые утопичные из евразийцев) готовы включить и Китай, и Западную Европу (одни - при условии морального, политического, языкового и религиозного доминирования “русских”, другие даже ими готовы пожертвовать). Другие менее привязаны к территориям, но мыслят этническими категориями: они могут легко отказаться от “нерусских” областей РФ, но непременно желают “Русь Триединую”, что предполагает присоединение Украины и Беларуси. Иногда эта инцестуальная любовь к “братским народам” развивается до панславизма, иногда нет (все-таки Польшу обычно считают безнадежно-потерянной). Отношение к Украине и украинцам может разниться: одни будут говорить о хороших “хохлах” и “малороссах”, давая тем право на свой язык и даже на вышиванку, при условии включения в имперскую иерархию. Другие идут дальше и отрицают всякое право украинцев не только на политическую нацию, но и на этнос (считая украинский язык и культуру выдумкой европейцев, желающих рассорить “единый народ”). Третьи комбинируют обе точки зрения, и приходят к тому, что раньше народ был братским, а теперь он им быть перестал, поэтому предателей ждет уничтожение, а “верных малороссов” - ассимиляция и растворение в русском этносе.
Особняком можно рассмотреть “левых” сторонников Новороссии, которые пытаются прикрываться классовой риторикой. Их попытки рассказать, что “на Донбассе рабочее восстание, потому что там живет много рабочих” не заслуживают даже поверхностной критики, фетишистская любовь к советской символике - тоже. Подобное может озвучиваться лишь в расчете на совсем уж непритязательную аудиторию, которая воспринимает “рабочий класс” как пролетария с картинки 20-х годов, а степень классовой сознательности движения определяет по количеству таких вот плакатных пролетариев. Но вот попытки рассматривать “Новороссию” как пример национально-освободительной борьбы, в рамках которой сотрудничество левых и буржуазии выглядит вполне естественным, заслуживают более пристального внимания. “Новороссия” в их представлении - это самоопределяющаяся нация, и они выводят её поддержку из ленинистского подхода, приветствующего “прогрессивные” национальные движения. Поддерживая “Новороссию”, они следуют той же логике, которой следовали большевики, поддержавшие независимость Украины. С самим фактом существования “новоросской нации” безусловно можно поспорить, как и с фактом произошедшего там какого-либо самоопределения, но “левые за Донбасс” принимают его как факт. Их симпатии хоть и определены, во многом, русофилией, которая диктуется советским наследием, но не все признают её напрямую. Скорее мы можем говорить о своеобразном “национально-освободительном”, “антиимпериалистическом фетишизме”. В качестве главной империалистической силы рассматривается Запад и украинское правительство (которому отказывают в субъектности, оно объявляется марионеткой Запада), роль России либо приуменьшается, либо оправдывается как “более прогрессивная”.
Пример агитки, направленной на “объединение” русских и украинских ультраправых против “еврейского фашизма”, в данном контексте - против “киевского правительства”
Против “Русского Мира” выступили украинские националисты разных оттенков. Здесь мы тоже грубо объединяем очень разные национализмы, как этнический национализм, предполагающий жесткую привязку к языку, а иногда и к происхождению, так и гражданский, открытый для людей разных рас и этносов, говорящих на разных языках. В рамках некоторых партий и движений существуют тенденции к быстрому и спонтанному изменению идеологии: Правый Сектор то делает упор на свое неприятие расизма, критикуя конкурентов из СНА/Азова, то публикует расистские тексты на своём сайте и поддерживает насилие в адрес людей с другим цветом кожи. “Радикал” Ляшко прошел путь от двуязычного политика, ориентированного на восточные регионы, до карикатурного украинского шовиниста. И подобные трансформации являются скорее правилом, чем исключением, нельзя забывать, что любой политик ориентированный на электоральный успех, в первую очередь, является популистом. Тем не менее, на уровне отдельных людей отличить националиста от не-националиста очень просто. Для националиста украинское государство, его границы, его политическая независимость (в некоторых случаях - язык и расовая принадлежность населения) являются вечной ценностью сами по себе, ценностью даже большей, чем люди, живущие на этой территории.
Националист будет критиковать Саакашвили не за его реальные недостатки и прегрешения, а за то, что “он грузин”. Националиста оскорбляет то, что украинская власть вынуждена “прогибаться” перед американцами и европейцами. Националисту важно, чтобы люди у власти (по крайней мере на главных постах) были “своими” по языку, или по крови, или и по тому, и по другому. Своё недовольство он может формулировать по-разному: бесхитростный нацист будет говорить про жида-Вальцмана; левый интеллектуал, поддерживающий идеи национального суверенитета, будет пенять на засилье агентов американского империализма и транснационального капитала, которые в угоду в угоду своим хозяевам насаждают неолиберальные реформы. Показательно, что сторонники “Новороссии” пользуются той же риторикой. Просто поищите кто употребляет слово “Вальцман” - чаще всего это слово-маркер упоминают кремлевские боты и украинские пропагандисты ультраправого толка. Обратите внимание на то, кто чаще всего сетует на вмешательство американцев, на засилье грузинов, на Европу, бьющую в спину. Но не стоит в этом сходстве непременно искать руку Кремля, даже если она есть. Дело не в подкупе, а в идеологии. На структурном уровне позиции националистов и сторонников “невмешательства во внутренние дела Украины” очень похожи на то, что озвучивают сторонники “Новороссии”. И у первых, и у вторых смешиваются “национально-освободительные” и реваншистские нотки. И те, и другие склонны негативно относиться к влиянию Запада и к сближению к ним. И те, и другие видят своей целью сильное и независимое от внешних воздействий государство (амбиции русских несколько более глобальны, но и многие украинские националисты всерьез надеются увидеть Украину в роли мирового лидера). По сути, ключевое противоречие между ними (которое и заставляет их убивать друг друга) - в оценке роли России, в признании или непризнание русских и украинцев “братскими народами”/”единым народом”. Находятся те, кто понимает это структурное сходство между националистами и предлагает “объединиться против олигархов”, которые также отождествляются с чем-то чуждым, инородным. Патриоты Донбасса и патриоты Украины в одном лице. Пока что это экзотика, но в случае замораживания конфликта их станет больше. Возможно, что подобную фигуру с перспективой выхода в большую политику сделали бы из Мозгового, проживи он подольше. С противоположной стороны примером такого синтеза является Руслан Коцаба, “бандеровец услышавший Донбасс” (он, кстати говоря, был не прочь в духе зоологического антисемитизма порассуждать о полукровках).
Небольшая подборка скриншотов, часть из них - высказывания сторонников украинских ультраправых, часть - ресурсы “Новороссии”, часть - “левые” обеспокоенные национальным суверенитетом. Легко перепутать. Часть цитат/изображений носит откровенно антисемитский или расистский характер.
Часто националистическая идеология идет в комплекте с консервативными ценностями. Многие патриоты Донбасса и Украины легко сошлись бы друг с другом по вопросам гомофобии и клерикализма, они разделяют идентичные расистские и антисемитские предрассудки. Недавнее высказывание Захарченко по поводу Правого Сектора показывает, что они сами всё больше понимают это сходство. И те, и другие своей риторике склонны апеллировать к “нации” или “народу”, её/его воле и интересам. Можно сказать спасибо тупости и топорности российских идеологов и пропагандистов, они так увлеклись, разжигая межнациональную ненависть, что вбили клин между собой и своими потенциальными союзниками в Украине. Даже те украинские националисты, которые раньше были не прочь заигрывать с панславизмом, сейчас боятся этой темы как огня. Националисты в среде левых легко определяются по склонности к героизации УПА или Красной Армии и замалчиванию их преступлений. Наиболее изворотливые ухитряются любить Бандеру и Сталина одновременно, впрочем, они слишком малочисленны, чтобы акцентировать на них внимание.
И, наконец, есть позиция, которая заявляет о себе гораздо реже первых двух. Потому что даже далеко не все её носители готовы её за собой признать. В сегодняшней Украине концепты 21-го века слишком сильно переплетены с не вполне переваренным наследием века 19-го. Но даже на фоне архаичных (хоть и неизбежных) процессов национального строительства, существуют космополиты, люди, не рассматривающие мир и происходящие в нем процессы через национальную/государственную оптику. Этот подход могут разделять анархисты, либертарные марксисты (не большевистского толка), а также часть последовательных либералов. В конфликте с Россией их часто относят к “проукраинскому” лагерю, хотя они занимают не столько “проукраинскую”, сколько “антироссийскую”, или, если точнее, антиреакционную, антиконсервативную позицию. Они выступают не столько против оккупации и аннексии территорий, сколько против тех ультраправых и фашистских порядков, которые эта оккупация несет. Они могут жестко критиковать украинское правительство и его кадровую политику, но вовсе не из-за национальности и не из-за гражданства чиновников высшего ранга. Такое понятие, как “братские народы”, любая апелляция к историческим корням, споры на тему “кто тут главный славянин, а кто финно-угр”, дискуссии, чья культура древнее и чей этнос сформировался раньше - для космополитов попросту не имеют смысла.
Последовательный космополит не видит в нации ценности, но это не значит, что он должен притвориться что наций не существует, как делают некоторые левые, занявшие комфортную позицию “симметричного осуждения обеих сторон конфликта”. То, что нация является воображаемым сообществом, не мешает ей оказывать вполне реальное влияние на жизнь и смерть миллионов людей. Если мы просто перестанем верить в нацию, она не исчезнет, достаточно того, что в неё верят другие, в первую очередь те, у кого есть власть и контроль над аппаратом насилия. Помня, что нации создаются (и разрушаются) людьми и не имеют никакой сокральной ценности мы должны учитывать важность их влияния. Любая нация, любое государство проявляет себя тюрьмой, тюрьмой не “народа”, а индивидуумов. И когда эта тюрьма рухнет - по ней не стоит плакать. Но космополит, способный думать хотя бы на полшага вперед, не станет сегодня желать поражения Украине. И дело даже не в том, что украинский режим более мягок и дает больше пространства для политического маневра, чем российский (хотя и это является крайне важным фактором). Дело в том, что все вариации “русского мира”, будь то советский, панславистский, евразийский проекты, являются проектами националистическими (в имперском смысле), они предполагают ограждение от глобализирующегося мира и культурную и политическую консервацию. У Украины же есть два пути - сделать свой маленький изолированный от всех и неподконтрольный никому “русский мир без русских” или же попробовать стать частью строящегося глобального мира, в котором государственные границы, гражданство, происхождение постепенно играют всё меньшую роль. Мир будущего, который возникает у нас на глазах благодаря развитию логистики, средств коммуникации и способов управления - это мир без наций и без национальных государств. Им на смену приходят иные наднациональные (такие как структуры ЕС), или вообще не-национальные (к примеру, крупные корпорации) образования. Национальные государства сегодня - это то же, что аристократия в середине 18-го века. Она еще чувствует за собой силу, но гильотина уже точится.
“Русский мир без русских”, или, если угодно, украинская хунта-чучхе с Ярошем в качестве Пиночета и Ким Чен Ына в одном лице попросту не будет жизнеспособной и окажется легкой добычей России. “Русская Империя” или “СССР 2.0″ тоже рано или поздно падет, но всё же у главного реакционера Европы есть шанс продержаться чуть дольше, грозя всему миру своей ядерной клюкой. Так что, идеалы и ценности националистов с куда большей вероятностью все же могут быть реализованы в “русском мире”, каким бы лживым, гнусным и неэстетичным он им не казался. Долгосрочная альтернатива этой перспективе, - космополитизм, антинациональная идея, торжество которой приведет к растворению того, что мы понимаем под “нациями” в едином мире без границ и без государств. Мир этот, кстати, отнюдь не станет сразу таким уж счастливым и справедливым местом, скорее наоборот. Безгосударственность сама по себе не предполагает либертарного общества, она не предполагает ни свободы, ни справедливости. Корпоративно-транснациональная дистопия будущего породит потребность в революции, но лишь в глобализированном мире эта революция получит шанс охватить земной шар целиком. И происходить она будет не в национальной плоскости, мысль о национальной революции тогда покажется столь же нелепой, как сегодня нелепой кажется идея монархической реставрации. Достаточно просто определить, есть ли в вас космополитическая искра. Подумайте, кажется ли вам мысль о мире, в котором вопрос “кто вы по национальности” будет значить не больше, чем “кто вы по знаку Зодиака”, привлекательной или пугающей? Если она не вызывает у вас отторжения - вы готовы для глобализированного будущего. С другой стороны, было бы наивно верить в то, что повсеместное сознательное принятие космополитических идей осуществится раньше, чем закончится война с Россией. Даже те, кто способен мыслить над-национальными категориями, в наши дни часто вполне искренне называют себя “патриотами”. Просто потому, что чувствуя принадлежность к сообществу, им проще мотивировать себя к решительным действиям. Мало кто добровольно откажется от такого допинга.
Но рано или поздно война закончится, и патриотизму придется отправиться в музеи, уступив место более глобальным и прогрессивным идеям. Близится огромная волна, которая сметет государства, нации, религии и можно либо оседлать её, либо попробовать стать у неё на пути и повторить судьбу луддитов.
Комментировать
В категории: Главное, Позиция, Теория, тези: левые, националисты, патриоты, правые, фашисты
Подписка: RSS, твиттер: @NihilistLi
В войне на востоке Украины столкнулись два подхода к национальному вопросу. Но основное внимание получает лишь один из них. Пока русский и украинский национализм сталкиваются друг с другом на передовой, космополитическая позиция остается на их фоне незаметной. Нельзя сказать, что её носителей мало (их больше, чем кажется), просто они никак не обозначают своё идейное присутствие. Космополитизмом иногда ошибочно называют “нейтральность” и “симметричное осуждение” сторон конфликта. Но подобные попытки спрятать голову в песок (на поверку оказывающиеся поддержкой сильнейшего из национализмов) мы в этом тексте рассматривать не будем.
Начали эту войну сторонники идеи “Русского мира“. Этим термином мы обобщаем множество отличающихся друг от друга проектов гибрида СССР и Русской Империи. Это должно быть, в той или иной мере, многонациональное государство, основанное на русском шовинизме и подкупе элит “малых народов”. “Русский Мир” непременно предполагает противостояние с Западом. Борьба между Евразийской и Атлантической цивилизацией является краеугольным камнем в мировоззрении идеологов евразийства. Мир для них - это вечная борьба между сверхдержавами, этот порядок вещей они считают единственно возможным. Их цель - утвердить своё доминирование, одержать убедительную победу, но они не выдвигают всерьёз планов остановить эту “борьбу” раз и навсегда, она для них является природной. Западный мир (средоточием которого является США) слишком чужд, чтобы быть ассимилированным или переделанным, Евразия всегда будет воевать с Океанией, разве что та погрузится в “ядерный пепел”. Таким образом, евразийские проекты, несмотря на всю глобальность их планов, неизбежно ограничивают себя по географическому признаку, они не претендуют на тотальность в мировом масштабе, единство идеальный мир евразийцев может обрести разве что в ядерном апокалипсисе.
Существует множество концепций “Русского Мира”, некоторые (самые утопичные из евразийцев) готовы включить и Китай, и Западную Европу (одни - при условии морального, политического, языкового и религиозного доминирования “русских”, другие даже ими готовы пожертвовать). Другие менее привязаны к территориям, но мыслят этническими категориями: они могут легко отказаться от “нерусских” областей РФ, но непременно желают “Русь Триединую”, что предполагает присоединение Украины и Беларуси. Иногда эта инцестуальная любовь к “братским народам” развивается до панславизма, иногда нет (все-таки Польшу обычно считают безнадежно-потерянной). Отношение к Украине и украинцам может разниться: одни будут говорить о хороших “хохлах” и “малороссах”, давая тем право на свой язык и даже на вышиванку, при условии включения в имперскую иерархию. Другие идут дальше и отрицают всякое право украинцев не только на политическую нацию, но и на этнос (считая украинский язык и культуру выдумкой европейцев, желающих рассорить “единый народ”). Третьи комбинируют обе точки зрения, и приходят к тому, что раньше народ был братским, а теперь он им быть перестал, поэтому предателей ждет уничтожение, а “верных малороссов” - ассимиляция и растворение в русском этносе.
Особняком можно рассмотреть “левых” сторонников Новороссии, которые пытаются прикрываться классовой риторикой. Их попытки рассказать, что “на Донбассе рабочее восстание, потому что там живет много рабочих” не заслуживают даже поверхностной критики, фетишистская любовь к советской символике - тоже. Подобное может озвучиваться лишь в расчете на совсем уж непритязательную аудиторию, которая воспринимает “рабочий класс” как пролетария с картинки 20-х годов, а степень классовой сознательности движения определяет по количеству таких вот плакатных пролетариев. Но вот попытки рассматривать “Новороссию” как пример национально-освободительной борьбы, в рамках которой сотрудничество левых и буржуазии выглядит вполне естественным, заслуживают более пристального внимания. “Новороссия” в их представлении - это самоопределяющаяся нация, и они выводят её поддержку из ленинистского подхода, приветствующего “прогрессивные” национальные движения. Поддерживая “Новороссию”, они следуют той же логике, которой следовали большевики, поддержавшие независимость Украины. С самим фактом существования “новоросской нации” безусловно можно поспорить, как и с фактом произошедшего там какого-либо самоопределения, но “левые за Донбасс” принимают его как факт. Их симпатии хоть и определены, во многом, русофилией, которая диктуется советским наследием, но не все признают её напрямую. Скорее мы можем говорить о своеобразном “национально-освободительном”, “антиимпериалистическом фетишизме”. В качестве главной империалистической силы рассматривается Запад и украинское правительство (которому отказывают в субъектности, оно объявляется марионеткой Запада), роль России либо приуменьшается, либо оправдывается как “более прогрессивная”.
Пример агитки, направленной на “объединение” русских и украинских ультраправых против “еврейского фашизма”, в данном контексте - против “киевского правительства”
Против “Русского Мира” выступили украинские националисты разных оттенков. Здесь мы тоже грубо объединяем очень разные национализмы, как этнический национализм, предполагающий жесткую привязку к языку, а иногда и к происхождению, так и гражданский, открытый для людей разных рас и этносов, говорящих на разных языках. В рамках некоторых партий и движений существуют тенденции к быстрому и спонтанному изменению идеологии: Правый Сектор то делает упор на свое неприятие расизма, критикуя конкурентов из СНА/Азова, то публикует расистские тексты на своём сайте и поддерживает насилие в адрес людей с другим цветом кожи. “Радикал” Ляшко прошел путь от двуязычного политика, ориентированного на восточные регионы, до карикатурного украинского шовиниста. И подобные трансформации являются скорее правилом, чем исключением, нельзя забывать, что любой политик ориентированный на электоральный успех, в первую очередь, является популистом. Тем не менее, на уровне отдельных людей отличить националиста от не-националиста очень просто. Для националиста украинское государство, его границы, его политическая независимость (в некоторых случаях - язык и расовая принадлежность населения) являются вечной ценностью сами по себе, ценностью даже большей, чем люди, живущие на этой территории.
Националист будет критиковать Саакашвили не за его реальные недостатки и прегрешения, а за то, что “он грузин”. Националиста оскорбляет то, что украинская власть вынуждена “прогибаться” перед американцами и европейцами. Националисту важно, чтобы люди у власти (по крайней мере на главных постах) были “своими” по языку, или по крови, или и по тому, и по другому. Своё недовольство он может формулировать по-разному: бесхитростный нацист будет говорить про жида-Вальцмана; левый интеллектуал, поддерживающий идеи национального суверенитета, будет пенять на засилье агентов американского империализма и транснационального капитала, которые в угоду в угоду своим хозяевам насаждают неолиберальные реформы. Показательно, что сторонники “Новороссии” пользуются той же риторикой. Просто поищите кто употребляет слово “Вальцман” - чаще всего это слово-маркер упоминают кремлевские боты и украинские пропагандисты ультраправого толка. Обратите внимание на то, кто чаще всего сетует на вмешательство американцев, на засилье грузинов, на Европу, бьющую в спину. Но не стоит в этом сходстве непременно искать руку Кремля, даже если она есть. Дело не в подкупе, а в идеологии. На структурном уровне позиции националистов и сторонников “невмешательства во внутренние дела Украины” очень похожи на то, что озвучивают сторонники “Новороссии”. И у первых, и у вторых смешиваются “национально-освободительные” и реваншистские нотки. И те, и другие склонны негативно относиться к влиянию Запада и к сближению к ним. И те, и другие видят своей целью сильное и независимое от внешних воздействий государство (амбиции русских несколько более глобальны, но и многие украинские националисты всерьез надеются увидеть Украину в роли мирового лидера). По сути, ключевое противоречие между ними (которое и заставляет их убивать друг друга) - в оценке роли России, в признании или непризнание русских и украинцев “братскими народами”/”единым народом”. Находятся те, кто понимает это структурное сходство между националистами и предлагает “объединиться против олигархов”, которые также отождествляются с чем-то чуждым, инородным. Патриоты Донбасса и патриоты Украины в одном лице. Пока что это экзотика, но в случае замораживания конфликта их станет больше. Возможно, что подобную фигуру с перспективой выхода в большую политику сделали бы из Мозгового, проживи он подольше. С противоположной стороны примером такого синтеза является Руслан Коцаба, “бандеровец услышавший Донбасс” (он, кстати говоря, был не прочь в духе зоологического антисемитизма порассуждать о полукровках).
Небольшая подборка скриншотов, часть из них - высказывания сторонников украинских ультраправых, часть - ресурсы “Новороссии”, часть - “левые” обеспокоенные национальным суверенитетом. Легко перепутать. Часть цитат/изображений носит откровенно антисемитский или расистский характер.
Часто националистическая идеология идет в комплекте с консервативными ценностями. Многие патриоты Донбасса и Украины легко сошлись бы друг с другом по вопросам гомофобии и клерикализма, они разделяют идентичные расистские и антисемитские предрассудки. Недавнее высказывание Захарченко по поводу Правого Сектора показывает, что они сами всё больше понимают это сходство. И те, и другие своей риторике склонны апеллировать к “нации” или “народу”, её/его воле и интересам. Можно сказать спасибо тупости и топорности российских идеологов и пропагандистов, они так увлеклись, разжигая межнациональную ненависть, что вбили клин между собой и своими потенциальными союзниками в Украине. Даже те украинские националисты, которые раньше были не прочь заигрывать с панславизмом, сейчас боятся этой темы как огня. Националисты в среде левых легко определяются по склонности к героизации УПА или Красной Армии и замалчиванию их преступлений. Наиболее изворотливые ухитряются любить Бандеру и Сталина одновременно, впрочем, они слишком малочисленны, чтобы акцентировать на них внимание.
И, наконец, есть позиция, которая заявляет о себе гораздо реже первых двух. Потому что даже далеко не все её носители готовы её за собой признать. В сегодняшней Украине концепты 21-го века слишком сильно переплетены с не вполне переваренным наследием века 19-го. Но даже на фоне архаичных (хоть и неизбежных) процессов национального строительства, существуют космополиты, люди, не рассматривающие мир и происходящие в нем процессы через национальную/государственную оптику. Этот подход могут разделять анархисты, либертарные марксисты (не большевистского толка), а также часть последовательных либералов. В конфликте с Россией их часто относят к “проукраинскому” лагерю, хотя они занимают не столько “проукраинскую”, сколько “антироссийскую”, или, если точнее, антиреакционную, антиконсервативную позицию. Они выступают не столько против оккупации и аннексии территорий, сколько против тех ультраправых и фашистских порядков, которые эта оккупация несет. Они могут жестко критиковать украинское правительство и его кадровую политику, но вовсе не из-за национальности и не из-за гражданства чиновников высшего ранга. Такое понятие, как “братские народы”, любая апелляция к историческим корням, споры на тему “кто тут главный славянин, а кто финно-угр”, дискуссии, чья культура древнее и чей этнос сформировался раньше - для космополитов попросту не имеют смысла.
Последовательный космополит не видит в нации ценности, но это не значит, что он должен притвориться что наций не существует, как делают некоторые левые, занявшие комфортную позицию “симметричного осуждения обеих сторон конфликта”. То, что нация является воображаемым сообществом, не мешает ей оказывать вполне реальное влияние на жизнь и смерть миллионов людей. Если мы просто перестанем верить в нацию, она не исчезнет, достаточно того, что в неё верят другие, в первую очередь те, у кого есть власть и контроль над аппаратом насилия. Помня, что нации создаются (и разрушаются) людьми и не имеют никакой сокральной ценности мы должны учитывать важность их влияния. Любая нация, любое государство проявляет себя тюрьмой, тюрьмой не “народа”, а индивидуумов. И когда эта тюрьма рухнет - по ней не стоит плакать. Но космополит, способный думать хотя бы на полшага вперед, не станет сегодня желать поражения Украине. И дело даже не в том, что украинский режим более мягок и дает больше пространства для политического маневра, чем российский (хотя и это является крайне важным фактором). Дело в том, что все вариации “русского мира”, будь то советский, панславистский, евразийский проекты, являются проектами националистическими (в имперском смысле), они предполагают ограждение от глобализирующегося мира и культурную и политическую консервацию. У Украины же есть два пути - сделать свой маленький изолированный от всех и неподконтрольный никому “русский мир без русских” или же попробовать стать частью строящегося глобального мира, в котором государственные границы, гражданство, происхождение постепенно играют всё меньшую роль. Мир будущего, который возникает у нас на глазах благодаря развитию логистики, средств коммуникации и способов управления - это мир без наций и без национальных государств. Им на смену приходят иные наднациональные (такие как структуры ЕС), или вообще не-национальные (к примеру, крупные корпорации) образования. Национальные государства сегодня - это то же, что аристократия в середине 18-го века. Она еще чувствует за собой силу, но гильотина уже точится.
“Русский мир без русских”, или, если угодно, украинская хунта-чучхе с Ярошем в качестве Пиночета и Ким Чен Ына в одном лице попросту не будет жизнеспособной и окажется легкой добычей России. “Русская Империя” или “СССР 2.0″ тоже рано или поздно падет, но всё же у главного реакционера Европы есть шанс продержаться чуть дольше, грозя всему миру своей ядерной клюкой. Так что, идеалы и ценности националистов с куда большей вероятностью все же могут быть реализованы в “русском мире”, каким бы лживым, гнусным и неэстетичным он им не казался. Долгосрочная альтернатива этой перспективе, - космополитизм, антинациональная идея, торжество которой приведет к растворению того, что мы понимаем под “нациями” в едином мире без границ и без государств. Мир этот, кстати, отнюдь не станет сразу таким уж счастливым и справедливым местом, скорее наоборот. Безгосударственность сама по себе не предполагает либертарного общества, она не предполагает ни свободы, ни справедливости. Корпоративно-транснациональная дистопия будущего породит потребность в революции, но лишь в глобализированном мире эта революция получит шанс охватить земной шар целиком. И происходить она будет не в национальной плоскости, мысль о национальной революции тогда покажется столь же нелепой, как сегодня нелепой кажется идея монархической реставрации. Достаточно просто определить, есть ли в вас космополитическая искра. Подумайте, кажется ли вам мысль о мире, в котором вопрос “кто вы по национальности” будет значить не больше, чем “кто вы по знаку Зодиака”, привлекательной или пугающей? Если она не вызывает у вас отторжения - вы готовы для глобализированного будущего. С другой стороны, было бы наивно верить в то, что повсеместное сознательное принятие космополитических идей осуществится раньше, чем закончится война с Россией. Даже те, кто способен мыслить над-национальными категориями, в наши дни часто вполне искренне называют себя “патриотами”. Просто потому, что чувствуя принадлежность к сообществу, им проще мотивировать себя к решительным действиям. Мало кто добровольно откажется от такого допинга.
Но рано или поздно война закончится, и патриотизму придется отправиться в музеи, уступив место более глобальным и прогрессивным идеям. Близится огромная волна, которая сметет государства, нации, религии и можно либо оседлать её, либо попробовать стать у неё на пути и повторить судьбу луддитов.
Комментировать
В категории: Главное, Позиция, Теория, тези: левые, националисты, патриоты, правые, фашисты
Подписка: RSS, твиттер: @NihilistLi