тушите свечи перед сном
Я проживала девять жизней. Пока моя - летела соленым ветром над океаном. Рассеивалась прахом над холмами, утонувшими в облаках.
Это к дождю.
Непрекращающийся свист окон сводит меня с ума. Как и пустая комната, без следов твоего существования. Почему существует 'почему', когда однозначных ответов не бывает. Чтобы смягчить резкие удары 'потому что' - мы ставим точки. Даже, когда жизнь расставляет многоточия.
Жизнь мудрее.
Лейте красное до последней капли, пусть выкрасит губы в истинный кровавый. И мой украденный утренний поцелуй временно оживет. Нежность полутонов превращается в инфантильный 'ватто'. Не потому что он рисовал пастельными, а потому что разбавленный цвет мягче и ватнее. Вот только он не смягчает падение.
'а давай . как будто ты космонавт, а я космос. не снимай скафандр, не снимай' - и касаться голыми пальцами пыли.
'а давай . я буду следователем, а ты преступником?' - и среди улик лишь отпечатки на бокале.
'а давай . я буду спать на твоем плече' - и укрываться снегом твоих волос.
Туман плотной молочной пеной застилает мысли, а прогнозы говорят: легкая дымка.
В такие моменты мне хочется верить только тебе.
Я хотела бы быть уютным креслом, чтобы тебе тонуть во мне с книгой. Или убаюкивающим одеялом, в которое ты кутаешься (хоть и не кутаешься), когда смотришь фильмы. Я хотела бы быть локальным источником света, изгибистой лампой, которая греет мягким светом. Хотела бы быть пушистой подушкой, чтобы видеть твои сны.
Но, наверно, я не умею быть мягкой.
а давай . я буду птицей.
чтобы вместе зимовать.
или потому что ты.
Это к дождю.
Непрекращающийся свист окон сводит меня с ума. Как и пустая комната, без следов твоего существования. Почему существует 'почему', когда однозначных ответов не бывает. Чтобы смягчить резкие удары 'потому что' - мы ставим точки. Даже, когда жизнь расставляет многоточия.
Жизнь мудрее.
Лейте красное до последней капли, пусть выкрасит губы в истинный кровавый. И мой украденный утренний поцелуй временно оживет. Нежность полутонов превращается в инфантильный 'ватто'. Не потому что он рисовал пастельными, а потому что разбавленный цвет мягче и ватнее. Вот только он не смягчает падение.
'а давай . как будто ты космонавт, а я космос. не снимай скафандр, не снимай' - и касаться голыми пальцами пыли.
'а давай . я буду следователем, а ты преступником?' - и среди улик лишь отпечатки на бокале.
'а давай . я буду спать на твоем плече' - и укрываться снегом твоих волос.
Туман плотной молочной пеной застилает мысли, а прогнозы говорят: легкая дымка.
В такие моменты мне хочется верить только тебе.
Я хотела бы быть уютным креслом, чтобы тебе тонуть во мне с книгой. Или убаюкивающим одеялом, в которое ты кутаешься (хоть и не кутаешься), когда смотришь фильмы. Я хотела бы быть локальным источником света, изгибистой лампой, которая греет мягким светом. Хотела бы быть пушистой подушкой, чтобы видеть твои сны.
Но, наверно, я не умею быть мягкой.
а давай . я буду птицей.
чтобы вместе зимовать.
или потому что ты.