Будем жить!
В Детский реабилитационный центр "Спас" города Стаханов мы попали в Крещение.
Был мрачный, несолнечный день. Мы долго плутали во дворах, пытаясь найти учреждение.
Честно говоря, не знаю как начать рассказ. И с чего. Крещение, плутали - всё не то...
Эта поездка оказала на меня, пожалуй, самое сильное впечатление за последние много месяцев.
Может поэтому так долго не писала о нем. О центре.
Словно бы слова выстраивались, и пытались родиться.
Многие же слова останутся во мне. Потому что их не выразить.
Не рассказать и не показать.
Вся наша команда - люди далекие от профессионального волонтерства, каких-либо фондов.
До этого дня не различали детские дома, приюты и реабилитационные центры. Это все было едино. Но на самом деле вовсе не так. Это все разные заведения, выполняющие разные функции.
Реабилитационные центры - это что-то вроде пересадочного пункта для детей. Там дети по закону могут находиться лишь до 9 месяцев. Дальше они попадают в приюты, а потом либо в интернат, либо в детский дом.
Это список детей, попадающих в реабилитационный центр.
Дети все непростые. Со сложностями.
На момент нашего приезда, в центре было 16 детей всех возрастов от 3 до 18 лет.
И все "сложные".
Работает там большой штат специалистов - психологи, логопеды, социальные и медицинские реабилитологи.
Как сказала руководитель центра - Татьяна Павловна Фурцева, 9 месяцев - для многих детей и подростков - мало. А в детских домах такого объема психологической помощи дети не получат.
Когда мы приехали, была какая-то формальность и натяжка, которая всегда возникает, когда приезжают благотворители.
Везде случаются казусы стандартного построения детей на фотографиях, натуженное "спасибо" и т.п.
Но почти сразу, мы рассосались по коридорам, и обволокли детей. Старшие помогали убирать столы после перекуса, кто-то ушел в игровую.
Я попадала в разные комнаты, отлавливая детей, пока меня не поймали, и не повели пить чай.
На самом деле нас не так часто зовут "пить чай". Точнее, это был первый раз. Частенько нас вообще не очень приветливо встречают. Привезли- молодцы, спасибо, езжайтека поскорее отсюда. Натуженные улыбки, лишь бы поскорее ушли. Иногда даже хамят.
Это в общем и ясно, потому что в нас отчасти всегда подозревают какую-то тайную инспекцию. Которая может быть на самом деле и не просто скрытая проверка - непонятно что за люди "мы".
Поэтому редко получается растормошить людей. Их понять можно - они в тяжелых военных условиях, фактически выживают. А еще постоянно приезжают, и все должно быть по нормам. А что может быть по нормам, если выдают одну муку и консервы? И выживай как хочешь!
А что за непонятные личности? Что за "благотворители", даже без фонда и какой-либо организации?
Опасения логичные.
Все эти дети, почти не улыбались. Сделали мы кадров двадцать, а они все стояли, и вымучивали из себя улыбки.
Главное - не хотели. Мы были уже в реабилитационных центрах, и никогда не понимали что это за заведение.
Детвора - ну да, но что с ними - не знали.
Нам часто говорили - вот этот ребенок здесь, потому что родителям не прокормить его. Военные реалии, отсутствие зарплат - подчас приводят к подобным результатам.
Но ситуация состоит в том, что там все проблемы намного глубже и сложнее. Дети часто приходят сами и поступают в заведение по собственному желанию.
Татьяна Павловна провела нас к себе в кабинет. И мы просидели у нее не менее двух часов.
Был выходной, но мы всё болтали, болтали.
Натянутость не просто спала.
- Ребят, давайте покажу наших детей?
И поставила нам программу с фотографиями детей. Несколько минут под музыку, компьютер показывал детей. Десятки, сотни грязных детей, лишенных всего. С побоями, изувеченные - часто именно такими дети поступают в центр. Потом эти же дети на выходе. Хочется сказать, что дети изменились, но взгляд выдает искалеченные судьбы.
- Что можно сделать за такой короткий срок? Это так мало...
Играет музыка, и мы просто молчим. Внимательно слежу за Татьяной Павловной. Но она ничего не видит. Она вся там - со своими детьми. Каждого помнит, каждый с ней. Лицо постоянно меняет мимику. Она привстает со стула, и комментирует. Потом подносит руки ко рту. Через нее за 30 лет работы прошло около 3800 детей. Невозможно представить.
- Вот эти братик с сестричкой сидели в шкафу 3 дня, когда их нашли. А этого мальчишки уже нет в живых.
Мы что-то мямлим, но что тут скажешь?
- Вы знаете, привыкнуть к этому невозможно.
Я смотрю на листочек со списком, и там 7 пункт. Секс-бизнес.
- И что, часто?
- Бывает
- Тут был притон садо-мазы, детей оттуда забрали. Ни их глазах все и происходило. В притон приезжали известные люди, один из которых стал депутатом.
И рассказывает, рассказывает. Одна история, вторая. Изнасилование детей, продажа детей. Собственные матери отдают своих детей взрослым ублюдкам. Одна мать заставляла свою дочку ее вылизывать всю. А если та не делала, избивала ее. И самое страшное в историях - почти всегда дети, повторяли истории своих родителей. По одной девочке приезжали даже из Киева снимать репортаж. Она опознавала мужчин на следствии - и помнила все в подробностях. Даже родинки на членах.
Кажется, ничего страшнее нельзя услышать.
Я пыталась переключиться, и не нашла ничего другого.
- Скажите, как вы переживаете войну?
Тут Татьяна Павловна улыбнулась, но очень больно.
- У нас в подвале находиться невозможно. Вода скапливается. Но дети все хорошо знают где можно прятаться. Где несущие стены, в каком углу. Как правильно лежать, закрывать голову. А в подвал мы бегаем прятаться в гимназию. Бывало - когда бежим, по дороге уже прекращали бить.
Гимназия, так поняла, не далеко, но бежать, если идет артобстрел прилично. Стаханов находится недалеко от линии границы.
- У нас тут почти все дети со стрессом. Много детей из Первомайска, который чуть не стерли с лица земли.
Прямых попаданий, реабилитационный центр избежал.
- Этой зимой, когда пришел дед Мороз, почти все малыши начали рыдать. Многие дети, поступив к нам, первые месяцы не улыбались совсем. За всю свою жизнь - такого ужаса не слышала никогда.
Я уже писала в другом репортаже, как встретила в этом центре девочку Дашу с братиком, которую встретила в Первомайске в общежитии для тех, кто остался без дома. В том же репортаже написала про одну девочку, на чьих глазах разорвало женщину, а она потом несколько месяцев спрашивала про "руку тети Любы". Дети в доме обсуждают кишки, трупы людей, оторванные ноги.
Но закончить репортаж я бы хотела вовсе не этим.
Хотела сказать про людей, которые там работают. Неравнодушные, потрясающие, увлеченные и очень интересные.
Которые не бросили детей, которые с ними, которые болеют за них. Они настоящие.
На них держится мир.
Пока мы болтали, к нам заглянул мужчина, с выправкой. Оказалось, это Андрей Дмитриевич Ревть - работает в центре замом Татьяны Павловны. Он коллекционер головных уборов. В соседней от директорской комнате, находилась часть его коллекции.
Он не просто коллекционер, он еще и сам их делает - точные копиии. Там и каски, и английские шапки, биреты, буденовки, киверы...
Дети обожают его коллекцию.
На фотографиях, многие воспитанники в этих шапках.
Я перемерила половину из них, одну из которых мне даже подарили.
Но вы бы видели его самого, как горят его глаза, сколько в них огня, увлеченности...
- Когда начались боевые действия, все руководство сбежало, и ни разу не узнало как мы. Мы остались с детьми. Ни разу не позвонили. Я люблю Украину, это моя страна, и мне очень жаль, что все так произошло. И честно говоря, когда все начиналось, я была против таких событий. Но после того, как они удрали, и появились спустя длительное время лишь за документами, мне и говорить с ними не о чем.
Хочу сказать отдельное спасибо Кате Маркеевой, чьи игрушки мы передали центру. Также спасибо Кордуле - немке, которая прислала женские "радостки" для девочек - все были очень рады заколкам и резинкам.
И большое спасибо всем, кто переводил деньги. Мы привезли так много, что руководство онемело от количества и разнообразия всего (курица, яйца, молочка, овощи, сладкое, фрукты и т.п.)
Если вы хотите присоединиться к помощи людям Донбасса, пишите мне в личку в жж, фб или на почту littlehirosima@gmail.com
Подробности об оказании помощи читать здесь.
Совсем скоро мы поедем опять на Донбасс.
Был мрачный, несолнечный день. Мы долго плутали во дворах, пытаясь найти учреждение.
Честно говоря, не знаю как начать рассказ. И с чего. Крещение, плутали - всё не то...
Эта поездка оказала на меня, пожалуй, самое сильное впечатление за последние много месяцев.
Может поэтому так долго не писала о нем. О центре.
Словно бы слова выстраивались, и пытались родиться.
Многие же слова останутся во мне. Потому что их не выразить.
Не рассказать и не показать.
Вся наша команда - люди далекие от профессионального волонтерства, каких-либо фондов.
До этого дня не различали детские дома, приюты и реабилитационные центры. Это все было едино. Но на самом деле вовсе не так. Это все разные заведения, выполняющие разные функции.
Реабилитационные центры - это что-то вроде пересадочного пункта для детей. Там дети по закону могут находиться лишь до 9 месяцев. Дальше они попадают в приюты, а потом либо в интернат, либо в детский дом.
Это список детей, попадающих в реабилитационный центр.
Дети все непростые. Со сложностями.
На момент нашего приезда, в центре было 16 детей всех возрастов от 3 до 18 лет.
И все "сложные".
Работает там большой штат специалистов - психологи, логопеды, социальные и медицинские реабилитологи.
Как сказала руководитель центра - Татьяна Павловна Фурцева, 9 месяцев - для многих детей и подростков - мало. А в детских домах такого объема психологической помощи дети не получат.
Когда мы приехали, была какая-то формальность и натяжка, которая всегда возникает, когда приезжают благотворители.
Везде случаются казусы стандартного построения детей на фотографиях, натуженное "спасибо" и т.п.
Но почти сразу, мы рассосались по коридорам, и обволокли детей. Старшие помогали убирать столы после перекуса, кто-то ушел в игровую.
Я попадала в разные комнаты, отлавливая детей, пока меня не поймали, и не повели пить чай.
На самом деле нас не так часто зовут "пить чай". Точнее, это был первый раз. Частенько нас вообще не очень приветливо встречают. Привезли- молодцы, спасибо, езжайтека поскорее отсюда. Натуженные улыбки, лишь бы поскорее ушли. Иногда даже хамят.
Это в общем и ясно, потому что в нас отчасти всегда подозревают какую-то тайную инспекцию. Которая может быть на самом деле и не просто скрытая проверка - непонятно что за люди "мы".
Поэтому редко получается растормошить людей. Их понять можно - они в тяжелых военных условиях, фактически выживают. А еще постоянно приезжают, и все должно быть по нормам. А что может быть по нормам, если выдают одну муку и консервы? И выживай как хочешь!
А что за непонятные личности? Что за "благотворители", даже без фонда и какой-либо организации?
Опасения логичные.
Все эти дети, почти не улыбались. Сделали мы кадров двадцать, а они все стояли, и вымучивали из себя улыбки.
Главное - не хотели. Мы были уже в реабилитационных центрах, и никогда не понимали что это за заведение.
Детвора - ну да, но что с ними - не знали.
Нам часто говорили - вот этот ребенок здесь, потому что родителям не прокормить его. Военные реалии, отсутствие зарплат - подчас приводят к подобным результатам.
Но ситуация состоит в том, что там все проблемы намного глубже и сложнее. Дети часто приходят сами и поступают в заведение по собственному желанию.
Татьяна Павловна провела нас к себе в кабинет. И мы просидели у нее не менее двух часов.
Был выходной, но мы всё болтали, болтали.
Натянутость не просто спала.
- Ребят, давайте покажу наших детей?
И поставила нам программу с фотографиями детей. Несколько минут под музыку, компьютер показывал детей. Десятки, сотни грязных детей, лишенных всего. С побоями, изувеченные - часто именно такими дети поступают в центр. Потом эти же дети на выходе. Хочется сказать, что дети изменились, но взгляд выдает искалеченные судьбы.
- Что можно сделать за такой короткий срок? Это так мало...
Играет музыка, и мы просто молчим. Внимательно слежу за Татьяной Павловной. Но она ничего не видит. Она вся там - со своими детьми. Каждого помнит, каждый с ней. Лицо постоянно меняет мимику. Она привстает со стула, и комментирует. Потом подносит руки ко рту. Через нее за 30 лет работы прошло около 3800 детей. Невозможно представить.
- Вот эти братик с сестричкой сидели в шкафу 3 дня, когда их нашли. А этого мальчишки уже нет в живых.
Мы что-то мямлим, но что тут скажешь?
- Вы знаете, привыкнуть к этому невозможно.
Я смотрю на листочек со списком, и там 7 пункт. Секс-бизнес.
- И что, часто?
- Бывает
- Тут был притон садо-мазы, детей оттуда забрали. Ни их глазах все и происходило. В притон приезжали известные люди, один из которых стал депутатом.
И рассказывает, рассказывает. Одна история, вторая. Изнасилование детей, продажа детей. Собственные матери отдают своих детей взрослым ублюдкам. Одна мать заставляла свою дочку ее вылизывать всю. А если та не делала, избивала ее. И самое страшное в историях - почти всегда дети, повторяли истории своих родителей. По одной девочке приезжали даже из Киева снимать репортаж. Она опознавала мужчин на следствии - и помнила все в подробностях. Даже родинки на членах.
Кажется, ничего страшнее нельзя услышать.
Я пыталась переключиться, и не нашла ничего другого.
- Скажите, как вы переживаете войну?
Тут Татьяна Павловна улыбнулась, но очень больно.
- У нас в подвале находиться невозможно. Вода скапливается. Но дети все хорошо знают где можно прятаться. Где несущие стены, в каком углу. Как правильно лежать, закрывать голову. А в подвал мы бегаем прятаться в гимназию. Бывало - когда бежим, по дороге уже прекращали бить.
Гимназия, так поняла, не далеко, но бежать, если идет артобстрел прилично. Стаханов находится недалеко от линии границы.
- У нас тут почти все дети со стрессом. Много детей из Первомайска, который чуть не стерли с лица земли.
Прямых попаданий, реабилитационный центр избежал.
- Этой зимой, когда пришел дед Мороз, почти все малыши начали рыдать. Многие дети, поступив к нам, первые месяцы не улыбались совсем. За всю свою жизнь - такого ужаса не слышала никогда.
Я уже писала в другом репортаже, как встретила в этом центре девочку Дашу с братиком, которую встретила в Первомайске в общежитии для тех, кто остался без дома. В том же репортаже написала про одну девочку, на чьих глазах разорвало женщину, а она потом несколько месяцев спрашивала про "руку тети Любы". Дети в доме обсуждают кишки, трупы людей, оторванные ноги.
Но закончить репортаж я бы хотела вовсе не этим.
Хотела сказать про людей, которые там работают. Неравнодушные, потрясающие, увлеченные и очень интересные.
Которые не бросили детей, которые с ними, которые болеют за них. Они настоящие.
На них держится мир.
Пока мы болтали, к нам заглянул мужчина, с выправкой. Оказалось, это Андрей Дмитриевич Ревть - работает в центре замом Татьяны Павловны. Он коллекционер головных уборов. В соседней от директорской комнате, находилась часть его коллекции.
Он не просто коллекционер, он еще и сам их делает - точные копиии. Там и каски, и английские шапки, биреты, буденовки, киверы...
Дети обожают его коллекцию.
На фотографиях, многие воспитанники в этих шапках.
Я перемерила половину из них, одну из которых мне даже подарили.
Но вы бы видели его самого, как горят его глаза, сколько в них огня, увлеченности...
- Когда начались боевые действия, все руководство сбежало, и ни разу не узнало как мы. Мы остались с детьми. Ни разу не позвонили. Я люблю Украину, это моя страна, и мне очень жаль, что все так произошло. И честно говоря, когда все начиналось, я была против таких событий. Но после того, как они удрали, и появились спустя длительное время лишь за документами, мне и говорить с ними не о чем.
Хочу сказать отдельное спасибо Кате Маркеевой, чьи игрушки мы передали центру. Также спасибо Кордуле - немке, которая прислала женские "радостки" для девочек - все были очень рады заколкам и резинкам.
И большое спасибо всем, кто переводил деньги. Мы привезли так много, что руководство онемело от количества и разнообразия всего (курица, яйца, молочка, овощи, сладкое, фрукты и т.п.)
Если вы хотите присоединиться к помощи людям Донбасса, пишите мне в личку в жж, фб или на почту littlehirosima@gmail.com
Подробности об оказании помощи читать здесь.
Совсем скоро мы поедем опять на Донбасс.