Развивать ребенку фонематический слух вредно?
История знает немало примеров, когда человечество за официальную научную доктрину принимало теорию, полную ошибок и неувязок. Таковым, например, было средневековое представление о плоской Земле, вокруг которой вращается весь мир. Таковой являлась теория теплорода. Вероятно, в список сомнительных, граничащих с несостоятельными рискует сегодня попасть и теория фонемного строя человеческой речи, уже полтора столетия применяемая в Европе и Америке.
Возможно, что для изучения и описания эволюции и миграции языков фонетика является вполне достаточным инструментом. Однако в сфере практической детской педагогики современная фонетика не только не разрешает многих проблем речевой коррекции и обучения грамоте, но наоборот, часто усугубляет эти проблемы. Методисты всё более изощряют и оттачивают свои разработки в соответствии с принятыми концепциями, а практическая результативность этих новейших разработок всё более и более падает. Европейцы с недоумением взирают на то, как из года в год ухудшается статистика по легастении.
(Легастения - общее понятие для дислексии и дискалькулии - дидактическое заболевание, при котором интеллектуально здоровые люди обнаруживают серьезные проблемы при обучении чтению и письму.)
Число легастеников в англо- и франкоязычных странах превышает 9% от населения. Еще недавно в Германии эта цифра равнялась 6%. По актуальным данным Dislexieverband среди 7,8 млн. германских детей в возрасте от 6 до 15 лет официально признано легастениками/дислексиками 1,8 млн. [1]
В России насчитывается всего лишь 3% легастеников, причем заболевание это проявляется не в столь крайней форме, как на Западе - хоть и с большими проблемами, но русскому чтению оказываются обучаемы почти все российские дети, не страдающие интеллектуальными отклонениями.
В это же время в Японии число легастеников равно нулю. [2] Западные исследователи пытаются объяснить этот факт тем, что японская письменность приближена к рисункам и вследствие этого воспринимается правым полушарием мозга. Однако в Израиле и в Арабских Эмиратах буквы ни в коей мере не являются рисунками, и все же легастения в Израиле проявляется лишь в тех случаях, когда обучение детей-иммигрантов чтению начинается не с иврита, а с русского или с английского языков. Налицо прямая взаимосвязь между возникновением легастении и традиционной для Запада фонемо-буквенной методологией обучения.
Разница между европейским и восточным взглядом на речевые звуки сложилась под влиянием разных принципов письменности. В Европе применяются азбуки фонемные, а на Востоке - слоговые и консонантные. Европейские алфавиты содержат, как правило, от тридцати до сорока букв, и именно эти буквы европейцы называют звуками. Европейцы пообразованнее уточняют в этом месте, что буквы и звуки относятся друг к другу не непосредственно, а через так называемые фонемы. Ведь многообразие речевых звуков со всеми их реальными оттенками в речи каждого человека огромно, а тридцать-сорок букв - это всего лишь условность, приблизительные обобщения, артикуляционные и акустические признаки реальных звуков, но не сами звуки.
"Звук и фонема соотносятся между собой как явление и сущность этого явления. Это значит, что фонема - обобщенная, недоступная непосредственному восприятию единица - имеет в своем распоряжении некоторое количество звуковых вариантов, в которых она, смотря по обстоятельствам, и реализуется. Один из этих вариантов (наименее обусловленный) считается основным, представительным для данной фонемы." [3]
Например, гласная фонема/буква "О" является условным обобщением трех совершенно разных вокал в слове "МОЛОКО", а буква "Г" в речи южнороссиян по звучанию скорее похожа на звонкий вариант фрикативного "Х", но не на взрывной звук "Г" северян. В русском произношении допускается редуцирование, искажение, сглатывание многих фонем, как гласных так и согласных, и написанные слова иногда очень сильно отличаются от слов произнесенных. Не случайно еще Бодуэн де Куртене требовал от школьных учителей и университетских преподавателей "не смешивать звуки языка и означающие их начертания", и считал это "краеугольным камнем лингвистического образования". Но разве для русских преподавателей может быть авторитетно мнение какого-то там Бодуэна де Куртене, доктора наук, профессора четырех университетов, свободно владевшего минимум пятью западноевропейскими языками, известнейшего исследователя индо-европейских языков, основоположника российской фонетики? Для многих, как оказывается, совсем не авторитетно.
Не авторитетно российским преподавателям также и мнение Словаря лингвистических терминов Ахмановой, дающего трактовку фонемы с четырех разных точек зрения, из которых видно, что фонема является совсем не звуком, а неким обобщением различительных признаков, классом звуков, их психическим эквивалентом и в конечном итоге абстракцией второй степени:
"Фонема - это 1) Кратчайшая (минимальная) единица системы выражения звукового языка, представляющая собой определенную совокупность одновременно дифференциальных признаков и способная различать звуковые оболочки разных слов и морфем. 2) (звуковой тип) Класс фонетически подобных звуков. 3) (акустико-артикуляционное представление) В психологической трактовке - представление звука речи в качестве психического эквивалента реально произносимых звуков. 4) Абстракция второй степени, представляющая собой отвлечение от всех позиционных вариантов произнесения данного звука." [4]
И Толковый словарь Российской Академии Наук русским преподавателям также не авторитет. А в словаре этом определение фонемы начинается с того, что фонема является не реальным речевым звуком, а абстракцией:
"Фонема - это абстрактная неделимая звуковая единица языка, служащая для различения значимых единиц (словоформ, морфем) и обнаруживающая свои различительные признаки в разных позициях." [5]
Чего греха таить, многим русским преподавателям никакая наука не авторитетна, ведь всё-равно от нее нет никакой практической пользы. И по сей день втолковывают школьные учителя своим первоклассникам, что "Буква и звук - это почти одно и то же, только буквы мы пишем, а звуки слышим". Чтобы дети поняли такие объяснения, взрослые еще задолго до школы пытаются развить малышам фонематический слух. Но слышать фонемы, то есть слышать абстракции - это всё-равно что вместо реальных предметов видеть их названия, на такое здоровый человек не способен, учить такому вредно. При этом маленьким детям предлагается работать с абстракцией даже не первой степени, и даже не второй, как утверждает словарь Ахмановой, а с абстракцией третьей (!) степени. Об этом ниже.
Реальная проблема при обучении детей "слышать фонемы" состоит вовсе не в том, что одна и та же буква может означать множество совершенно разных звуков. В конце концов, в немецком языке, например, недопустимо никакого редуцирования гласных - уж если написано "SCHOKOLADE", то и читать необходимо именно "О", соблюдая не только округлость, но даже определенную длину этого звука. Однако легастеников в Германии меньше всё-равно не становится. Россияне могли бы совершенно четко с вологодским оканьем произносить все три "О" в слове "МОЛОКО", но обучение чтению от этого однозначно не стало бы легче. Проблема заключается в ином. Вопреки всем стараниям учителей, дети долгое время оказываются неспособны разделить слова ни на абстрактные фонемы, ни на "реальные звуки с их оттенками" так, как от них желают этого взрослые. Например, устное слово "МАМА" дети делят на две части "МА-МА", и утверждают при этом, что каждое "МА" и есть один звук. Дети никак не хотят разделить слово "МАМА" на четыре звука "М-А-М-А", и взрослым приходится тратить несколько месяцев, рисуя схемы слов и раскладывая вместе с учениками красно-сине-зеленые фишечки, чтобы научить детей такому звукоделению. Вот что пишет по этому поводу Л.Е.Журова в статье "Обучение грамоте в детском саду":
"Исследователи, занимающиеся проблемами психологической готовности детей к овладению грамотой, отмечают неумение детей 6-7-летнего возраста произвести звуковой анализ слова. Это неумение старших дошкольников разложить слово на составляющие его звуки многие исследователи склонны объяснить тем, что ребенок не слышит звуков в слове. Мы сталкиваемся со своеобразным парадоксом: с одной стороны, доказанная многочисленными исследованиями возможность очень тонкого различения ребенком звуковых комплексов, формирующаяся уже к 2 годам, и, с другой стороны, неумение ребенка старшего дошкольного возраста "услышать" отдельный звук в слове." [6]
Далее в этой же статье Л.Е.Журова выдвигает некоторое сомнение по поводу того, а правильно ли вообще трактуется наукой вышеобозначенная проблема:
"В психологической литературе, с нашей точки зрения, произошло смешение двух принципиально различных понятий - фонематического различения ребенком звуков речи и умения разделить слово на составляющие его звуки. Широко бытующие в педагогической и методической литературе указания на то, что у здоровых детей подготовительной к школе группы плохо развит фонематический слух, являются принципиально неправильными. Речь может и должна идти о том, что ребенок с нормально развитым фонематическим слухом почему-то не может провести звуковой анализ слов, более того, затрудняется даже в вычленении отдельных звуков в слове (именно в выделении отдельных звуков, а не в слышании их)." [6]
Может и правы учителя, игнорирующие академическую науку? Может быть, прав Н.А.Зайцев, предложивший свою методику "Кубики Зайцева", принципиально отличающуюся от традиционного фонемо-буквенного анализа? "Дети делят слова вовсе не на звуки, а на склады", - уверяет Зайцев. Ему вторят также и некоторые другие специалисты-филологи, например преподаватели школы иностранных языков Langust:
"Слово в речи делится не на звуки, а на слоги <...> В речи осознаются и произносятся именно слоги. Поэтому при развитии письма у всех народов в алфавитах сначала возникали слоговые знаки, и только потом буквы, отражающие отдельные звуки." [7]
Итак, тут мы подошли к необходимости рассмотреть, что есть такое слоговые знаки, которые у всех народов предшествовали буквам-фонемам.
Восточные письменные знаки, в отличие от европейских, содержат в себе сразу целый слог. Например, в японской хирагане иероглифом あ записывается слог А, а иероглифом ま записывается слог МА. Причем это именно европейцы называют японское письмо слоговым, сами же японцы называют его звуковым, то есть считают МА одним неделимым звуком. Ни одному умом нормальному японцу не придет в голову в слове まま (МА-МА) искать звук あ (А).
Точно так же и в консонантной письменности Ближнего Востока: огласовка никогда не рассматривается как самостоятельный "гласный звук", но записывается всегда лишь как придаток к консонанте, а часто не записывается вообще. Согласная букваמ, например, сразу прочитывается как МЪ, или МА, или МУ, или МИ, и разделить эту звуковую единицу на две "половинки" не позволяется. То, что в Европе называют "отдельным гласным звуком", например "гласный звук А" или "гласный звук У" или "гласный звук И", на Ближнем Востоке считается лишь вокальной огласовкой, неотъемлемой от гортанного щелчка (консонант א) или от свободного выдоха (консонант ע). По понятиям израильтян, например, в слове МАМА не произносится ни свободного выдоха עА, ни гортанного щелчка אА, а значит и "отдельного звука А" в слове МАМА нету.
Вспомним при этом, что почти любой российский учитель, почти каждый российский логопед одним из первых вопросов задает ребенку именно вопрос о том, с какого звука начинается слово "МАМА". И когда ребенок говорит "МА", взрослый без толики сомнения начинает его переучивать на свой лад.
Читая этот экскурс в восточное звукоделение, некоторые россияне сразу возражают: "К чему это сравнение с японским и еврейским языком? Мы ведь не произносим никаких гортанных щелчков. У нас свой язык, русский, со своими правилами, со своей грамматикой!"
Это огромное заблуждение, уважаемые. Во-первых, гортанные щелчки и свободные выдохи мы произносим в нашей речи постоянно. Слово ах невозможно произнести без гортанного щелчка или без свободного выдоха в начале, один из этих согласных звуков непременно произнесется даже без нашего желания. Так же и со словамиаист, окна, ухо, эхо, искры - гортанный щелчок или свободный выдох образуются там, где мы в начале слова произносим ударные А, О, У, И или Э. Каждый из нас с самого раннего младенчества умел кряхтеть и кашлять, и каждый из нас слышал от родителей усиленное א А א А א А א А א А, когда они призывали нас поднатужиться и покакать. Одними лишь буквами ААААА это горловое кряхтение записать невозможно, в русской азбуке не хватает согласной буквы для этого щелчка, равно как не хватает буквы для обозначения свободного выдоха. То, что мы, россияне, с детства научены взрослыми не обращать на эти звуки внимания и не отмечать их на письме буквами - это отнюдь не означает, что таких звуков в русской речи нет.
Во-вторых, русская письменность появилась когда-то по образу и подобию письменностей восточных. В старославянском языке не было закрытых слогов, и вся устная речь звучала как поток открытых слогов типа "С+Г". Так, например, словакъто, чьто, кънязь делились только на открытые слоги (къ-то, чь-то, къ-ня-зь), а буквы ъ и ь считались безударными неопределенными гласными [8]. Гласная буква ъ была изъята из русской грамматики с приходом большевиков к власти менее всего лишь ста лет назад. До революции 1917 года написать звук М без последующей гласной буквы Ъ в слове домъ считалось в России верхом безграмотности. После революции всё, что было исследовано и записано по поводу русской фонетики нашими отечественными учеными - это не более чем анамнез инвалида после удаления у него жизненно важного органа. Случайное упоминание в научной работе об удаленной фонеме всерьез грозило ученому репрессиями со стороны Наркомпроса.
И в-третьих, маленькие дети независимо от страны рождения воспринимают любую устную речь абсолютно одинаково, хоть русскую, хоть японскую, хоть еврейскую. Слух у всех детей одинаковый, и артикуляционные органы тоже, и думают дети во всем мире поначалу совершенно одинаково. Как мы, взрослые, научим детей думать, так оно и будет. Но на Востоке взрослые объясняют детям про звуки таким образом, что дети легко понимают эти пояснения и без всякой легастении обучаются чтению. А на Западе взрослые вовлекают детей в теоретические лабиринты, в которых уже сами давно заблудились. Из поколения в поколение жители Запада, в том числе и России, вынуждены с самых малых лет заучивать теорию, вызывающую у многих детей непонимание и даже отторжение вплоть до дидактоневрозов и легастении. В последнее столетие, когда обучение детей основам фонетики начинается всё в более раннем возрасте и когда взрослые всё более изощренно развивают детям "фонематический слух", портя при этом слух речевой - стоит ли удивляться в этой ситуации, что эпидемия дислексии на Западе неуклонно распространяется.
Ну и наконец, как бы российские учителя, логопеды, методисты, доктора наук и академики ни возражали на приведенные здесь рассуждения, - (доктора и академики просто обязаны возражать, ведь они именно тем и заслужили свои степени, что не только усердно выучили, но развили вширь и углубили внутрь фонетическую теорию) - однако Лингвистический энциклопедический словарь Научного издательства "Большая Российская энциклопедия" (достаточно авторитетный источник для ученого читателя?) утверждает, что для русского языка минимальной произносительной единицей речи является вовсе не буква и не фонема, а именно слог. Жаль, что в своем определении даже этот авторитетный словарь совершенно по-бытовому употребляет слово "звук" вместо слова "фонема":
"Слог - это фонетико-фонологическая единица, занимающая промежуточное положение между звуком [подчеркнуто Л.Ш., правильно было бы фонема] и речевым тактом... С точки зрения речедвигательного управления слог есть минимальная цепочка звуков, внутри которой действуют правила коартикуляции (наложение артикуляции последующего звука на артикуляцию предыдущего) <...> Предполагается, что слог реализуется не как последовательность составляющих его звуков, а как цельный артикуляционный комплекс, то есть задается единым блоком нейрофизиологических команд к мышцам." [9]
Из этого определения видно, что слог есть "минимальная цепочка", а значит разделить его на еще более мелкие составляющие элементы в реальной устной речи невозможно. И если дети произносят слог как неразрывный "цельный артикуляционный комплекс", который "задается единым блогом нейрофизических команд", то логично, что именно эту звуковую величину, без искажения далее не делимую, они называют звуком.
Необходимо уточнить, что речь идет именно об открытых слогах типа "С+Г" (согласный+гласный), а не о всяких разных слогах с несколькими согласными.
"Слогоразделы в интерактивных комплексах согласных неопределенны ввиду невыраженности дистрибутивных схем слога (о-стрый / ос-трый / ост-рый)" [10]
Другими словами, связи между примыкающими согласными в слоге настолько слабы, что даже архинатренированные взрослые специалисты оказываются до сих пор не способны договориться, как же правильно делить слова на слоги. Что считать грамотным переносом слов со строки на строку - это остается в академической науке большим вопросом. Требовать от дошкольника "правильного" слогоделения, причем требовать еще до того, как он научился читать - это есть совсем не корректно по отношению к ребенку. Без умения читать ребенок оказывается не способен понять фонемо-буквенный и слоговый строй речи, как беззубыйгрудничок оказывается неспособен жевать кусочки мяса.
Поразмышляйте, последите за собственной артикуляцией, и вы сами убедитесь, что М в слове МАМА произносится несколько иначе, чем М в слове МУХА. В слове МУХА губы вытягиваются вперед трубочкой еще до того, как началось М. Когда логопеды и учителя для демонстрации усиленно удлиняют М в слоге МУ, чтобы показать ребенку, что М от У отделяемы - они в этот момент просто подменяют одни звуки другими и произносят ММУ вместо МУ. Дети каждый раз с удивлением не могут понять, как же это взрослый не слышит разницу между столь разными МУ и ММУ. Ведь дети не могут предположить, что у взрослых уже давно испорчен нормальный слух, но зато развит слух фонематический. Если бы у каждого из этих слов МУ и ММУ было в русском языке свое собственное лексическое значение, например как в словах СУ (в смысле "французская монетка") и ССУ (в смысле "писаю"), то ребенок сразу указал бы взрослому на неправомерность такой подмены.
Увы, подменой понятий "звук" и "фонема" в российской литературе грешат практически все авторы, и призывы Бодуэна де Куртене не смогли изменить эту средневековую традицию. В приведенных нами выше цитатах и Л.Е.Журова, и Н.А.Зайцев, и преподаватели школы Langust тоже вместо слова "фонема" употребляют слово "звук". И на наш взгляд, именно эта малюсенькая подмена создает столь много проблем в европейской педагогике. А ведь если бы уважаемая Л.Е.Журова не путала эти два столь разных понятия, то ее собственная цитата могла бы стать ответом на ею же выдвинутый вопрос. Сейчас мы не поленимся и еще раз повторим отрывок из статьи Журовой, на этот раз заменив, где это необходимо, слова "звук" и "фонема". Места замены и незамены мы подчеркнем:
"Исследователи, занимающиеся проблемами психологической готовности детей к овладению грамотой, отмечают неумение детей 6-7-летнего возраста произвести фонематический анализ слова. Это неумение старших дошкольников разложить слово на составляющие его фонемы многие исследователи склонны объяснить тем, что ребенок не слышит фонем в слове. Мы сталкиваемся со своеобразным парадоксом: с одной стороны, доказанная многочисленными исследованиями возможность очень тонкого различения ребенком звуковых комплексов, формирующаяся уже к 2 годам, и, с другой стороны, неумение ребенка старшего дошкольного возраста "услышать" отдельную фонему в слове. <...> В псхилогической литературе, с нашей точки зрения, произошло смешение двух принципиально различных понятий - аккустического различения ребенком звуков речи и умения разделить слово на составляющие его фонемы. Широко бытующие в педагогической и методической литературе указания на то, что у здоровых детей подготовительной к школе группы плохо развит фонематический слух, являются принципиально неправильными. Речь может и должна идти о том, что ребенок с нормально развитым речевым слухом почему-то не может провести фонематический анализ слов, более того, затрудняется даже в вычленении отдельных фонем в слове (именно в выделении отдельных фонем, а не в слышании звуков)."
Никакого парадокса, оказывается, нет. Дети к двум годам очень тонко слышат звуки, а вот слышать фонемы отказываются. Проблема состоит лишь в том, что взрослый предлагает ребенку в устных словах вместо звуков искать абстрактные единицы, то есть "половинки звуков", которых в природе на самом деле не существует и которые в принципе невозможно ни произнести, ни услышать. Для взрослых эти "половинки звуков" понятны, ведь взрослые уже умеют читать и знают, из скольких букв состоит то или иное письменное слово. Но ребенок-то этого еще не знает. Ребенок-то ориентируется не на количество и не на названия букв, а на свой слух и на артикуляцию.
Так же и в статье из Лингвистического словаря - да простят нас его авторы - достаточно было бы заменить в этом определении слово "слог" на слово "звук", а в подчеркнутых нами местах заменить слово "звук" на слово "фонема" - и противоречия между восточным и западным пониманием звуков само собой устранились бы, а вместе с этим устранилось бы и непонимание европейскими детьми взрослых пояснений про буквы и звуки:
"Звук - это фонетико-фонологическая единица, занимающая промежуточное положение между фонемой и слогом, то есть ритмическим речевым тактом. С точки зрения речедвигательного управления звук есть минимальная цепочка, состоящая из согласной и гласной фонем, внутри которой действуют правила коартикуляции (наложение артикуляции последующей гласной фонемы на артикуляцию предыдущей согласной) <...> Предполагается, что звук реализуется не как отдельная согласная фонема и не как отдельная гласная фонема, а как цельный артикуляционный комплекс, то есть задается единым блоком нейрофизиологических команд к мышцам."
Итак, в слове МАМА нет ни одного звука М, но есть два одинаковых звука МА. Звук М есть в слове ДОМ. Звуки не могут быть гласными или согласными, гласными или согласными могут быть только буквы и фонемы. - вот и все основные правила восточной теории, понятные детям как само собой разумеющееся. Если принять новую для России теоретическую концепцию, рассмотренную выше, то у российских детей серьезно поубавится проблем с речевым слухом.
Ссылки и источники:
http://www.dyslexiaserver.com/statistik/index.php?action=Deutschland
Florian Coulmas, Legasthenie und Dyslexie in Japan // "Spektrum" от 01.03.1993 http://www.spektrumverlag.de/artikel/820727
http://lingeru.ru/fonema-i-zvuk.-tipyi-distribuczii-zvukov
О.С.Ахманова "Словарь лингвистических терминов", Москва, УРСС, 2004
Толковый словарь русского языка, Москва, Российская Академия наук, 2007
Журова Л. Е. "Обучение грамоте в детском саду", Изд-во "Педагогика", М., 1978 г.
http://www.langust.ru/review/lang_h04.shtml
Н.И.Кабелка, кандидатская диссертация "Исторические изменения в принципах слогоделения русского языка", БГПУ им. Максима Танка, Минск, 2000
Лингвистический энциклопедический словарь, Москва, 2002, Научное издательство "Большая Российская энциклопедия"
Л.В.Бондарко, Структура слога и характеристики фонем // Вопросы языкознания. 1967. № 1
http://www.rebus-metod.com/shop/page/2
Возможно, что для изучения и описания эволюции и миграции языков фонетика является вполне достаточным инструментом. Однако в сфере практической детской педагогики современная фонетика не только не разрешает многих проблем речевой коррекции и обучения грамоте, но наоборот, часто усугубляет эти проблемы. Методисты всё более изощряют и оттачивают свои разработки в соответствии с принятыми концепциями, а практическая результативность этих новейших разработок всё более и более падает. Европейцы с недоумением взирают на то, как из года в год ухудшается статистика по легастении.
(Легастения - общее понятие для дислексии и дискалькулии - дидактическое заболевание, при котором интеллектуально здоровые люди обнаруживают серьезные проблемы при обучении чтению и письму.)
Число легастеников в англо- и франкоязычных странах превышает 9% от населения. Еще недавно в Германии эта цифра равнялась 6%. По актуальным данным Dislexieverband среди 7,8 млн. германских детей в возрасте от 6 до 15 лет официально признано легастениками/дислексиками 1,8 млн. [1]
В России насчитывается всего лишь 3% легастеников, причем заболевание это проявляется не в столь крайней форме, как на Западе - хоть и с большими проблемами, но русскому чтению оказываются обучаемы почти все российские дети, не страдающие интеллектуальными отклонениями.
В это же время в Японии число легастеников равно нулю. [2] Западные исследователи пытаются объяснить этот факт тем, что японская письменность приближена к рисункам и вследствие этого воспринимается правым полушарием мозга. Однако в Израиле и в Арабских Эмиратах буквы ни в коей мере не являются рисунками, и все же легастения в Израиле проявляется лишь в тех случаях, когда обучение детей-иммигрантов чтению начинается не с иврита, а с русского или с английского языков. Налицо прямая взаимосвязь между возникновением легастении и традиционной для Запада фонемо-буквенной методологией обучения.
Разница между европейским и восточным взглядом на речевые звуки сложилась под влиянием разных принципов письменности. В Европе применяются азбуки фонемные, а на Востоке - слоговые и консонантные. Европейские алфавиты содержат, как правило, от тридцати до сорока букв, и именно эти буквы европейцы называют звуками. Европейцы пообразованнее уточняют в этом месте, что буквы и звуки относятся друг к другу не непосредственно, а через так называемые фонемы. Ведь многообразие речевых звуков со всеми их реальными оттенками в речи каждого человека огромно, а тридцать-сорок букв - это всего лишь условность, приблизительные обобщения, артикуляционные и акустические признаки реальных звуков, но не сами звуки.
"Звук и фонема соотносятся между собой как явление и сущность этого явления. Это значит, что фонема - обобщенная, недоступная непосредственному восприятию единица - имеет в своем распоряжении некоторое количество звуковых вариантов, в которых она, смотря по обстоятельствам, и реализуется. Один из этих вариантов (наименее обусловленный) считается основным, представительным для данной фонемы." [3]
Например, гласная фонема/буква "О" является условным обобщением трех совершенно разных вокал в слове "МОЛОКО", а буква "Г" в речи южнороссиян по звучанию скорее похожа на звонкий вариант фрикативного "Х", но не на взрывной звук "Г" северян. В русском произношении допускается редуцирование, искажение, сглатывание многих фонем, как гласных так и согласных, и написанные слова иногда очень сильно отличаются от слов произнесенных. Не случайно еще Бодуэн де Куртене требовал от школьных учителей и университетских преподавателей "не смешивать звуки языка и означающие их начертания", и считал это "краеугольным камнем лингвистического образования". Но разве для русских преподавателей может быть авторитетно мнение какого-то там Бодуэна де Куртене, доктора наук, профессора четырех университетов, свободно владевшего минимум пятью западноевропейскими языками, известнейшего исследователя индо-европейских языков, основоположника российской фонетики? Для многих, как оказывается, совсем не авторитетно.
Не авторитетно российским преподавателям также и мнение Словаря лингвистических терминов Ахмановой, дающего трактовку фонемы с четырех разных точек зрения, из которых видно, что фонема является совсем не звуком, а неким обобщением различительных признаков, классом звуков, их психическим эквивалентом и в конечном итоге абстракцией второй степени:
"Фонема - это 1) Кратчайшая (минимальная) единица системы выражения звукового языка, представляющая собой определенную совокупность одновременно дифференциальных признаков и способная различать звуковые оболочки разных слов и морфем. 2) (звуковой тип) Класс фонетически подобных звуков. 3) (акустико-артикуляционное представление) В психологической трактовке - представление звука речи в качестве психического эквивалента реально произносимых звуков. 4) Абстракция второй степени, представляющая собой отвлечение от всех позиционных вариантов произнесения данного звука." [4]
И Толковый словарь Российской Академии Наук русским преподавателям также не авторитет. А в словаре этом определение фонемы начинается с того, что фонема является не реальным речевым звуком, а абстракцией:
"Фонема - это абстрактная неделимая звуковая единица языка, служащая для различения значимых единиц (словоформ, морфем) и обнаруживающая свои различительные признаки в разных позициях." [5]
Чего греха таить, многим русским преподавателям никакая наука не авторитетна, ведь всё-равно от нее нет никакой практической пользы. И по сей день втолковывают школьные учителя своим первоклассникам, что "Буква и звук - это почти одно и то же, только буквы мы пишем, а звуки слышим". Чтобы дети поняли такие объяснения, взрослые еще задолго до школы пытаются развить малышам фонематический слух. Но слышать фонемы, то есть слышать абстракции - это всё-равно что вместо реальных предметов видеть их названия, на такое здоровый человек не способен, учить такому вредно. При этом маленьким детям предлагается работать с абстракцией даже не первой степени, и даже не второй, как утверждает словарь Ахмановой, а с абстракцией третьей (!) степени. Об этом ниже.
Реальная проблема при обучении детей "слышать фонемы" состоит вовсе не в том, что одна и та же буква может означать множество совершенно разных звуков. В конце концов, в немецком языке, например, недопустимо никакого редуцирования гласных - уж если написано "SCHOKOLADE", то и читать необходимо именно "О", соблюдая не только округлость, но даже определенную длину этого звука. Однако легастеников в Германии меньше всё-равно не становится. Россияне могли бы совершенно четко с вологодским оканьем произносить все три "О" в слове "МОЛОКО", но обучение чтению от этого однозначно не стало бы легче. Проблема заключается в ином. Вопреки всем стараниям учителей, дети долгое время оказываются неспособны разделить слова ни на абстрактные фонемы, ни на "реальные звуки с их оттенками" так, как от них желают этого взрослые. Например, устное слово "МАМА" дети делят на две части "МА-МА", и утверждают при этом, что каждое "МА" и есть один звук. Дети никак не хотят разделить слово "МАМА" на четыре звука "М-А-М-А", и взрослым приходится тратить несколько месяцев, рисуя схемы слов и раскладывая вместе с учениками красно-сине-зеленые фишечки, чтобы научить детей такому звукоделению. Вот что пишет по этому поводу Л.Е.Журова в статье "Обучение грамоте в детском саду":
"Исследователи, занимающиеся проблемами психологической готовности детей к овладению грамотой, отмечают неумение детей 6-7-летнего возраста произвести звуковой анализ слова. Это неумение старших дошкольников разложить слово на составляющие его звуки многие исследователи склонны объяснить тем, что ребенок не слышит звуков в слове. Мы сталкиваемся со своеобразным парадоксом: с одной стороны, доказанная многочисленными исследованиями возможность очень тонкого различения ребенком звуковых комплексов, формирующаяся уже к 2 годам, и, с другой стороны, неумение ребенка старшего дошкольного возраста "услышать" отдельный звук в слове." [6]
Далее в этой же статье Л.Е.Журова выдвигает некоторое сомнение по поводу того, а правильно ли вообще трактуется наукой вышеобозначенная проблема:
"В психологической литературе, с нашей точки зрения, произошло смешение двух принципиально различных понятий - фонематического различения ребенком звуков речи и умения разделить слово на составляющие его звуки. Широко бытующие в педагогической и методической литературе указания на то, что у здоровых детей подготовительной к школе группы плохо развит фонематический слух, являются принципиально неправильными. Речь может и должна идти о том, что ребенок с нормально развитым фонематическим слухом почему-то не может провести звуковой анализ слов, более того, затрудняется даже в вычленении отдельных звуков в слове (именно в выделении отдельных звуков, а не в слышании их)." [6]
Может и правы учителя, игнорирующие академическую науку? Может быть, прав Н.А.Зайцев, предложивший свою методику "Кубики Зайцева", принципиально отличающуюся от традиционного фонемо-буквенного анализа? "Дети делят слова вовсе не на звуки, а на склады", - уверяет Зайцев. Ему вторят также и некоторые другие специалисты-филологи, например преподаватели школы иностранных языков Langust:
"Слово в речи делится не на звуки, а на слоги <...> В речи осознаются и произносятся именно слоги. Поэтому при развитии письма у всех народов в алфавитах сначала возникали слоговые знаки, и только потом буквы, отражающие отдельные звуки." [7]
Итак, тут мы подошли к необходимости рассмотреть, что есть такое слоговые знаки, которые у всех народов предшествовали буквам-фонемам.
Восточные письменные знаки, в отличие от европейских, содержат в себе сразу целый слог. Например, в японской хирагане иероглифом あ записывается слог А, а иероглифом ま записывается слог МА. Причем это именно европейцы называют японское письмо слоговым, сами же японцы называют его звуковым, то есть считают МА одним неделимым звуком. Ни одному умом нормальному японцу не придет в голову в слове まま (МА-МА) искать звук あ (А).
Точно так же и в консонантной письменности Ближнего Востока: огласовка никогда не рассматривается как самостоятельный "гласный звук", но записывается всегда лишь как придаток к консонанте, а часто не записывается вообще. Согласная букваמ, например, сразу прочитывается как МЪ, или МА, или МУ, или МИ, и разделить эту звуковую единицу на две "половинки" не позволяется. То, что в Европе называют "отдельным гласным звуком", например "гласный звук А" или "гласный звук У" или "гласный звук И", на Ближнем Востоке считается лишь вокальной огласовкой, неотъемлемой от гортанного щелчка (консонант א) или от свободного выдоха (консонант ע). По понятиям израильтян, например, в слове МАМА не произносится ни свободного выдоха עА, ни гортанного щелчка אА, а значит и "отдельного звука А" в слове МАМА нету.
Вспомним при этом, что почти любой российский учитель, почти каждый российский логопед одним из первых вопросов задает ребенку именно вопрос о том, с какого звука начинается слово "МАМА". И когда ребенок говорит "МА", взрослый без толики сомнения начинает его переучивать на свой лад.
Читая этот экскурс в восточное звукоделение, некоторые россияне сразу возражают: "К чему это сравнение с японским и еврейским языком? Мы ведь не произносим никаких гортанных щелчков. У нас свой язык, русский, со своими правилами, со своей грамматикой!"
Это огромное заблуждение, уважаемые. Во-первых, гортанные щелчки и свободные выдохи мы произносим в нашей речи постоянно. Слово ах невозможно произнести без гортанного щелчка или без свободного выдоха в начале, один из этих согласных звуков непременно произнесется даже без нашего желания. Так же и со словамиаист, окна, ухо, эхо, искры - гортанный щелчок или свободный выдох образуются там, где мы в начале слова произносим ударные А, О, У, И или Э. Каждый из нас с самого раннего младенчества умел кряхтеть и кашлять, и каждый из нас слышал от родителей усиленное א А א А א А א А א А, когда они призывали нас поднатужиться и покакать. Одними лишь буквами ААААА это горловое кряхтение записать невозможно, в русской азбуке не хватает согласной буквы для этого щелчка, равно как не хватает буквы для обозначения свободного выдоха. То, что мы, россияне, с детства научены взрослыми не обращать на эти звуки внимания и не отмечать их на письме буквами - это отнюдь не означает, что таких звуков в русской речи нет.
Во-вторых, русская письменность появилась когда-то по образу и подобию письменностей восточных. В старославянском языке не было закрытых слогов, и вся устная речь звучала как поток открытых слогов типа "С+Г". Так, например, словакъто, чьто, кънязь делились только на открытые слоги (къ-то, чь-то, къ-ня-зь), а буквы ъ и ь считались безударными неопределенными гласными [8]. Гласная буква ъ была изъята из русской грамматики с приходом большевиков к власти менее всего лишь ста лет назад. До революции 1917 года написать звук М без последующей гласной буквы Ъ в слове домъ считалось в России верхом безграмотности. После революции всё, что было исследовано и записано по поводу русской фонетики нашими отечественными учеными - это не более чем анамнез инвалида после удаления у него жизненно важного органа. Случайное упоминание в научной работе об удаленной фонеме всерьез грозило ученому репрессиями со стороны Наркомпроса.
И в-третьих, маленькие дети независимо от страны рождения воспринимают любую устную речь абсолютно одинаково, хоть русскую, хоть японскую, хоть еврейскую. Слух у всех детей одинаковый, и артикуляционные органы тоже, и думают дети во всем мире поначалу совершенно одинаково. Как мы, взрослые, научим детей думать, так оно и будет. Но на Востоке взрослые объясняют детям про звуки таким образом, что дети легко понимают эти пояснения и без всякой легастении обучаются чтению. А на Западе взрослые вовлекают детей в теоретические лабиринты, в которых уже сами давно заблудились. Из поколения в поколение жители Запада, в том числе и России, вынуждены с самых малых лет заучивать теорию, вызывающую у многих детей непонимание и даже отторжение вплоть до дидактоневрозов и легастении. В последнее столетие, когда обучение детей основам фонетики начинается всё в более раннем возрасте и когда взрослые всё более изощренно развивают детям "фонематический слух", портя при этом слух речевой - стоит ли удивляться в этой ситуации, что эпидемия дислексии на Западе неуклонно распространяется.
Ну и наконец, как бы российские учителя, логопеды, методисты, доктора наук и академики ни возражали на приведенные здесь рассуждения, - (доктора и академики просто обязаны возражать, ведь они именно тем и заслужили свои степени, что не только усердно выучили, но развили вширь и углубили внутрь фонетическую теорию) - однако Лингвистический энциклопедический словарь Научного издательства "Большая Российская энциклопедия" (достаточно авторитетный источник для ученого читателя?) утверждает, что для русского языка минимальной произносительной единицей речи является вовсе не буква и не фонема, а именно слог. Жаль, что в своем определении даже этот авторитетный словарь совершенно по-бытовому употребляет слово "звук" вместо слова "фонема":
"Слог - это фонетико-фонологическая единица, занимающая промежуточное положение между звуком [подчеркнуто Л.Ш., правильно было бы фонема] и речевым тактом... С точки зрения речедвигательного управления слог есть минимальная цепочка звуков, внутри которой действуют правила коартикуляции (наложение артикуляции последующего звука на артикуляцию предыдущего) <...> Предполагается, что слог реализуется не как последовательность составляющих его звуков, а как цельный артикуляционный комплекс, то есть задается единым блоком нейрофизиологических команд к мышцам." [9]
Из этого определения видно, что слог есть "минимальная цепочка", а значит разделить его на еще более мелкие составляющие элементы в реальной устной речи невозможно. И если дети произносят слог как неразрывный "цельный артикуляционный комплекс", который "задается единым блогом нейрофизических команд", то логично, что именно эту звуковую величину, без искажения далее не делимую, они называют звуком.
Необходимо уточнить, что речь идет именно об открытых слогах типа "С+Г" (согласный+гласный), а не о всяких разных слогах с несколькими согласными.
"Слогоразделы в интерактивных комплексах согласных неопределенны ввиду невыраженности дистрибутивных схем слога (о-стрый / ос-трый / ост-рый)" [10]
Другими словами, связи между примыкающими согласными в слоге настолько слабы, что даже архинатренированные взрослые специалисты оказываются до сих пор не способны договориться, как же правильно делить слова на слоги. Что считать грамотным переносом слов со строки на строку - это остается в академической науке большим вопросом. Требовать от дошкольника "правильного" слогоделения, причем требовать еще до того, как он научился читать - это есть совсем не корректно по отношению к ребенку. Без умения читать ребенок оказывается не способен понять фонемо-буквенный и слоговый строй речи, как беззубыйгрудничок оказывается неспособен жевать кусочки мяса.
Поразмышляйте, последите за собственной артикуляцией, и вы сами убедитесь, что М в слове МАМА произносится несколько иначе, чем М в слове МУХА. В слове МУХА губы вытягиваются вперед трубочкой еще до того, как началось М. Когда логопеды и учителя для демонстрации усиленно удлиняют М в слоге МУ, чтобы показать ребенку, что М от У отделяемы - они в этот момент просто подменяют одни звуки другими и произносят ММУ вместо МУ. Дети каждый раз с удивлением не могут понять, как же это взрослый не слышит разницу между столь разными МУ и ММУ. Ведь дети не могут предположить, что у взрослых уже давно испорчен нормальный слух, но зато развит слух фонематический. Если бы у каждого из этих слов МУ и ММУ было в русском языке свое собственное лексическое значение, например как в словах СУ (в смысле "французская монетка") и ССУ (в смысле "писаю"), то ребенок сразу указал бы взрослому на неправомерность такой подмены.
Увы, подменой понятий "звук" и "фонема" в российской литературе грешат практически все авторы, и призывы Бодуэна де Куртене не смогли изменить эту средневековую традицию. В приведенных нами выше цитатах и Л.Е.Журова, и Н.А.Зайцев, и преподаватели школы Langust тоже вместо слова "фонема" употребляют слово "звук". И на наш взгляд, именно эта малюсенькая подмена создает столь много проблем в европейской педагогике. А ведь если бы уважаемая Л.Е.Журова не путала эти два столь разных понятия, то ее собственная цитата могла бы стать ответом на ею же выдвинутый вопрос. Сейчас мы не поленимся и еще раз повторим отрывок из статьи Журовой, на этот раз заменив, где это необходимо, слова "звук" и "фонема". Места замены и незамены мы подчеркнем:
"Исследователи, занимающиеся проблемами психологической готовности детей к овладению грамотой, отмечают неумение детей 6-7-летнего возраста произвести фонематический анализ слова. Это неумение старших дошкольников разложить слово на составляющие его фонемы многие исследователи склонны объяснить тем, что ребенок не слышит фонем в слове. Мы сталкиваемся со своеобразным парадоксом: с одной стороны, доказанная многочисленными исследованиями возможность очень тонкого различения ребенком звуковых комплексов, формирующаяся уже к 2 годам, и, с другой стороны, неумение ребенка старшего дошкольного возраста "услышать" отдельную фонему в слове. <...> В псхилогической литературе, с нашей точки зрения, произошло смешение двух принципиально различных понятий - аккустического различения ребенком звуков речи и умения разделить слово на составляющие его фонемы. Широко бытующие в педагогической и методической литературе указания на то, что у здоровых детей подготовительной к школе группы плохо развит фонематический слух, являются принципиально неправильными. Речь может и должна идти о том, что ребенок с нормально развитым речевым слухом почему-то не может провести фонематический анализ слов, более того, затрудняется даже в вычленении отдельных фонем в слове (именно в выделении отдельных фонем, а не в слышании звуков)."
Никакого парадокса, оказывается, нет. Дети к двум годам очень тонко слышат звуки, а вот слышать фонемы отказываются. Проблема состоит лишь в том, что взрослый предлагает ребенку в устных словах вместо звуков искать абстрактные единицы, то есть "половинки звуков", которых в природе на самом деле не существует и которые в принципе невозможно ни произнести, ни услышать. Для взрослых эти "половинки звуков" понятны, ведь взрослые уже умеют читать и знают, из скольких букв состоит то или иное письменное слово. Но ребенок-то этого еще не знает. Ребенок-то ориентируется не на количество и не на названия букв, а на свой слух и на артикуляцию.
Так же и в статье из Лингвистического словаря - да простят нас его авторы - достаточно было бы заменить в этом определении слово "слог" на слово "звук", а в подчеркнутых нами местах заменить слово "звук" на слово "фонема" - и противоречия между восточным и западным пониманием звуков само собой устранились бы, а вместе с этим устранилось бы и непонимание европейскими детьми взрослых пояснений про буквы и звуки:
"Звук - это фонетико-фонологическая единица, занимающая промежуточное положение между фонемой и слогом, то есть ритмическим речевым тактом. С точки зрения речедвигательного управления звук есть минимальная цепочка, состоящая из согласной и гласной фонем, внутри которой действуют правила коартикуляции (наложение артикуляции последующей гласной фонемы на артикуляцию предыдущей согласной) <...> Предполагается, что звук реализуется не как отдельная согласная фонема и не как отдельная гласная фонема, а как цельный артикуляционный комплекс, то есть задается единым блоком нейрофизиологических команд к мышцам."
Итак, в слове МАМА нет ни одного звука М, но есть два одинаковых звука МА. Звук М есть в слове ДОМ. Звуки не могут быть гласными или согласными, гласными или согласными могут быть только буквы и фонемы. - вот и все основные правила восточной теории, понятные детям как само собой разумеющееся. Если принять новую для России теоретическую концепцию, рассмотренную выше, то у российских детей серьезно поубавится проблем с речевым слухом.
Ссылки и источники:
http://www.dyslexiaserver.com/statistik/index.php?action=Deutschland
Florian Coulmas, Legasthenie und Dyslexie in Japan // "Spektrum" от 01.03.1993 http://www.spektrumverlag.de/artikel/820727
http://lingeru.ru/fonema-i-zvuk.-tipyi-distribuczii-zvukov
О.С.Ахманова "Словарь лингвистических терминов", Москва, УРСС, 2004
Толковый словарь русского языка, Москва, Российская Академия наук, 2007
Журова Л. Е. "Обучение грамоте в детском саду", Изд-во "Педагогика", М., 1978 г.
http://www.langust.ru/review/lang_h04.shtml
Н.И.Кабелка, кандидатская диссертация "Исторические изменения в принципах слогоделения русского языка", БГПУ им. Максима Танка, Минск, 2000
Лингвистический энциклопедический словарь, Москва, 2002, Научное издательство "Большая Российская энциклопедия"
Л.В.Бондарко, Структура слога и характеристики фонем // Вопросы языкознания. 1967. № 1
http://www.rebus-metod.com/shop/page/2