"Нет, ты не Моника Белуччи..."
Какое выражение у либералов является победителем сразу в двух номинациях, "Наиболее часто употребимое либералами выражение" и "Наиболее точное и емкое описание сути российского либерализма в одной фразе"?
"Народ не тот".
Ну вот не повезло российским либералам с народом. Был бы народ другой, тогда бы ух! А что это значит на самом деле?
Вот сидит либерал, грустит о судьбах России, и смотрит на вожделенный Запад, где все хорошо и красиво. Смотрит он на какой-то аспект западной жизни и нравится этот аспект либералу до свербения в заднице. Очень ему хочется, чтобы и тут так было. И вот берет либерал, и делает в России точно также, как на Западе. А нифига. Не получается. Не работает хреновина. То, что на Западе приводило к всеобщему благоденствию (в его, либерала, понимании) нифига не прививается на российской земле. Не фурычит.
"Эх, народ у нас не тот", - вздыхает либерал. "Был бы народ тот - вот тогда бы зажили!"
Невдомек либералу, что он очевидное бормочет. Народ-то действительно не тот. Не французы какие, и не немцы, на худой конец. Не понимает, болезный, того, что давно понял этот самый "не тот" народ: "Что русскому хорошо, то немцу смерть!" Если развернуть мысль завернутую в красивую оболочку поговорки, то это значит ровно одно: как все люди - разные, так и народы все - разные. И не существует универсальных рецептов всеобщего счастья и благоденствия. То, что хорошо работает на европейской почве никак не привьется на почве другой культуры. И наоборот. Бессмысленно тупо копировать чьи-то заделы и начинания. Их надо творчески переосмысливать и прививать на нашу, российскую почву, как прививают побеги на деревьях умные селекционеры - осторожно, аккуратно и сто раз подумав, что к чему подсаживать. Ибо разные народы требуют разных механизмов.
А так-то да. Народ не тот. Эта поразительная по глубине и оригинальности мысль так порой поражает наших либералов, что наблюдается среди них полная потеря боевой потенции и молодецкого задора. Спиваются, болезные, или уезжают наконец, к "тому" народу.
И невдомек им глупость их. Никак не могут они понять, что упрекать наш народ в том, что мы не французы, не немцы, не даже итальянцы наконец! так же глупо, как и, проснувшись однажды поутру, повернуться к лежащей рядом супруге и с удивлением и ужасом воскликнуть: "Нет, ты не Моника Белуччи!"
А то ты не знал, когда женился.
"Народ не тот".
Ну вот не повезло российским либералам с народом. Был бы народ другой, тогда бы ух! А что это значит на самом деле?
Вот сидит либерал, грустит о судьбах России, и смотрит на вожделенный Запад, где все хорошо и красиво. Смотрит он на какой-то аспект западной жизни и нравится этот аспект либералу до свербения в заднице. Очень ему хочется, чтобы и тут так было. И вот берет либерал, и делает в России точно также, как на Западе. А нифига. Не получается. Не работает хреновина. То, что на Западе приводило к всеобщему благоденствию (в его, либерала, понимании) нифига не прививается на российской земле. Не фурычит.
"Эх, народ у нас не тот", - вздыхает либерал. "Был бы народ тот - вот тогда бы зажили!"
Невдомек либералу, что он очевидное бормочет. Народ-то действительно не тот. Не французы какие, и не немцы, на худой конец. Не понимает, болезный, того, что давно понял этот самый "не тот" народ: "Что русскому хорошо, то немцу смерть!" Если развернуть мысль завернутую в красивую оболочку поговорки, то это значит ровно одно: как все люди - разные, так и народы все - разные. И не существует универсальных рецептов всеобщего счастья и благоденствия. То, что хорошо работает на европейской почве никак не привьется на почве другой культуры. И наоборот. Бессмысленно тупо копировать чьи-то заделы и начинания. Их надо творчески переосмысливать и прививать на нашу, российскую почву, как прививают побеги на деревьях умные селекционеры - осторожно, аккуратно и сто раз подумав, что к чему подсаживать. Ибо разные народы требуют разных механизмов.
А так-то да. Народ не тот. Эта поразительная по глубине и оригинальности мысль так порой поражает наших либералов, что наблюдается среди них полная потеря боевой потенции и молодецкого задора. Спиваются, болезные, или уезжают наконец, к "тому" народу.
И невдомек им глупость их. Никак не могут они понять, что упрекать наш народ в том, что мы не французы, не немцы, не даже итальянцы наконец! так же глупо, как и, проснувшись однажды поутру, повернуться к лежащей рядом супруге и с удивлением и ужасом воскликнуть: "Нет, ты не Моника Белуччи!"
А то ты не знал, когда женился.