Прогулка с героями Бориса Пастернака. Свеча горела...
10 февраля 2015 года исполнилось 125 лет со дня рождения Бориса Леонидовича Пастернака. Самым главным его произведением, безусловно, стал роман "Доктор Живаго", за который писатель получил в 1958 году Нобелевскую премию.
А главным действующим лицом романа, по мнению самого литератора, был город: "И Москва внизу и вдали, родной город автора и половины того, что с ним случилось, Москва казалась им сейчас не местом этих происшествий, но главною героиней длинной повести, к концу которой они подошли с тетрадью в руках в этот вечер".
Мне бы очень хотелось описать всю пастернаковскую Москву, показать места, где происходили основные события. Но "Доктор Живаго" достаточно обширен, и на такую работу, вероятно, понадобится столько же времени, сколько потратил автор, когда писал роман. Так что это приключение еще впереди. Но пока в честь дня его рождения хотелось бы пройти хотя бы самым главным путем "Доктора Живаго": "Могла ли она думать, что лежавший тут на столе умерший видел этот глазок проездом с улицы, и обратил на свечу внимание? Что с этого, увиденного снаружи пламени, - "Свеча горела на столе, свеча горела" - пошло в его жизни его предназначение?"
Итак, Лару "тянуло бросить все знакомое и испытанное и начать что-то новое. В этом настроении она на Рождестве девятьсот одиннадцатого года пришла к роковому решению. Она решила немедленно расстаться с Кологривовыми и построить свою жизнь как-нибудь одиноко и независимо, а деньги, нужные для этого, попросить у Комаровского. Ларе казалось, что после всего случившегося и последовавших за этим лет её отвоеванной свободы он должен помочь ей по-рыцарски, не вступая ни в какие объяснения, бескорыстно и без всякой грязи".
Улица Кузнецкий мост.
"С этой целью она двадцать седьмого декабря вечером отправилась в Петровские линии и, уходя, положила в муфту заряженный Родин револьвер на спущенном предохранителе с намерением стрелять в Виктора Ипполитовича, если он ей откажет, превратно поймет или как-нибудь унизит".
Пересечение Кузнецкого моста и Неглинной улицы. Доходный дом Воронцовой - Евдокимова - Шориной.
"Она шла в страшном смятении по праздничным улицам и ничего кругом не замечала. Задуманный выстрел уже грянул в её душе, в совершенном безразличии к тому, в кого он был направлен. Этот выстрел был единственное, что она сознавала".
Неглинная улица в сторону Кузнецкого моста.
"Петровские линии производили впечатление петербургского уголка в Москве".
Улица Петровские линии. Общий вид. Линии (то есть проезды) с расположенными здесь магазинами были названы так в XIX веке по соседней улице Петровке. Позже историческое название закрепилось за пролегшей здесь улицей.
"Здесь снимал роскошную холостяцкую квартиру во втором этаже по широкой леснице с широкими дубовыми перилами Виктор Ипполитович Комаровский".
Тот самый Комаровский, который и сгубил Лару, а с нею и всех любивших ее мужчин.
"Соответствие зданий по обеим сторонам проезда, лепные парадные в хорошем вкусе, книжная лавка, читальня, картографическое заведение, очень приличный табачный магазин, очень приличный ресторан, перед рестораном - газовые фонари в круглых матовых колпаках на массивных кронштейнах".
"Зимой это место хмурилось с мрачной неприступностью. Здесь жили серьезные, уважающие себя и хорошо зарабатывающие люди свободных профессий".
"Эмма Эрнестована сказала, что он в гостях на елке. С адресом в руках Лара сбежала по мрачной, живо ей все напомнившей лестнице с цветными гербами на окнах и направилась в Мучной городок к Свентицким".
Мучной городок остается одной из главных краеведческих загадок романа. Есть множество предположений, но до сих пор никто не может точно сказать, что это за местность. Нет упоминаний "Мучного городка" нигде, ни в каких известных исторических документах, кроме текста произведения.
"Только теперь, во второй раз выйдя на улицу, Лара толком осмотрелась по сторонам. Была зима. Был город. Был вечер".
"Была ледяная стужа. Улицы покрывал черный лед, толстый, как стеклянные донышки битых пивных бутылок. Было больно дышать".
В тексте этого нигде не говорится, но, возможно, по дороге Лара бросила взгляд на Заиконоспасский монастырь. Хотя - нет, она была слишком в своих мыслях.
"Лара не была религиозна. В обряды она не верила. Но иногда для того, чтобы вынести жизнь, требовалось, чтобы она шла в сопровождении некоторой внутренней музыки. Такую музыку нельзя было сочинять для каждого раза самой. Этой музыкой было слово Божие о жизни, и плакать над ним Лара ходила в церковь".
"Воздух забит был серым инеем, и казалось, что он щекочет и покалывает своею косматою щетиной точно так же, как шерстил и лез Ларе в рот седой мех её обледенелой горжетки. С колотящимся сердцем Лара шла по пустым улицам. По дороге дымились двери чайных и харчевен. Из тумана выныривали обмороженные лица прохожих, красные, как колбаса, и бородатые морды лошадей и собак в ледяных сосульках. Покрытые толстым слоем льда и снега окна домов точно были замазаны мелом, и по их непрозрачной поверхности двигались цветные отсветы зажженных елок и тени веселящихся, словно людям на улице показывали из домов туманные картины на белых, развешанных перед волшебным фонарем простынях".
А вот мы и дошли до главной улицы нашего повествования. Камергерский переулок. За время своего существования с XVI века сменил как минимум с десяток названий.
"В Камергерском Лара остановилась. - Я больше не могу, я не выдержу, - почти вслух вырвалось у ней. - Я подымусь и все расскажу ему, - овладев собою, подумала она, отворяя тяжелую дверь представительного подъезда".
А вот и центральный дом в романе "Доктор Живаго" - именно в нем переплелись самые важные линии судьбы.
Доходный дом Е.А. Обуховой и князя С.С. Оболенского появился на углу Большой Дмитровки и Камергерского переулка в 1913-м, когда в Москве шло грандиозное строительство доходных домов. Проект здания принадлежал гражданскому инженеру В.А. Величкину, который с 1911 года занимал в Москве пост архитектора Московской конторы императорских театров.
Напомню, что Лара вышла для разговора с Комаровским в декабре 1911 года. То есть, дом еще не был построен. Его второй корпус, выходящий фасадом на Большую Дмитровку, был сооружен несколько раньше - в 1908 году. Но в его окнах Живаго не увидел бы свечи, проезжая по Камергерскому.
"Лара любила разговаривать в полумраке при зажженных свечах".
"Он сменил огарок в подсвечнике на новую целую свечу, поставил на подоконник и зажег ее. Пламя захлебнулось стеарином, постреляло во все стороны трескучими звездочками и заострилось стрелкой. Комната наполнилась мягким светом. Во льду оконного стекла на уровне свечи стал протаивать черный глазок".
"Юра смотрел по сторонам и видел то же самое, что незадолго до него попадалось на глаза Ларе. Их сани поднимали неестественно громкий шум, пробуждавший неестественно долгий отзвук под обледенелыми деревьями в садах и на бульварах".
Снова Кузнецкий мост. Этот вид Юрий Живаго увидит уже после Камергерского - ведь он ехал из дома Громеко в Сивцевом Вражке.
Кстати, Камергерский переулок одно время назывался Кузнецким, так как считался продолжением Кузнецкого моста.
"По воскресеньям перед обедом Виктор Ипполитович имел обыкновение фланировать со своим бульдогом по Петровке и Кузнецкому, и на одном из углов выходил и присоединялся к ним Константин Илларионович Сатаниди, актер и картежник".
Кузнецкий мост и Петровка соседние буквально соседние с Петровскими линиями - домом Комаровского - улицы.
"Светящиеся изнутри и заиндевелые окна домов походили на драгоценные ларцы из дымчатого слоистого топаза. Внутри них теплилась святочная жизнь Москвы, горели елки, толпились гости и играли в прятки и колечко дурачащиеся ряженые".
Большая Дмитровка в сторону Столешникова переулка. Этот вид Живаго мог увидеть чисто машинально, сразу же после дома со свечей, еще в раздумьях.
Ольга Ивинская свидетельствует, что само имя «Живаго» возникло у Пастернака, когда он случайно на улице «наткнулся на круглую чугунную плитку с „автографом“ фабриканта - „Живаго“… и решил, что пусть он будет такой вот, неизвестный, вышедший не то из купеческой, не то из полуинтеллигентской среды; этот человек будет его литературным героем».
Тем интереснее, что если свернуть с Камергерского и пройти немного по Большой Дмитровке, то сразу же и увидишь доходный дом купцов Живаго - классической купеческой семьи, которая проживала здесь на протяжении столетия, до 1917 года.
"Вдруг Юра подумал, что Блок это явление Рождества во всех областях русской жизни, в северном городском быту и в новейшей литературе, под звездным небом современной улицы и вокруг зажженной елки в гостиной нынешнего века. Он подумал, что никакой статьи о Блоке не надо, а просто надо написать русское поклонение волхвов, как у голландцев, с морозом, волками и темным еловым лесом".
"Они проезжали по Камергерскому. Юра обратил внимание на черную протаявшую скважину в ледяном наросте одного из окон".
Большинство источников упоминает в общем, что Живаго просто жил на Камергерском. Дом не уточняется.
О том, что подразумевался доходный дом Обуховой-Оболенского, я услышала в передаче о Камергерском переулке, которую вел авторитетный краевед Рустам Рахматуллин. На него и ссылаюсь. Он приводит в качестве подтверждение своих слов описание, которое упомянуто ниже.
"Сквозь эту скважину просвечивал огонь свечи, проникавший на улицу почти с сознательностью взгляда, точно пламя подсматривало за едущими и кого-то поджидало.
«Свеча горела на столе. Свеча горела…» - шептал Юра про себя начало чего-то смутного неоформившегося, в надежде, что продолжение придет само собой, без принуждения. Оно не приходило".
В ресторанах на Камергерском в окнах горят свечи. Интересно - знают ли они? Или - совпадение?...
"Он снял Юрию Андреевичу комнату в переулке, тогда еще носившем название Камергерского, рядом с Художественным театром".
"Комната обращена была на юг".
Фасад здания имеет монументальную неоклассическуюкомпозицию, в которой использованы ордерные и декоративные мотивы московского ампира.
"Она двумя окнами выходила на противоположные театру крыши, за которыми сзади, высоко над Охотным, стояло летнее солнце, погружая в тень мостовую переулка".
Если смотреть карту, то только один дом - доходный дом Обуховой-Оболенского - может соответствовать всем этим параметрам: окна выходят на юг и видны с переулка (можно было увидеть свечу), и из них виден переулок.
Возможно, работая над романом в 1945-1955 годах, Пастернак не знал точно, когда был построен этот дом, или просто для него это было совершенно не существенно. Силе авторского воображения подвластно все.
Или мы с Рустамом Рахматуллиным не знаем или не понимаем чего-то важного и существенного, что тоже часто бывает.
Камергерский переулок.
"И она стала напрягать память, чтобы восстановить тот рождественский разговор с Пашенькой, но ничего не могла припомнить, кроме свечи, горевшей на подоконнике, и протаявшего около нее кружка в ледяной коре стекла.
Могла ли она думать, что лежавший тут на столе умерший видел этот глазок проездом с улицы, и обратил на свечу внимание? Что с этого, увиденного снаружи пламени, - «Свеча горела на столе, свеча горела» - пошло в его жизни его предназначение?"
Мне нравится на этом фото, что три одинаковых окна все разного цвета.
Дом связан с литературой не только благодаря Пастернаку. В нем расположены два старых и известных книжных магазина, но и это не главное. В середине 1990-х годов здесь была обнаружена рукопись романа "Тихий дон", считавшаяся ранее утерянной. Это стало веским доказательством в пользу того, что Шолхов все-таки написал эпопею сам - ведь регулярно поднимается тема плагиата.
Дом стоит на перекрестке, в нем соединились нити судеб очень разных людей и историй. Камергерский - пересечение нескольких московских миров.
Говорят, что если встать посередине Камергерского переулка и немного подождать (например, прочитать про себя "Зимнюю ночь" Пастернака), то можно встретить свою судьбу.
Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
Как летом роем мошкара
Летит на пламя,
Слетались хлопья со двора
К оконной раме.
Метель лепила на стекле
Кружки и стрелы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
На озаренный потолок
Ложились тени,
Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенья.
И падали два башмачка
Со стуком на пол.
И воск слезами с ночника
На платье капал.
И все терялось в снежной мгле
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
На свечку дуло из угла,
И жар соблазна
Вздымал, как ангел, два крыла
Крестообразно.
Мело весь месяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
Другие истории про судьбу:
Татьяна Толстая. Река Оккервиль.
Книги на бульварах - удивительная история про то, как у букинистической книги, которую мне подарили, нашелся прежний хозяин (в комментариях)
Жизнь и смерть генерала Слащова. "Бег" М. Булгакова. Лефортово
Моя группа о Москве Вконтакте
А главным действующим лицом романа, по мнению самого литератора, был город: "И Москва внизу и вдали, родной город автора и половины того, что с ним случилось, Москва казалась им сейчас не местом этих происшествий, но главною героиней длинной повести, к концу которой они подошли с тетрадью в руках в этот вечер".
Мне бы очень хотелось описать всю пастернаковскую Москву, показать места, где происходили основные события. Но "Доктор Живаго" достаточно обширен, и на такую работу, вероятно, понадобится столько же времени, сколько потратил автор, когда писал роман. Так что это приключение еще впереди. Но пока в честь дня его рождения хотелось бы пройти хотя бы самым главным путем "Доктора Живаго": "Могла ли она думать, что лежавший тут на столе умерший видел этот глазок проездом с улицы, и обратил на свечу внимание? Что с этого, увиденного снаружи пламени, - "Свеча горела на столе, свеча горела" - пошло в его жизни его предназначение?"
Итак, Лару "тянуло бросить все знакомое и испытанное и начать что-то новое. В этом настроении она на Рождестве девятьсот одиннадцатого года пришла к роковому решению. Она решила немедленно расстаться с Кологривовыми и построить свою жизнь как-нибудь одиноко и независимо, а деньги, нужные для этого, попросить у Комаровского. Ларе казалось, что после всего случившегося и последовавших за этим лет её отвоеванной свободы он должен помочь ей по-рыцарски, не вступая ни в какие объяснения, бескорыстно и без всякой грязи".
Улица Кузнецкий мост.
"С этой целью она двадцать седьмого декабря вечером отправилась в Петровские линии и, уходя, положила в муфту заряженный Родин револьвер на спущенном предохранителе с намерением стрелять в Виктора Ипполитовича, если он ей откажет, превратно поймет или как-нибудь унизит".
Пересечение Кузнецкого моста и Неглинной улицы. Доходный дом Воронцовой - Евдокимова - Шориной.
"Она шла в страшном смятении по праздничным улицам и ничего кругом не замечала. Задуманный выстрел уже грянул в её душе, в совершенном безразличии к тому, в кого он был направлен. Этот выстрел был единственное, что она сознавала".
Неглинная улица в сторону Кузнецкого моста.
"Петровские линии производили впечатление петербургского уголка в Москве".
Улица Петровские линии. Общий вид. Линии (то есть проезды) с расположенными здесь магазинами были названы так в XIX веке по соседней улице Петровке. Позже историческое название закрепилось за пролегшей здесь улицей.
"Здесь снимал роскошную холостяцкую квартиру во втором этаже по широкой леснице с широкими дубовыми перилами Виктор Ипполитович Комаровский".
Тот самый Комаровский, который и сгубил Лару, а с нею и всех любивших ее мужчин.
"Соответствие зданий по обеим сторонам проезда, лепные парадные в хорошем вкусе, книжная лавка, читальня, картографическое заведение, очень приличный табачный магазин, очень приличный ресторан, перед рестораном - газовые фонари в круглых матовых колпаках на массивных кронштейнах".
"Зимой это место хмурилось с мрачной неприступностью. Здесь жили серьезные, уважающие себя и хорошо зарабатывающие люди свободных профессий".
"Эмма Эрнестована сказала, что он в гостях на елке. С адресом в руках Лара сбежала по мрачной, живо ей все напомнившей лестнице с цветными гербами на окнах и направилась в Мучной городок к Свентицким".
Мучной городок остается одной из главных краеведческих загадок романа. Есть множество предположений, но до сих пор никто не может точно сказать, что это за местность. Нет упоминаний "Мучного городка" нигде, ни в каких известных исторических документах, кроме текста произведения.
"Только теперь, во второй раз выйдя на улицу, Лара толком осмотрелась по сторонам. Была зима. Был город. Был вечер".
"Была ледяная стужа. Улицы покрывал черный лед, толстый, как стеклянные донышки битых пивных бутылок. Было больно дышать".
В тексте этого нигде не говорится, но, возможно, по дороге Лара бросила взгляд на Заиконоспасский монастырь. Хотя - нет, она была слишком в своих мыслях.
"Лара не была религиозна. В обряды она не верила. Но иногда для того, чтобы вынести жизнь, требовалось, чтобы она шла в сопровождении некоторой внутренней музыки. Такую музыку нельзя было сочинять для каждого раза самой. Этой музыкой было слово Божие о жизни, и плакать над ним Лара ходила в церковь".
"Воздух забит был серым инеем, и казалось, что он щекочет и покалывает своею косматою щетиной точно так же, как шерстил и лез Ларе в рот седой мех её обледенелой горжетки. С колотящимся сердцем Лара шла по пустым улицам. По дороге дымились двери чайных и харчевен. Из тумана выныривали обмороженные лица прохожих, красные, как колбаса, и бородатые морды лошадей и собак в ледяных сосульках. Покрытые толстым слоем льда и снега окна домов точно были замазаны мелом, и по их непрозрачной поверхности двигались цветные отсветы зажженных елок и тени веселящихся, словно людям на улице показывали из домов туманные картины на белых, развешанных перед волшебным фонарем простынях".
А вот мы и дошли до главной улицы нашего повествования. Камергерский переулок. За время своего существования с XVI века сменил как минимум с десяток названий.
"В Камергерском Лара остановилась. - Я больше не могу, я не выдержу, - почти вслух вырвалось у ней. - Я подымусь и все расскажу ему, - овладев собою, подумала она, отворяя тяжелую дверь представительного подъезда".
А вот и центральный дом в романе "Доктор Живаго" - именно в нем переплелись самые важные линии судьбы.
Доходный дом Е.А. Обуховой и князя С.С. Оболенского появился на углу Большой Дмитровки и Камергерского переулка в 1913-м, когда в Москве шло грандиозное строительство доходных домов. Проект здания принадлежал гражданскому инженеру В.А. Величкину, который с 1911 года занимал в Москве пост архитектора Московской конторы императорских театров.
Напомню, что Лара вышла для разговора с Комаровским в декабре 1911 года. То есть, дом еще не был построен. Его второй корпус, выходящий фасадом на Большую Дмитровку, был сооружен несколько раньше - в 1908 году. Но в его окнах Живаго не увидел бы свечи, проезжая по Камергерскому.
"Лара любила разговаривать в полумраке при зажженных свечах".
"Он сменил огарок в подсвечнике на новую целую свечу, поставил на подоконник и зажег ее. Пламя захлебнулось стеарином, постреляло во все стороны трескучими звездочками и заострилось стрелкой. Комната наполнилась мягким светом. Во льду оконного стекла на уровне свечи стал протаивать черный глазок".
"Юра смотрел по сторонам и видел то же самое, что незадолго до него попадалось на глаза Ларе. Их сани поднимали неестественно громкий шум, пробуждавший неестественно долгий отзвук под обледенелыми деревьями в садах и на бульварах".
Снова Кузнецкий мост. Этот вид Юрий Живаго увидит уже после Камергерского - ведь он ехал из дома Громеко в Сивцевом Вражке.
Кстати, Камергерский переулок одно время назывался Кузнецким, так как считался продолжением Кузнецкого моста.
"По воскресеньям перед обедом Виктор Ипполитович имел обыкновение фланировать со своим бульдогом по Петровке и Кузнецкому, и на одном из углов выходил и присоединялся к ним Константин Илларионович Сатаниди, актер и картежник".
Кузнецкий мост и Петровка соседние буквально соседние с Петровскими линиями - домом Комаровского - улицы.
"Светящиеся изнутри и заиндевелые окна домов походили на драгоценные ларцы из дымчатого слоистого топаза. Внутри них теплилась святочная жизнь Москвы, горели елки, толпились гости и играли в прятки и колечко дурачащиеся ряженые".
Большая Дмитровка в сторону Столешникова переулка. Этот вид Живаго мог увидеть чисто машинально, сразу же после дома со свечей, еще в раздумьях.
Ольга Ивинская свидетельствует, что само имя «Живаго» возникло у Пастернака, когда он случайно на улице «наткнулся на круглую чугунную плитку с „автографом“ фабриканта - „Живаго“… и решил, что пусть он будет такой вот, неизвестный, вышедший не то из купеческой, не то из полуинтеллигентской среды; этот человек будет его литературным героем».
Тем интереснее, что если свернуть с Камергерского и пройти немного по Большой Дмитровке, то сразу же и увидишь доходный дом купцов Живаго - классической купеческой семьи, которая проживала здесь на протяжении столетия, до 1917 года.
"Вдруг Юра подумал, что Блок это явление Рождества во всех областях русской жизни, в северном городском быту и в новейшей литературе, под звездным небом современной улицы и вокруг зажженной елки в гостиной нынешнего века. Он подумал, что никакой статьи о Блоке не надо, а просто надо написать русское поклонение волхвов, как у голландцев, с морозом, волками и темным еловым лесом".
"Они проезжали по Камергерскому. Юра обратил внимание на черную протаявшую скважину в ледяном наросте одного из окон".
Большинство источников упоминает в общем, что Живаго просто жил на Камергерском. Дом не уточняется.
О том, что подразумевался доходный дом Обуховой-Оболенского, я услышала в передаче о Камергерском переулке, которую вел авторитетный краевед Рустам Рахматуллин. На него и ссылаюсь. Он приводит в качестве подтверждение своих слов описание, которое упомянуто ниже.
"Сквозь эту скважину просвечивал огонь свечи, проникавший на улицу почти с сознательностью взгляда, точно пламя подсматривало за едущими и кого-то поджидало.
«Свеча горела на столе. Свеча горела…» - шептал Юра про себя начало чего-то смутного неоформившегося, в надежде, что продолжение придет само собой, без принуждения. Оно не приходило".
В ресторанах на Камергерском в окнах горят свечи. Интересно - знают ли они? Или - совпадение?...
"Он снял Юрию Андреевичу комнату в переулке, тогда еще носившем название Камергерского, рядом с Художественным театром".
"Комната обращена была на юг".
Фасад здания имеет монументальную неоклассическуюкомпозицию, в которой использованы ордерные и декоративные мотивы московского ампира.
"Она двумя окнами выходила на противоположные театру крыши, за которыми сзади, высоко над Охотным, стояло летнее солнце, погружая в тень мостовую переулка".
Если смотреть карту, то только один дом - доходный дом Обуховой-Оболенского - может соответствовать всем этим параметрам: окна выходят на юг и видны с переулка (можно было увидеть свечу), и из них виден переулок.
Возможно, работая над романом в 1945-1955 годах, Пастернак не знал точно, когда был построен этот дом, или просто для него это было совершенно не существенно. Силе авторского воображения подвластно все.
Или мы с Рустамом Рахматуллиным не знаем или не понимаем чего-то важного и существенного, что тоже часто бывает.
Камергерский переулок.
"И она стала напрягать память, чтобы восстановить тот рождественский разговор с Пашенькой, но ничего не могла припомнить, кроме свечи, горевшей на подоконнике, и протаявшего около нее кружка в ледяной коре стекла.
Могла ли она думать, что лежавший тут на столе умерший видел этот глазок проездом с улицы, и обратил на свечу внимание? Что с этого, увиденного снаружи пламени, - «Свеча горела на столе, свеча горела» - пошло в его жизни его предназначение?"
Мне нравится на этом фото, что три одинаковых окна все разного цвета.
Дом связан с литературой не только благодаря Пастернаку. В нем расположены два старых и известных книжных магазина, но и это не главное. В середине 1990-х годов здесь была обнаружена рукопись романа "Тихий дон", считавшаяся ранее утерянной. Это стало веским доказательством в пользу того, что Шолхов все-таки написал эпопею сам - ведь регулярно поднимается тема плагиата.
Дом стоит на перекрестке, в нем соединились нити судеб очень разных людей и историй. Камергерский - пересечение нескольких московских миров.
Говорят, что если встать посередине Камергерского переулка и немного подождать (например, прочитать про себя "Зимнюю ночь" Пастернака), то можно встретить свою судьбу.
Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
Как летом роем мошкара
Летит на пламя,
Слетались хлопья со двора
К оконной раме.
Метель лепила на стекле
Кружки и стрелы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
На озаренный потолок
Ложились тени,
Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенья.
И падали два башмачка
Со стуком на пол.
И воск слезами с ночника
На платье капал.
И все терялось в снежной мгле
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
На свечку дуло из угла,
И жар соблазна
Вздымал, как ангел, два крыла
Крестообразно.
Мело весь месяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
Другие истории про судьбу:
Татьяна Толстая. Река Оккервиль.
Книги на бульварах - удивительная история про то, как у букинистической книги, которую мне подарили, нашелся прежний хозяин (в комментариях)
Жизнь и смерть генерала Слащова. "Бег" М. Булгакова. Лефортово
Моя группа о Москве Вконтакте