Амос, Оз "Иуда" - отчёт
Встретились, как и планировали - 18/01/2019 при чудесной погоде.
Дoлжна сказать, что клуб расширяется, и это очень здорово! В этот раз нас было уже четырнадцать: из декретного отпуска вернулась Ира rosinka_rosa, чему я несказанно рада, а ещё были Юля shp_ulka, Жанна janna_ma, Миша michel7374, Семён simonkrichak, Лариса l_cherry , Наташа natalia_19, Ольга Г. omia (новая участница), Женя jenya_rb (новая участница), Лина В. (новая участница) Тали talif01, Лана, Роза dona_rita и я.
И это ещё Галя с Кирой не смогли прийти.
.
Заседание открыл Миша. Все мы, наверно, обратили внимание на постоянные отсылки к газете "Давар" в тексте романа, но только Миша решил проверить это дело до конца. Ведь действительно, если в романе упоминаются конкретные даты, то было бы здорово найти именно те статьи, которые Шмуэль Аш обсуждал с Гершомом Валдом. Миша разыскал в интернете все нужные номера газеты, (причём попутно выяснилось, что наша новая участница Ольга Г. имеет прямое отношение к проекту оцифровки!) распечатал их и принёс на встречу. Это было очень здорово - как будто берёшь в руки ту самую историю. И на прохожих в парке Яркон, конечно, мы произвели неизгладимое впечатление :-)) Но пришлось признать, что документальных подтверждений мы там не нашли. Было ли это достижение или упущение автора - остаётся только гадать.
.
Говорили очень много, чуть ли не три часа. Вот кое-какие мнения:
---------------
Семён: Будет ошибкой пытаться увидеть в этом романе описание израильской реальности или обсуждение реальных проблем Израиля конца 50х или 40х годов. Это роман - притча на тему жизни, в которой в чем-то виновен каждый. Автор сознательно наполнил свое произведение деталями для создания у читателя иллюзии достоверности. Здесь предатель - каждый из окружающих Шмуэля Аша персонажей. И каждый, на поверку, невиновен. Ненавидимый всеми Шалтиель Абрабанель невиновен, поскольку лишь он один, хотя бы, пытался спасти Миху (боролся за реализацию своего, конечно же, фантастического плана). Гершом Валд (Онегин?) невиновен, хотя у него, впрочем, есть все основания считать себя непосредственным виновником гибели сына. Невиновна Аталия, многократно предающая память погибшего мужа. И, конечно же, невиновна Ярдена, связавшая судьбу, с нелюбимым ею, Нешером Шершевским. А сам герой, Шмуэль Аш... он в романе - ребенок. Он еще не успел согрешить. Но и он, несомненно, виновен - не попал на войну и, следовательно, не использовал свой шанс спасти Миху. Достаточно подробное изложение содержания Евангелия от Иегуды на мой взгляд лишь запутывает читателя. Впрочем, в этом вероятно и состояла цель автора.
--------------
Роза: Роман этот как символическое изображение самого Иерусалима. Он там главный герой - овальное полупрозрачное яйцо из литого стекла. Маленькая уличка раввина Эльбаза под ветром и дождем, маленькие фигурки с трудом бредут в холодных сумерках. Полуживой старик, переполненный идеями, тень старика, уже ушедшего, бородатый подросток, доедающий манную кашу, женщина - воплощение ночного соблазна, днём почти бестелесная, и шуршащий инженер - зануда, гротескный орел. Шмуэль Аш - заведомая жертва, непригодная к борьбе, и не выросшая даже для выражения собственных мыслей и чувств. Инфантильность как диагноз.
--------------
Галя (на встрече не была, но мнение имеет :-)) : Судьба сама привела нас к выбору «Иуды», как бы в предчувствии скорого ухода автора.
Я читала книгу с одним настроением и пониманием, но смерть Амоса Оза, ретроспективы его интервью, возврат к «Повести о любви и тьме» форсировали во мне ее переосмысление.
Я увидела связь и с Евангелием от Иуды, и с Андреевским «Иудой Искариотом».
По-моему эта книга о вере и жертве, о выборе каждого человека, о том, что часто этот выбор чреват непониманием, проклятием , осуждением или потерей. И это присутствует в жизни и смерти Иуды.
«Ты будешь проклят многими поколениями, но ты возвысишься над ними».
Вера в идею и жертва - это судьбы Абрабанеля, отца и сына Валдов, вера в любовь и жертва - это судьба Аталии.
И еще это роман об Иерусалиме, его судьбе в ожидании мессии.
Один только Шмуэль Аш ведет растительный образ жизни. Я недоумевала, почему столько бытовых деталей вплоть до нарядов Аталии возникает в романе тогда, когда речь касается Шмуэля. Что он ел, как намазывал варенье на булку, как чесал бороду и что из нее сыпалось. Это мы смотрим на жизнь глазами Шмуэля. Ничего высокодуховного в своей жизни он не испытал и не довел пока до конца. Брошены идеи социализма, ушла любимая (а кто не ушел бы?), не закончена работа об отношении евреев к Иисусу Христу и о личности Иуды. Его прибивает к дому Абрабанеля стечением обстоятельств, и таким же способом уводит оттуда. Будет ли пережитый опыт триггером в его судьбе? Кем он станет? Что будет с Иерусалимом? Это открытые драматические вопросы. Амос Оз ушел и оставил нас всех с ними.
------------------
Ольга Г. : Роман Амоса Оза "Иуда" - это в первую очередь настоящая литература, это язык, это стиль, это атмосфера.
Поначалу я придиралась к небольшим переводческим огрехам и неточностям, но потом бросила это дело - текст захватил, и я поплыла по его волнам.
О чём этот роман? Для меня - в первую очередь, о предательстве. Что мы называем предательством? Всегда ли мы способны посмотреть на поступки человека "с другой стороны баррикады"? Амос Оз, проводя параллель между неканонической трактовкой образа Иуды и образом Шалтиэля Абрабанеля, явно даёт понять нам, с кем его сердце. Я увидела в Абрабанеле, в его судьбе и в его позиции аллегорию на личность самого автора.
Шмуэль, в каком-то смысле, пассивный антигерой, проходит определённые ступени взросления и мужания - в доме Гершона и Аталии под влиянием интеллектуальных бесед с первым и опыта близости со второй. Но ему по-прежнему далеко до цельности и зрелости. Он покидает дом в переулке Эльбаза, не вполне ещё понимая, чего он хочет от жизни, и у него нет пока ответов на большинство терзающих его вопросов.
В романе меня также покорили эпистолярные "вставки" - письма родителей и сестры Шмуэля. Почувствовала завистливую ностальгию по "отобранной" у нас технологическим прогрессом возможности вдумчивой неспешной переписки...
В книге, помимо Шмуэля, Гершона, Аталии и незримо присутствующих Шалтиэля, Ярдены, Нешера Шершевского и других персонажей, есть ещё один главный герой - это Иерусалим, просто физически ощущаемый в тексте. Как жаль, что мне не удалось поучаствовать в прогулке по местам романа! 🙂
Не могу простить автору описание гибели Михи Валда. Я увидела в нём однозначную и полную делегитимацию самого смысла геройской гибели еврея в битве за свою родину.
В целом получила большое удовольствие от чтения этого очень достойного литературного произведения. При всём несогласии с позицией автора, которая (для меня) всё же просвечивала сквозь текст, несмотря на...
Одна из прелестных цитат (о развале социалистического кружка):
"Среди четверки отщепенцев были и обе входившие в кружок девушки, без которых все остальное теряло смысл."
-----------------
Лана: Да согласна с тем, что книга о предательстве.
И предателями в какой-то степени являются все герои книги. Каждый из них что-либо предал в своей жизни, мужа, сына, учителя.
Шмуель стоит на перепутье. Он ещё слишком молод.
Что значит предать? Передать, передавать,кого либо или что-либо для себя. Предал ли Иуда Иисуса или передал его для совершения миссии?
История Иуды у Оза совершенно не связана с религией Это классический рассказ, самый известный описанный случай в мировой литературе. Идеально подходит для раскрытия темы.
Текст книги очень поэтичный. Повторяющиеся слова и выражения оставляют ощущение рифмованного стиха.
После раздумий я отказалась от мысли что в романе был реверанс в сторону христианства.
Но безусловно была попытка оправдания предательства.
-----------------
Мои впечатления. Я успела прочитать три романа Оза: Иуда, Мой Михаэль и Повесть о любви и тьме. И каждая из них ассоциируется у меня с картиной.
.
Иуда -- это... (тут Роза сразу сказала Рембрандт). Но нет, у Рембрандта слишком всё тщательно выписано, а здесь - обманчиво-грубоватые, небрежные мазки, из которых складывается очень точная картина. Здесь темнота, лежащая по углам, парадоксально подсвечивает центральные лица: грубоватые, обветренные. Здесь много едят: простые вещи, хлеб с вареньем, всегда один и тот же гуляш (вспоминаются толстобургеры из Кинга), кашу из котелка. Думаю, это "Едоки картофеля" Ван Гога.
.
Мой Михаэль. Эта женщина тяжело больна. У неё полное смещение системы координат. Уже в первой строке она сообщает, что "все, кого я любила, умерли, так что мне нечего терять" - при этом все те, кого здоровые люди обычно любят, у неё живы и пытаются ей помочь. Очень страшно за её сына и за второго, нерождённого ещё ребёнка.... ну и за неё саму, хотя её судьба уже предрешена. Тут есть горечь, боль, драма, агония, мрак. Думаю, это "Крик" Мунка.
.
А вот Повесть о любви и тьме. Тут всё по-другому. Здесь нам автор сообщает, почему он вменяет себе в обязанность такой надрывный пафос в остальных романах:
"И вообще с самого начала моей литературной и общественной деятельности и до сего дня я всегда считал (и по-прежнему считаю), что сила и величие писателя обусловлены его пафосом, его постоянной войной со всем обыденным и общепринятым! Конечно, изящный рассказ и утонченные стихи - это вещи приятные, расширяющие наш кругозор, но они все-таки не считаются великими произведениями. От великого творения народ требует, чтобы несло оно в себе благую весть, пророчество, новый, свежий взгляд на мир, а самое главное - некий нравственный идеал…
Ведь всякое произведение, лишенное пафоса, лишенное нравственного идеала, в конечном счете, является, в лучшем случае, не более чем фольклором, орнаментом, милым художественным рукоделием, ничего не прибавляющим и не убавляющим. Таковы, например, рассказы Агнона, в которых порой можно найти некую прелесть, но в большинстве случаев не обнаруживаешь ни привлекательности, ни напряженных нравственных исканий, а только какое-то кокетство, и уж чего в них точно нет, так это вдохновения. И пронзительного слияния трагической эротики с трагической религиозностью наверняка не сыщешь в них. А что до нравственного пафоса, то у Агнона и ему подобных нет на него и намека."
Вот, оказывается, в чём всё дело! А поскольку эта повесть - автобиографическая, то автор может наконец отступить от пафоса и начать писать как ему самому хочется. И выясняется, что он может писать совсем по-другому: с огромной долей юмора и мельчайшими подробностями. И вот мы читаем про всех этих маленьких людишек, дедушку Александра и бабушку Шломит, дедушку Герца и бабушку Иту, их родителей и прародителей, их сестёр и братьев - и видно, что он над всеми ними немного подсмеивается, но неизменно всех их очень любит, и оттого выписывает их с такой теплотой.
Итак, думаю, Повесть о любви и тьме - это Брейгель, где "много маленьких людишек" и всё окрашено в тёплые тона. Но нет, "и много непонятной хни" - не подойдёт, во-первых, это про Босха, а во-вторых, что ж тут непонятного :-) Отдельную картину сложно выбрать, пусть это будет компиляция между "Охотниками на снегу" и "Нидерландскими пословицами".
.
И ещё, напоследок, не удержусь от ещё одного небольшого вывода. В "Повести о любви и тьме" Оз очень много пишет о своём двоюродном дедушке - иерусалимском профессоре Иосефе Клаузнере. Отец Оза, Арье, приходился Клаузнеру любимым племянником и самым преданным аспирантом. И когда Клаузнер должен был выбрать, кого оставить на кафедре из студентов - он сознательно отстранил племянника и назначил другого человека, хотя ясно было всем, что Арье - лучший кандидат. Амос Оз с большой горечью пишет, что Клаузнер поступил так, чтобы его не обвиняли в протекционизме и называет это "ложно понятым чувством долга и справедливости". Но вообще-то сам Оз впоследствии так же поступает со своим народом - отказывает ему в праве на то, что ему должно принадлежать - в угоду народу другому. Из тех же самых соображений!
.
Конечно, хотелось бы когда-нибудь обсудить именно этот роман, уж слишком много там разного. Можно говорить и говорить. История семьи переплетается с историей Иерусалима - потрясающе. Для меня "Повесть о любви и тьме" стала вторым открытием 2018 года - вторым после Сальникова, и я даже не знаю, кто из них реально первый.
.
А про самого Иуду уже столько сказано, что я не могу ничего добавить, просто соглашусь со всеми. Даже с Семёном соглашусь, хотя у него довольно непривычный взгляд на предательство.
.
На следующий раз выбрали роман неизвестного автора Эдмунда де Вааля - "Заяц с янтарными глазами". До встречи!
.