Даррел, Жюстин - запоздалый отчёт
Встреча клуба была, как и договорились, 26/05/17 пришли : Семён simonkrichak , Жанна janna_ma, Юля gjella , Галя без жж (вернулась к нам!), Роза dona_rita и я.
Вообще, конечно, я думала, что будет совсем по-другому. Я думала, что все быстро прочтут "Жюстин" и, не в силах сопротивляться зову прекрасного, побегут читать остальные три романа. Ну а на самом деле... не все даже ( Read more... )
Если мне будет это позволено, на замечание "Семёну, как ни странно, роман очень понравился" отвечаю выдержкой из анализа Александра Иванова, главного редактора издательства «Ad Marginem»
...главным героем романа является, конечно, город. Но не город в смысле Александрии, как ее видит турист, или социолог и так далее. Здесь есть принципиальная разница, потому что этот роман - наследник очень важной, модернистской традиции, одновременно как бы и джойсовской, и прустовской. И понятно, что без «Улисса» этот роман был бы невозможен, без того Дублина, который как бы и не является Дублином, а является некоторым производным от сознания рассказчика и героев. То есть это топологический роман, который представляет пространство не как трехмерное вместилище тел, а как некое производное от главного эмоционального и какого-то интеллектуального состояния рассказчика. Это состояние определяется словом «воспоминание». То есть Александрия, по мнению Даррелла, - это столица воспоминаний. ...Мне кажется, Александрия в интерпретации Даррелла - это место, в котором все физические характеристики города исчезают прямо на глазах. Они существуют как исчезающие. Это касается черт лиц любимых женщин, это касается каких-то домов, каких-то чувственных моментов. Все, что существует в романе, существует в модусе исчезновения. И это превращает роман в очень интересную машину, воронку временную, в которую все уходит. Остается пустота. Физически восстановить Александрию после чтения романа просто невозможно. Эта пустота и является основным источником фантазий. То есть город существует только в тот момент, когда он исчезает, когда, как в стихотворении Кавафиса, ты отплываешь от этого города, ты прощаешься с ним. И сам Даррелл в интервью Померанцеву прекрасно об этом говорит. Понять так город может человек, который все время «сидит на чемоданах», у которого, собственно, нет родины. Нет родины - не в смысле места, где он родился, а в смысле места, где он живет, обустроился, ведет себя как колонизатор или, наоборот, подчиненный колониализму и так далее. Вот это такой странный город. И у каждого такой город есть. Поэтому не надо привязываться к Александрии, у каждого есть своя «Александрия», и это может быть самый разный город, мне кажется.
Reply
Leave a comment