Корочки стареньких записных книжечек
Опять записывал, опять в метро, и еще на ходу норовил. Как только народ не оборачивается и пальцами не тычет, не понимаю.
Себе-то я по секрету признаюсь, что это болезнь, а затем, что это фатально и что лечения нет. Однако, сказать нелицеприятную правду себе - одно, а, когда общество воззрится - другое. Или же нет?
Довел старушку с инфарктом до дома ее слепого брата. Поймала меня в тенета смущенной просьбы на улице.
Она брату из Пензы в Москву свежие продукты везет, здесь-то все импортная заморозка, не более того.
Брат ее слепой уже 45 лет, а горе случилось с ним в 35. Жена брата попросила последить за каким-то процессом на производстве, пока за дефицитом отбегала. Химическая реакция привела к несчастному случаю. Чтобы женщину не посадили, она забеременела. Потом развелась со слепым, квартиру разменяла. Алименты получала исправно. После размена ребенок уже ни разу не посетил этого человека.
Вот и вся история. Много ли услышишь за десять минут утренней городской тьмы?
Уже какое-то такое длительное время я извожу записные книжки. С исписаных листков набиваю в компьютеры, листки вырываю и выбрасываю. В конце от записной книжки остается лишь корочка. Кто-нибудь из писателей обязательно сравнил бы такой остаток с пустым панцирем ушедшего из жизни насекомого, или перистым чехлом плоти небольшой птицы. Но мне эти сравнения не кажутся верными.
А как вы думаете, не существует ли такого увлечения в мире - собирание корочек стареньких записных книжечек?
То есть, я знаю, что нет, но, раз уж я об этом написал, то, может быть, уже да?
Себе-то я по секрету признаюсь, что это болезнь, а затем, что это фатально и что лечения нет. Однако, сказать нелицеприятную правду себе - одно, а, когда общество воззрится - другое. Или же нет?
Довел старушку с инфарктом до дома ее слепого брата. Поймала меня в тенета смущенной просьбы на улице.
Она брату из Пензы в Москву свежие продукты везет, здесь-то все импортная заморозка, не более того.
Брат ее слепой уже 45 лет, а горе случилось с ним в 35. Жена брата попросила последить за каким-то процессом на производстве, пока за дефицитом отбегала. Химическая реакция привела к несчастному случаю. Чтобы женщину не посадили, она забеременела. Потом развелась со слепым, квартиру разменяла. Алименты получала исправно. После размена ребенок уже ни разу не посетил этого человека.
Вот и вся история. Много ли услышишь за десять минут утренней городской тьмы?
Уже какое-то такое длительное время я извожу записные книжки. С исписаных листков набиваю в компьютеры, листки вырываю и выбрасываю. В конце от записной книжки остается лишь корочка. Кто-нибудь из писателей обязательно сравнил бы такой остаток с пустым панцирем ушедшего из жизни насекомого, или перистым чехлом плоти небольшой птицы. Но мне эти сравнения не кажутся верными.
А как вы думаете, не существует ли такого увлечения в мире - собирание корочек стареньких записных книжечек?
То есть, я знаю, что нет, но, раз уж я об этом написал, то, может быть, уже да?