(no subject)
Лето было знойным весь июнь и июль, а потом сразу - бах - и осень души моей.
Июнь и июль я не помню. Август был в пути и счастье. Первый раз я была одна за рулем. Делала свои первые сотни километров, переваливала через мосты. Ехала так, что справа, например, низина и зелень, а слева - река. И я посередине. И дорога подо мной прямая, как стрела. И надо всеми нами дождь. И тишина, и колеса делают - жжжж, а дворники - вших-вших.
Или, например, поздний вечер и мы сидим в местечковом кабаке и едим шашлык и аджику. А внутри кабака расстраивается чья-то свадьба и выбегает молоденький жених в слезах и с красным лицом, а за ним спешит юная невеста с прической набок. И они курят за воротами, как взрослые, и кричат, что какая-то сука им испортила такой день, такой день.
У меня каждый день в августе был таким днем, который я очень боялась испортить. Я жила по-настоящему, очень просто. Не как в кино или инстаграмме, а просто по-человечески. С черными от земли пятками, с заусенцами на руках, с загоревшими ногами и плечами. Снимаешь сандалии, а они белыми хлястиками остаются на ступнях. Никакого лоска, настоящий поход. Один крем за 100 рублей для всех частей тела. Мыться на пирсе из шланга. Ночью спать в палатке, днем прятаться от палящего солнца. Покупать у местных старух ежевику и помидоры. Позорно убегать от клевачих петухов и злых собак.
Обходить окрестности, считать мертвых окушков в речном прибое, ждать Андрея с воды. Смотреть, как возвращаются лодки, как они блестят мачтами, как швартуются у тесных причалов. Лежать подбородком в землю и считать жучков-пожарников, снующих тут и там. Смотреть на дамбу, на огни, на черную воду. Ночью забираться на спасательную вышку, и под звездами молиться летнему богу, который всё это придумал и дал мне посмотреть.
Июнь и июль я не помню. Август был в пути и счастье. Первый раз я была одна за рулем. Делала свои первые сотни километров, переваливала через мосты. Ехала так, что справа, например, низина и зелень, а слева - река. И я посередине. И дорога подо мной прямая, как стрела. И надо всеми нами дождь. И тишина, и колеса делают - жжжж, а дворники - вших-вших.
Или, например, поздний вечер и мы сидим в местечковом кабаке и едим шашлык и аджику. А внутри кабака расстраивается чья-то свадьба и выбегает молоденький жених в слезах и с красным лицом, а за ним спешит юная невеста с прической набок. И они курят за воротами, как взрослые, и кричат, что какая-то сука им испортила такой день, такой день.
У меня каждый день в августе был таким днем, который я очень боялась испортить. Я жила по-настоящему, очень просто. Не как в кино или инстаграмме, а просто по-человечески. С черными от земли пятками, с заусенцами на руках, с загоревшими ногами и плечами. Снимаешь сандалии, а они белыми хлястиками остаются на ступнях. Никакого лоска, настоящий поход. Один крем за 100 рублей для всех частей тела. Мыться на пирсе из шланга. Ночью спать в палатке, днем прятаться от палящего солнца. Покупать у местных старух ежевику и помидоры. Позорно убегать от клевачих петухов и злых собак.
Обходить окрестности, считать мертвых окушков в речном прибое, ждать Андрея с воды. Смотреть, как возвращаются лодки, как они блестят мачтами, как швартуются у тесных причалов. Лежать подбородком в землю и считать жучков-пожарников, снующих тут и там. Смотреть на дамбу, на огни, на черную воду. Ночью забираться на спасательную вышку, и под звездами молиться летнему богу, который всё это придумал и дал мне посмотреть.