(no subject)
У Робетсона Дэвиса есть роман, который сводит меня с ума. Несколько раз пыталась его пересказать разным людям, но в середине рассказа понимала, что меня слушают вполуха, не испытывая интереса.
Это история художника, который увлечен стилем эпохи Возрождения, но понимает, что сейчас, в XX веке, творить такое искусство невозможно, поскольку картины Возрождения исключительны не только техникой, но и тем, что пропитаны мифом. Нынешнее искусство по Дэвису эгоцентрично, то есть зациклено на авторских переживаниях, тогда как то, возрожденческое искусство, было полно смыслов и нюансов, в которых ориентировался едва ли не каждый зритель того времени, ведь все они жили в едином мифологическим пространстве.
И вот герой, в совершенстве овладевший мастерством живописца (он гениальный художник-реставратор, который может скопировать и подделать любое полотно) поставлен перед задачей - написать подлинную картину эпохи Возрождения. И он ее создает. Он берет популярный евангельский сюжет - брак в Кане. Но каждый из персонажей картины не просто герой истории о превращении воды в вино, но и человек из его собственной, художника, жизни. В лице Иисуса и других персонажей художник выводит иконостас самых важных людей своего прошлого. Миф религиозный соединяется с личным мифом, а драма евангельской истории с драмой жизни художника, и в результате получается шедевр.
В силу разнообразных трагикомических обстоятельств картину принимают за реальное произведение эпохи Возрождения. О ней пишут статьи, ее трактуют с точки зрения алхимии, пытаются разгадать личность автора. А художник, для которого эта картина так и останется венцом творчества, будет вынужден молчать и хранить секрет, который мог бы его прославить.
Не знаю, почему меня так трогает эта книга. Возможно, потому что она про одиночество, очередная сказка про рака-отшельника, а такие истории мне с детства были близки. Но главное, что для меня теперь брак в Кане не просто безличный религиозный сюжет, а история, пропитанная тайной и мифом. Глядя на фрагмент росписи в храме, я чувствую, что с этим сюжетом у меня есть личная связь. Как будто мне кто-то подмигивает через пространство-время - то ли Дэвис, то ли автор фрески, то ли герои. И это ощущение дорогого стоит.
Это история художника, который увлечен стилем эпохи Возрождения, но понимает, что сейчас, в XX веке, творить такое искусство невозможно, поскольку картины Возрождения исключительны не только техникой, но и тем, что пропитаны мифом. Нынешнее искусство по Дэвису эгоцентрично, то есть зациклено на авторских переживаниях, тогда как то, возрожденческое искусство, было полно смыслов и нюансов, в которых ориентировался едва ли не каждый зритель того времени, ведь все они жили в едином мифологическим пространстве.
И вот герой, в совершенстве овладевший мастерством живописца (он гениальный художник-реставратор, который может скопировать и подделать любое полотно) поставлен перед задачей - написать подлинную картину эпохи Возрождения. И он ее создает. Он берет популярный евангельский сюжет - брак в Кане. Но каждый из персонажей картины не просто герой истории о превращении воды в вино, но и человек из его собственной, художника, жизни. В лице Иисуса и других персонажей художник выводит иконостас самых важных людей своего прошлого. Миф религиозный соединяется с личным мифом, а драма евангельской истории с драмой жизни художника, и в результате получается шедевр.
В силу разнообразных трагикомических обстоятельств картину принимают за реальное произведение эпохи Возрождения. О ней пишут статьи, ее трактуют с точки зрения алхимии, пытаются разгадать личность автора. А художник, для которого эта картина так и останется венцом творчества, будет вынужден молчать и хранить секрет, который мог бы его прославить.
Не знаю, почему меня так трогает эта книга. Возможно, потому что она про одиночество, очередная сказка про рака-отшельника, а такие истории мне с детства были близки. Но главное, что для меня теперь брак в Кане не просто безличный религиозный сюжет, а история, пропитанная тайной и мифом. Глядя на фрагмент росписи в храме, я чувствую, что с этим сюжетом у меня есть личная связь. Как будто мне кто-то подмигивает через пространство-время - то ли Дэвис, то ли автор фрески, то ли герои. И это ощущение дорогого стоит.