ПТИЦА-ГРОМ
Краткое содержание: Пегги Уилсон, белая гордячка и богачка, не может забыть индейского парня Дэнни Бычка, всё просто. А вот что она предпримет?
Начало было тут:
https://lisa-dv.livejournal.com/506317.html
И о некоторых героях:
https://lisa-dv.livejournal.com/519273.html
Перевод с языка лакота отдельных слов и выражений: уоштело - хорошо; пила майа - спасибо; васичу - бледнолицые; токахе - молчать; винчинчала - девушка.
«Ночь в пути застала меня,
Здесь оборвалась дорога моя.
Где продолжение ей?
В чём смысл жизни моей?
Там, за цепью великих гор,
Там однажды зажжён костёр,
Отблески пляшут на лицах смуглых,
Бряцанье масок и песни мудрых
Услышу я…
Познаю щедрость сердец открытых,
Славные танцы охот забытых
Увижу я…»
***
Пегги Уилсон, белая гордячка, богачка, королева школьного выпускного бала, без пяти минут королева красоты штата и будущая фотомодель, сидела на полу у своей кровати в одной пижаме и ожесточённо месила кулаками подушку - настоящий лебяжий пух, чистый лён, ручная вышивка, пятьдесят шесть долларов с пересылкой из столицы штата. Из её синих глаз на подушку брызгали злые слёзы. И даже сопли, хотя таких низменных жидкостей в носу у королев и в помине быть не должно.
Пегги схватила валявшуюся на тумбочке пачку «клинекса», вытянула сразу три салфетки и яростно высморкалась.
В конце концов, это было даже смешно. Ей ли реветь из-за парня! И ладно бы, из-за кого-нибудь из сыновей отцовских деловых партнёров, выпускников Гарварда и Йеля с блестящим будущим! Но из-за Дэнни Бычка, из-за нищего тупого дикаря, который всю жизнь только и будет, что лошадей объезжать!
«Тебя-то, милочка, он объездил как надо, - произнёс в голове Пегги ехидный внутренний голос. - И он вовсе не тупой».
- Заткнись, - устало прошептала Пегги, шмыгнув носом. Опять же совсем не по-королевски.
Щемило сердце. Словно чья-то безжалостная рука сжимала его и выкручивала. Раньше ей не было знакомо это чувство - тоскливой безнадёги. Она привыкла получать всё, чего бы ни захотела, пользуясь либо деньгами отца, либо своим очарованием. Любого из мужчин. Лишь бы всё оставалось шито-крыто и не мешало её будущей карьере в модельном бизнесе.
Ей нравился секс. Нравилось с его помощью управлять парнями, держать их в узде. Но чёртов Бычок и здесь сумел её обойти: мало того, что он завладел её телом, он в самое сердце сумел к ней пролезть! Он, тупой дикарь!
Не тупой. А ещё великодушный. Добрый. Весёлый. Сильный.
Да она просто втюрилась в него!
- Провалиться! - выкрикнула Пегги, швыряя подушку в стену. Картина, висевшая там сколько Пегги её помнила - барышня в допотопном платье, играющая на клавесине, - сорвалась и с шумом рухнула вниз.
Раздался лёгкий стук в дверь. Пегги замерла.
- Маргарет Аманда, - прозвучал негромкий мелодичный голос матери, - у тебя всё в порядке?
- В абсолютном порядке, мама, спасибо, - заверила Пегги столь же негромко и бесстрастно, - Я случайно уронила поднос.
- Нужно быть аккуратнее, - укорила мать.
Она никогда не входила к дочери без особой на то надобности.
Никогда не обнимала её. Не целовала. Не тормошила, поддразнивая. Не заплетала косичек. Не проделывала всё то, что проделывали другие матери со своими дочками. Такое Пегги видела только по телевизору или в домах школьных подружек… которым отчаянно завидовала.
А те отчаянно завидовали ей, Пегги Уилсон, богачке, живущей в таком огромном шикарном доме.
Холодном доме.
Холодный дом - это как у Диккенса. Пегги любила читать и всегда читала запоем, получая в школе самые высокие баллы по литературе.
Мать не одобряла стремления дочери ходить в гости к «неровне», но ей приходилось смиряться с этим. Как и с тем, что отец поощрял желание Пегги научиться ездить верхом и владеть оружием - это было достаточно аристократичным для миссис Уилсон, истинной южной леди, уроженки одного из самых почтенных семейств Чарльстона, вынужденной теперь жить в «дикой западной глуши», как она не раз говорила, скривив бледные губы.
Но именно в этой глуши горнорудная компания «Уилсон инкорпорейтед» и добывала свои миллионы.
На индейской земле.
Вот с кем Пегги никогда не дозволялось общаться, так это с краснокожими. С парнями и девчонками из племени лакота, обитателями нищих лачуг в резервации Оглала. Хватало уже того, что Пегги училась с ними в одних и тех же школьных кабинетах, ходила по одним и тем же коридорам, ела в одной столовой. Так тоже не раз говорила мать. И ещё она твердила:
- Даже не приближайся к ним, Маргарет Аманда. Бог знает, какой болезнью ты можешь заразиться!
Вспомнив сейчас об этом, Пегги мрачно ухмыльнулась. Она поднялась с ковра, на котором сидела, аккуратно повесила на гвоздь злополучную картину и бросилась ничком на свою пышную постель. Потом перевернулась на спину и уставилась в потолок с золочёной лепниной.
Ей следовало сосредоточиться на поступлении в колледж. На будущей карьере фотомодели, а может, и телезвезды. У неё были для этого все данные. И деньги - деньги её отца. Вот о чём ей следовало думать.
А не о Дэнни Бычке с его едва заметной лукавой улыбкой, здоровенными кулаками в шрамах от драк, взлохмаченной гривой чёрных волос и крепким хуем.
И великодушным сердцем, чёрт бы его побрал.
Пегги вспомнила, как он смотрел на неё, расставаясь возле занесённого песком «ягуара» и прикусила изнутри щёку. До крови.
Не родился ещё на свет тот парень, по которому она будет долго плакать! Дэнни Бычок?! Ха! Не смешите!
***
Спустя неделю Пегги - в открытом бледно-лиловом платье, с зачёсанными кверху золотисто-рыжими волосами, с ниткой крупного жемчуга на шее, - сидела рядом с отцом в лучшем ресторане столицы штата и отчаянно скучала. В причёске и в мочках ушей у неё светились такие же крупные жемчужины. Она была хороша, как картинка из журнала «Вог», и знала это.
По правде говоря, Пегги давно бы остригла волосы, если бы не боязнь материнских нотаций. Её ледяного взгляда, в котором будет читаться: «Как ты меня разочаровала, Маргарет Аманда».
Неслышно вздохнув, она поднесла к губам бокал с «Перье». Голоса отца и мистера Дэвидсона, с которым «Уилсон инкорпорейтед» должна была вот-вот заключить контракт на разработку месторождений олова, рокотали, почти не задевая её слуха. Отец взял её в Рапид-Сити, чтобы украсить присутствием дамы деловой обед, как он сам шутливо объяснил, а также поводить дочь по модным магазинам.
Гардеробная Пегги и без того ломилась от барахла. А её ожидал парад манекенщиц с заученными улыбками, горы таких же тряпок, льстивый щебет продавщиц. Скукотища!
Когда Пегги представляла себе, чем будет её жизнь, стань она фотомоделью, как мечтала мать, - тонны косметики и тряпья, - ей хотелось визжать и непристойно ругаться.
Если бы мать узнала, что Пегги известны такие выражения, она упала бы в обморок. Непременно упала. Изящно отставив тонкую холёную руку с бриллиантовым браслетом на запястье.
Тем не менее, выражения эти Пегги подхватила от мрачного хромого старика по имени Дуглас Кимберли, учившего её верховой езде. Дуг воевал в Корее. На самом деле он был не так уж стар, и Пегги всегда с благоговением рассматривала его седые волосы и перечёркнутое шрамами худое лицо. Она была ему благодарна не только за то, что он научил её не бояться лошадей и правильно с ними обращаться, но и за то, что он произносил такие словечки при наследной принцессе Уилсон. Непристойные смачные словечки, которые так контрастировали с её розовой и приторной, как сахарная вата, жизнью.
Самым лучшим в этой жизни было скакать по прерии во весь опор. Не катиться в «ягуаре», а лететь вместе с упоенной этой скачкой лошадью. Чтобы волосы Пегги и конская грива одинаково полоскались на ветру…
…- Единственной нашей проблемой могут стать эти дикари лакота.
Встрепенувшись, Пегги подняла глаза. Что такое?
- Проблем не будет, - небрежно отмахнулся отец, слегка расслабив узел галстука.
Значит, про дикарей-лакота сказал его собеседник, мистер Дэвидсон, моложавый джентльмен лет сорока, с очками в круглой оправе, длинными залысинами и тонкогубым ртом, походивший на пастора. «Он стоит тридцать восемь миллионов… и не женат. Точнее, вдовец», - вспомнились Пегги слова отца.
Многозначительные слова. Отец никогда и ничего не говорил зря. Вот и сейчас он сказал:
- Их племенной совет подписал с нами договор об аренде на пятьдесят лет. Мы успеем взять от этой земли всё, что нужно. А там хоть трава не расти.
- И не вырастет, - с дребезжащим смехом прибавил мистер Дэвидсон. - Тем не менее, Джереми, вы не опасаетесь волнений? Дикари в последние годы чрезвычайно обнаглели, несмотря на предпринимаемые властями меры. Я видел репортажи. Они разгуливают с оружием и заявляют, что эти горы, которые они называют Паха Сапа - их как бы священная земля.
- Она и есть священная, - неожиданно для себя выпалила Пегги, поставив бокал.
Пещера, в которой они с Дэнни укрывались от торнадо, ярко предстала перед нею - так ярко, словно она опять очутилась там. И чёрт… ей захотелось этого! Испариться из чинного ресторана с его хрустальными вазами, замысловатыми блюдами, прочь от скользкого взгляда мистера Дэвидсона - под гулкие своды, где летало эхо от ударов бушевавшей снаружи Вакиньян, Птицы-Грома. Чтобы прижаться к горячей груди Дэнни Бычка, услышать стук его сердца и ощутить его крепкие большие ладони на своих плечах.
- Что за ерунду ты городишь, Пегги? - резко спросил отец, возвращая её к действительности. - тебя ли я слышу? Откуда такие бредни про священную землю?
Его колючий взгляд впился в неё, и Пегги тряхнула головой, выдавив безмятежную улыбку:
- Изучали в школе местные предания. М-м… легенды.
- Похоже, нашему спонсорскому совету необходимо позаботиться о предметах, входящих в программу твоей бывшей школы, - проворчал отец, принимаясь за порцию омаров в своей тарелке. - Забивают ученикам головы дикарскими россказнями вместо того, чтобы цивилизовать этих самых дикарей как следует.
- Кстати, освоение новых месторождений вкупе с уничтожением пресловутых «священных мест» этому очень поспособствует, - ввернул мистер Дэвидсон. И отец с энтузиазмом закивал:
- Вот именно. Вторая половина двадцатого века, а тут такое! И если на то пошло, племя получит арендные выплаты. Довольно высокие по сравнению с… в общем, по сравнению.
- Вы, как всегда, и о благотворительности не забываете, - коротко рассмеялся мистер Дэвидсон. И отец тоже довольно хохотнул:
- А как же! Это невероятно помогает скостить налоги!
Он весело подмигнул Пегги и поднял свой бокал:
- Итак, за нашу совместную прибыльную деятельность в Чёрных горах!
***
По пути на ранчо, сидя в кремовом «кадиллаке» рядом с отцом и невидяще глядя на шоссе, залитое лунным светом и огнями фар, Пегги лихорадочно размышляла о том, что же ей теперь делать.
Она могла бы, конечно, не делать ничего. Происходящее в резервации Оглала её совершенно не касалось. Что у неё было общего с толпой нищих дикарей, поклоняющихся невесть кому на груде камней, которую они называли священной землёй Паха Сапа?
Корпорация отца заработает на новых месторождениях миллионы. А каждый из индейцев получит по паре сотен баксов. В том числе и Дэнни Бычок.
Ей снова захотелось плакать. Гормоны взыграли, не иначе. То, что она истосковалась по этому дикарю, не имело ровным счётом никакого значения. И искать его она не будет. Вот ещё! Она найдёт… Кенни.
Да, вот именно.
Кенни Форбса, который раньше звался Кенни Питерсом. Но потом последовали страшные события в верховьях Волчьего ручья, у охотничьего домика его отчима, когда тот попытался убить жену, пожелавшую с ним развода, а заодно и строптивого пасынка. Им тогда помогли спастись друг Кенни - индейский парень по прозвищу Певец и, как ни странно, всегда враждовавший с ним помощник шерифа Джеки Шульц. История эта наделала много шуму и попала в газеты, потому что и Шульц, и отчим Кенни в произошедшей перестрелке погибли.
После долгих полицейских разбирательств все выжившие участники схватки были признаны невиновными. Кенни сменил фамилию на девичью материнскую и даже унаследовал ранчо отчима. Но там всё равно не жил, занимаясь только лошадьми, а сам вместе с матерью так и остался в доме своего друга Певца.
Пегги хорошо знала и Певца, и Кенни - как-никак, недавно все они окончили одну и ту же школу. Певца она даже зачастую обсуждала с другими девчонками из своей команды болельщиц, со смехом сетуя на невозможность перепихнуться с этим симпатичным весёлым «скином».
Краснокожим.
Скин есть скин. Существо из другого мира. Как и Дэнни Бычок. Ей стоило с этим смириться и перестать маяться дурью.
Но Кенни Форбса она должна была найти, чтобы всё ему рассказать.
***
Ей удалось это сделать достаточно быстро. Поразмыслив, Пегги решила, что Кенни можно застать если не на его ранчо, то в индейской Школе за выживание, где он, по слухам, взялся расписывать стены. Парень всегда хорошо рисовал. Пегги уважала его за талант и слегка презирала за робость и безответность. Но, похоже, мямлей он быть перестал.
Она подъехала к индейской школе не на своём новом «ягуаре» - на сей раз отец купил ей вишнёвый, - а на любимой гнедой кобылке по кличке Цветочница, рассудив, что не стоит пускать пыль в глаза людям, у которых никогда не будет возможности купить «ягуар». Оставив Цветочницу у коновязи, где смирно стояла пара низкорослых косматых индейских одров, она поднялась на скрипучее крыльцо и вошла в узкий коридорчик. Раньше это здание, кажется, было чьим-то складом.
Столкнуться тут с Дэнни она не боялась - вырвавшись наконец из школы, тот наверняка должен был бежать от всяких классов и запаха мела, как от огня, подумала Пегги, сумрачно усмехнувшись.
- Добрый день, - церемонно поздоровалась она с немолодой черноволосой женщиной, встретившейся ей в коридоре. - Могу я найти тут Кенни Форбса? Художника?
- Здравствуйте, - приветливо сказала индианка, близоруко прищурившись. - Он как раз в спортзале, занимается росписью. Прямо по коридору и направо.
Вот уж от чего должен был бежать Кенни, как от огня, так это от спортзалов! Сроду он туда не ходил. Пегги опять усмехнулась.
Парень, в заляпанной синей футболке и рабочих штанах, стоял на деревянных , грубо сколоченных козлах и упоенно водил малярной кистью по загрунтованной стене.
- Ого… - тихонько выдохнула Пегги, вертя головой по сторонам. У неё захватило дух - и не только от запаха грунтовки, красок и растворителей.
Три стены спортзала были уже расписаны. И на них красовались скачущие во весь опор лошади… которые тут же, на скаку, становились взмывающими в небо орлами… а те - грозовыми тучами… а те - языками пламени, среди которых смутно угадывались суровые лица краснокожих воинов в полном боевом облачении.
- Это потрясающе! - выпалила Пегги, обретя дар речи. И Кенни обернулся к ней. Его глаза и рот округлились в беззвучном «о». И правда, она сама бы очень удивилась, если бы ей, к примеру, хотя бы неделю назад кто-то сказал, что она пойдёт в индейскую школу разыскивать Кенни Форбса.
- Привет, - неловко бросила Пегги, чувствуя себя круглой дурой. - Классно у тебя тут всё выходит.
Кенни благодарно заулыбался, но взгляд его остался удивлённым:
- Спасибо. Пришла посмотреть?
В голосе его звучало любопытство.
- Пришла поговорить, - прямо ответила Пегги, и Кенни спрыгнул на пол и подошёл к ней, машинально обтирая ветошью испачканные краской тонкие пальцы.
- Что-то случилось?
И Пегги всё ему рассказала. О вчерашней встрече в ресторане Рапид-Сити с компаньоном отца. О намерении корпорации Уилсона разрабатывать месторождения олова в Чёрных горах. И о том, что племенной Совет уже подписал договор аренды.
- Вот гады, - выдохнул Кенни, сжав кулаки. Глаза его загорелись гневом.
Пегги кивнула. Она была с ним полностью согласна.
Парень схватил её за руку:
- Ты сможешь пойти со мной и рассказать про это в Центре? Нашим ребятам?
- М-м, нет, - Пегги покачала головой, отнимая руку. - Я рассказала тебе. Хватит и этого.
Она просто не могла столкнуться с Дэнни Бычком, чтобы потом опять ныло и выскакивало из груди глупое сердце. И правда, хватит.
- Это потому, что я белый, а они краснокожие? - негромко спросил Кенни, и Пегги вспыхнула до корней волос, сердито уставившись на него. Но в его глазах не было осуждения, только печаль.
- Если бы я была такой снобкой и расисткой, какой ты меня считаешь, вообще бы сюда не пришла! - отрезала она, разворачиваясь к выходу из спортзала. - Передай им всё слово в слово… и пусть что-нибудь предпримут. Кто предупреждён, тот вооружён.
Это было любимое изречение отца.
Кенни догнал её в несколько шагов и преградил ей дорогу, худой, даже хрупкий, он был не выше неё, но она не решилась его оттолкнуть.
- Подожди, - взволнованно произнёс он. - Я не считаю тебя ни снобкой, ни расисткой. Ты очень смелая, раз решилась сюда прийти.
- Ха-ха, - мрачно хмыкнула Пегги и покривилась. Смелая, подумаешь.
- Но я не понимаю, почему ты так поступаешь, - серьёзно закончил Кенни и посторонился, пропуская её. - В общем, спасибо тебе. Пила майа.
Она знала, почему, но ничего не могла ему объяснить.
***
Резервация Оглала забурлила уже к вечеру. Возле здания племенного Совета, судя по телевизионным репортажам, встали пикеты с наспех намалёванными на плакатах лозунгами.
«Не убивайте нашу землю!» - прочла Пегги с дрогнувшим сердцем и отвернулась. Это ведь была и её земля.
Земля, по которой она мчалась верхом, свободная и лёгкая, как птица.
- Что за демагогия! - раздражённо бросил отец, выключая телевизор. - Ничего у этих смутьянов не выйдет, все бумаги подписаны.
Но поднявшаяся шумиха всё-таки возымела своё действие. Племенной Совет был вынужден начать подготовку к потребованному большинством жителей Оглалы референдуму об аренде спорной земли. Тем временем ребята из ДАИ разбили в Чёрных горах палаточный лагерь - как раз в том месте, где должна была начаться разметка пресловутого рудника. Туда телевизионщики со своими громоздкими камерами пробраться не могли, но один шустрый корреспондент из «Миннеаполис Пресс» всё-таки просочился.
Пегги подобрала газету, гневно брошенную отцом на ковёр, и тут же наткнулось на фотографию Дэнни Бычка - чуть ли не на четверть полосы размером. Засранец гордо красовался перед объективом - голый по пояс, он выпятил свою мускулистую грудь, скалясь в радостной ухмылке… и, конечно, думать не думал ни о какой Пегги Уилсон, которую не так давно неподалеку в этих же горах трахнул.
Гнусный тип, мужлан, дикарь и неотёсанный пентюх. Нищий скин.
Его там легко могли убить, он про это тоже не думал. Что ж, поделом ему будет, вот и всё.
Пегги шмыгнула носом и швырнула газетёнку в корзину для бумаг. Потом, оглядевшись, не видит ли кто, достала. Разгладила, снова свернула и унесла в свою комнату, где спрятала в ящик письменного стола.
Он и её дурой сделал!
*
Через несколько дней «Уилсон инкорпорейтед» начала подвозку оборудования к предгорьям для последующей переправки на место будущих работ. Приехавший в дом Уилсонов мистер Дэвидсон высказал по этому поводу своё недоумение:
- Не окажется ли такая спешка бессмысленной тратой денег, Джереми? Ведь дикари могут напасть на наших рабочих и всё разграбить! Испортить! Сколько человек охраняет лагерь? Двое? Трое?
Стёкла его очков тревожно сверкнули.
- Ну-ну, уважаемый компаньон, - с ленивой усмешкой протянул Джереми Уилсон. Вся семья и гость как раз сидели в столовой особняка за ужином. - Доверьтесь мне. Я всё объясню вам у себя в кабинете, - он одним глотком осушил свой бокал с хересом, мельком посмотрев на жену и на затаившую дыхание Пегги, - Такие разговоры не для дамских ушей.
- Извините, папа, мама, мистер Дэвидсон, я совсем забыла, мне должна позвонить Дайана по поводу вступительных тестов, - скороговоркой выпалила Пегги, торопливо поднимаясь из-за стола. - С вашего позволения, я отлучусь.
Дайана Кроуфорд была её школьной подругой.
- Для вас я просто Фрэнк, мисс Маргарет, - тонко улыбнулся Дэвидсон и учтиво приподнялся с места, провожая Пегги масляным взглядом.
«Чтоб тебе скиснуть, старый козёл», - угрюмо подумала та, взлетая вверх по лестнице.
Оказавшись у себя в комнате, она на всю катушку включила телевизор с каким-то старым фильмом. Потом сбросила туфли и в одних чулках прокралась в кабинет к отцу. Там было замечательное местечко в простенке между высоченными книжными шкафами. Она без труда протиснулась в эту щель и там замерла, боясь разве что чихнуть.
И вот отец затворил за собой дубовую дверь кабинета, поблагодарив горничную, которая, видимо, принесла бутылку с остатками вина и бокалы. Потом раздался скрип отодвигаемых кресел.
- Что ж, Фрэнки. - благодушно сказал отец, - позвольте объяснить вам мой замысел. К горам мы подвозим сейчас только мелкое и не самое дорогостоящее оборудование. И охраняют его двое местных полицейских, подчёркиваю, местных, это важно. Разумеется, опасность нападения дикарей существует, но это нам только на руку.
- Э-? - настороженно протянул Дэвидсон. - Я как-то не очень понимаю…
- По документам эта земля уже наша, и результаты так называемого референдума никак на это не повлияют, - спокойно продолжал отец, - Но мы законопослушно ждём его итогов. Тем временем буйная дикарская молодёжь, эти экстремисты, атакуют наш лагерь, принявшись громить находящиеся там машины, и, возможно, пытаясь ранить или даже убить охранников. Угадайте, на чьей стороне в таком случае будет закон, власти, общественное мнение всей страны и мнение подавляющей части белого населения штата? Знаете ли, краснокожие тут в меньшинстве. А всевозможные хиппи, защищающие их, как диких животных, у нас не в чести.
Отец довольно рассмеялся.
- Минутку, - пробормотал Дэвидсон, откашлявшись в явном замешательстве. - Вы с такой уверенностью заявили, что экстремисты нападут. Почему?
- Потому что я заплатил кое-кому из них, - бесстрастно пояснил отец. - Точнее, одному парню, который когда-то работал у меня на ранчо. Он подогреет этих сумасшедших, подольёт, так сказать, масла в огонь. Они нападут, смею вас заверить, в самое ближайшее время. Это будет… м-м… новость для первых полос.
- А ваш… наёмник… он не станет болтать о вас, допустим, спьяну? - с некоторым скептицизмом осведомился компаньон.
- Ну неужели же я сам с ним разговаривал? - досадливо отмахнулся отец. - И потом, что будут значить его слова против моих? Не беспокойтесь ни о чём, у меня всё под контролем. Кроме того, есть и ещё один вариант развития событий. Представьте себе, что разгневанные таким оборотом дел, законопослушные белые граждане, в свою очередь, постараются выкурить краснокожих с принадлежащего нашей корпорации участка - исключительно в благих целях и мирными средствами… а там уж как получится. Естественно, нанимал их тоже не я. Так что, повторяю, у меня всё под контролем.
- Я прямо сценарий какого-то голливудского боевика слышу, - уважительно отозвался после недолгой паузы мистер Дэвидсон, и отец вновь удовлетворённо хмыкнул:
- Я подумываю купить одну небольшую киностудию. В конце концов, у меня выросла красавица дочь!
- О да, мисс Маргарет - настоящее сокровище! - пылко отозвался Дэвидсон, и отец, поднимаясь с кресла, похлопал его по плечу:
- Если вы сумеете очаровать её, я не буду возражать… Что ж, идёмте вниз, вот-вот подадут десерт.
Окончание тут:
https://disk.yandex.ru/i/6hUBwDAE2INtgQ
Начало было тут:
https://lisa-dv.livejournal.com/506317.html
И о некоторых героях:
https://lisa-dv.livejournal.com/519273.html
Перевод с языка лакота отдельных слов и выражений: уоштело - хорошо; пила майа - спасибо; васичу - бледнолицые; токахе - молчать; винчинчала - девушка.
«Ночь в пути застала меня,
Здесь оборвалась дорога моя.
Где продолжение ей?
В чём смысл жизни моей?
Там, за цепью великих гор,
Там однажды зажжён костёр,
Отблески пляшут на лицах смуглых,
Бряцанье масок и песни мудрых
Услышу я…
Познаю щедрость сердец открытых,
Славные танцы охот забытых
Увижу я…»
***
Пегги Уилсон, белая гордячка, богачка, королева школьного выпускного бала, без пяти минут королева красоты штата и будущая фотомодель, сидела на полу у своей кровати в одной пижаме и ожесточённо месила кулаками подушку - настоящий лебяжий пух, чистый лён, ручная вышивка, пятьдесят шесть долларов с пересылкой из столицы штата. Из её синих глаз на подушку брызгали злые слёзы. И даже сопли, хотя таких низменных жидкостей в носу у королев и в помине быть не должно.
Пегги схватила валявшуюся на тумбочке пачку «клинекса», вытянула сразу три салфетки и яростно высморкалась.
В конце концов, это было даже смешно. Ей ли реветь из-за парня! И ладно бы, из-за кого-нибудь из сыновей отцовских деловых партнёров, выпускников Гарварда и Йеля с блестящим будущим! Но из-за Дэнни Бычка, из-за нищего тупого дикаря, который всю жизнь только и будет, что лошадей объезжать!
«Тебя-то, милочка, он объездил как надо, - произнёс в голове Пегги ехидный внутренний голос. - И он вовсе не тупой».
- Заткнись, - устало прошептала Пегги, шмыгнув носом. Опять же совсем не по-королевски.
Щемило сердце. Словно чья-то безжалостная рука сжимала его и выкручивала. Раньше ей не было знакомо это чувство - тоскливой безнадёги. Она привыкла получать всё, чего бы ни захотела, пользуясь либо деньгами отца, либо своим очарованием. Любого из мужчин. Лишь бы всё оставалось шито-крыто и не мешало её будущей карьере в модельном бизнесе.
Ей нравился секс. Нравилось с его помощью управлять парнями, держать их в узде. Но чёртов Бычок и здесь сумел её обойти: мало того, что он завладел её телом, он в самое сердце сумел к ней пролезть! Он, тупой дикарь!
Не тупой. А ещё великодушный. Добрый. Весёлый. Сильный.
Да она просто втюрилась в него!
- Провалиться! - выкрикнула Пегги, швыряя подушку в стену. Картина, висевшая там сколько Пегги её помнила - барышня в допотопном платье, играющая на клавесине, - сорвалась и с шумом рухнула вниз.
Раздался лёгкий стук в дверь. Пегги замерла.
- Маргарет Аманда, - прозвучал негромкий мелодичный голос матери, - у тебя всё в порядке?
- В абсолютном порядке, мама, спасибо, - заверила Пегги столь же негромко и бесстрастно, - Я случайно уронила поднос.
- Нужно быть аккуратнее, - укорила мать.
Она никогда не входила к дочери без особой на то надобности.
Никогда не обнимала её. Не целовала. Не тормошила, поддразнивая. Не заплетала косичек. Не проделывала всё то, что проделывали другие матери со своими дочками. Такое Пегги видела только по телевизору или в домах школьных подружек… которым отчаянно завидовала.
А те отчаянно завидовали ей, Пегги Уилсон, богачке, живущей в таком огромном шикарном доме.
Холодном доме.
Холодный дом - это как у Диккенса. Пегги любила читать и всегда читала запоем, получая в школе самые высокие баллы по литературе.
Мать не одобряла стремления дочери ходить в гости к «неровне», но ей приходилось смиряться с этим. Как и с тем, что отец поощрял желание Пегги научиться ездить верхом и владеть оружием - это было достаточно аристократичным для миссис Уилсон, истинной южной леди, уроженки одного из самых почтенных семейств Чарльстона, вынужденной теперь жить в «дикой западной глуши», как она не раз говорила, скривив бледные губы.
Но именно в этой глуши горнорудная компания «Уилсон инкорпорейтед» и добывала свои миллионы.
На индейской земле.
Вот с кем Пегги никогда не дозволялось общаться, так это с краснокожими. С парнями и девчонками из племени лакота, обитателями нищих лачуг в резервации Оглала. Хватало уже того, что Пегги училась с ними в одних и тех же школьных кабинетах, ходила по одним и тем же коридорам, ела в одной столовой. Так тоже не раз говорила мать. И ещё она твердила:
- Даже не приближайся к ним, Маргарет Аманда. Бог знает, какой болезнью ты можешь заразиться!
Вспомнив сейчас об этом, Пегги мрачно ухмыльнулась. Она поднялась с ковра, на котором сидела, аккуратно повесила на гвоздь злополучную картину и бросилась ничком на свою пышную постель. Потом перевернулась на спину и уставилась в потолок с золочёной лепниной.
Ей следовало сосредоточиться на поступлении в колледж. На будущей карьере фотомодели, а может, и телезвезды. У неё были для этого все данные. И деньги - деньги её отца. Вот о чём ей следовало думать.
А не о Дэнни Бычке с его едва заметной лукавой улыбкой, здоровенными кулаками в шрамах от драк, взлохмаченной гривой чёрных волос и крепким хуем.
И великодушным сердцем, чёрт бы его побрал.
Пегги вспомнила, как он смотрел на неё, расставаясь возле занесённого песком «ягуара» и прикусила изнутри щёку. До крови.
Не родился ещё на свет тот парень, по которому она будет долго плакать! Дэнни Бычок?! Ха! Не смешите!
***
Спустя неделю Пегги - в открытом бледно-лиловом платье, с зачёсанными кверху золотисто-рыжими волосами, с ниткой крупного жемчуга на шее, - сидела рядом с отцом в лучшем ресторане столицы штата и отчаянно скучала. В причёске и в мочках ушей у неё светились такие же крупные жемчужины. Она была хороша, как картинка из журнала «Вог», и знала это.
По правде говоря, Пегги давно бы остригла волосы, если бы не боязнь материнских нотаций. Её ледяного взгляда, в котором будет читаться: «Как ты меня разочаровала, Маргарет Аманда».
Неслышно вздохнув, она поднесла к губам бокал с «Перье». Голоса отца и мистера Дэвидсона, с которым «Уилсон инкорпорейтед» должна была вот-вот заключить контракт на разработку месторождений олова, рокотали, почти не задевая её слуха. Отец взял её в Рапид-Сити, чтобы украсить присутствием дамы деловой обед, как он сам шутливо объяснил, а также поводить дочь по модным магазинам.
Гардеробная Пегги и без того ломилась от барахла. А её ожидал парад манекенщиц с заученными улыбками, горы таких же тряпок, льстивый щебет продавщиц. Скукотища!
Когда Пегги представляла себе, чем будет её жизнь, стань она фотомоделью, как мечтала мать, - тонны косметики и тряпья, - ей хотелось визжать и непристойно ругаться.
Если бы мать узнала, что Пегги известны такие выражения, она упала бы в обморок. Непременно упала. Изящно отставив тонкую холёную руку с бриллиантовым браслетом на запястье.
Тем не менее, выражения эти Пегги подхватила от мрачного хромого старика по имени Дуглас Кимберли, учившего её верховой езде. Дуг воевал в Корее. На самом деле он был не так уж стар, и Пегги всегда с благоговением рассматривала его седые волосы и перечёркнутое шрамами худое лицо. Она была ему благодарна не только за то, что он научил её не бояться лошадей и правильно с ними обращаться, но и за то, что он произносил такие словечки при наследной принцессе Уилсон. Непристойные смачные словечки, которые так контрастировали с её розовой и приторной, как сахарная вата, жизнью.
Самым лучшим в этой жизни было скакать по прерии во весь опор. Не катиться в «ягуаре», а лететь вместе с упоенной этой скачкой лошадью. Чтобы волосы Пегги и конская грива одинаково полоскались на ветру…
…- Единственной нашей проблемой могут стать эти дикари лакота.
Встрепенувшись, Пегги подняла глаза. Что такое?
- Проблем не будет, - небрежно отмахнулся отец, слегка расслабив узел галстука.
Значит, про дикарей-лакота сказал его собеседник, мистер Дэвидсон, моложавый джентльмен лет сорока, с очками в круглой оправе, длинными залысинами и тонкогубым ртом, походивший на пастора. «Он стоит тридцать восемь миллионов… и не женат. Точнее, вдовец», - вспомнились Пегги слова отца.
Многозначительные слова. Отец никогда и ничего не говорил зря. Вот и сейчас он сказал:
- Их племенной совет подписал с нами договор об аренде на пятьдесят лет. Мы успеем взять от этой земли всё, что нужно. А там хоть трава не расти.
- И не вырастет, - с дребезжащим смехом прибавил мистер Дэвидсон. - Тем не менее, Джереми, вы не опасаетесь волнений? Дикари в последние годы чрезвычайно обнаглели, несмотря на предпринимаемые властями меры. Я видел репортажи. Они разгуливают с оружием и заявляют, что эти горы, которые они называют Паха Сапа - их как бы священная земля.
- Она и есть священная, - неожиданно для себя выпалила Пегги, поставив бокал.
Пещера, в которой они с Дэнни укрывались от торнадо, ярко предстала перед нею - так ярко, словно она опять очутилась там. И чёрт… ей захотелось этого! Испариться из чинного ресторана с его хрустальными вазами, замысловатыми блюдами, прочь от скользкого взгляда мистера Дэвидсона - под гулкие своды, где летало эхо от ударов бушевавшей снаружи Вакиньян, Птицы-Грома. Чтобы прижаться к горячей груди Дэнни Бычка, услышать стук его сердца и ощутить его крепкие большие ладони на своих плечах.
- Что за ерунду ты городишь, Пегги? - резко спросил отец, возвращая её к действительности. - тебя ли я слышу? Откуда такие бредни про священную землю?
Его колючий взгляд впился в неё, и Пегги тряхнула головой, выдавив безмятежную улыбку:
- Изучали в школе местные предания. М-м… легенды.
- Похоже, нашему спонсорскому совету необходимо позаботиться о предметах, входящих в программу твоей бывшей школы, - проворчал отец, принимаясь за порцию омаров в своей тарелке. - Забивают ученикам головы дикарскими россказнями вместо того, чтобы цивилизовать этих самых дикарей как следует.
- Кстати, освоение новых месторождений вкупе с уничтожением пресловутых «священных мест» этому очень поспособствует, - ввернул мистер Дэвидсон. И отец с энтузиазмом закивал:
- Вот именно. Вторая половина двадцатого века, а тут такое! И если на то пошло, племя получит арендные выплаты. Довольно высокие по сравнению с… в общем, по сравнению.
- Вы, как всегда, и о благотворительности не забываете, - коротко рассмеялся мистер Дэвидсон. И отец тоже довольно хохотнул:
- А как же! Это невероятно помогает скостить налоги!
Он весело подмигнул Пегги и поднял свой бокал:
- Итак, за нашу совместную прибыльную деятельность в Чёрных горах!
***
По пути на ранчо, сидя в кремовом «кадиллаке» рядом с отцом и невидяще глядя на шоссе, залитое лунным светом и огнями фар, Пегги лихорадочно размышляла о том, что же ей теперь делать.
Она могла бы, конечно, не делать ничего. Происходящее в резервации Оглала её совершенно не касалось. Что у неё было общего с толпой нищих дикарей, поклоняющихся невесть кому на груде камней, которую они называли священной землёй Паха Сапа?
Корпорация отца заработает на новых месторождениях миллионы. А каждый из индейцев получит по паре сотен баксов. В том числе и Дэнни Бычок.
Ей снова захотелось плакать. Гормоны взыграли, не иначе. То, что она истосковалась по этому дикарю, не имело ровным счётом никакого значения. И искать его она не будет. Вот ещё! Она найдёт… Кенни.
Да, вот именно.
Кенни Форбса, который раньше звался Кенни Питерсом. Но потом последовали страшные события в верховьях Волчьего ручья, у охотничьего домика его отчима, когда тот попытался убить жену, пожелавшую с ним развода, а заодно и строптивого пасынка. Им тогда помогли спастись друг Кенни - индейский парень по прозвищу Певец и, как ни странно, всегда враждовавший с ним помощник шерифа Джеки Шульц. История эта наделала много шуму и попала в газеты, потому что и Шульц, и отчим Кенни в произошедшей перестрелке погибли.
После долгих полицейских разбирательств все выжившие участники схватки были признаны невиновными. Кенни сменил фамилию на девичью материнскую и даже унаследовал ранчо отчима. Но там всё равно не жил, занимаясь только лошадьми, а сам вместе с матерью так и остался в доме своего друга Певца.
Пегги хорошо знала и Певца, и Кенни - как-никак, недавно все они окончили одну и ту же школу. Певца она даже зачастую обсуждала с другими девчонками из своей команды болельщиц, со смехом сетуя на невозможность перепихнуться с этим симпатичным весёлым «скином».
Краснокожим.
Скин есть скин. Существо из другого мира. Как и Дэнни Бычок. Ей стоило с этим смириться и перестать маяться дурью.
Но Кенни Форбса она должна была найти, чтобы всё ему рассказать.
***
Ей удалось это сделать достаточно быстро. Поразмыслив, Пегги решила, что Кенни можно застать если не на его ранчо, то в индейской Школе за выживание, где он, по слухам, взялся расписывать стены. Парень всегда хорошо рисовал. Пегги уважала его за талант и слегка презирала за робость и безответность. Но, похоже, мямлей он быть перестал.
Она подъехала к индейской школе не на своём новом «ягуаре» - на сей раз отец купил ей вишнёвый, - а на любимой гнедой кобылке по кличке Цветочница, рассудив, что не стоит пускать пыль в глаза людям, у которых никогда не будет возможности купить «ягуар». Оставив Цветочницу у коновязи, где смирно стояла пара низкорослых косматых индейских одров, она поднялась на скрипучее крыльцо и вошла в узкий коридорчик. Раньше это здание, кажется, было чьим-то складом.
Столкнуться тут с Дэнни она не боялась - вырвавшись наконец из школы, тот наверняка должен был бежать от всяких классов и запаха мела, как от огня, подумала Пегги, сумрачно усмехнувшись.
- Добрый день, - церемонно поздоровалась она с немолодой черноволосой женщиной, встретившейся ей в коридоре. - Могу я найти тут Кенни Форбса? Художника?
- Здравствуйте, - приветливо сказала индианка, близоруко прищурившись. - Он как раз в спортзале, занимается росписью. Прямо по коридору и направо.
Вот уж от чего должен был бежать Кенни, как от огня, так это от спортзалов! Сроду он туда не ходил. Пегги опять усмехнулась.
Парень, в заляпанной синей футболке и рабочих штанах, стоял на деревянных , грубо сколоченных козлах и упоенно водил малярной кистью по загрунтованной стене.
- Ого… - тихонько выдохнула Пегги, вертя головой по сторонам. У неё захватило дух - и не только от запаха грунтовки, красок и растворителей.
Три стены спортзала были уже расписаны. И на них красовались скачущие во весь опор лошади… которые тут же, на скаку, становились взмывающими в небо орлами… а те - грозовыми тучами… а те - языками пламени, среди которых смутно угадывались суровые лица краснокожих воинов в полном боевом облачении.
- Это потрясающе! - выпалила Пегги, обретя дар речи. И Кенни обернулся к ней. Его глаза и рот округлились в беззвучном «о». И правда, она сама бы очень удивилась, если бы ей, к примеру, хотя бы неделю назад кто-то сказал, что она пойдёт в индейскую школу разыскивать Кенни Форбса.
- Привет, - неловко бросила Пегги, чувствуя себя круглой дурой. - Классно у тебя тут всё выходит.
Кенни благодарно заулыбался, но взгляд его остался удивлённым:
- Спасибо. Пришла посмотреть?
В голосе его звучало любопытство.
- Пришла поговорить, - прямо ответила Пегги, и Кенни спрыгнул на пол и подошёл к ней, машинально обтирая ветошью испачканные краской тонкие пальцы.
- Что-то случилось?
И Пегги всё ему рассказала. О вчерашней встрече в ресторане Рапид-Сити с компаньоном отца. О намерении корпорации Уилсона разрабатывать месторождения олова в Чёрных горах. И о том, что племенной Совет уже подписал договор аренды.
- Вот гады, - выдохнул Кенни, сжав кулаки. Глаза его загорелись гневом.
Пегги кивнула. Она была с ним полностью согласна.
Парень схватил её за руку:
- Ты сможешь пойти со мной и рассказать про это в Центре? Нашим ребятам?
- М-м, нет, - Пегги покачала головой, отнимая руку. - Я рассказала тебе. Хватит и этого.
Она просто не могла столкнуться с Дэнни Бычком, чтобы потом опять ныло и выскакивало из груди глупое сердце. И правда, хватит.
- Это потому, что я белый, а они краснокожие? - негромко спросил Кенни, и Пегги вспыхнула до корней волос, сердито уставившись на него. Но в его глазах не было осуждения, только печаль.
- Если бы я была такой снобкой и расисткой, какой ты меня считаешь, вообще бы сюда не пришла! - отрезала она, разворачиваясь к выходу из спортзала. - Передай им всё слово в слово… и пусть что-нибудь предпримут. Кто предупреждён, тот вооружён.
Это было любимое изречение отца.
Кенни догнал её в несколько шагов и преградил ей дорогу, худой, даже хрупкий, он был не выше неё, но она не решилась его оттолкнуть.
- Подожди, - взволнованно произнёс он. - Я не считаю тебя ни снобкой, ни расисткой. Ты очень смелая, раз решилась сюда прийти.
- Ха-ха, - мрачно хмыкнула Пегги и покривилась. Смелая, подумаешь.
- Но я не понимаю, почему ты так поступаешь, - серьёзно закончил Кенни и посторонился, пропуская её. - В общем, спасибо тебе. Пила майа.
Она знала, почему, но ничего не могла ему объяснить.
***
Резервация Оглала забурлила уже к вечеру. Возле здания племенного Совета, судя по телевизионным репортажам, встали пикеты с наспех намалёванными на плакатах лозунгами.
«Не убивайте нашу землю!» - прочла Пегги с дрогнувшим сердцем и отвернулась. Это ведь была и её земля.
Земля, по которой она мчалась верхом, свободная и лёгкая, как птица.
- Что за демагогия! - раздражённо бросил отец, выключая телевизор. - Ничего у этих смутьянов не выйдет, все бумаги подписаны.
Но поднявшаяся шумиха всё-таки возымела своё действие. Племенной Совет был вынужден начать подготовку к потребованному большинством жителей Оглалы референдуму об аренде спорной земли. Тем временем ребята из ДАИ разбили в Чёрных горах палаточный лагерь - как раз в том месте, где должна была начаться разметка пресловутого рудника. Туда телевизионщики со своими громоздкими камерами пробраться не могли, но один шустрый корреспондент из «Миннеаполис Пресс» всё-таки просочился.
Пегги подобрала газету, гневно брошенную отцом на ковёр, и тут же наткнулось на фотографию Дэнни Бычка - чуть ли не на четверть полосы размером. Засранец гордо красовался перед объективом - голый по пояс, он выпятил свою мускулистую грудь, скалясь в радостной ухмылке… и, конечно, думать не думал ни о какой Пегги Уилсон, которую не так давно неподалеку в этих же горах трахнул.
Гнусный тип, мужлан, дикарь и неотёсанный пентюх. Нищий скин.
Его там легко могли убить, он про это тоже не думал. Что ж, поделом ему будет, вот и всё.
Пегги шмыгнула носом и швырнула газетёнку в корзину для бумаг. Потом, оглядевшись, не видит ли кто, достала. Разгладила, снова свернула и унесла в свою комнату, где спрятала в ящик письменного стола.
Он и её дурой сделал!
*
Через несколько дней «Уилсон инкорпорейтед» начала подвозку оборудования к предгорьям для последующей переправки на место будущих работ. Приехавший в дом Уилсонов мистер Дэвидсон высказал по этому поводу своё недоумение:
- Не окажется ли такая спешка бессмысленной тратой денег, Джереми? Ведь дикари могут напасть на наших рабочих и всё разграбить! Испортить! Сколько человек охраняет лагерь? Двое? Трое?
Стёкла его очков тревожно сверкнули.
- Ну-ну, уважаемый компаньон, - с ленивой усмешкой протянул Джереми Уилсон. Вся семья и гость как раз сидели в столовой особняка за ужином. - Доверьтесь мне. Я всё объясню вам у себя в кабинете, - он одним глотком осушил свой бокал с хересом, мельком посмотрев на жену и на затаившую дыхание Пегги, - Такие разговоры не для дамских ушей.
- Извините, папа, мама, мистер Дэвидсон, я совсем забыла, мне должна позвонить Дайана по поводу вступительных тестов, - скороговоркой выпалила Пегги, торопливо поднимаясь из-за стола. - С вашего позволения, я отлучусь.
Дайана Кроуфорд была её школьной подругой.
- Для вас я просто Фрэнк, мисс Маргарет, - тонко улыбнулся Дэвидсон и учтиво приподнялся с места, провожая Пегги масляным взглядом.
«Чтоб тебе скиснуть, старый козёл», - угрюмо подумала та, взлетая вверх по лестнице.
Оказавшись у себя в комнате, она на всю катушку включила телевизор с каким-то старым фильмом. Потом сбросила туфли и в одних чулках прокралась в кабинет к отцу. Там было замечательное местечко в простенке между высоченными книжными шкафами. Она без труда протиснулась в эту щель и там замерла, боясь разве что чихнуть.
И вот отец затворил за собой дубовую дверь кабинета, поблагодарив горничную, которая, видимо, принесла бутылку с остатками вина и бокалы. Потом раздался скрип отодвигаемых кресел.
- Что ж, Фрэнки. - благодушно сказал отец, - позвольте объяснить вам мой замысел. К горам мы подвозим сейчас только мелкое и не самое дорогостоящее оборудование. И охраняют его двое местных полицейских, подчёркиваю, местных, это важно. Разумеется, опасность нападения дикарей существует, но это нам только на руку.
- Э-? - настороженно протянул Дэвидсон. - Я как-то не очень понимаю…
- По документам эта земля уже наша, и результаты так называемого референдума никак на это не повлияют, - спокойно продолжал отец, - Но мы законопослушно ждём его итогов. Тем временем буйная дикарская молодёжь, эти экстремисты, атакуют наш лагерь, принявшись громить находящиеся там машины, и, возможно, пытаясь ранить или даже убить охранников. Угадайте, на чьей стороне в таком случае будет закон, власти, общественное мнение всей страны и мнение подавляющей части белого населения штата? Знаете ли, краснокожие тут в меньшинстве. А всевозможные хиппи, защищающие их, как диких животных, у нас не в чести.
Отец довольно рассмеялся.
- Минутку, - пробормотал Дэвидсон, откашлявшись в явном замешательстве. - Вы с такой уверенностью заявили, что экстремисты нападут. Почему?
- Потому что я заплатил кое-кому из них, - бесстрастно пояснил отец. - Точнее, одному парню, который когда-то работал у меня на ранчо. Он подогреет этих сумасшедших, подольёт, так сказать, масла в огонь. Они нападут, смею вас заверить, в самое ближайшее время. Это будет… м-м… новость для первых полос.
- А ваш… наёмник… он не станет болтать о вас, допустим, спьяну? - с некоторым скептицизмом осведомился компаньон.
- Ну неужели же я сам с ним разговаривал? - досадливо отмахнулся отец. - И потом, что будут значить его слова против моих? Не беспокойтесь ни о чём, у меня всё под контролем. Кроме того, есть и ещё один вариант развития событий. Представьте себе, что разгневанные таким оборотом дел, законопослушные белые граждане, в свою очередь, постараются выкурить краснокожих с принадлежащего нашей корпорации участка - исключительно в благих целях и мирными средствами… а там уж как получится. Естественно, нанимал их тоже не я. Так что, повторяю, у меня всё под контролем.
- Я прямо сценарий какого-то голливудского боевика слышу, - уважительно отозвался после недолгой паузы мистер Дэвидсон, и отец вновь удовлетворённо хмыкнул:
- Я подумываю купить одну небольшую киностудию. В конце концов, у меня выросла красавица дочь!
- О да, мисс Маргарет - настоящее сокровище! - пылко отозвался Дэвидсон, и отец, поднимаясь с кресла, похлопал его по плечу:
- Если вы сумеете очаровать её, я не буду возражать… Что ж, идёмте вниз, вот-вот подадут десерт.
Окончание тут:
https://disk.yandex.ru/i/6hUBwDAE2INtgQ