Кристофер Нолан. Тёмный рыцарь
«Он вызывал смех своим собственным лицом. Однако сам он не смеялся. Смеялось его лицо, но не он сам. Смеялась только эта чудовищная физиономия, созданная игрою случая или особым искусством» (Виктор Гюго)
«Он понял, что стал проклятием, ночным кошмаром. Он нёс людям ужас и страх, и его следовало уничтожить. И всё происходящее представилось ему повторением прошлого, только вывернутым наизнанку» (Ричард Мэтисон)
История рыцаря.
"Я дал имя боли своей. И это имя - Бэтмен"
Впервые возвращаюсь к уже наработанному материалу, Нолан, как перфекционист, отказывается идти по протоптанной дороге, превращая легенду о Рыцаре тьмы в настоящий криминальный эпик. Всё более удаляясь от первоисточника, режиссёр вычёркивает имя героя из названия картины, после чего и вовсе отправляя Уэйна на охоту при свете дня, вместо плаща - кожанная курта, а вместо маски зверя - мотоциклетный шлем. На определённом этапе возникает ощущение, что будь его воля, автор бы лишил Уэйна и его культовой маски, впрочем этого не происходит, хотя разбить бэтсигнал всё же удаётся.
Подобно Престижу режиссёр ведёт сюжет ленты вокруг незримой дуэли двух героев. Брюса Уэйна и Харви Дента. Вводя нового персонажа, Нолан замыкает круг, начатый историей о становлении первого, падением второго. Противоположны персонажи Бэйла и Экхарта практически во всём кроме своего очевидного двуличия. Также, как тёмный крестоносец одевает маску, чтобы явить подпольному миру своё истинное лицо, так и белый рыцарь Готэма скрывает за идеалом явную способность наступать на горло тем, кто стоит на его пути к безупречной карьере. И как и для героя Бэйла маска становится настоящим олицетворением, так и персонаж Экхарта в итоге обретает свою страшную, двуликую сущность.
Человек, который смеётся
"Как ты видишь, я стал чаще улыбаться"
Словно немезида, рвущаяся тонкой кроваво-красной нитью через весь сюжет, безостановочный, бескомпромисным вихрем на сцену выходит Джокер в исполнении Хита Леджера. Чистое зло без каких-либо оттенков, чей выход в начале картины по производимому эффекту схож с выходом Дарта Вейдера в "Новой надежде". Как и комиссар, не желающий, чтобы адвокату было чем воспользоваться, так и Нолан лишает персонажа прошлого (в полной противоположности с тем, что сделал Бёртон), вместе с ним и лишая возможности его понять или даже оправдать, также, как и далеко не все, кто способен убивать без жалости, этого оправдания заслуживают.
Джокер Леджера, как чудовище, без прошлого и без будущего, без возможной цели, не имеет страха, ему не ценна собственная жизнь, да и вообще ни чья, при том, что очевидно, что даже смерть он встретит с улыбкой. Здесь примечательно решение режиссёра и оператора Уолли Пфайстера в одном из диалогов героев Бэйла и Леджера, когда камера словно подстраивается под Джокера, висящего вверх ногами, находящегося в своём перевёрнутом, ирреальном мире.
Город, которого нет
"Готэм всегда вызывал у меня улыбку"
Взяв за основу концепцию "Убийственной шутки" Алана Мура, Нолан раскрывает тему "безумного дня, способного превратить человека в безумца". И, как и в случае подбрасывания монетки, невозможно предугадать, станет ли безумец героем в маске летучей мыши, или будучи сломленным пересечёт черту. Зеркальные отражения двух персонажей в конце концов пересекаются, превращая цвета в полутона, а роли белого и тёмного рыцаря меняя местами.
Окончательно и впервые отказываясь от нелинейного монтажа, мастер (сценарий написан совместно с братом Джонатоном Ноланом) во второй своей работе на площадке дорогостоящего блокбастера наполняет картину несколькими неожиданными твистами, каждый из которых вполне пригоден для одной отдельно взятой картины, а также намёками и аллюзиями, как в случае с начальной сценой в банке, делающей значительный оммаж "Схватке" Майкла Манна. Особенно выдающимся становится момент с двумя паромами, словно двумя сверхдержавами холодной войны в ожидании удара со стороны противниками, когда стрелки часов медленно приближаются к полуночи.
Как и в случае с Помни и Престижем, экранизация комикса превращается в абсолютно самостоятельное произведение, откровенно говоря, не похожее и на "Начинающегося Бэтмена". Нежели рассказ о Бэтмене, Рыцарь - грандиозная сага о двуличии и откровенном зле и тех необходимых жертвах, что необходимо принести, и тех компромиссах, на которые приходится идти ради того, чтобы надежда людей никогда не умирала.
Примечательно, что несмотря на абсолютное признание большинством критиков лента не была даже номинирована на лучший фильм года. И сложно сказать, являются ли причиной принципы или банальная недальновидность Академии, не желающей признать очевидное. Впрочем, видимо и академикам свойственна выгодная им двуликость. Абсолютно положительные комиссары Гордоны нынче редкость.
Великое кино
P.S. "Неважно, кто я в глубине души. О человеке судят по поступкам" (с)
P.S.S. Ретроспектива окончена. Завтра "Начало"