25 мая 1977-го
В какой-то момент нужно прекратить врать самому себе. Ты сидишь за монтажным столом, понимая, что сегодня всё закончится. Ты врал себе слишком долго, но больше в этом нет смысла. Так зачем ты это делаешь? Чего ты хочешь этим добиться? Марша была права. Чтобы получилось смонтировать хорошее кино, нужно, чтобы было из чего монтировать. Может, пора признаться самому себе, что твои детские мечты не могут быть больше интересны никому? Одиннадцать дней назад тебе исполнилось 33 года, так может, пришла пора повзрослеть?
Сегодня 25 мая. Ровно шестнадцать лет назад в этот день Джон Фитцджеральд Кеннеди сказал, что ступить на Луну - следующая цель для всей Америки. За год до аварии, которая изменила всё. В самый разгар космической гонки твоя личная карьера гонщика подошла к концу, не успев начаться тогда, летом 62-го. Так, может, поэтому ты такой упрямый? Может, поэтому, ты не можешь смириться? Ведь ты увидел всё же Луну и увидел её раньше астронавтов. Но не за стеклом своего скафандра, а на экране кинотеатра, в фильме дерзкого англичанина. Ты помнишь эту магию. Ты ощущаешь её даже сейчас, спустя почти десять лет. Ощущаешь, и не можешь смириться.
Но отступать поздно. Пора, наконец, просто признаться. Признаваться самому себе всегда сложнее всего, верно? От тебя ждали вторых «Американских граффити», ещё бы, после того успеха, когда ты сумел затмить по сборам даже сиквел фильма своего друга. А что же в итоге получили? Помнишь, как Фрэнсис не хотел идти снимать «Крёстного отца»? «Это всего лишь продюсерское кино» - говорил он - «я не раскроюсь там, как автор». Как бы повернулась жизнь, если бы ты не смог его уговорить, верно? Ты так многого хотел. Ты убеждал сам себя, что твой замысел действительно чего-то да стоит. «Мирное время вчера». «Космическая война завтра». «Апокалипсис сегодня». Ты улыбаешься. Фрэнсис снова тебя обошёл. Ты знаешь, что у него всё получится. Очередной культовый фильм в его копилке. Несбывшиеся мечты в твоей. А лето 62-го не вернуть. И не изменить, и «Граффити» останутся лишь сказкой для тебя навсегда.
Ты помнишь первое чтение своего первого тритмента? Тринадцать страниц и снисходительные улыбки твоих друзей. Да, диалог старика Джедая про «Доброе утро» из другой волшебной сказки выдал тебя тогда с головой. Старый волшебник не во всех историях должен начинать знакомство с читателем и главным героем с одного и того же приветствия, верно? А ведь всего-то хотел снять кино про «Флэша Гордона». Но Де Лаурентис и там опередил с правами, пришлось придумывать героя самому. Интересно, а если ты захочешь снять кино про Джеймса Бонда, и тебе откажут, что, тоже придумывать своего собственно искателя приключений и снимать о нём кино? Ну уж нет, улыбаешься ты, пусть этим занимается Стивен.
***
Казалось бы, полгода прошло с тех пор, как ты понял, что твоё детище убивает студия на твоих же глазах, а шум морского прибоя всё ещё отдаётся эхом в твоих ушах. Когда премьера с декабря была переброшена на май после долгих споров, ты понял, что на тебе поставили крест. Понял окончательно и бесповоротно. Долго же ты тянул. Сложно было понять, когда тебя оставили в Тунисе без финансирования? Сложно было понять, когда ты начал вкладывать собственный капитал в то, чтобы кино хотя бы закончить? Хотя бы закончить.
И вот ты бредёшь по калифорнийскому берегу, Стивен что-то тебе говорит, но ты слышишь лишь собственный голос, который кричит тебе из глубин собственного прошлого, кричит, словно бы в отчаянной надежде, что хотя бы сейчас ты услышишь голос собственного разума. «Всё получится» - внезапно ты оборачиваешься. Стивен останавливается, руки в карманах. «С Близкими контактами?» - усмехаешься ты - «Даже не сомневаюсь». Он мотает головой, он серьёзен, как никогда. «Ты мечтатель, как и я» - ты честен с ним до конца - «Вот единственная причина, по которой ты в меня веришь». Стивен приподнимает бровь: «Хочешь поспорить? На процент от сборов твоего же фильма?»
Ты смеёшься и мотаешь головой: «Мне и так пришлось отказаться от гонорара в обмен на процент от продажи игрушек по мотивам». Глубокий вздох: «Кто будет покупать игрушки по мотивам кино, верно?». Вы оба оборачиваетесь в сторону океана. Его волны катятся в сторону берега по пути, проторенному другими волнами задолго до того, по траекториям, предрешенным за них силами, которые много значимее их. Летом 62-го ты едешь на своей машине по давно предрешенному пути, от которого не сбежать, даже в сказке. Море шумит. Вид и звук слиты в едином совершенстве. Музыка природы рассказывает историю без всяких слов, закрой глаза - и волны всё равно продолжат нестись к берегу в своей поэтичной неизбежности. Свет звёзд отраженный в воде, становится мелодией волны.
«Мне нужна музыка. Опера» - наконец, говоришь ты, открывая глаза. «Мне нужно то, что навсегда станет синонимом мечты, даже если мечте этой сбыться не суждено. Музыка, которая бы рассказывала мою историю ещё до того, как история началась, предвосхищала её и шла с ней наравне».
«Как если, сквозь волны к тебе бы приблизилась акула, но ты, не видя её саму, понял бы, что она рядом, по мелодии?» - Стивен поворачивается и проходит мимо меня дальше по берегу. «Кажется» - говорит он с улыбкой - «У меня есть кое-кто на примете».
***
Полгода спустя твой фильм выходит всего в тридцати двух кинотеатрах, приговорённый студией на мгновенное забвение. Полгода спустя история твоей мечты подходит к финалу не успев начаться, сброшенная с студийных плеч, как мешавшая обуза, о которой, наконец, можно забыть, думая о том, как вернуть потраченные на наивного мечтателя миллионы долларов. Полгода спустя ты откидываешься на спинку кресла, закрываешь глаза и вспоминаешь музыку Джона Уильямса, которая в твоей голове рассказывает твою же историю лучше любых слов. Марша права, пора расслабиться. Ей говорить легче, она как монтажёр сделала всё, что могла, и всё же она права. Пора бросить всё и уехать подальше от Лос-Анжелеса. Осталось только набрать её номер, осталось только добраться до дома.
Ты накидываешь пиджак, выходишь из монтажной комнаты, твои шаги отдаются эхом в пустом коридоре. Ты смотришь за окно холла на заходящее за крыши зданий солнце. Странное ощущение знать, что где-то там, в тридцати двух кинотеатрах идёт твоё кино. Твоё несовершенное кино, сказка, какой она была с самого начала. Война будущего происходит давным-давно далеко-далеко отсюда. От Калифорнии. От нашей Солнечной системы. Вдали от нашей же Галактики. Война, победа которой неизбежна. Старый мудрец встречает фермера. Фермер отправляется в путешествие, которое изменит его навсегда. Торпеды падают в шахту в последний момент. И враг повержен. Сказка, рассказанная ни один раз. Ты поправляешь воротник рубашки, глядя в собственное отражение в окне. Тебе всего тридцать три. И всего в тридцати двух кинотеатрах крутят твоё кино.
В какой-то момент нужно прекратить врать самому себе. Прекратить врать и признаться самому себе, что как бы ты ни пытался взрослеть, эта сказка всегда будет с тобой. Сказка о Люке С. Юном пилоте, который сумел изменить судьбу, свою и целого мира, который сумел победить в войне, бессмысленной и ненужной, сумев спасти друзей, сумев отменить апокалипсис. Лето 1962-го всегда будет с тобой. Лето полное надежд. И звёзд.
И кто его знает. Возможно, где-то там, в одном из тридцати двух кинотеатров, найдётся кто-то, кто тебя поймёт. Кто-то, кто примет твою сказку. Кто-то разделит твою фантазию с тобой. Ведь главное совсем не количество кинозалов. Главное, что ты, наконец, можешь поделиться этой сказкой и с другими. А там, глядишь, найдётся и тот, кому она придётся по душе. Пусть даже, таких будет немного.
Сегодня, 25-е мая, 1977-го года. Ты смотришь в небо сквозь стекло окна, и внезапно улыбаешься. На безоблачном небе сияют первые звёзды.
С днём рождения, Далёкая Галактика.