14.03.16 Загадка
Продолжаю маленькие эксперименты с текстами, стилем написания и всяким вот таким вот.
Рассказка под катом.
*бета-версия, после лёгкой редактуры*
Вот А.
А. сидит на крыше и смотрит на бушующий город. А. говорит, что так небо ближе, а воздух - чище, что когда он был молод, то жил совсем в других местах. Он и там-то испытывал страх перед грядущим и прочим насущным, но зато там был океан. Настоящий, а не людской прибой. Там было хорошо. Там некому было приходить за тобой, за мной, и...
У А. горят трубы. Возможно, если бы он тушил их, используя бензин, или керосин, то они бы погасли. Но А. предпочитает спирт, на худой конец, если сопрёт что попроще, то тоже употребит. Всё равно пьёт то, что горит.
Трубы загорелись ещё до рассвета. А. сидит на крыше и видит океан, солнце несётся как комета, скачет по людским волнам...
А. хорошо.
Вот Б.
Б. сидит и играет на трубе. В оркестре. То в ресторанах, то на танцах, то на похоронах. В ресторанах теплее и кормят, бывают хорошие чаевые. На похоронах интересней люди, то вялые, то боевые. На танцах красивые женщины, да хоть какие.
Вот Б. У Б. есть жена. То, что жена - чья-то его не сильно волнует. Главное, что целует с не меньшей страстью, чем мужа. А чем он хуже? К счастью, ещё хорош собой, не шепелявит, не шлёпает губой, зато шлёпает куда надо и как надо. Находится рядом, когда нужен. Конечно, бывает простужен, но всё ещё ого-го! И точно не ради денег. Есть угол свой, есть растение в горшке. Как домашний питомец, чтобы не налегке разменивать угол и очередной десяток лет. С таким образом жизни был бы нужен пистолет, но у Б. есть труба и чужая жена. Не одна.
Б. своей жизнью немного доволен.
Вот А.
А. сорвался с крыши. То ли пробовал залезть ещё выше, то ли слишком много выпил, то ли просто смыло очередной волной. Говорят, что в тот день он был сам не свой, говорят, что в тот день он совсем не пил, говорят, что в тот день он себя забыл... Много чего говорят.
А. упал и разбился о площадь. Разбрызгался по асфальту, испугав чью-то лошадь, заполняя площадь большую, чем при жизни. Только о помощи свистни, и... А. не смогли собрать ни вся королевская конница, ни вся королевская рать. Говорят, что А. умер счастливым. Что после смерти он даже стал красивым... Врут. И пяти минут не пролежало его тело прежде чем на зуб его успела попробовать всякая дворовая живность. И уж точно у А. больше не было лица. Без конца судачили о нём всю неделю. Затем забыли, запили. Нисколько не приуныли.
А упал.
Вот Б.
Однажды он не пришёл на работу. День, другой... в субботу объявили розыск. То ли муж какой-то оказался ревнивым. Зацепил рогом за загривок и затоптал. То ли труба не вовремя издала писк иль заказчик музыки, танцуя твист, оступился. То ли бросился Б. в бега, на юга. Бросив цветок и горшок, бросив свой угол и своих-чужих жён.
Говорят, что голову Б., обожжёную, находили где-то в печной трубе, на радость всякой голытьбе. Говорят, что он похоронен где-то на кладбище, под чужим именем, что влюблённые жёны заходят к нему пролить слёзы и на прощание оставить кружевной платочек. Не оставлял за собой ни писем, ни строчек. Говорят, что с десяток карапузов, похожих на него, играют в городской пыли, или же там, где города скрываются вдали, не откликаются на зов. Говорят.
Б. пропал.
И с концами.
Вопрос.
Кто остался на трубе?
[альфа-версия]Вот А.
А. сидит на крыше и смотрит на бушующий город. А. говорит, что так небо ближе, а воздух - чище, что когда он был молод, то жил совсем в других местах. Он и там-то испытывал страх перед грядущим и прочим насущным, но зато там был океан. Настоящий, а не людской прибой. И некому было приходить за тобой.
У А. горят трубы. Возможно, если бы он тушил их, используя бензин, или керосин, то они бы погасли. Но А. предпочитает спирт, на худой конец, если сопрёт что попроще, то тоже употребит. Всё равно пьёт то, что горит.
Трубы загорелись ещё до рассвета. А. сидит на крыше и видит океан, солнце несётся как комета, скачет по людским волнам...
А. хорошо.
Вот Б.
Б. сидит и играет на трубе. В оркестре. То в ресторанах, то на танцах. То на похоронах. В ресторанах теплее и кормят, бывают хорошие чаевые. На похоронах порой интересные люди. То вялые, то боевые. На танцах красивые женщины, или хоть какие.
Вот Б. У Б. есть жена. То, что жена - чья-то его не сильно волнует. Главное, что целует с не меньшей страстью, чем мужа. А чем он хуже? К счастью, ещё хорош собой, не шлёпает губой, зато шлёпает когда надо как надо. Находится рядом, когда нужен. Конечно, бывает простужен, но всё ещё ого-го! И точно не ради денег. Есть угол свой, есть растение в горшке. Как домашний питомец, чтобы не налегке разменивать угол и очередной десяток лет. С таким образом жизни был бы нужен пистолет, но у Б. есть труба и чужая жена. Не одна.
Б. своей жизнью немного доволен.
Вот А.
А. сорвался с крыши. То ли пробовал залезть ещё выше, то ли слишком много выпил, то ли просто смыло очередной волной. Говорят, что в тот день он был сам не свой, говорят, что в тот день он совсем не пил, говорят, что в тот день он себя забыл... Много чего говорят.
А. упал и разбился. Разлёгся на асфальте, заполняя собой площадь большую, чем при жизни. Большую, чем дохлая лошадь из анекдота. А. не смогли бы собрать ни вся королевская конница, ни вся королевская рать. Говорят, что А. умер счастливым. Что после смерти он даже стал красивым... Врут. И пяти минут не пролежало его тело прежде чем на зуб его успела попробовать всякая дворовая живность. И уж точно у А. больше не было лица. Без конца судачили о нём всю неделю. Затем забыли, запили. Нисколько не приуныли.
А упал.
Вот Б.
Однажды он не пришёл на работу. День, другой... в субботу объявили розыск. То ли муж какой-то оказался ревнивым. Зацепил рогом за загривок и затоптал. То ли труба не вовремя издала писк иль заказчик музыки, танцуя твист, оступился. То ли бросился Б. в бега. На юга. Бросив цветок и горшок, бросив свой угол и всех своих жён.
Говорят, что голову Б. обожжёную находили где-то в печной трубе. Говорят, что он похоронен где-то на кладбище, под чужим именем. Говорят, что с десяток карапузов, похожих на него, играют в городской пыли, или же там, где города скрываются вдали. Говорят.
Б. пропал. И с концами.
Вопрос.
Что осталось на трубе?
Рассказка под катом.
*бета-версия, после лёгкой редактуры*
Вот А.
А. сидит на крыше и смотрит на бушующий город. А. говорит, что так небо ближе, а воздух - чище, что когда он был молод, то жил совсем в других местах. Он и там-то испытывал страх перед грядущим и прочим насущным, но зато там был океан. Настоящий, а не людской прибой. Там было хорошо. Там некому было приходить за тобой, за мной, и...
У А. горят трубы. Возможно, если бы он тушил их, используя бензин, или керосин, то они бы погасли. Но А. предпочитает спирт, на худой конец, если сопрёт что попроще, то тоже употребит. Всё равно пьёт то, что горит.
Трубы загорелись ещё до рассвета. А. сидит на крыше и видит океан, солнце несётся как комета, скачет по людским волнам...
А. хорошо.
Вот Б.
Б. сидит и играет на трубе. В оркестре. То в ресторанах, то на танцах, то на похоронах. В ресторанах теплее и кормят, бывают хорошие чаевые. На похоронах интересней люди, то вялые, то боевые. На танцах красивые женщины, да хоть какие.
Вот Б. У Б. есть жена. То, что жена - чья-то его не сильно волнует. Главное, что целует с не меньшей страстью, чем мужа. А чем он хуже? К счастью, ещё хорош собой, не шепелявит, не шлёпает губой, зато шлёпает куда надо и как надо. Находится рядом, когда нужен. Конечно, бывает простужен, но всё ещё ого-го! И точно не ради денег. Есть угол свой, есть растение в горшке. Как домашний питомец, чтобы не налегке разменивать угол и очередной десяток лет. С таким образом жизни был бы нужен пистолет, но у Б. есть труба и чужая жена. Не одна.
Б. своей жизнью немного доволен.
Вот А.
А. сорвался с крыши. То ли пробовал залезть ещё выше, то ли слишком много выпил, то ли просто смыло очередной волной. Говорят, что в тот день он был сам не свой, говорят, что в тот день он совсем не пил, говорят, что в тот день он себя забыл... Много чего говорят.
А. упал и разбился о площадь. Разбрызгался по асфальту, испугав чью-то лошадь, заполняя площадь большую, чем при жизни. Только о помощи свистни, и... А. не смогли собрать ни вся королевская конница, ни вся королевская рать. Говорят, что А. умер счастливым. Что после смерти он даже стал красивым... Врут. И пяти минут не пролежало его тело прежде чем на зуб его успела попробовать всякая дворовая живность. И уж точно у А. больше не было лица. Без конца судачили о нём всю неделю. Затем забыли, запили. Нисколько не приуныли.
А упал.
Вот Б.
Однажды он не пришёл на работу. День, другой... в субботу объявили розыск. То ли муж какой-то оказался ревнивым. Зацепил рогом за загривок и затоптал. То ли труба не вовремя издала писк иль заказчик музыки, танцуя твист, оступился. То ли бросился Б. в бега, на юга. Бросив цветок и горшок, бросив свой угол и своих-чужих жён.
Говорят, что голову Б., обожжёную, находили где-то в печной трубе, на радость всякой голытьбе. Говорят, что он похоронен где-то на кладбище, под чужим именем, что влюблённые жёны заходят к нему пролить слёзы и на прощание оставить кружевной платочек. Не оставлял за собой ни писем, ни строчек. Говорят, что с десяток карапузов, похожих на него, играют в городской пыли, или же там, где города скрываются вдали, не откликаются на зов. Говорят.
Б. пропал.
И с концами.
Вопрос.
Кто остался на трубе?
[альфа-версия]Вот А.
А. сидит на крыше и смотрит на бушующий город. А. говорит, что так небо ближе, а воздух - чище, что когда он был молод, то жил совсем в других местах. Он и там-то испытывал страх перед грядущим и прочим насущным, но зато там был океан. Настоящий, а не людской прибой. И некому было приходить за тобой.
У А. горят трубы. Возможно, если бы он тушил их, используя бензин, или керосин, то они бы погасли. Но А. предпочитает спирт, на худой конец, если сопрёт что попроще, то тоже употребит. Всё равно пьёт то, что горит.
Трубы загорелись ещё до рассвета. А. сидит на крыше и видит океан, солнце несётся как комета, скачет по людским волнам...
А. хорошо.
Вот Б.
Б. сидит и играет на трубе. В оркестре. То в ресторанах, то на танцах. То на похоронах. В ресторанах теплее и кормят, бывают хорошие чаевые. На похоронах порой интересные люди. То вялые, то боевые. На танцах красивые женщины, или хоть какие.
Вот Б. У Б. есть жена. То, что жена - чья-то его не сильно волнует. Главное, что целует с не меньшей страстью, чем мужа. А чем он хуже? К счастью, ещё хорош собой, не шлёпает губой, зато шлёпает когда надо как надо. Находится рядом, когда нужен. Конечно, бывает простужен, но всё ещё ого-го! И точно не ради денег. Есть угол свой, есть растение в горшке. Как домашний питомец, чтобы не налегке разменивать угол и очередной десяток лет. С таким образом жизни был бы нужен пистолет, но у Б. есть труба и чужая жена. Не одна.
Б. своей жизнью немного доволен.
Вот А.
А. сорвался с крыши. То ли пробовал залезть ещё выше, то ли слишком много выпил, то ли просто смыло очередной волной. Говорят, что в тот день он был сам не свой, говорят, что в тот день он совсем не пил, говорят, что в тот день он себя забыл... Много чего говорят.
А. упал и разбился. Разлёгся на асфальте, заполняя собой площадь большую, чем при жизни. Большую, чем дохлая лошадь из анекдота. А. не смогли бы собрать ни вся королевская конница, ни вся королевская рать. Говорят, что А. умер счастливым. Что после смерти он даже стал красивым... Врут. И пяти минут не пролежало его тело прежде чем на зуб его успела попробовать всякая дворовая живность. И уж точно у А. больше не было лица. Без конца судачили о нём всю неделю. Затем забыли, запили. Нисколько не приуныли.
А упал.
Вот Б.
Однажды он не пришёл на работу. День, другой... в субботу объявили розыск. То ли муж какой-то оказался ревнивым. Зацепил рогом за загривок и затоптал. То ли труба не вовремя издала писк иль заказчик музыки, танцуя твист, оступился. То ли бросился Б. в бега. На юга. Бросив цветок и горшок, бросив свой угол и всех своих жён.
Говорят, что голову Б. обожжёную находили где-то в печной трубе. Говорят, что он похоронен где-то на кладбище, под чужим именем. Говорят, что с десяток карапузов, похожих на него, играют в городской пыли, или же там, где города скрываются вдали. Говорят.
Б. пропал. И с концами.
Вопрос.
Что осталось на трубе?